Дуркин дом. Глава 62

               
               


- Отдай ключ.
Она повторила эту фразу несколько раз, но желаемого так и не достигла, - Чего ты ждешь?
И на этот вопрос она не получила ответа. Противница медленно отступала, не поворачиваясь к Ларисе спиной. «Тыл бережет», смекнула та. «Не уверена в себе, а я ее опережу». Встав на пути отступающей Приходченко, Лариса поставила ее перед выбором.
- У меня нет ключа.
-Лжешь. В ящике дежурного его тоже нет.
Избегая направленного на нее пронзительного взгляда, Татьяна медленно пятилась назад. Лариса шла за ней. Противостояние могло продолжаться до тех пор, пока Приходченко не достигла бы конца коридора, но внезапное появление Клименко спасло Татьяну от преследования. Латушкина направилась наперерез старому знакомому. Разгадав ее намерения, Клименко юркнул в первую встретившуюся ему на пути палату. Лариса отправилась за ним. Когда она вошла в палату, ничего, кроме психов на отдыхе, не увидала. Торчащие из-под одеял коленки, пузырящиеся на подушках слюни, оказалось не самым страшным. – Фу, опять Мажукин обделался.
Широко распахнув окно, Латушкина призадумалась, куда же мог подеваться Клименко? Спрятаться в палате негде, но и отсюда он не выходил. Опустившись на колени, Лариса разглядела желтые разводы на полу, пыль, ровным слоем лежащую вдоль плинтуса, и все это, несмотря на то, что она вчера добросовестно вымыла полы в палатах. Посетовав на упущение санитарки Нины Афанасьевны, а сегодня была ее смена, Лариса обнаружила виднеющейся из-за тумбочки ничей свитер. Нечто среднее между воем дикого зверя и плачем осиротевшего ребенка привлекло внимание гостьи. Пока Лариса определяла, откуда идет звук, порыв ветра захлопнул окно. Пришлось зафиксировать окно на щеколду, когда Латушкина подошла к тумбочке, безнадзорного свитера там уже не было.
- Понимаешь, Виталий, слишком много странностей, вещи пропадают, окно, и двери сами собой захлопываются, - делилась Лариса впечатлениями с приятелем.
Виталий, с которого только-только сошло оцепенение, охотно излагал собственное мнение, - Все это неслучайно. Предполагаю, что некто желал ввести тебя в заблуждение. Ты говорила, что Клименко пытался играть с тобой в прятки, вот тебе и ответ: куда делся свитер, по чьему велению хлопнуло окно. Ты очень рьяно взялась за ним следить. Это надо делать более осторожно, так, чтобы он не заметил.
- Виталик, милый, задержи его в своем кабинете, а я с Клименко поговорю.
На лице Аносова появилось скептическое выражение, не требующее комментариев, но это не сдержало решительного настроя Латушкиной. К иногороднему прохиндею у нее было немало претензий. Виталий еще раз попробовал остановить ее, - При всем твоем уме и рассудительности, он хитрее. Мошенник лишь посеет в твоей душе сомнение в собственной правоте. Зачем тебе это нужно?
- Не пойму, ты кому хочешь помочь? Если бы я тебя не знала, подумала бы, что ты сочувствуешь вору.
- Вот ты уже и обиделась. Напрасно. У нас тобой общая цель, потому между нами ни обид, ни ссор быть не должно.
Лариса все еще дулась, обдумывая ответ. Виталий ее не торопил. Оставив подругу в своем кабинете, он отправился на розыски неуловимого ключа. Не пропустив ни одного ящика, встретившихся ему на пути, Аносов призадумался. Ключ не мог пропасть случайно, его кто-то взял, и этот неизвестный, вряд ли, кто-либо из пациентов, ведь медсестры и врачи, дежурившие в дневную смену, покинули отделение. Остались Лариса, Амалия Потаповна, Татьяна Приходченко, Серебрякова и он, причем, Серебрякова и Гордеева явились только, что, сменив ушедших, а Приходченко, наоборот, задержалась, хотя ее об этом никто не просил. Выходит, ключ мог взять кто-то из двоих: Лариса или Татьяна, пропавшая вещица до сих пор находится под контролем злоумышленника. Кому выгодна пропажа ключа? Некому. Что с ключом, что без него, Лариса нервничает из-за исчезновения брата. Вряд ли, ей в голову пришла идея ограничивать его передвижения столь категоричной мерой. Однако, она вполне могла взять его, так как появилась в больнице до его пропажи. Вот чего не может Латушкина, так это претворяться, актриса из нее никакая. Сегодня Лариса ведет себя вполне естественно. Остается Приходченко. Какую же она выгоду имеет от пропажи ключа?
