Награда. Глава 50. Хочешь жить...

               
               

   
            В голове прочно засела мысль, услышанная ею мимоходом: «тебе документы более не понадобятся». Любопытно, почему? В автомобиле их оказалось несколько: Он – за рулем, рядом с ним какой-то неизвестный мужичок с вязанным шлемом на голове. О нем Вера вскоре забыла бы, если мужичок сам не напомнил бы о своем существовании, обнажив голову. Хорошо, что Вика отвлеклась в играх с кошкой, и не видела изуродованную физиономию, чей обладатель сидел рядом с Рыльцевым.
Неожиданно автомобиль притормозил. Вера не успела расспросить Рыльцева о дальнейших планах, как ей предложили выйти. С настороженностью она выполнила требуемое и тут же пожалела. На рот ей легла водонепроницаемая пленка. «Если будешь пытаться от нее освободиться, отправишься в багажник», предупредил самый главный. Вере, когда она вернулась на свое место в автомобиле, только и оставалось, что обозревать окружающие пейзажи. Зимой, когда Природа не балует разнообразием, они производят унылое впечатление. Обилие белого цвета немало напрягает глаза, которые хочется лишний раз зажмурить, но и это не убережет зрение от испытаний.
Дорога, по которой мчался их автомобиль, несмотря на утреннее время, была пустынна. Вере оставалось лишь гадать: куда подевались ее попутчики? Малышка Вика ничуть не обеспокоилась, когда увидела Веру с заклеенным ртом. Прикрыв глаза, Вера задремала. И вновь, река времени повернулась вспять. Как бы трудно, тяжело ни было, а она снова «на коне», держится бодро, с уверенностью и глядит вперед. Рядом ее Танечка, готовится к областному чемпионату. Анкор под ее управлением проходит дистанцию, чисто, ни разу не спотыкаясь, выгнув шею дугой. Татьяна и ее четвероногий партнер способны нравится, не прилагая к тому усилий, но, если сфера их влияния расширилась, включая не только ценителей пятиборья, но и желающих сделать его более доступным видом спорта, поклонников выездки стало еще больше. Красивая пара, такая, как Татьяна и Анкор, никогда не состарятся. Однако, старость – еще не самое страшное для женщины. У Веры перед глазами собственный пример, когда не ведаешь, с кем можно разделить ответственность за свое будущее и будущее близких людей. Но лучше жить одной, чем испытывать трудности в браке. В конце концов, можно игнорировать общественное мнение, ориентируясь только на собственные пристрастия, и тогда их с Таней изберет в союзники сама Красота.
Ощутив, как в спину ей уткнулось нечто жесткое, Вера напрягалась. Ее вывели из автомобиля, однако, что будет далее, Вере не было известно, что не придавало ее будущности ореола загадочности. Только теперь, после того, как ее заставили опуститься по лестнице вниз, провели через темный тоннель, лишив времени на раздумье, когда обязали скрепить подписью несколько документов. Вера пробовала воспротивиться, но очень скоро пожалела, испытав сильную боль. В полной темноте, над самым ее ухом прозвучало: «здесь никаких имен», сказано это было строго. Испытывать судьбу Вера не стала. Очутившись в ярко освещенном помещении. Она увидела рядом с собой незнакомцев в парадном виде: костюме и при галстуке. – Вот здесь вы должны оставить свою подпись.
Договор купли-продажи! – Но я не собираюсь продавать квартиру, - пробовала возмутиться Вера. В следующее мгновения она вскрикнула, - Ой, что это?!
- Подписывай! А то будет еще хуже.
Предупреждение заставило ее призадуматься. Терпением она не отличалась. Еще раз пережить острые ощущения не было никакого желания, и, все-таки, Вера осторожно поинтересовалась, - А где будет моя новая квартира?
Вопрос ее остался без ответа. Вместо него опять прозвучало: «подписывай». Черкнув на бумаге свои каракули, Вера надеялась, что ее оставят в покое. Однако, она опять очутилась в полной темноте. – Где Вика? – позволила Варенцова себе поинтересоваться.
