Кто близ небес, тот не сражён земным

Пятнадцать лет – годы или эпоха?


        Пятнадцать лет разделяют рождение двух великих поэтов России, Пушкина и Лермонтова. Пушкин рождён в то время, когда в стране гордо говорили о победоносных боевых походах Суворова. Первое стихотворение Пушкина написано в год изгнания Наполеона из России. В бурное время юное сердце полнилось патриотическим настроением, получая сведения о победах  революций в Испании, Неаполе, о восстании Греции против турок. События на Сенатской площади убеждают многих молодых и благородных в том, что их силы нужны для высоких целей: для улучшения в стране жизни народа и устройства справедливого общества.

        Кипение жизни, избыток силы духа и силы богатырской, надежда, убеждённость и вера в себя, в личную востребованность, предчувствие торжества – вот какие чувства будоражили и восхищали читателей произведения Пушкина. Но рубеж 14 декабря 1825 года резко отделил время, когда написал первые стихи Пушкин и когда их стал писать Лермонтов. Пятнадцать лет, разыгралась страшная кара над декабристами,  отовсюду возникали  вопросы, леденящие сердце и омрачающие душу. Не личности востребованы, а покорность. Лермонтов видит, как попусту растрачиваются силы лучших людей его поколения. Он осознаёт, что его поколение обречено на вынужденное  бездействие. Осознать эту трагедию и смело сказать об этом мог только мужественный поэт, гражданин и мыслитель. Ожесточённость и непримиримость, безотрадность и безверие находим мы в героях Лермонтова. Пушкинской неудержимости, «разгула на пиру жизни» мы не увидим. «Лермонтов – поэт другой эпохи, и его поэзия – совсем новое звено в цепи исторического развития нашего общества», – пишет В. Г. Белинский. Но и для Лермонтова смысл жизни заключался в борьбе за лучшее будущее человечества. «Мы ценим в творчестве поэта и писателя мужественную веру в новое будущее, горячую любовь к народам и природе родной страны», – пишет в литературной монографии В. А.Мануйлов и утверждает нас в том, что люди должны жить в мире и взаимном уважении друг к другу; нас восхищает не только сила протеста поэта против всякого застоя, самодовольства и пошлости, но и требование, чтобы человек был свободен и счастлив на прекрасной земле.

        Пятнадцать лет разделяло двух великих поэтов. Александр Герцен задумался об этом и развил свои мысли в книге «О развитии революционных идей в России»: «Ничто не может с большей наглядностью свидетельствовать о перемене, происшедшей в умах с 1825 года, чем сравнение Пушкина с Лермонтовым». Конечно, Лермонтов был поэтом трудного переходного времени. Герцен утверждал: «Он полностью принадлежит к нашему поколению. Все мы были слишком юны, чтобы принять участие в 14 декабря. Разбуженные этим великим днём, мы увидели лишь казни и изгнания. Вынужденные молчать, сдерживая слёзы, мы научились, замыкаясь в себе, вынашивать свои мысли – и какие мысли!.. Это были сомнения, отрицания, мысли, полные ярости. Свыкшись с этими чувствами, Лермонтов не мог найти спасения в лиризме, как находил это Пушкин. Он влачил тяжёлый  груз  скептицизма через все свои мечты и наслаждения. Мужественная, печальная мысль всегда лежит на его челе, она сквозит во всех его стихах. … Раздумье Лермонтова – его поэзия, его мучение, его сила… Он смело высказывался о многом без всякой пощады и без прикрас».

          Лермонтов не любил число пятнадцать, считал его несчастливым для себя. Предчувствие не обмануло, поэт погиб на дуэли 15 июля. За неделю до гибели он в разговоре с приятелем Л. Маринским сказал, как бы между прочим: «Чувствую – мне очень мало осталось жить». Так и случилось – поэт погиб через несколько дней. Лермонтов обладал несомненной способностью видеть то, что скрыто от взоров обыкновенных людей, как и его далёкий предок Томас Лермонт из Эрсильдауна, В личности Рифмача Томаса, значительного человека своего времени,  соединились поэтический талант и дар предвидения. Он представлял собой нечто вроде тогдашнего Нострадамуса, ведуна и прозорливца, а творчество и жизнь окутаны завесой тайны. Его произведения, написанные на шотландском диалекте, поэтически совершенны, примером этого может служить одна из ранних версий истории о Тристане и Изольде. Поэтическая история написана таким цветистым языком и таким сложным размером, что достоинства её невозможно переоценить. Невозможно переоценить или отрицать талант Михаила Лермонтова, прочитав его повесть «Герой нашего времени». Это отметили многие писатели разных времён: Белинский, Л. Толстой,  Н. Гоголь, А. Чехов, М. Горький. Они оставили высокий отзыв о произведениях Михаила Юрьевича, о замечательно повести, называя её «плодотворной завязью русской прозы» и «столбовою дорогой её». Природа в произведениях Лермонтова изображена близкой к жизни человека, наполнена лиризмом и яркостью рисунка: хороводы звёзд, морщинистые горы, Кайшаурская долина, шум рек, рёв и свист ветра, запах цветущих черешен. В природе мы ощущаем настроение, «какое-то сладкое томление», голубое свежее утро, дикие напевы метели, гудящей в горных ущельях. Писатель с любопытством всматривается в каждую трепещущую росинку, взором стремится проникнуть в  загадочную даль.