- Я знаю, кто стащил ключ. Это Приходченко, но она не желает признаваться, вот, за кем нужно вести наблюдение, - подытожила Латушкина.
- Зачем эй это?
- Эх, ты, заведующий,  о чем думают подчиненные, не ведаешь, попеняла приятелю Лариса. – Танька меня терпеть не может, и по-разному вредит мне.
Пропустив мимо ушей последнюю реплику, доктор Аносов согласился. – Может быть, ты и права, но пока я с ней не побеседую, буду сомневаться.
Попить чай, как они собиралась, не вышло.   Неожиданно, как многое, что происходило в тот вечер, ворвалась Амалия Потаповна, и начала жаловаться, - Виталий Вячеславович, я никогда не закрывала ординаторскую, выходя на пять минут. А сейчас, за время моего отсутствия, в нашей комнате кто-то побывал, и рылся  моей сумочке. Это безобразие, когда приходится повсюду таскать свои личные вещи! – возбужденная женщина усиленно жестикулировала. Ее пострадавшая сумочка, изрядно похудевшая, болталась точно пустой пакет. Подойдя к Гордеевой. Доктор Аносов аккуратно взял ее за руку, тем самым, сосредотачивая ее внимание на себе, - Дорогая Амалия Потаповна, успокойтесь…
- Как же я могу успокоиться, если меня ограбили?!
- Что у вас пропало?
- Четыреста рублей, новый зонтик, и начатый флакон французских духов. Мне их подарили.
- Хотите чаю? – спокойный голос говорящего благотворно влиял на слушательницу, так, что и Лариса, в которой сохранилось убеждение, что Приходченко, если не мошенница, то авантюристка, постепенно подавляла в себе озлобленность и желание мстить сопернице. Неужели, Виталий не видит, что Танька влюблена в него по уши, удивлялась Лариса. Он – мужчина, ему не понять на какие хитроумные интриги способна неудовлетворенная женщина.
- Вам вернут деньги, в отношении остального, пока затрудняюсь сказать. Необходимо будет установить замок на ординаторскую, - подытожил доктор Аносов.
Гордеева ушла, сокрушаясь о потере ценного подарка. Положив стоящему у окна Аносову руки на плечи, Лариса промолвила, - Виталик, из каких резервов ты собираешься возвращать Гордеевой украденное?
- Какая разница. Главное, не допустить повторения происшедшего.
Прислонившись подбородком к сутулой спине приятеля, Лариса полюбопытствовала, - Виталик, ты думаешь, что воровство более не повторится?
Чувствуя ее близкое дыхание, Аносов грустно улыбнулся, - Тебе известен еще один способ, как избежать того?
В его голосе отсутствовали вопросительные интонации, лишь сожаление о случившемся. Приятелю, а не Гордееву требуется помощь, а он не жалуется, вот с кого надо брать пример. Ее ласковые прикосновения напомнили Виталию те времена, когда он, маленьким мальчиком, прижавшись к материнским коленям, рассказывал близкому человеку о своих обидчиках. Мама гладила его по голове и успокаивала, заодно вместе с ним, утирала слезы. О чем она плакала, Виталий понял лишь теперь. Надо учиться противостоять невзгодам, и тогда враги станут уважать тебя, а друзья – еще крепче любить.
- Наивный ты, Виталик, если бы меня единожды обманули, я больше этому человеку не поверю. Я ведь Клименко имею в виду.
- Может, деньги он взял. Но зачем ему духи?
- А духи он взял для того, чтобы подумали на женщину. Могу предположить, что Клименко хотел навредить именно мне.
- Не слишком ли настойчивы некоторые люди в преследовании тебя? Может, ты еще и Гордееву в чем-нибудь заподозришь?