- В надежном месте. Тебя это не должно беспокоить.
Битых полчаса, а может, и того более Вера пыталась высвободить руки, проверяя на прочность путы. В итоге она заработала ссадины. Казалось, что руки ее стали, как у великана – необъятного размера. Темнота угнетала, и не было никакой надежды избавиться от нее по собственной инициативе. На свой страх и риск, племянница глухо забарабанила ногой, по металлу. Ждать пришлось недолго.
- Ты, курица безмозглая, заткнись!
Голос Вере был незнаком, - Я хочу знать, что меня ожидает?
После короткой паузы раздалось, - Это знает только самый главный.
- Можно его … как-то уговорить?
- А что, жить очень хочется? – вопрошалось это с издевкой, так, что у Веры не было повода для сомнений. – Кому не хочется? – в свою очередь, с выражением спросила она.
И снова та же реакция, - Что тебе хочется, мало, кого интересует.
- Как это понимать?
Ответ последовал с задержкой, - Это стоит понимать так, что не все из нас доживут до рассвета.
Оглушенная Вера только беззвучно открывала рот. Ее пугают согласно Его распоряжению. Потом ее куда-то вели, пока Вера ни очутилась в закутке, где свой вердикт вынес самый Главный. – Тебе будут давать на подпись документы, и от того, как быстро и все правильно ты выполнишь, зависит твоя дальнейшая судьба.
Что от нее может зависеть, ломала голову Вера. Имущественные документы, на квартиру, которой она обладает, у нее подписаны. Так, что же они еще от нее желают? Узнать это Вера могла лишь при личной встрече, но Рыльцев позаботился об этом. Мысленно призывая к себе отсутствующую Татьяну, Вера скрестила руки в немой мольбе.
- Чего ты добиваешься?
- Куда ты меня отвезешь?
Короткие смешки в ответ лишь вызвали дополнительное любопытство. Однако, повторить попытку Вере не удалось. На ее рот лег толстый слой полотенца. «Я не хочу погибать!», твердила она, как заколдованная. Судя по заклеенному рту, ее никто не слышал, да и не видел – тот, охранник с фиолетовой физиономией, и еще один, ничем неприметный сторож воспринимали ее безголосые взывания беспристрастно, а их ответ лишь огорчил ее. Ничего утешительного Веру не ждет, и бедняжку Татьяну, тоже. Кому она должна больше верить: собственному предчувствию или темным силам, во главе с Рыльцевым.
Распоряжение звучат из-за закрытых глаз. Как много Вера заплатила бы за умиротворенные слова о собственной будущности. Как могла Вера давала себе знать, а надо было ей совсем немного внимания, а мимо шли – кто своим ходом, а кого – вперед ногами выносили. Почему у людей судьба такая разная, хотя живут словно под копирку? Здесь нет толпы, а если и была, она не захотела быть причисленной к ней. Прожить свою жизнь, затерявшись в толпе? Нет! Она никогда не будет такой, как все. Затеряться в серой массе – это удел иных, она рождена, чтобы служить примером. Завладев вниманием Рыльцева, отдельно стоит сказать, с каким трудом Вера этого добилась, Варенцова старалась внушить ему проявить великодушие. Вот он, стоит перед ней, и, кажется, даже немного подсмеивается, как ей до него дотянуться, со связанными руками?
Прочитав ее мысли, Рыльцев полюбопытствовал, - Чего ты вытанцовываешь?
Вера всеми приемлемыми способами пыталась обратить на себя внимание. Меняя положение связанных рук, переминаясь с ноги на ногу, она не отрывала от Рыльцева вопросительных глаз. Все ее ухищрения вызывали у него лишь усмешку. И опять прозвучало, - Чего ты добиваешься?
Изо всех сил, так, чтобы оковы оставили след на ее коже, Вера с трудом промолвила, - Как я могу что-либо сообщить, если я вся опутана!
