Вещий Олег. Глава 43. В поисках тихого счастья

               

    
        Спящая перевернулась на другой бок. Ирина Юрьевна заботливо подоткнула одеяло. Вот ведь какая неблаговидная история получается. Дашенька – девочка впечатлительная, навыдумывала себе страстного поклонника и напрасно. Чувство ее без ответа осталось. Если бы только намекнула, что за молодец такой ее околдовал. Вот тогда наступила бы ее очередь действовать. Разыскала, поговорила бы с ним. Стоило бы ему только услышать о Дашеньке всю правду, сам пожелал бы познакомиться поближе. Умная, красивая, характер сговорчивый, хозяйничать приучена – чего еще желать молодому мужу? Только бы ее эта ужасная болезнь не шибко мучила, палка о двух концах получается. Глядя на улыбнувшуюся во сне внучку, Ирина Юрьевна печально вздохнула. Даже, если Даша ей не родная, разве привязанность их друг к другу стала из-за этого слабее? После того, как от нее отказалась невестка, и сын ее Павел проявил постыдное малодушие, бедненькая девочка стала ей еще дороже. Медицинская комиссия после обследования грозит Даше инвалидностью, без права работы – вот откуда неприязнь невесткина пошла. Разве прожить молодой девушке на одиннадцать тысяч в месяц? Большую часть зарплаты кассира у нее Нинка забирала. «Приживалка нам без надобности», в ответ на ее вопрос, почему не пускает внучку домой? И вот ведь, зараза, не постеснялась Даши, за ее спиной говорила. «Я, может, эту малохольную из квартиры выпишу. Пусть в интернате, на полном гособеспечении проживает».  Ирина Юрьевна с горечью покачала головой. Таким, как Нинка не объяснишь, что никто в семье обузой быть не может. У каждого свои права и обязанности, и Даша, точно такие права на жилплощадь имеет, как и Филипп. А Павел, ее кровный сыночек, во всем согласен с Нинкой, а ведь только неделю назад, перед праздниками забегал и клялся ей в глаза, «что очень сочувствует Даше и любит ее, как родную». Неужели любовь соизмерима с денежными компенсациями?
Вот и светает за окном, скоро ей надо будет отправляться в центр социального развития. Лучше поторопиться, а то придет, а там очередь с километр. Дашенька проснется, и испугается, что ее нет дома. Может, предупредить ее, так ведь для того разбудить соню придется. Ирина Юрьевна решительно отмела эту мысль. Лечащий врач Даши сказал: «что надобно беречь ее нервную систему, не допускать стрессов». Оставив дверь маленькой спальни, куда она заглянула перед уходом, приоткрытой, бабушка Даши на прощанье внимательно посмотрела на внучку. Кажется, спит крепко. Даша широко зевнула, смахнула с лица разметавшиеся прядки темных волос, и, вроде бы, даже кому-то или чему-то улыбнулась во сне. Никто тебя в обиду здесь не даст, напутствовала бабушка перед тем, как покинуть квартиру внучку.
Размеренно тикали настенные часы, секунду за секундой приближая момент возвращения хозяйки дома. Первые лучи весеннего солнца осторожно заглядывали в окна малогабаритной двушки, нерешительно скользя по старомодному комоду, тумбочки, на которой стоял старый телевизор, робко подбираясь к дивану, на котором безмятежным сном спала юная гостья. Более всего радовались солнечному свету комнатные растения: гортензия, сансивеерия, маленький кустик розочки, нашедшие приют на подоконнике. Сегодня хозяйка второпях забыла их полить, что бывало нечасто. В лучах раннего солнца терпеливые домашние питомцы вытянут свои бутоны, расправят листочки и всяким мгновением своей зависимой жизни, будут демонстрировать нежную привязанность к человеку их взрастившему.
- Бабушка! – проснувшись, громко позвала Даша.