Сдвинув брови к подбородку и плотно сжав брови, Лариса в шутку попыталась придать себе грозный вид, - А может, я тебя заподозрю в том, что ты тщетно стараешься отыскать у меня манию преследования? – следом Лариса выпалила, - Амалия Потаповна могла все выдумать о пропаже.
- зачем?
- Ей также, как и остальным, нужны деньги.
- Стало быть, и мы с тобой, в числе остальных, могли посягнуть на чужое?
- Амалию Потаповну жалко стало? – ехидно полюбопытствовала Латушкина.
- Нет, тебя. Не стоит идти на поводу у злости, рискуешь остаться одна, - они смотрели друг другу в глаза, пока Лариса не опустила взгляд.
- Виталик, как мне найти Гришку?
Аносов молчал. Взгляд его неторопливо скользил по окружающему, перескакивая с одного на другое. Он долго размышлял, прежде, чем ответить, - Нам собственными силами его не найти. Придется обратиться в полицию.
Лариса отрицательно покачала головой.
- Полиция сделает это быстрее нас. Пойми, пока мы будем рассуждать, Григорий может совершить преступление.
Лариса вновь не соглашалась. Прислонившись лицом к стеклу, она вперила взор в неизвестность. За окном тьма кромешная, хоть глаз выколи. Подумаешь, а я, назло ему буду смотреть, даже, если у меня после этого разболятся глаза. Кому до меня есть дело, сокрушалась Лариса. Виталик ушел, куда не сказал. А вдруг, домой? Надо заглянуть в шкаф с верхней одеждой. Портфеля, вроде, не видно. Дойдя до шкафа, Лариса вздрогнула. У нее что-то с глазами, или, все-таки, с электричеством? Спустя полминуты глаза привыкли к темноте. Нащупав рукой знакомую куртку, Лариса разгадала причину недоразумения. Кто-то балуется со светом. Выйдя в коридор, она медленно передвигалась, ориентируясь на стену. Куда и зачем она идет, Лариса не ведала. Неподалеку послышались голоса. Говорили шепотом, потому разобрать ей ничего не удалось. Любопытно, что полное отсутствие света никого не беспокоило. Наоборот, если бы присутствующий персонал поддался панике, сие поведение расценивалось бы, как более приемлемое. Дверь одной из палат приоткрылась, и из нее выскочила тень. Фигура кралась к концу коридора, и, похоже, не разгадала, что ни одна то она. Лариса со страху совсем к стене прилипла. На полпути неизвестная фигура остановилась, на протяжении минуты не шевелилась. Что она выжидает, задавалась вопросом Лариса. Более не пытаясь сдерживать себя, она кралась вперед. Их с неизвестным разделял десяток шагов. Ну и кто же это, кто?
     Предательски скрип, петли не смазаны, и вновь перед Ларисой предстала игра теней. Вторая фигура двигалась быстроходно, не медлила, и вскоре она приблизилась к  первой.  – Черникин, вернитесь в палату!
В требовательном шепоте Лариса признала знакомые нотки. Молодец, галька, берет быка за рога, вот только не учла, что скотина здесь шибко упрямая.
- Ступай живее! – слова Серебрякова подкрепляла действиями, подталкивая пациента, только, видимо, силенок не хватало. Подсобить ей, либо сама сдюжит? Недолго Лариса голову ломала. В конце концов,  ей союзник нужен, - Давай, Галка, помогу, вдвоем быстрее управимся.
- Нам и вчетвером обалдуя этого не одолеть. И главное, черт окаянный, не говорит, чего делать намерен.
- Галь, что со светом-то?
- Пробки вылетели, причем, ни на одном нашем этаже. Электрика ждем.
- А где все это, не знаешь?
- Не знаю, я за ними не слежу, если ты персонал имела в виду.
И тут Лариса не удержалась, выдала все то, что на душе накипело. – За Приходченко охочусь. Она, змеюка, гадости повадилась делать.
- Не замечала за ней. Ладно, давай Черникина в палату задвинем.
Легко сказать, даже, вдвоем, подхватив пациента под руки, Лариса и Галина не могли с ним совладать. Черникин, словно к стене прилип.