        А не у Лермонтова ли черпают свою любовь к родной земле, матери-природе такие писатели, как В. Астафьев, В. Распутин, В. Белов, Б.Васильев? Возможно, прав Мережковский, говорящий «о глубоком, хотя и скрытном влиянии Лермонтова, в гораздо большей степени, чем Пушкин» на развитие литературы. Вчитайтесь в слова Белинского, когда он анализирует поэму «Мцыри»: «Можно сказать без преувеличения, что поэт брал цветы у радуги, лучи у солнца, блеск у молнии, грохот у громов, гул у ветров, что вся природа сама несла и подавала ему материалы, когда писал он эту поэму».

        Следует подчеркнуть, что стихи и проза Лермонтова звучат как музыка. Белинский писал: «Читая всякую строку, вышедшую из-под пера Лермонтова, будто слушаешь музыкальные аккорды и в то же время следишь за потрясёнными струнами, с которых сорваны они рукою невидимою…»

        Гению поэта посвятили статьи В. С. Соловьёв и Д. С.Мережковский. При воспитании личности учителю нельзя обойти эти статьи, не обратить внимание учеников на жизнеописание судьбы поэта, мучений его, отражённых в образе Демона. Спор Соловьёва и Мережковского, прямо противоположные их взгляды, обогатят ум читателя новыми фактами, рассуждениями, мыслями, побудят думать о сути личности гения, о личном в его поэзии. Лермонтов – очень сложная фигура. Соловьёв и Мережковский стараются разобраться в его творчестве, но истолковывают его идеалистически. Два идеалиста ведут суд вечности над поэтом. Обвинитель и защитник; рассудочные, холодные слова – жёсткая логика, и речь защитника, эмоциональная, полная живого тепла, любви к поэту. Читатель, восхищённый  музой Лермонтова (я в том числе) становится на сторону Мережковского.

          Д. С. Мережковский пишет: «Душа его (Лермонтова) ангельская, и поэтому он не может примириться со злом. Почему, зачем, откуда зло? Если есть Бог, то как может быть зло? Если есть зло, то как может быть Бог?»  Из этого суждения писатель выводит теорию богоборчества Лермонтова. Если Соловьёв видит в Лермонтове прямого родоначальника ницшеанства, то Мережковский видит роковое в судьбе поэта – это не победа зла над добром, а постоянное раздвоение личности. Кто он, обыкновенный «гусарский офицерик» или «великий и могучий дух»?..

        Завершу словами Мережковского: « Тут какое-то новое, пока ещё едва мерцающее откровение, которое соединяет прошлую вечность с будущей: в прошлой – завязалась, в будущей – решится трагедия зла».

        Предлагаю Вам, дорогой читатель, своё рассуждение в венке сонетов. Озаглавила  венок словами самого поэта, смысл которых разделяю полностью: «Кто близ небес, тот не сражён земным».

           Напомню Вам слова Максимилиана Волошина: "Когда гаснет лик живого человека, лик его судьбы вдруг озаряется. Когда отмирает земное, мятущееся и болящее тело, тогда начинает жить не человек, а судьба человека".
           Михаил Юрьевич Лермонтов – с нами.
           Великие люди из жизни не уходят.


«Кто близ небес, тот не сражён земным»*

                Венок сонетов
                Эпиграф:
                Моя душа, я помню, с детских лет
                Чудесного искала.
                Лермонтов, «1831-го, 11 дня».
               

1
Стихи – посев, познания зерно,
А крылья, сила духа – само Слово:
И говорит, и слушает – Оно,
Раздумья – каждой истины основа.*

Не Словом ли питается Душа,
Не от него ль о нас забота Бога?
На просьбу – вмиг взвивается дорога:
На голос – отзывом всегда спешат.