Ответом ей послужила звонкая тишина. Соскочив с постели, Даша быстро обошла всю квартиру. Ясно. Бабушка куда-то ушла, наверное, по делам, и не оставила ей даже записки. Забыла, подумала Даша и тут же простила бабушку. Как непривычно состояние вынужденного безделья, когда не надо бежать на работу, ожидая очередное знакомство с новой кассиршей, которые часто менялись в супермаркете, где работа Даша. Если ей дадут инвалидность, она, все равно, не станет сидеть без дела, подыщет для себя приемлемую надомную работу. Возвращаться в квартиру к усыновителям ей не хотелось, да и к чему идти туда, где тебя никто не ждет? Милая, добрая бабушка обещала оставить ее у себя, Даша мысленно вновь поблагодарила ее. Как прекрасно, что есть на свете человек, который искренне любит тебя, хотя Даша в том была убеждена, не менее важно, любить самой. Когда любовное томление завладевает тобой, мир из серого становится радужным, и, неверно, что для того нужна взаимность. Любить, значит жить, а без любви человек просто существует.
Короткий звонок в дверь прервал ее размышления. Кто же это так рано? У бабушки имеются свои ключи. Может быть, соседка?
Накинув на себя старенький халат, приблизившись к входной двери, Даша спросила, - Кто?
Ответа не последовало, или он был настолько неразличим, что Даша его не расслышала. Она повторила вопрос, добавив, - Если вы не представитесь, я не открою.
И снова за дверью тишина, а в дверном глазке она увидела красивый букет из красных и белых роз. Олег! Первая мысль, что пришла ей в голову, заставила Дашу поволноваться. Как же, явился любимый человек, а она не одета.
Из-за двери тихо прозвучало, - Даша, это я.
Все надежды разом рухнули. Названный братец явился. Уж его-то она видеть совсем не хочет. А… он, верно, к бабушке приехал, с запоздалыми поздравлениями. – Чего тебе? – не открывая, отозвалась Даша.
- Даша, здравствуй. Я к тебе, пожалуйста, пусти меня.
Филипп вел себя слишком вежливо, на него это непохоже. Пока Даша раздумывала, как более подходяще отказать незванному гостю, в дверь позвонили опять. Вслед за этим слащавый голос произнес, - Юрьевна, к тебе гость с цветами пожаловал.
Соседка вездесущая, «она не отвяжется, пока ей не уступят», так говорила о ней бабушка Ира. Широко распахнув дверь, Даша, прежде, чем захлопнуть ее, поздоровалась с соседкой, которой напоследок осталось лишь лицезреть закрытую вовремя дверь.
Искоса наблюдая за Филиппом, все еще стоящим с букетом цветов у вешалки, Даша недоумевала. С чего это у него такой пристыженный, неуверенный вид, который никак не вязался с ее обычной развязностью? В небольшой гостиной Даша забралась с ногами на диван, а непрошенному гостю рукой указала на стул.   
Ради того, чтобы не встречаться взглядом со своим недругом, Даша смотрела в окно.  Судя по хорошему началу, денек сегодня будет вполне погожим – убедительный повод для выполнения всех бабушкиных поручений, только сперва надо дождаться ее.
- Даша, - неожиданно бойко начал Филипп, - добившись того, чтобы на него обратили внимание, гость продолжал, - Мы тебя все просим, возвращайся назад.
Тонкие губы искривились в насмешке, - Что скучно без меня стало или денег не хватает?
- Ну, зачем ты так…
- Как, «так»? Вы желаете, чтобы я вернулась в дом, где меня унижают, зачем? Там меня никогда не любили, и, вообще, держали из-за выгоды.