- Отчего упираешься?
На вопрос Ларисы ответила Серебрякова, - Вот так и молчит. Ясное дело, одним нам не справиться. Мужская сила нужна. Лариса, покарауль его, а я пока сбегаю за подмогой.
Не успела Латушкина возразить, как Серебряковой и след простыл. Пришлось одной караулить очередного психа. Удерживая его за локоть, Лариса прижала его к стене, и тут же брезгливо отвернулась, ощутив дыхание Черникина. – Тебе, что не объясняли, что зубы после еды надо чистить?
Отвратительный субъект отталкивал ее, сначала слегка, затем со все большим напором. Не проронив ни слова, он затеял с ней борьбу. Лариса уже была готова звать на помощь, однако, подмога сама подоспела.
- Молодец, что дождалась. Эти два шкафа скрутят его и доставят, куда надо.
Все происходило, как и предсказывала Серебрякова. Два крепких пациента довели Черникина до палаты, а дверь за ними затворила Галина.
- Когда же включат свет? – сетовала она Ларисе, - Знаешь, я в детстве очень боялась темноты. Родители наказывали меня, заперев в темной ванной комнате. Я и сейчас ощущаю, будто меня наказали, только непонятно за что?
- Галь, а что ты психам сказала?
- Напугала, что Черникин собирается вывести из строя коллайдер. Психи-то они психи, но иногда среди них встречаются шибко образованные.
- Среди образованных дураков тоже хватает. Хуже бывает, когда полученные знания используют в преступных целях. У нас в отделении содержат Клименко, вора со стажем. Этот гад может научить психов взять у кого-нибудь чужое. В результате все останутся безнаказанными.
Дверь одной из палат приоткрылась. Из нее выглянули двое. Галина, заметив неладное, забеспокоилась. – Схожу, погляжу.
И для Ларисы нашлось занятие. Еще одна тень возникла в коридоре, эта была осторожнее, оглядывалась, и явно что-то замышляла. Не выпуская злоумышленника из поля зрения, Латушкина направилась вперед. Все ближе и ближе она подбиралась к неизвестному. Каково же оказалось ее удивление, когда гость вдруг юркнул в ординаторскую. Еще один вор?! Преступлению не бывать! Отчаянная возня за приоткрытой дверью, вероятно, была различима в коридоре, но кто из обоих ее участников думал о последствиях?
Сорвав нечто, накинутое на голову, Лариса сдавленным шепотом произнесла, - Это ты?!
Увертываясь от очередной нападки, но, не смирившись с разоблачением, пойманная на месте происшествия прошептала в ответ, - Тише, прошу вас. Меня никто не должен видеть.
- А когда ты замышляла недоброе, об этом вспоминала? А еще человек с высшим образованием, эх, ты!
Непонятно, чего было больше: осуждения или сожаления в ее реплике, так или иначе, Лариса намеревалась не выпускать уличенную из поля зрения. Похоже, та не возражала против чужого плана, вот только было бы неплохо ознакомиться с его деталями. – Извини те, а что конкретно вы собираетесь предпринять?
- Вывести тебя на чистую воду, а далее решать будет коллектив.
После короткой заминки, в течение которой неприятельница что-то про себя обдумывала, она обратилась к Ларисе с неожиданным предложением, - Скажите, а вы не могли бы мне помочь?
В ее робком обращении проскальзывала нерешительность, словно она заранее чувствовала себя виноватой, вот только Лариса пока еще не догадывалась, в чем?
- Прикрытием послужишь своим преступным намерениям.
- Вы неправильно истолковали мои действия. Я не замышляла ничего плохого.
- Чего ж ты хотела?
И снова небольшое промедление вынудило дожидаться ее ответа. Выдумывает что-нибудь неправдоподобное, заключила она, и отчасти оказалась права.
- У нас с вами одинаковая цель, только … только идем мы к ней разными путями.
- Да… Ну-ка, просвети, что за цель такая?
Игнорируя вопрос, неприятельница попыталась освободиться от руки, которая цепко удерживала ее, но Лариса тому воспрепятствовала.
- Пожалуйста, отпустите меня, я сейчас действую по распоряжению свыше.