Его взгляд уткнулся в нее, - Чего? – прижав ногой дверь, Рыльцев повторил, - Сейчас мы одни. Даже, если ты будешь орать, тебя никто здесь не услышит. Быстрее!!! – торопил Рыльцев.
- Зачем я подписывала документы?
- Так нужно было мне.
- А что будет далее? – терялась в догадках Варенцова.
Их взгляды пересеклись, но вовсе ни ответ читался на лице его. Напротив, в чертах его обнаруживалась столько неопределенности, что Рыльцев только искал повода, чтобы исчезнуть.
- Отпусти меня. Что головой трясешь? Я тебе все документы подписала. Отпусти! – настойчиво твердила Вера.
- А ты, между тем, устремишься разглагольствовать о том, что тебе пережить пришлось.
Неимоверные усилия едва ни лишили ее рук. И, все-таки, Вера собрала всю волю в кулак, и  поспешила уличить Рыльцева в ошибке, - Я поспешу, но только не к людям. К лошадям. Надеюсь, к ним-то ты меня не станешь ревновать? – заметив, что собеседник имеет иные устремления, Вера торопилась, - Честное слово! Я некому, ничего не скажу. Чего усмехаешься?
- Почему я должен тебе верить? Приведи хоть один убедительный аргумент.
Вера теперь сознательно ловила его взгляд, хотя Рыльцев избегал, уходил от ответственности, - Я ранее тебя никогда не обманывала.
- Не обманывала, - вторил Рыльцев. – Но люди раскрываются не сразу же.
- Отпусти! – настаивала Варенцова. – Я могу рассказать, что я буду делать.
- Не потерплю, чтобы мне ставили условия.
- Руслан, я и не думала…
- Ты, вообще, никогда не думаешь, как большинство женщин.
Вера пятилась, пока не наткнулась на стену. – Выходит, вот, кто тебя смертельно обидел, а на мне отыграться хочешь.
- Обидела меня смертельно твоя племянница Танька, и за нее ты долги возвращать будешь.
- Ишь ты какой! А то, что ты Татьяну вместо домработницы использовал, рассчитывал, что никто не узнает?
- Наши семейные дела – наше личное дело. Хозяйственностью Татьяна вовсе никакой не обладала.
- Это тебе так кажется. Пока мы с тобой не встретились, жили с ней вдвоем и вполне экономно.
- Мне это не интересно, - Рыльцев демонстрировал свою нетерпеливость.
- Хорошо. Сейчас я начну орать, обращаясь к тебе по имени, и окружающим будет интересно.
- Ты всегда была дурой, как и твоя племянница, - в следующее мгновение Вера получила удар под коленку, который заставил ее согнуться, и забыть обо всем на свете, кроме собственных нужд. Потирая ногу, Вера делала это осторожно, так, чтобы не оставить на конечностях нового синяка. Отметины остаются не только там, где их ставят, но и там, где от них хотят избавиться. Рыльцев наставил Вере новых синяков. – Хочешь отсюда выйти?
- Хочу. И о тебе навсегда забыть.
- Ключи от квартиры, - потребовала Рыльцев от Веры.
Пока хозяйка вспоминала о судьбе последнего комплекта, Рыльцев раздавал обязательства. Фантомасу от поручил самое ответственное, - Тетку, с которой я имел длительную беседу, ты определишь туда, откуда не возвращаются. Прежде возьмешь у нее комплект ключей. Проверяй тщательно, потому, как тебе в этой квартире жить придется. Тетку определишь по высшему разряду.
- Можно бабу себе возьму?
- Понравилась? Что ж, бери, только теперь ты за нее полный ответ держать будешь? Какой ответ? Прямой. Если она напакостит, отвечать тебе. Что головой трясешь? Ответственность не нужна? Так не бывает. Или баба с ответственностью, или свободен от всех обязательств.