В разговоре повисла пауза, на протяжении которой Филипп в растерянности от Дашиной реакции на его слова, нервно перекладывал букет из одной руки в другую, и все ниже опускал голову, пряча лицо в ярком соцветии роз. Мать заранее научила его, что говорить. Но разве могла она предугадать, что тихоня вдруг пойдет в наступление. Слов не было, их опередили действия. Вспоминая кадры одного известного кинофильма, Филипп встал на одно колено перед диваном, на котором сидела Даша, и протянул ей букет. Похоже, что оба не ожидали друг от друга столь необычного продолжения разговора. Даша едва не открыла рот от удивления, которое она делила наравне с недоверием, Филипп же начал терять терпение, ожидая ответа от Даши. Наконец, первой не выдержала именно она, - Мне? Спасибо, вы, вообще, наверное, весь месяц копили. Секрет не откроешь, где приобретали, на распродаже у оптовиков? Там все дешевле, - внимательно осматривая букет, Даша приметила легкий коричневый налет на лепестках белых роз, - Не первой свежести букетик-то, верно? Либо долго гадали, кто доставит его мне. Жребий бросали или так, по принципу, на кого Бог пошлет?
-  По принципу, - со злостью вторил Филипп.
- Ну … и чего же вы ждали от меня? – не дождавшись подсказки от  названного братца, Даша продолжала, - Чтобы все в вашем святом семействе было по-прежнему?
Филипп сел с ней рядом, на диван, - Даша, выходи за меня замуж.
Если бы она сейчас услышала о конце света, ее изумление и испуг одновременно, не были бы столь велики. На миловидном личике от возмущения заалели щеки, а выразительные глаза внезапно превратились в две узкие щелки, - Если ты приехал за тем, чтобы морочить мне голову, убирайся! Некого из вас видеть не хочу, - вскочив с дивана, девушка удалилась в спальню, громко хлопнув дверью.
Здесь, как и при жизни дедушки, стояла двуспальная кровать, на которой бабушка спала одна еще с тех времен, когда дедушка Олег еще был жив. Милый дедушка, он так крепко  любил бабушку Иру, что не хотел ей мешать своим храпом. Незыблемость их взаимоотношений, преданность до последнего вздоха друг другу – пример для семейных пар, стремящихся к счастливому союзу. Если у нее когда-нибудь будет муж, мечтала Даша, то он непременно будет таким же верным, самоотверженным весельчаком, как дедушка Олег.
Из-за закрытой двери прозвучал протяжно-гнусавый голос Филиппа, - Даша, я не успел тебе всего сказать. Я ж действительно люблю тебя, только боялся признаться матери, зная, как она к тебе относится. Я только в разлуке понял, как ты мне дорога. Тебе в апреле будет восемнадцать. Ты можешь выбрать себе любую фамилию, и мы поженимся.
Кажется, он теперь отдал все, и совсем ненавязчиво, как рекомендовала ему мать. Дашка – не такая уж уродина, вовсе не глупая, вообщем, себе на уме. Но, если влюбить ее в себя, будет делать, как нужно. А ведь ранее он ни раз ловил на себе ее восторженные взгляды. Как говорит про меня мамаша: «ты парень, хоть куда». Что верно, то верно, в Академии девки на шею вешаются, только развлечения и удовольствия им подавай. А Дашка… она бескорыстная. Такие, как она встречаются нечасто. С ней он будет настоящим хозяином дома, у них обязательно  будет свой дом, со временем авто приобретут, и по курортам заграничным будут ездить. Вот только б, птицу счастья свою не выпустить из рук, - Даш, поедем домой, а? Хочешь, я тебе сейчас денег дам?
Неожиданно для него, она согласилась, - Дай пару тысяч, а сапоги и шапку с перчатками сейчас куплю.
- У меня только четыреста рублей, - соврал Филипп.
- Значит, приедешь в следующий раз. Но учти, что кроме сапог, шапки и перчаток мне нужно демисезонное пальто.
- У тебя есть пуховик.
- Ага, в котором я хожу зимой, весной и осенью. Ты, небось, одежду чаще меняешь.
- Даш… у тебя этот пуховик …вполне приличный, по-моему, ты в любой одежде хороша.
- Сам придумал, или Нина Александровна научила?
- Даш, мы можем сейчас в кафе зайти.