Вот только начальство не надо брать в союзники своих черных дел. Где деньги Гордеевой? – сжимая запястье противницы все крепче, Лариса пыталась удержать ее, но это удалось ей все труднее и труднее. – Не сбежишь, воровка!
Вдруг сцену разбирательства осветил луч карманного фонарика. Вошедшая Серебрякова позвала, - Лариса, ты где?
- Ты, как всегда, вовремя, Галина. Злоумышленницу задержала, можно сказать поймала ее с поличным.
Увидев задержанную, Серебрякова усомнилась в услышанном, - Нет, Лариса. Эта не может украсть, она честная.
- Из-за таких честных нам придется всем складываться в пользу Гордеевой. – Латушкина пылала негодованием, к которому присоединилось недоверие.
- Успокойся, все расходы по компенсации возьмет на себя Аносов.
Тихий девичий голосок спросил, - Зачем это нужно Виталию Вячеславовичу?
- Он нас всегда выручает. Он – самый лучший заведующий.
С этим утверждением трудно было не согласиться, Лариса даже несколько раз повторила про себя волшебные слова. Милый Виталик. Пусть лучше о  том, какой он хороший будет известно только ей одной. – Галь, а что мы с этой будем делать?
- Отпустим, - безаппеляционно заявила Серебрякова.
Выходит, она напрасно воевала с соперницей, выбор, все-таки, принадлежит не ей. Когда Лариса и Галина остались вдвоем, Латушкина не утерпела и спросила. – Скажи, а чем это вас Аносов выручает? 
- Было дело, у Нины Афанасьевны зарплату в транспорте украли, я как-то кошелек потеряла, даже не ведаю, где Виталий Вячеславович в первом случае уговорил главного спонсировать потерпевшую, а мне деньгами помог сам, да и не только мне. Он многим помогает.
И тут Лариса смекнула. Вот, оказывается, от кого она получает доплату. Волна благодарности, нахлынувшая на Ларису, сменила нежность к любимому человеку. Милый Виталик, хочется броситься к тебе на шею, и никогда не выпускать из своих объятий.
- Ларис, очнись. Свет дали.
Серебрякова настойчиво тормошила ее, - Не поняла, что с тобой, - пояснила она свои действия, - Сидишь все какая-то далекая, с зажмуренными глазами, - Ну-ка признавайся, о чем мечтаешь?
И под страхом смерти Лариса некому не отважилась бы признаться в собственных чувствах к другу детства. Придав лицу озабоченное выражение, Латушкина промолвила, - Мечтаю, чтобы тот, кто взял чужие деньги, вернул их Гордеевой.
Реакцией на услышанное был короткий смешок, - Ну, ты даешь, подруга. Вот, если бы ты мечтала об отпуске на Канарах или о шубе новенькой к зиме, это понятно. Но Гордеева, зачем тебе ее проблемы, которые она, может, еще и сама навыдумывала?
Пока Лариса выслушивала удивленные возгласы сотрудницы, сумела совладать со своей бурной страстью, и перевела поток мыслей в нужное русло, - Не хочется, чтобы заведующий расплачивался за чужую оплошность.
Серебрякова подыграла собеседнице и перевела разговор на другую тему, - Лариса, ты, кажется, не должна была сегодня работать?
То ли вопрос, то ли утверждение не вызвал у вопрошаемой заминки, - Я сама предложила Нине Афанасьевне поменяться сменами. Мне завтра нужен выходной день, чтобы отвести маму в больницу.
Любопытство было удовлетворено, и тут же интерес к сотруднице пропал. Галина решила «соснуть». Лариса догадалась, что она лишняя, и отправилась искать Виталика. В кабинете его не оказалось. Заглянув в палаты, Лариса не миновала и туалетной комнаты. В палатах его быть не должно, вряд ли, Виталик решил бы «соснуть». Тогда где же он?  В раздумьях расхаживая по коридору, Лариса столкнулась с Амалией Потаповной. Выражение самодовольства на ее обычно беспристрастном личике, озадачило Ларису. Любопытно, чему Гордеева рада, после пропажи у нее личных вещей?
- Милочка, вы не видели доктора Аносова?