Глаза на свет раскрыты широко.
Во взгляде – мысли глубина  полезна.
За гранью горизонта, далеко –
Грядущее, реальность, а не бездна. 
          
Мечта и тайна жизни – партитура,
Что прорастает в образах культуры.

2
Что прорастает в образах культуры?
Что выпустить из детских лет нельзя?
И тропочка, иль славная стезя –
В традициях семейной диктатуры?

Не подавление – диктат любви –
Дистанция тактичности, заботы,
Наполненность игрою, не пустоты.
Отзывчивость души – благослови:

Восторг и смех, огромные глаза –
от  радости  познаний, интереса.
Однажды разрыдался егоза,
Причина – златокудрая принцесса.*


Вживутся колоритные фигуры,
Сойдя с полей – страниц литературы.

3.
Сойдя с полей – страниц литературы,
Идут по жизни с нами наравне
Героями на ярком полотне,
Ансамблем выразительной скульптуры.


И типажи порой родней родни,
Порой на них мы не найдём управы,
На мнение своё имеют право:
История – из классики они!


Постигли суть событий на земле
из тонкостей противоречий жизни.
Успех в делах – удача на крыле.
Реально – люди, личности – не слизни.


Развитие в пути отражено:      
Ведь всходам появиться суждено.

4
Ведь  всходам появиться суждено:
Наитие, которое внезапно
Творца одарит силой благодатной,
Пьянит и будоражит, как вино.


Упругий парус оседлал волну,
Верхом абрек уходит в горы молча,
Беглец в слезах скрипит зубами в корчах,
Утёс у одиночества в плену.


Трепещет огонёк в ночной тиши
Стремится спорить с мягкой полутьмою.
Джигита ждёт, к источнику спешит
Царица гор с красою неземною.


Звенит её убранства серебро,
А строки Музой взяты под крыло.


5
А строки Музой взяты под крыло.
Стихи пылают, требуют ответа:
Зачем под пулями вся жизнь корнета,
И почему на смерть «дано добро»?*


Надежда жаждет с юных лет любви,
А рядом –  непокорная гордыня.
Опасный рок – душевная пустыня –
Преследует, пульсирует в крови.


Отвага, смелость, жертвенность в борьбе –
Фатальная  неодолимость боли –
Сплошные испытания в судьбе,
Раздвоенность и колебанье воли.


И ангела иль демона он слышит –
Слова неудержимо льются свыше.


6
Слова неудержимо льются свыше,
Небесные ключи – Слова - ручьи.
О! Те лучи сияют и в ночи,
Кричат, хотя они безмолвья тише.

На творчество судьбой обречены
Служители Эвтерпы* терпеливой.
Рисуя взор горянки горделивой,
Они красой хребтов поглощены.


Картина жизни за сердце взяла.
Корнет тревожит, судит и поныне,
А это – не  кривые зеркала.
Творец  в фальшивом обществе повинен!?


И демон не весельем – злобой пышет…
Поэт душою слышит, сердцем пишет.

7
Поэт душою слышит, сердцем пишет,
С героем вместе, радуясь, скорбя.
Сомнений муки – это взгляд в себя.
Сосредоточен с детства в мысли Миша.

Нелёгкое познание судьбы.
Значенье имени – подобен Богу,
Но выпала тернистая дорога –
Изгнание, да вёрстные столбы.
Бого-по-доб-ный! Mi - ka - el, Ми - шель…
Зачем  надежда  уши вдруг закрыла?
Нельзя, нельзя ей умирать – забыла!
А Родина и в сердце, и в душе –

Угрюмый край, туманный край, серо – 
За мыслями торопится перо.

8
За мыслями торопится перо
по чистому листу, по самобранке.
Вот предсказатель в Эрсильдонском замке,*
И демонический Рифмач – пророк.

Шотландский рыцарь. Древняя родня.*
С законом спорили неоднократно.
Он – Лерма – тоже мыслит нестандартно,
Огниво, сверк, не занимать огня.

А Томас Лермонт, прозорливец. О!
Из прорицателей, ведун, загадка.
А слабости прославили кого!?
При-вы-чна  греховодника повадка.

Звучат куплеты страстные в ночи…
Пронизывают творчество лучи.


9
Пронизывают творчество лучи
Истории полярные объятья,
Как выразить себя, свои понятья,
Когда «друзья»  порою – палачи?


И новые герои рождены:
Безверие и жажда жить – основа,
Звенят оковы, а душа без крова!
И дни  грядущего предрешены.

Ведь пеленали сразу жизнь во тьму,
В судьбу пиита собирая тени,
Спросить бы предка, Рифмача Фому,*
Где царство фей и белые олени?