- Можем, а еще лучше дождаться бабушки. Ты вернешь ей монеты из коллекции деда и пять тысяч рублей, которые ты у нее занимал, якобы по просьбе Олега.
Все это она ему высказала в глаза, взгляд которых опускался все ниже и ниже, пока не уткнулся в пол. Напоминание о его неблаговидном поступке несколько смутило его. Собственную оплошность Филипп попытался компенсировать обаятельной улыбкой, - О пяти тысячах меня просил Олег…   
- Не ври. Следом за тобой приходил он сам и подтвердил, что ничего у тебя не просил.
- Ты ему веришь?
- Верю, - не задумываясь, ответила Даша.
Вот недоразумение! Он и думать забыл об этих чертовых деньгах и монетах. Тем более, надо увозить Дашку скорее из бабкиного дома, - Если бы я его не знал, лучше тебя, я бы тоже верил. Он мне предложил приобрести подешевке ювелирные украшения из шкатулки своей  мамаши, а еще компьютер, видимо, не от хорошей жизни…
- Ты говоришь неправду. Олег не будет брать чужое. В отличие от тебя, у него есть совесть.
- Это единственное его достоинство, но оно сейчас не в цене. Кстати, монеты из коллекции деда в настоящее время у Олега, если, конечно, он их не загнал.
- Уходи. Не желаю тебя больше видеть.
Спокойствие, с которым говорила Даша, испугало его гораздо сильнее, чем крики. Решение ее было не сиюминутным, и за свою неудачу им всем: отцу, матери и ему придется дорого расплачиваться. Сочиняя на ходу, он не отступил от поставленной цели, - Дашенька, извини, я, кажется, перепутал. Обещаю, перед возвращением домой, мы заедем к Олегу, и он все тебе подтвердит.
- Убирайся, - тихо повторила Даша.
В прощальном взгляде, который он бросил на названную сестрицу, читалось презрение. Подумаешь, что возомнила о себе! Таких никудышных, о которых в народе говорят: «ни рыба, ни мясо», великое множество, и они ничего не решают в этой жизни, лишь только мнят себя «вершителями судеб». В лифте Филипп разглядывал в зеркале собственную физиономию. От испуга не осталось и следа. Кончик тонкого носа с горбинкой слегка поморщился, рисуя в воображении Дашку в ее любимом пуховике. Безразмерный скафандр неопределенного цвета лишал ее индивидуальности, присущей любой юной девушке. Пусть еще походит в нем, ожидая издания Олеговских мемуаров, злорадствовал Филипп.
Даша провожала его худую, слегка сутулую в попытке укрыться от встречного ветра фигуру, долгим взглядом. В том, что он приходил за ней не по собственной воле, Даша ничуть не сомневаться, бедняга. Мамаша еще долго будет им распоряжаться, пока … задумчивость на лице Дарьи сменилось упорством, пока он не найдет себе решимость противостоять ее козням. У Фильки перед глазами живой пример его отца, по-своему доброго, нежадного человека, однажды попавшего в сети расчетливой, Дарья разгладила кончиком указательного пальца наморщенный лоб, не стоит затрудняться, ей и так хорошо известно, что собой представляет Нина Александровна. Такие, как она, пройдут по трупам, они всегда и во всем правы. Бессовестная женщина и Филиппу сумела внушить подобное уничижительное отношение к людям. А что было бы, если она, из жалости, согласилась выйти замуж за Филиппа? Молчание сковало ее искусанные в кровь губы. 
Нет, лучше поставить вопрос по-иному: зачем вынуждать ее выходить замуж за Филиппа?
