Черти

Сколько мне тогда было?.. Может, лет 13,  а может,  14,  в силу переходного возраста вспыльчива и обидчива, самонадеянна и не терпима к чужим слабостям.
Приехали мы на лето в гости к родственникам, в Архангельскую область. Дядька с теткой очень любили наши приезды: в те времена, в период посевной и сенокосной, в местных магазинчиках царил "сухой закон", родственники любили выпить,  а зная их слабость,  моя бабушка всегда везла им в подарок чемодан водки,  и выставляла на стол по бутылочке каждый вечер. Глаза дядьки сразу веселели, появлялись шутки- прибаутки, иногда очень колкие и обидные.
Вот и в этот раз я попалась на глаза подвыпившему родственнику, он что-то колко спросил,  я едко ответила,  слово за слово,  я обиделась и убежала.
А куда бежать-то? Городок маленький, пойти особо некуда. Сначала пробежалась по высокому берегу реки,  чтоб пыл унять,  затем вышла на окраину и направилась к сосновому бору. Сосна - дерево особенное,  оно солнце впитывает,  и если прижаться к ее стволу даже в пасмурную погоду- на душе как-то светло и радостно становится. Сосны вековые, мачтовые,  прямо одна к одной, внизу стволы ровные,  и весь лес как на ладони. Под ногами мох мягонький, в тапочках ходить можно, это сейчас ветки повсюду валяются,  а тогда местные регулярно чистили лес,  складировали упавшие ветки в отдельно стоящие ровные штабеля.
Мне казалось,  я этот бор как свои пять пальцев знаю, каждый родительский отпуск тут. Сначала пошла по дорожке,  затем свернула на тропинку к земляничнику. Пока собирала ягоды, смеркаться стало. Не то,  чтобы темно - на севере летом практически не темнеет,  но как в пасмурную погоду, и всё вроде знакомое,  а вроде как уже иное...решила возвращаться к дому, я была уверена,  что буквально минут через 10 окажусь у выхода,  но бор меня не отпускал.
Казавшиеся такими доброжелательными сосны сейчас встали плотной стеной, куда бы я не пошла,  по моим ощущениям лес там становился всё гуще,  а тропинка растворялась прямо под ногами.
В какой-то момент мне показалось,  что я вижу свет. Решила идти на него,  хотя понимала,  что фонари не могут быть столь яркими.
Споткнувшись о какой-то невидимый под ногами бугорок, падая буквально вылетаю на освещенную поляну.
Огонь! Вся поляна в огне! Как же страшно! Что это?.. Лес горит?..Где город? Куда бежать? Эти и другие мысли проносились у меня в голове, а сердце невыносимо громко стучало. Я спряталась за ствол сосны и снова не отрываясь смотрела на этот огромный костер.
В темноте языки пламени казались зловещими, а потрескивание оглушающим. И тут я увидела ИХ. Черти скакали по углям, тела их извивались в каком-то магическом танце. Горящая поляна казалось двигается в такт их ритуальным движениям, языки пламени ласкали извивающиеся фигуры...
Бежала я не чувствуя ног, благо моя интуиция вела меня в нужном направлении...
Уже у дома, меня,  испуганную и дрожащую, увидела квартирантка моих родственников бабушка Наташа, пухлая женщина в платочке. Она снимала флигель,  примыкающий к дому "хозяев". Именно так баба Наташа уважительно называла моих дядю с теткой.
- нут-ко постой,  куда бежишь-то? Присядь-ко,  отпышись!
Баба Наташа- человек свой,  от нее веяло добротой и заботой. Слыхала я,  что у нее в соседней деревне свой дом был,  да только жить она в нем не смогла...
Вот и снимала флигель в городе.
Я присела, мне надо было поделиться увиденным с кем-то,  кто точно меня поймет и не подколет,  как противный дядюшка...
Рассказала без утайки всё,  что произошло,  как мы поругались,  как в лес пошла,  как горящую поляну увидела...