То же самое Лариса хотела спросить у Гордеевой. – Я давно его не видела, - проводив взглядом скрывшуюся в ординаторской Амалию Потаповну, Латушкина почувствовала усталость. Весь день она провела в заботе о больной матери, выслушивая ее причитания о «бедном Гришеньке». Не был спокойным и вечер, согревала Ларису, внося душевное спокойствие, близость любимого человека, теперь и тот скрылся из вида. Для того, чтобы сон не свалил ее с ног, Лариса бродила по коридору из конца в конец. Вновь лишила ее спокойствия тревога за маму, последнее время она была очень плоха. Засыпая, она обычно металась, бормоча себе что-то под нос, а когда замирала, почти переставала дышать. Вместе с ней замирала от волнения сама Лариса, прикладываясь ухом к материнской груди. Тишины она в эти тревожные мгновения опасалась более всего. Пугала Ларису некомпетентность врачей, путающихся в диагнозе. Полтора месяца мама утром уходила в районную поликлинику, словно на работу, обходя регулярно всех тех специалистов, посещение которых назначал ей участковый терапевт. Никто не мог объяснить, чем больна ее мать, а ей, между тем, становилось все хуже и хуже. Вот и теперь она здесь, дожидается Виталика, а мама дома одна. А не отложить ли ей в сторону текущие дела, и бежать домой, к больной маме?
Неожиданно позади раздался шум, привлекший ее внимание. Лариса бросилась к дверям одной из палат. Однако, она оказалась закрыта изнутри. Упираясь коленом, Лариса потянула изо всех сил. Дверь не поддалась, зато там, изнутри, прекратился шум. Ради того, чтобы прибавилось силенок, стоит воспользоваться советом бабы Нюры: «Представь, что на пути у тебя враг, и отступать некуда. Черты ее много повидавшего лица обострились, на высоком лбу залегла морщина, бледнорозовые губы плотно сомкнулись, зеленые в крапинку глаза уставились в одну точку. Именно там, за непреодолимой преградой, Лариса вообразила разъевшуюся,  брызжущую слюной физиономию Джанетты, школьной училки физкультуры. Вторая попытка Ларисы оказалась более удачной. Лишь только Латушкина нажала, дверь поддалась. Очутившись в темном помещении, Лариса вынуждена была подождать, пока глаза ее привыкнут к темноте. Оглядываясь по сторонам, она была порядком озадачена. Все шесть коек заняты, пациенты спят, как убитые после очередной дозы психотропных препаратов, так, что же удерживал дверь?  В коридоре все спокойно, а дверь на лестницу снова заперта. Из персонала одна лишь Галка, да и та в ординаторской. Смахивая с лица упавшую прядь темнорусых волос, Лариса устало вздохнула. Первый час ночи, а она так глаз и не сомкнула. Домой еже теперь, явно не попасть, метро скоро закроют. Ноги сами несли ее поближе к укромному уголку. Растолкав Серебрякову, Лариса прилегла на краешек дивана. Сон быстро смежил ее веки, перелистывая дневник ее жизни, к тем далеким страницам, что были посвящены беззаботному детству. Опять по математике задали много, а ей эти проклятые задачки с тремя неизвестными непросто даются, а Зоя Ивановна слишком строгая, списать не позволит. Математичка, хоть и требовательная, но справедливая. Именно такой она когда-нибудь станет сама. А еще подружка Саманта, улыбаясь, с газетного снимка, звонким голоском твердит ей: «Если хочешь быть примером, будь отважным пионером». Интересно, а как Саманта отнеслась бы к ее детскому увлечению? Представляя смешно оттопыренные уши, аккуратный прямой носик, она сама от такого не отказалась бы, заостренный подбородок, в который часто метко целился дворовый хулиган, Лариса улыбнулась, но над
собой, а не над Виталиком. Ну разве она могла представить, что влюбится в такого недотепу? Милый Виталик, кажется, что сейчас он еще дальше от нее, чем в те далекие годы. Ощутив, что ее укачивает, Лариса удивилась. Вроде бы ей не снилось, что она плывет на корабле, или развлекается на качелях.
- Лариска, проснись!
Протирая глаза, Лариса рассеянно смотрела по сторонам, - Что случилось?