Сквозь прозрачное оконное стекло Даша разглядывала только, что отремонтированную детскую площадку: крылатые, разукрашенные в яркие цвета качели, переставшие скрипеть после того, как техник из домоуправления затянул все гайки, карусель с лошадками, верблюдами и даже золотой антилопой более походившей на искупавшуюся в навозной жиже буренку, крутилась долго-долго, так, что довольные малыши начинали визжать от восторга или от испуга. Судачившие тут  же на лавочке бабушки-пенсионерки либо пересаживали расшалившихся ребятишек на соседние карусели, но находились и такие заботливые, кто не желал более спускать внуков с рук. Вырвавшись, засидевшиеся без движения малыши, бегали по лужам, ломая запоздалую, тонкую корочку наледи и, поднимая за собой пелену брызг. Беззаботности их жизни можно было лишь позавидовать. Жаль, что детство такое быстротечное. А вот ей в  детстве так и не дали вволю набегаться по лужам. Сначала был детский дом, где многие доступные «в миру» удовольствия были под запретом, затем, у мамы с папой, где мнимая свобода лишь создавала в маленькой головке видимость семейного счастья. Очень скоро Даша почувствовала разницу в отношении родителей к ней и старшему Филиппу. Он мог попросить многое: новый магнитофон, модель радиоуправляемого самолета, ролики, а вот ее, Дашу не спрашивали, чего ей больше хочется: новый рюкзак для школьных занятий, кроссовки или путевку в детский лагерь на три смены? Конечно же, Нина Александровна приобретала «для любимой доченьки» путевку на все лето. Чтобы отвязаться, твердила про себя Даша и, молча, глотала слезы. Ей всего-то и надо было, чтобы ее любили так же крепко и искренне, как Филиппа. Вот, если бы нашлись ее настоящие родители …
Хлопнула дверь в прихожей, вернулась бабушка. Даша поспешила не ее зов. – Я, Дашенька, на обратном пути в магазин зашла. Купила тебе немного фруктов и к чаю. Ты завтракала?
- Ой, нет, бабушка. Я, как проснулась, подошла к окну.
Вынимая из пакетов бабушкины покупки, Даша наблюдала за ней. Что-то бабушка Ира ей не договаривает. – Бабушка, ты чем-то расстроена?
Лицо пожилой женщины, как открытая книга, заботы о настоящем, планы на будущее, печаль по ушедшей молодости – все находит отражение в разветвленной сеточки морщин, которую ранее дама бальзаковского возраста обычно прятала под слоем косметики, и лишь окончательно уверовав в безвозвратность утраченной  молодости, покорительница мужских сердец сдается. Любовь к своему избраннику – только часть жизни, любовь к детям, внукам гораздо сильнее, с каждым новым поколением любовь лишь крепчает, оставляя в памяти светлые моменты прошлого. Таким радостным прошлым был для Ирины Юрьевны ее старший сыночек Игорь, о котором опять ничего не удалось узнать. – В собесе перерасчет пенсии делала, обещают прибавить. Знакомую вот встретила, она своими бедами поделилась. Внук ее Сережа подрался, теперь его судить будут.
Даша покачала головой, - Бабушка, ты же не умеешь обманывать. Что-то из-за меня не так? – с дрожью в голосе спросила внучка.
Все честные люди объединены своей искренностью, неприятием лжи, даже во имя добра, - Нет, Дашенька, мы с тобой заодно все трудности преодолеем, и добьемся, чтобы тебе было хорошо. О дяде твоем, Игоре опять ничего не удалось узнать. Как пропал он осенью, так уж почти полгода о нем ничего неизвестно. В милиции не знают, руками разводят, мы, говорят «сперва преступников ищем, а потом уже всяких потерявшихся». И Тамарка, жена его, ведь только рада, что, как она приговаривает: «от алкаша избавилась». А Игорь пить-то начал из-за нее. Когда у них в НИИ массовое сокращение пошло, она его на любую работу гнала, только б деньги приносил домой. А Игорь по образованию инженер, институт закончил, а работы ни в конструкторском бюро, ни в частной фирме не мог найти. Вот и запил с горя, - Ирина Юрьевна тяжело вздохнула. Даше, не спускавшей во время горестного рассказа глаз с бабушки, показалось, что она сама вот-вот расплачется. Мелко задрожавшие веки боролись с набежавшей слезой, наконец, Ирина Юрьевна не выдержала, приложила платок к мокрому месту, - Очень многое от семьи зависит, тут уж без помощи близких людей не обойтись. Если Тамарка, змеей подколодной оказалась, то Олег-то, сыночек ему родной, о чем думает? Пьют люди от безысходности, от невостребованности. Всего-то надо было вовремя обратить на него внимание, увлечь чем-нибудь полезным.