Фантомас выбрал первое, и самое трудное. Но он не боялся трудностей. Шеф закрыл его вместе с обреченной, и только от него одного зависела ее дальнейшая судьба. Григорий улыбнулся ей, - Давай знакомиться.
Если бы Вера могла раствориться в этом подземелье, вероятно, она так и сделал бы. Но раствориться было негде. – Чего тебе надо?
Фантомас тут же оценил услышанное, - Интонации твоего голоса совсем не дружелюбные. Нам дружить с тобой надо.
- Мне не надо, - однозначно заявила Вера.
Григорий вздохнул, - Не понимаешь ты. А в этом деле у тебя интерес самый большой.
- Ты на себя в зеркало давно смотрел?
- Ничего, привыкнешь. Жить захочется, будешь воспринимать, как должное.
Вера попыталась пройти, но тщетно. – Пусти. Меня главный отпустил.
Отрывистые смешки прозвучали в ответ, - Он тебя в покойники причислил. А ты мне приглянулась. Я никогда не был женат, и ты не была замужем. Мы оба – молодожены, так, что будешь теперь Селиванова.
- Ты мне не нравишься. Выпусти меня.
- Вернешься к себе домой, ты только вместе со мной. Я не шучу, и желаю зарегистрировать наши отношения.
- Ты мне никто, но обещаю хранить тебе верность, только выпусти, - уговаривала Вера.
- Только в обмен на нежность.
На лице у Веры отобразилась брезгливость, - Моя племянница долго терпела выродка на своей шее, и ей это ничего хорошего не принесло. Не желаю повторять ее судьбу.
- Ты это осуществишь еще ранее, как только я откажусь быть твоей защитой. Запомни, Вера. Каждый человек в этом мире выступает в двоякой роли: защитника и защиты. Так вышло, что мне роль защитника второй раз досталась, а ты будешь объектом защиты выступать повторно. От нашего союза никто не проиграет.
- А я? Разве я ни собой расплачиваюсь?
- Как это? Прилипнув к стенке?  Ты прикоснуться ко мне боишься.
- Брезгую. Очень ты противный. Может, когда-нибудь, я привыкну к тебе, но не требуй этого теперь.   
Вера честно призналась, как относится к фантомасу, и, вряд ли, ее отношение к преступнику измениться.
- Вера, тебе стоит избегать любого контакта с правоохранительными органами.
- Не стану я от них бегать, и расскажу, все, что мне известно о Тане. Чего ты на меня уставился?
- Нравишься ты мне. Вера, тебе никто ранее не говорил таких слов?
- Нет. Если ты меня любишь, отпусти меня.
- Я могу тебя выпустить, но главный распорядился на твой счет однозначно.
- Чем я ему помешала?
- Ты и вся твоя семейка.
- Немногочисленная.
- Запомни, Вера, ты жива, пока ты со мной.
- Придумала, - Вера поманила пальцем, - Сделай вид, что ты меня убил, а сам отпусти.
- А потом убьют меня самого. Шеф ошибок не прощает. Или ты – Селиванова, или …
Ее оставили одну, гадать, о том, что ее ждет в будущем. Здесь, в сарае, ее ничего хорошего не  ожидает. Зачем она вовлекла себя в беседу с меченным? Он пойдет сейчас, и наябедничает главному. Конец у нее один, а вот Танечка, ее девочка должна жить. Надо попытаться убедить в этом фантомаса.
Неожиданно для самой себя, Вера задремала. Во сне она снова была вместе, и не только с Танечкой, но и с Викой, еще их окружала масса знакомых людей. Предложения, на которые она желала уломать фантомаса, вполне реальны. Осталось лишь дождаться его, а встречу их она репетировала неоднократно. Вот только буйный восторг изображать ей не дано. Может, зря она меченному отказала?
- Эй, ты  что ли подрасстрельная? – скорее утверждали, чем вопрошали Веру. При этом ее бесцеремонно тыкали в спину, по ногам, водили перед ее физиономией скомканными листочками.