- Ничего особенного. Просто решила взять тебя с собой, прогуляться по коридору. Лучше расскажи, кому ты улыбалась во сне?
- Одному очень хорошему человеку, другу детства, - догадываясь, что пока любопытство Серебряковой  не будет удовлетворено полностью, та не успокоиться, Лариса задумала отвлечь ее от расспросов, - Галка, расскажи последние новости. Куда все подевались?
- А никого и нет, кроме нас с тобой и пациентов. Гордеева почивает в кабинете заведующего. Разбудила я тебя потому, что по коридору кто-то расхаживает. Пойдем, проверим.
Вероятно, она – эгоистка, но совсем не хотелось расхаживать по коридору, в ожидании неожиданностей, пусть даже и приятных. Однако, Серебрякова ее не спрашивала. Ларису тащила за руку та, которая называла ее своей подругой. Приятно, что даже в таком гадюшнике у нее появились друзья.
- Галя, я пойду сама, не надо меня тащить.
В коридоре снова возникли неполадки со светом, вот причина того, что Серебрякова не желала идти одна. Ничего примечательного на этот раз они в коридоре не заметили.
- Мне показалось, выходит, я напрасно тебя разбудила, - виновато произнесла Галина.
Она гладила ее по голове, почти так, как любящая мама, приговаривая, - Не стоит извиняться. Ошибиться может каждый. До утра еще есть время, пойдем спать. 
Со столь соблазнительным предложением трудно было не согласиться, тем более, что сон давно одолевал ее. Они расположились валетом на диване. «Тебе не будет мешать мой храп», пояснила Галина. Лариса мысленно поблагодарила ее за предусмотрительность. Ворочаясь с боку на бок, Латушкина пыталась уснуть. Для того, чтобы быстрее достичь желаемого, надо думать о приятном. Последнее время приятного в ее жизни было не так уж и много: стабильная, хоть и скромная зарплата, обеспечивающая Ларисе финансовую независимость, частые встречи с Виталиком… Улыбка застыла на ее устах. Если в кабинете заведующего ночует Гордеева, то где Виталик?
Мгновенно распростившись с полудремой, Лариса вскочила с дивана. Куда именно она направится искать Аносова, Лариса не думала, надеясь, что ее осенит по дороге. И вновь в коридоре она услышала шум, как будто где-то рядом двигали мебель.
Приложившись ухом к источнику шума, двери одной из палат, откуда только, что раздавались подозрительно громкий скрежет, Латушкина была немало озадачена. Тихо, видимо, опять почудилось. Проверив еще одну палату, Лариса успокоилась, но теперь шум раздавался из туалета. Мешанина звуков напоминала нечто среднее между сдавленной возней, и приходящим ей на смену коротким подвыванием, все это сопровождалось музыкальным постукиванием по кафелю. Не веря самой себе, Лариса ринулась к отхожему месту. Еще больше удивило ее, когда она попробовала войти вовнутрь, но не смогла. Не поддавалась дверь. И тогда Лариса поступила так, как в детстве. Отошла на три-четыре шага, и затем ринулась на штурм. Усилия ее оказались напрасными. Неожиданно для себя, она влетела в пролет, и, потеряв равновесие, очутилась на полу. И вот тут началось самое ужасное. На голову ей натянули халат, пропитанный то ли ацетоном, то ли ментолом, отчего у нее закружилась голова. Когда воля ее к сопротивлению была подавлена, Латушкину потащили, удерживая за руки. От удушья, сопровождающегося резким покалыванием носоглотки, Лариса утратила способность кричать. Она была похожа на полуживой труп. Протащили ее недолго, скорее ее обмякшее тело очутилось в подвешенном состоянии, с завязанными руками и глазами, с кляпом во рту.
- Довольно. Я согласен на ваши условия.
- Тогда выпуская нас прямо сейчас, со справкой…
- Со справками, - поправил третий голос, - И деньгами.