Даша слушала бабушкины причитания, сравнивая про себя чужую и свою судьбы. Дядя Игорь не такой уж ей чужой, его можно отнести к хорошим знакомым. Ей сейчас нелегко приходится, а ему, бедному, еще хуже. – Бабушка, далеко дядя Игорь потеряться не мог, он, скорее всего, в Московской области.
Ирина Юрьевна не ответила. Даша попыталась поставить себя на место бабушки. Как бы она поступила, если бы у нее пропал дорогой человек? Вопрос едва не поставил ее в тупик. Не так-то просто отыскать человека в огромном городе. Если бы дядя Игорь очутился в какой-нибудь из столичных больниц, руководство лечебного учреждения непременно начало бы поиски родных пациента, даже, если у него провалы в памяти, фотографию больного покажут по телевидению, развесят на справочных стендах в спальных районах столицы. Хуже будет, если дядю Игоря все-таки… убили. Эта мысль полоснула Дашу, как ножом. Славу богу, что бабушка ничего не заметила. – Бабушка, хочешь, я созвонюсь с Олегом, и мы вместе попробуем разыскать его отца?
От внимания Ирины Юрьевны не укрылось, с каким трепетом Даша говорила об Олеге. «Уж не влюбилась ли ты в него, внученька», вопрошали много повидавшие на своем веку глаза Ирины Юрьевны. – Созвониться с Олегом тебе никто не запретит, только у него сейчас другая забота. В любой момент повестка из военкомата может прийти. Олег, надо думать, не рвется в армию служить.
Опасаясь, что бабушка догадается о ее тайной привязанности, Даша тут же переменила тему разговора, - Бабушка, скажи, пожалуйста, а почему Нина Александровна желает вернуть меня домой?
- Кто тебе это сказал?
- Бабушка, не спрашивай меня, кто? Обманывать я не хочу, но и правду сказать тебе не могу.
- Ладно, я сама обо всем догадаюсь. Мне тоже не хочется вводить тебя в заблуждение, уверяя, что Нина Александровна будет преданно о тебе заботиться. Дело тут в материальной выгоде.  Ты прописана в их квартире, и, если после совершеннолетия решишься отделиться, то вправе требовать свои законные метры. Внученька, но ты же ничего такого не задумала?
Даша улыбнулась, - Нет, конечно. Я больше не хочу никого из них видеть, - увидев окаменевшее выражение бабушкиного лица, Даша вовремя спохватилась, - Ой, извини, бабушка, это к папе не относится. Когда я думаю о своем будущем, часто не знаю, что меня ждет. Когда-то, в детстве я мечтала стать балериной, потихоньку, чтобы никто не видел, танцевала дома, представляя себя в разных образах. Однажды Филипп увидел меня танцующей и очень смеялся. Дальше … история повторилась, вообщем, я переболела балетом, когда это стало повторяться от случая к случаю. Может, я бабушка, бездарная, кроме танцев у меня не было иных увлечений.
- Это ничего, Дашенька. В молодом возрасте родители часто навязывают детям занятия, которым сами, по каким-либо причинам не смогли в детстве уделить время. У тебя еще вся жизнь впереди.
Ей хотелось верить бабушке, но разве дано кому-то знать, что произойдет далее? В юности каждый мечтает о счастливом будущем, но чаще всего мечты не сбываются, на том и строится жизненный принцип – стремиться к лучшему. А, если все уже достигнуто, зачем жить? – Бабушка, а ты всего достигла, чего хотела?
