Город мертвецов

Если вы когда-нибудь будете проезжать рядом с Никольском, то большой вам от меня совет: проезжайте мимо этого города. Не останавливайтесь ни на минуту! Вас здесь ничего не ждет. Нет в этом городе ничего такого, что смогло бы заинтересовать ваши умы! В этом городке вас ждет кромешное разочарование.
 Проезжайте мимо. Жмите на газ! Не смотрите по сторонам! Отвлекитесь на что-нибудь более приятное…Развивайтесь, в конце концов!
***
Если на улице подойти к любому из жителей Никольска (скорее всего это будет какой-нибудь неотесанный мужлан из убогой шиномонтажки, одетый в грязный, провонявший машинным маслом комбинезон. Или, словно вырезанная из цельного куска скалы, официантка, работающая в кафе быстрого питания, на автовокзале за рынком) и спросить его, чем таким особенным примечателен ваш маленький приятный город, этот горожанин скорее всего сожмет губы и стыдливо опустит глаза. Ничем особенным жители Никольска похвастаться не могут… Да и вообще… с чего им отвечать на такие вопросы! У них и так проблем по горло: то труба в подвале сгнила, и весь дом остался без воды, то крыша обвалилась и по квартире свободно гуляет ветер. А тут еще какие-то незнакомцы глупые вопросы на улице задают! Проходите, гражданин, не задерживаетесь! А потом для эффективности еще обматерят на всю улицу и упомянут всех твоих родственников: начиная от мамы, заканчивая далекими предками…
Приятные здесь люди...
Городок Никольск окружают непроходимая тайга, (которая всегда обеспечивала горожан древесиной…да…зимой никто еще не замерзал) и крупные участки болот. Местность здесь находится ниже уровня моря, поэтому сырости здесь всегда было предостаточно. Каждую весну реки выходят из своих берегов и топят ближайшие микрорайоны.
Статистика сообщает, что в районах близ города в лесах без следа пропадает, или тонет в трясинах около 20 человек в год.  Городская администрации работает не покладая рук, чтобы исправить эту ситуацию: она старательно рекомендует своим любимым жителям воздержаться от вылазок на природу. Особенно весной, когда снег только начинает таять. Но так как статистика остается на прежнем уровне, видимо администрация работает не особо старательно, дабы уберечь своих любимых сограждан…
Но кто мы такие, чтобы критиковать тяжелую их работу, верно?
Еще от старожилов можно услышать истории о том, как в ближайших лесах казнили пленных японцев. После чего их, там-же, на месте, хоронили в братских могилах, или сбрасывали в болота. От этого среди школьников заведено ходить слухам о привидениях из дремучих лесов, что простилаются за городом.
Приятное место. И жить здесь не так плохо, как кажется.
Старые, обветшалые, еще советские дома (которые жители ремонтируют своими силами) тянутся вдоль покрытых ямами и трещинами улиц. От могучих вязов, что росли вдоль шоссе, остались только голые стволы, и теперь летом, в особо знойные дни, негде уже скрыться в прохладном теньке. Издалека эти стволы больше напоминали мучеников, которых распяли вдоль Главной дороги, как наглядное пособие. Но как только начинаешь подходишь к ним ближе, образ этот не желает таять в воображении…а становится только реальней…
Подворотни, за домами провоняли помоями и сигаретным дымом, который не сможет выветрить даже зимний ветер. Грязь под ногами давно смешалась с звериным дерьмом и вылитыми нечистотами. Пивные бутылки и сигаретные окурки здесь попадаются чаще, чем трава или кустарник. И среди всего этого жившие здесь дети пытались развлечь себя палками, выброшенными коробками с торчащими во все стороны ржавыми гвоздями и прочим мусором: лазая по гниющим сараям, разглядывая давно истлевшие кошачьи тела на свалке, они тыкают в них палками…
Когда начнет темнеть, из всех дворов эхом разнесутся невнятные возгласы, грубый смех, громкая музыка и другие, не менее приятные звуки, предвещающие умопомрачительную пьянку. Подростки и те пытаются подкупить какого-нибудь из взрослых, чтобы он купил им алкоголь в киоске. И если им это удастся, молодежь будет всю ночь напролет развлекаться где-нибудь в темном проулке. С наступлением темноты, ни один здравомыслящий человек туда не ступит, даже чтобы сократить дорогу с работы домой. Обычно, на утро, такие мероприятия заканчиваются несколькими синяками, или даже вспоротым брюхом.