А баба Наташа мне в ответ:
- да тебя поди к городской свалке вынесло! Так она завсегда тлеет! В темноте просто кажется, что полыхает,  а так: нет- нет да вспыхнет что-нибудь,  да тут же и потухнет снова.
- Бабушка Наташа,  а как же черти?..Или тоже показалось?
Тут бабушка Наташа отвела глаза, закашлялась. Потом сказала:
- Может, и показалось. А может, и нет...
У меня глаза округлились:
- Как это? Ведь чертей нет?
- Может нет,  а может,  и есть... опять неопределенно хмыкнула старушка. Вот послушай,  что я тебе сейчас расскажу...
И бабушка Наташа поведала историю,  леденящую душу. Сначала я не понимала,  к чему она клонит,  рассказывая про то,  почему она покинула свой дом в деревне и на старости лет мыкается по съемным квартирам.
Ее мать умерла в родах, оставшихся семерых детей поднимал отец- инвалид. Война никого не щадила, ни холостых,  ни женатых... Вернулся отец большого семейства с финской войны без ноги...Чтоб как-то прокормить детей, плел он корзины,  а старшая дочь ездила продавать на ярмарку в город. Корзины,  короба, плетеные хлебницы выходили из-под рук мастера ладными да удобными,  вот люди и не скупились- покупали. На вырученные деньги отец дом отстроил,  хозяйство завел. Соседи не верили,  что инвалид может простыми корзинками такое состояние сколотить и за спиной шептались,  что мол,  с нечистой дружбу водит.
Бабушка Наташа была в семье самой младшей,  отец звал ее Наткой:
- Натка,  подить ко мне,  что покажу!
Девчонка с радостью бежала к отцу,  лишенная ласки матери, она искала в нем и старших сестрах то,  чем была обделена с рождения.
Отец брал ее на руки,  а сам двигался на самый край лавки,  освобождая рядом место. Затем проводил в воздухе рукой,  как бы описывая круг,  и...
На скамье появлялся маленький чертенок. Девчонке казался он милой обаятельной обезьянкой,  каких она видела в цирке,  когда отец возил ее в Большой город на ярмарку. Чертенок выхаживал на задних лапках по длинной лавке взад и вперед,  забавно тряся бородкой и норовя сбежать,  но отец опять в воздухе описывал круг и чертенок продолжал поблескивать на них своими черными глазками -бусинками.
Потом отец знАком отпускал хвостатого,  и тот исчезал в никуда, как будто его и не было.
Шли годы, сестры и брат сначала уехали учиться в Архангельск,  а затем так там и осели. Натка подросла,  вышла замуж,  прижила двух дочерей и разошлась. Отец дожил до глубокой старости,  помогая ей поднимать детишек. Дочки бабушки Наташи тоже выросли,  переехали в город.
В возрасте 94-х лет отец умер во сне, со счастливой улыбкой на лице.
Вот только с того момента Натке стало неспокойно в доме. Со смертью отца ей всё мерещилось,  что кто-то ходит по чердаку,  стучит в печке...
Сначала она думала на соседей,  мол,  вредничают... зависть покоя не дает,  как это она одна в таком большом доме живет,  а они в разваливающейся лачуге ютятся всемером. А потом про чертей вспомнила. Может, отец черта перед смертью отпустить не успел,  а дочке не рассказал,  как найти общий язык с хвостатым,  вот он теперь и бесится. Уйти из дома хочет,  а не может...
Так вот почему она не стала жить в отчем доме,  осенило меня! Боится! А ведь я ее дом в той деревне видела... раньше стоял красивый такой,  ладный пятистенок,  но постепенно соседи растащили его на дрова. В последний год моего приезда от дома оставалась одна стена,  так и она наверное сейчас уже разобрана или рухнула...
-Так что...может и на свалке черти были...-неуверенно подытожила баба Наташа.