Глядя на пришельцев снизу вверх, Вера пыталась оценить свои шансы, но они по-своему всякий раз напоминали ей ее место. Ее заставили подняться и собрались куда-то вести, но защита подоспела вовремя. – Не понимаешь, куда они тебя? Надо сопротивляться, на меня ссылаться.
Очень скоро их снова оставили вдвоем с фантомасом, и теперь ей зевать не пришлось. - Пойми, глупая, Не могу я все время быть с тобой рядом, если я тебе противен.
Было заметно, Вера сломалась. Она более не избегала чужих взглядов, напротив она сознательно ловила его указующий взор. Опять ей заклеили глаза, что, вряд ли, случилось, если ее задумали убить. Ощутив над своим ухом чье-то сопение, Вера вскоре услышала, - Главный не верит, что ты решила стать Селивановой.
- Я бы тоже не поверила. Ты мне противен.
- Но, Вера, он не выпустит тебя одну, только в приложении со мной. Пойми, я это не из-за вредности утверждаю.
Вот она, смотрит, глаза в глаза, а и он не отводит взгляда. Почему бы Вере ни поверить ему, тем более, что меченный водит перед ее глазами знакомым комплектом ключей. – Ну, мои ключи. Это ты желал услышать?
- Верочка, я хочу слышать все, что хорошо для тебя, - самого главного признания фантомас ей не сделал, но огонь из его глаз все сказал за него сам.
- Обещай, что поможешь найти мне племянницу, - лишь после того, как получила обещания от своего поклонника, Вера немного успокоилась. Как замечательно было бы исчезнуть отсюда, не сохранив о себе никакого воспоминания.
- Помогу, Вера, все, что надо для тебя сделаю. Не знаком с твоей племянницей, но сделаю все необходимое ради ее спасения.
Вера пересилила себя, и впервые обняла Селиванова. Странно, но она не испытывала отвращения, как прежде. За последние два-три часа ее куда-то водили, прятали, просили молчать. Она все исполняла все, как того требовали, пока ни появился Он, тот, кого она ненавидела всеми силами своей души. – Уходи, убирайся!!! – именно главному предназначалось все ее отвращение.
Случилось так, что отвращение ее было услышано, - Что? Здесь я приказываю и распоряжаюсь тоже я. Запомни это! Танька твоя постоянно нарушала мои указания и плохо кончила. Не повторяй ее судьбу.
Веру трясло от злости, - Убирайся! Ни под кого я подстраиваться не стану. Ты! – Вера указала на лысого и такие, как ты, будете лебезить перед нами, а не наоборот. Ты достоин лишь презрения.
- А не ты ли, презренная, трясешься от страха при моем появлении?! – его сиплый голос дребезжал, вибрируя до самых верхних тонов.
- Лишь в своем, теперешнем окружении ты наводишь страх. Оставь тебя одного, и ты превратишься в ничтожество.
За их спором следил только один человек, можно было не сомневаться: на чьей стороне он выступит. Вера чувствовала себя победительницей. Главный отступил. Дождавшись, пока она останется наедине с меченным, Вера приступила к расспросам, - Скажи, почему, ты, неглупый, вроде, мужик, подчиняешься преступнику?
- За меня выбор сделало общество. Думаешь, мне легко ловить на себе уничижительные взгляды окружающих? Меня презирали и жалели одновременно, но я ничем не заслужил презрения. А ему мне не пришлось ничего доказывать. Он и его преступное окружение приняло меня таковым, каким я являюсь на самом деле.
- Но сейчас ты – преступник, потому, что отнимаешь у слабых квартиры. Постарайся выйти из игры.
Ответ последовал не сразу. – Это невозможно. Механизм пущен раз и навсегда. Выйти из игры можно только лишь вперед ногами.
- Но Честность и Порядочность – не пустые понятия. Я ставлю тебе условия. Запомни: с преступником у меня не может быть ничего общего!