Смутно соображая, Лариса догадалась, что она оказалась заложницей, и теперь ее благополучие зависит от чужой сговорчивости. Было тревожно, вдруг вершитель ее судьбы передумает и ее, ради его подчинения начнут мучить. Сейчас все происходило по-настоящему, не так, как в детстве, когда она с мальчишками играла в войну. Взаправду ей заламывали руки, прикладывая стальное лезвие к ее оголенной спине, по ее тощим икрам ходили, пританцовывая, будто испытывая на них действия собственного веса.
- Оставьте ее в покое, - попросил некто невидимый.
«Виталик», осенило Ларису. Она хотела крикнуть ему, чтобы он не соглашался на условия шантажистов. Однако, боль, которую причиняли ей невидимые садисты, лишала ее выбора. Лариса мысленно взывала к Виталику, умоляя уступить негодяям. Выталкивая из покалеченного рта кляп, жертва пыталась напомнить о себе. Когда в диалоге враждующих сторон наступила пауза, оставалось лишь гадать, все, что это значило? Ожидание было коротким, но освобождение от пут так и не наступило.
- Где деньги?
Вслушиваясь в шепот, Лариса пыталась определить, кто же ее мучители?
- Я передал вам ключ от сейфа.
- Это – не деньги, а жалкая подачка, - со злостью и возмущением прошипел ответчик. Клименко – это был он. Мерзавец! Она ему покажет, как только высвободиться. Ей дополнительно связали руки полотенцем, и затянули их так крепко, что Лариса не могла пошевелить затекшими конечностями. Вновь над ней стали издеваться, теперь ее тряпичное тело оказалось в подвешенном состоянии. Голова потяжелела. Лучше бы она умерла.
- Прекратите издеваться над человеком! - это была уже не просьба, а требование.   
- Деньги! – предъявили плененным встречные требования.   
- У меня в кошельке, в портфеле лежали полторы тысячи, - просил Виталик. – Послушайте, вам теперь известно, где можно взять деньги, больше нет. Поймите, наконец, им более неоткуда взять, даже; если вы будете продолжать держать ее вверх ногами! – уже в мольбе кричал Аносов.
В том, то один из ее мучителей Клименко, Лариса не сомневалась. Но кто же второй? Из последних сил она проталкивала скомканные тряпки языком, но будучи мокрыми, они почти не поддавались. Вот, если б можно было освободиться от пут…
- Чего смотришь? Держи ее, - Клименко сопровождал свой призыв активными действиями, кроме спины удары на себя приняла и грудь. Кажется, еще немного, и она более уже ничего не почувствует.
- Послушайте…
Виталика грубо перебили, - Заткнись!
Так это Гриша, осенило Ларису.
- Давайте договоримся по-хорошему.
- Закрой рот!
«Гриша, что ты делаешь, Гриша!», захотелось крикнуть Латушкиной. И вновь ее спина подверглась серии ударов, хорошо еще, что поставили с головы на ноги. Томительное ожидание вынудило ее запастись терпением. Теперь мучители ничем не заявляли о близком присутствии. Ушли! Но отчего она до сих пор связана, гадала Лариса. Вот послышались чьи-то шаги. Один, два, три…Ее освободитель рядом, воодушевилась Латушкина. Как только она будет освобождена, призовет к послушанию Гришу. Нет, она не станет мстить за унижения нерадивому братцу. Она… впрочем, она пока не решила, как с ним поступит.
Монотонные шаги, туда – сюда, раздавались с завидным постоянством. Выходит, ее опять караулят? Ныли связанные за спиной затекшие руки, но хуже всего, что она продрогла, и сидит с заложенной носоглоткой на кафельном полу. Простуда со всеми вытекающими отсюда последствиями, ей обеспечена, пока же, становится трудно дышать. Отпустите меня, мысленно взмолилась Лариса. Увещевания плененной не сразу достигли цели. Пришлось ворочаться, телодвижениями ослабляя узлы. Становилось все труднее и труднее, сказывалась усталость.  Все ее тело ныло, так, будто по ней прошелся автопогрузчик. Язык, словно в мясорубке побывал. Вот еще, еще чуть. Ура, свобода!
Как следует, откашлявшись, Лариса выдала, - Кто там? Развяжите меня. Ну, наконец, ее законные требования торопливо исполнялись. Полотенца на руках, ногах, прощай, халат, плотная пелена с лица спала, и Лариса увидела перед собой … Виталика.