Предлагаю сменить атмосферу и поговорить о чем-нибудь более приятном…
Давайте же, чтобы немного отвлечёмся от всей этой тоски и безнадежности и переместимся в центр города на главную городскую площадь. Повсюду, у входов в кафе, горят переливающиеся неоновые вывески. Уличные фонари придают сумеркам почти дневное освещение: только более романтическое и красочное. На скамейках вдоль фонтанов сидят целующиеся парочки: они что - то шепчут друг другу, смеются и вновь соприкасаются губами. Толпа, собравшаяся перед кинотеатром на вечерний сеанс, становится все больше и больше: под ней уже невозможно разглядеть асфальт. Приходят все те же парочки, друзья, родители с детьми. Из мощных динамиков льется современная музыка. Многие в толпе начинают пританцовывать на месте, или, шевеля одними губами, подпевать. Вокруг памятника героям войны, группами гуляют туристы, фотографируя все, на что их глаз ляжет. На скейтбордах и роликах катаются подростки: ровный, без единой ямки асфальт, им это, к счастью, позволяет. Какой-то молодой человек, похожий на хиппи, растянувшись во весть рост на парапете, играет на гитаре и поет немного прокуренным голосом.  Вокруг него собирается группа любопытных.
И никто среди них, живущих в этом, хоть и ярком, но искусственном свете, не догадывается, что где-то, за пределами их мира, в соседнем квартале, банда обдолбанных хулиганов, пришедших прямиком из ночного клуба, избивают ногами пожилую женщину. У них на это есть весомая причина: женщина отказалась отдавать им свою сумочку. Они окружили испуганную женщину прямо у ее подъезда, грубо повалили на землю, начали беспощадно пинать ногами. Ни в чем не повинная перед ними, она пыталась защититься от них: закрывалась руками от ударов тяжелых, армейских сапог… молила молодых людей о пощаде! Ведь она только вышла в магазин, чтобы купить своему внуку гостинцы. Мальчик уже три недели как был на больничном, а температура никак не хотела спадать. А вечером у него начался бред. Разве эти парни не могут ее понять? Они ведь тоже люди! Они должны понять пожилого человека! Но парни, с перекошенными от наркоты лицами, только угорали над ее завываниями и всхлипами, харкали на ее дрожащее тело и продолжали пинать… пинать…и пинать.
Найдут ее только с рассветом: со сломанными ребрами и опухшими от синяков руками. Окоченевшую. Вмерзшую в грязь. А рядом будет лежать ее сумочка, из которой никто так ничего и не забрал. Там будут лежать гостинцы. Для внука.
Также никто ничего не знал о девятилетнем Пете Зрелкине. Ночью он сбежал из дома: вылез через кухонное окно, скрылся в холодной ночи. Родители-алкоголики, за его тающей в темноте спиной, продолжали кричать сыну в след, махать руками и путаться в своих ватных ногах. Требовали, в очередной раз пьяные, чтобы он вернулся НЕМЕДЛЕННО ГАДКИЙ СУЧЕНЫШ, и возможно тогда, они изобьют его не сильно, и через месяц он уже сможет пойти в школу...
Когда бежать уже не было сил, а мороз проник к самым костям, слезы на опухшем от рыданий лице превратились в ледяные дорожки, Петя, в одной футболке и подштанниках, брел куда глаза глядят, сквозь ночь, которую ему, хоть и немного, освещал свет, льющейся из окон соседних домов. Издалека доносился равномерный гул бесчисленных автомобилей. Где-то в соседних дворах ревели собаки…совсем рядом.  Это его пугало. Скорее всего они учуяли его страх. На свалке слышалось, как среди мусора копошились кошки. Мальчик шел в темноте, продолжая плакать и думать о том, что когда вырастит ОБЯЗАТЕЛЬНО уедет из этого чертового города. Не будет больше никакого Никольска…никаких мамы с папой, которые по пьяни бывало, забывали его имя и вместо слов просто выдавливали глухие звуки, подобно древним неандертальцам. Не будет больше этого ада! Ради этого он будет учится на одни пятерки, и обязательно станет…бизнесменом! Таким, какими их показывают по телевизору (телевизор он смотрел довольно давно: за долги им отключили электричество): разъезжающих в черных мерседесах, с красивыми секретаршами и дорогими часами. Мальчик желал увидеть что-то новое: небоскребы, с их яркими огнями. Встретить других людей, услышать их язык, совсем не похожий на наш. Нужно лишь желание! И надежда...