Вопрос застал Ирину Юрьевну за приготовлением обеда. Ее умелые руки  уже расправились с кочаном капусты, своей очереди дожидалась морковь. – Мы с тобой, Дашенька, похожи в том, что не блещем какими-то особыми способностями. Мое детство пришлось на голодное послевоенное время, не до увлечений было. Я была страшим ребенком в семье, кроме меня еще рос брат Дмитрий и сестра Катя. Приходилось и маме помогать по хозяйству и за младшими смотреть. Училась я средне, тяжело давалась математика. Окончила училище по специальности «секретарь-машинистка», очень востребованная и престижная в то время для девушки профессия. Устроилась, не без знакомства, к тетке, маминой сестре в Минчермет, секретарем к начальнику планово-экономического управления. Лет пятнадцать, без малого у Ващенко Игоря Алексеевича проработала, пока его на заслуженный отдых не отправили, затем поставили нового начальника, а у него своя секретарша была. Ушла. К тому времени у меня муж бы и двое мальчишек подрастало. Дед Олег, мастер на инструментальном заводе, так сказал: «Сиди, занимайся ребятишками дома, я буду работать». Не скучно рассказываю?
- Нет, бабушка, заслушаешься. О твоей жизни сериал можно снять. Выходит, что для людей без особых увлечений, главное в жизни семья?
- Семья для любого человека основное в жизни.
Даша покачала головой, - Нет, не для любого. Человек талантливый с головой уйдет в творчество, таким не до семейных проблем. Ученый, работающий над очередным открытием, все свое время посвящает науке. Мне кажется, что только люди, полностью ушедшие в любимую работу, могут не только достичь в ней определенных высот, но и способны увлечь ею коллег, ведь истина рождается в споре, - потянув носом в сторону плиты, Даша облизнулась, - Что у нас на второе, бабушка?
- Плов, вот и рис сварился, курица тушится с приправами. Хочешь, Даша, я и тебя готовить научу?
- Хочу, но обязательно, также вкусно, как и ты.
- Выйдешь замуж за шеф-повара ресторана, и будет он тебе вкусные блюда готовить, - свои счастливые предсказания Ирина Юрьевна сопровождала улыбкой.
- Я никогда не выйду замуж.
Улыбка тут же исчезла с доброго лица бабушки, - Почему так категорично?
- Потому, что я люблю одного человека, а он меня нет.
- Пока вы не объяснились, наперед знать нельзя.
- Бабушка, в любви главенствуют чувства, а не разум, - поясняя недосказанное, Даша добавила, - Мне хватает того, что я чувствую его ко мне отношение. Он, как бы тебе сказать … любит меня совсем другой любовью, - взгляд ее темных глаз был устремлен в голубое небо за окном, вероятно, так преданно смотрит журавушка вслед улетающему другу.
Печальным стало лицо Ирины Юрьевны, когда она перехватила взгляд внучки. Глаза Даши показались ей бездонными от грусти и неразделенной любви. Настрадалась, ты, девочка, вот только утешить тебя нечем. – Даш, а не пойти нам с тобой в гости? Только не спеши отказываться.
На лице Даши обозначилось безразличие к любым бабушкиным затеям. Вот, если бы …
- Мы пойдем в гости к Тамаре. Она сама пригласила, между прочим, у Олега кое-что разузнаем.
Стоило бабушке упомянуть любимое имя, как Даша встрепенулась, А когда мы пойдем? Сегодня, да? Наверное, уже пора собираться?
Ирина Юрьевна поторопилась поправить внучку, - Пообедаем сначала. Потом приведем себя в порядок, а уж потом …
Сказанного было достаточно, чтобы Даша вновь ожила. Она даже была готова провести энное количество времени у зеркала. Ирина Юрьевна радовалась, наблюдая за ней. Глубокая складка залегла на высоком выпуклом лбу, лишь, когда она задумалась, а что же она скажет невестке?