 Да! Ради этого стоит не раскисать. В конце концов, все плохое всегда кончается. Так когда-то говорила ему мама. Бывало, по выходным они ходили в парк, чтобы полежать на ковре, сотканном желтыми и красными листьями. Там они вдыхали запах осени: запах перемен. А папа в то время сооружал ему качели во дворе…
Но…
 Это были времена, когда мама с папой еще не пили. Мама иногда подрабатывала сиделкой у соседей. Папа работал где-то на небольшой должности. Петя не помнил какой. Зарабатывал он немного, но раз в месяц, они могли позволить себе съездить в другой город, где могли прокатиться на колесе обозрения или провести время в аквапарке.
Но…
 Потом что - то пошло не так…эти светлые, полные семейного тепла и любви, воспоминая вонзались в сердце одинокого мальчика сотнями ножей. Еще немного и он снова заплачет. Почему? Почему все так произошло?!! Почему с ними?!? ЭТО НЕПРАВИЛЬНО!!
Мысли о прекрасном прошлом и желанном будущем, где не было места этому городу, хоть и приносили душевную боль, продолжали воодушевлять Петю, заставляли не опускать рук. Продолжать бороться! Когда-нибудь…когда он разбогатеет естественно, он сможет спасти маму с папой…и все будет как раньше.
Я надеюсь.
 Увидев впереди, на углу дома, очертания нескольких недоброжелательных фигур, Петя решил не рисковать проходя мимо них сейчас, ночью. Выглядели они, в темноте, довольно жутко. Поэтому мальчик повернул влево, в узкий проулок, где решил укрыться в стром сарае. Там он может переночевать и защититься от хищного ветра. Он пролез через дыру в перекошенной стене и тут же оказался в кромешной зловонной тьме. Его моментально окружили запах пыли и шорох крыс в углу. Пройдя вслепую пару шагов, неожиданно лицо Пети попалось в паутину. Мальчик почувствовал, как по шее у него ползет нечто ленивое и большое. Запаниковав, но ни проронив ни звука, Петя начал кружиться и махать руками, снимая с себя ползучую тварь и ее сеть с лица. Доски под его ногами затрещали...прогнулись. Уже секундой позже, Петя летел вниз, в сырой подвал. При ударе о каменное дно, мальчик сломал обе ноги и позвоночник. Шорох крыс стал громче. И ближе.
Его родители в это время уже видели десятый сон: алкоголь сделал свое дело. Они ничего не понимали, они отделились от мира, от всей вселенной. Они еще не успели осознать в своем проспиртованном мозгу, что их сын убежал из дома и с ним может произойти беда. Что он может замерзнуть в одной футболочке. Для них все было хорошо. Замечательно. На завтрашний вечер у них еще останется несколько непочатых бутылок. А если нет, то они пошлют сына в магазин.
 Петя Зрелкин умер через 20 часов – от шока, холода и голода. А еще от страха и тоски.
В кинотеатре начался долгожданный сеанс. Все заняли свои места в большом зале, отключили мобильники, достали попкорн и бутылки с колой. Загорелся экран! Все, как один, надели 3D очки и замолчали. Кино началось!
 На площади кто - то из особо сообразительных решил запустить фейерверк. И когда, после череды громких неожиданных хлопков, в воздухе заплясали огни всех цветов радуги – переливающихся и меняющихся, все, кто были счастливчиками быть свидетелями праздничного зрелища, начали аплодировать, свистеть, снимать видео и делать на фоне разноцветных вспышек и фонтанов света селфи.
Но никто из этих жизнерадостных приятных людей не знал о Витале Хлусове, проживающим на Карбышева 50 – жилом двухэтажном бараке, через дорогу от старого парка. Даже среди старожилов вряд ли найдутся такие, кто помнил бы те времена, когда на этой улице, в самой клоаке города, работали уличные фонари. Только пакеты летали по пустынной дороге, цепляясь за ветви кустов…
Витале было двадцать пять лет, совсем недавно закончил обучение в Пединституте, где получил желанное высшее образование. Теперь перед парнем открыто большое БУДУЩЕЕ…любые возможности предоставлены его молодому телу, креативному уму!
Но…
Приехав в Никольск, Виталя уже полгода не мог найти работу. Казалось, весь мир, сконцентрированный в этом городе, встал против его стремлений, смеется над его беспомощностью, предательски плюет в спину. Полгода нескончаемого кошмара – вот во что превратилась его жизнь. Чтобы хоть как - то прокормиться, Витале пришлось по уши влезть в долги, которые теперь ему нечем отдавать. Родителей у него не было, всего всегда добивался сам. Но теперь помощи ждать не от кого. Он один на всем этом обитаемом острове…
Понимание безнадежности пришло только сейчас. Повсюду только холодные стены, создающие лабиринт. Их не пробить. Лабиринт не пройти. В нем только пустота (минотавр и тот сдох от апатии), которую невозможно ничем заполнить. Настоящие эмоции давно сгнили. Их сменило всепоглощающее одиночество. Одиночество каждого. Gloria ad desperationem!
  …Он сидел на краю кровати, в пустующей комнате на втором этаже. По полу гулял сквозняк, а на голых (кое где остались изодранные выцветшие обои) стенах играли свет и тень, льющиеся из единственного окошка. Вдалеке слышались взрывы фейерверков. Сидел, закрыв заплаканное лицо ладонями.  Ночами он то и делал, что плакал, извергая из себя все, что накопилось у него за день. На голом холодном полу у ног стояла полупустая бутылка дешевого портвейна.
Резко выпрямившись и сделав глубокий вздох, Виталя встал и подошел к прикроватному комоду. Выдвинул нижний ящик, от куда достал пистолет сорок пятого калибра, который он приберег на черный день. Что-же…этот день настал, подумал Виталя и взял пистолет в руки. Холодный. И непривычно тяжелый. Повертев его в руках, разглядывая во всех ракурсах, Виталя зарядил его. Достал из того же ящика красный маркер. На стене, на видном месте над кроватью большими буквами написал «Прошу никого в этом не винить». Убрав маркер обратно в ящик, вновь взял пистолет и сел на край кровати. Сунул дуло в рот и на мгновение замер, глядя в пустоту перед собой.
В детстве он всегда был необщительным мальчиком, и поэтому частенько на переменах, сидел за партой совершенно один, в то время, пока остальные парты уже опустели, а сверстники, собравшись кружком где-нибудь в углу класса, что - то бурно обсуждали, смеялись. Он всегда желал стоять рядом с ними плечом к плечу, в их кругу и делить с ними общую радость. Считать их своими друзьями… чтобы они считали его своим другом! Считаться одним из них! Но ноги не слушались его, тело не желало сдвинуться с места, а голосовые связки будто высыхали, мозг отключался. В голове вертелось столько разных мыслей, но найти тему для бурного разговора не получалось…а вдруг они не захотят об этом говорить? Вдруг посчитают его придурком и прогонят с криками и пинками? А ведь там были еще и девчонки…Он не мог заставить себя подойти к ним. Живот выворачивало от страха…
С глаз потекли слезы. Виталя сделал последний глубокий вздох в своей жизни. Подумал: «Если бы я заставил себя подойти к ним тогда…возможно все было бы по другому. Хотя… это уже и не важно.»
Виталя зажмурился. Нажал на спусковой крючок.
Прогремел выстрел.
Никто во всем доме его не услышал. Он утонул в тишине ночи.
Виталю Хлусова найдут только на следующий день. В полдень: когда к нему заглянут хозяева, чтобы в сотый раз потребовать квартплату.
Невелика потеря…
Утро. Рассвет. Люди просыпаются от тяжкого сна. Они не помнят, что им снилось. А может отказываются помнить. Они давно забыли, каково это – мечтать и видеть сны. У большинства из них гудит от похмелья голова, а горло превратилось в самую засушливую пустыню. В животе словно произошел Рагнарёк: хочется блевать, а блевать-то нечем. Они одеваются, завтракают, и идут на работу. А на улице так хорошо! Солнце еще не печет, а свежий ветерок колышет сочную листву и гладит плечи. Позолоченный купол Храма Святой Богородицы, что возвышается перед рынком (от куда уже доносятся первые возгласы людей), темнеет и превращается в черный силуэт креста на фоне восходящего солнца. Его лучи отражаются от многочисленных окон домов, пуская во все стороны слепящие блики….
Ночь ушла из этого приятного тихого городка. Ему угодили на славу.