Оттуда льются светлые потоки,
От Бога вдохновенные истоки.


10
От Бога вдохновенные истоки:
«На смерть поэта» ода – крик души,
Но зов к отмщенью* замирал в тиши:
Злорадствовал потере «свет» жестокий.

Двору мятежность, ох, не по нутру,
И на охоте не найти покоя:
В стихах бессмертна даже тень героя –
А память – благодарность на смотру.

Горюют не надменные сердца.
Поэзия – событий жизни призма –
Извечна,  и «не требует  венца»,**
Хоть Муза привередливо капризна.

Светлы и крепки древние ключи,
Эпоха в каждой клеточке звучит.

11
Эпоха в каждой клеточке звучит.
Открыты и понятны идеалы,
Когда  вокруг друзья и нет опалы,
Желанны встречи, споры горячи.

А за-пре-дель-ность счастья, торжество:
Езда в ночной степи, в простой телеге,
Мечты, по телу растворённость неги,
И любит, и ликует естество.

На жниве удивляют мужики,
Что пляшут в честь уборки урожая.
В общенье простотою высоки,
К проезжему – с почтеньем: уважают.

Стихи диктует сам простор широкий,
Прессует и нанизывает строки.

12
Прессует и нанизывает строки,
И жизнью, болью полнятся листы,
Где дьявольски талантливо холсты*
Рисуют поколения пороки.

Взращённая в веках, издалека
«Героем времени» пришла  проблема,
Игра в любовь – намеренная тема,
А сила эгоизма велика:


Привычно волочится, не любя,
Отказ – уйдёт обыденно, послушно.
Не станет перекраивать себя,
Зевает и флиртует равнодушно.


Погружена  в страдания,  в печаль,
Пылает мысль, светла и горяча.

13
Пылает мысль, светла и горяча –
Раздвоенность, возмущена эпоха.
Противоречия в единстве – плохо!
Добро и зло – не разрубить с плеча.

Размолвка с Богом бередит уже:
С землёй и небом быть одновременно –
Нельзя! Но рядом  с небом – непременно…
Сверхчеловек оставил след в душе.

И с Мережковским спорит Соловьёв:
Сомненья, бесконечность отрицаний,
Духовность, понимание её.

А с неба звёзды  тихо льют мерцанье,
Роятся и таинственно молчат,
А жизнь сгорает, плавится свеча.

14
А жизнь сгорает, плавится свеча,
Плывёт печаль из бесконечной дали.
И молнии над Машуком рыдали,
И грому ангел тихо отвечал:


Поэту долгожданная  гроза –
Бесстрашная весёлость перед смертью…
Царю ж слеза не обожгла  глаза,
Он «брякнул лишнее» *, сказал, поверьте:

Нет привилегий гению в судьбе,
Но «право есть» …  на раннюю могилу*…
Престиж таланта – погибать в борьбе.

Певец и ныне не теряет силу:
Диктует с неба думы о земном.
Стихи – посев, познания зерно.

15
                Магистрал
Стихи – посев, познания зерно,
Что прорастает в образах культуры,
Сойдут с полей  – страниц литературы:
Ведь  всходам появиться суждено.

А строки музой взяты под крыло:
Слова неудержимо льются свыше.
Поэт душою  слышит, сердцем пишет,
За мыслями торопится перо.

Пронизывают творчество лучи,
От Бога вдохновенные истоки.
Эпоха в каждой клеточке звучит,
Прессует и нанизывает строки.

Пылает мысль, светла и горяча.
А жизнь сгорает – плавится свеча…



Примечания
Кто близ небес, тот не сражён земным.
                Лермонтов, «1831-го, 11 дня».
20
Что на земле прекрасней пирамид
 Природы, этих гордых снежных гор?
Не переменит их надменный вид
Ничто: ни слава царств, ни их позор;
О ребра их дробятся темных туч
Толпы, и молний обвивает луч
Вершины скал; ничто не вредно им.
Кто близ небес, тот не сражен земным.

Сонет 1
Основа  (многозначное  слово) – источник, главное, на чём строится что-нибудь, что является сущностью в рассуждении;
исходное, главное  положение  научного труда, творчества;
размышление о себе, эгоизм, присутствие сильного «я».

Сонет 2
*летом 1825 года Лермонтов пережил первую детскую влюблённость: «о, эта загадка, этот потерянный рай до могилы будут терзать мой ум. Иногда мне странно, и я готов смеяться над этой страстию! – но чаще
плакать».

Сонет 5
*Лермонтов сослан на Кавказ, где идёт война с горцами. Царь, прочитав роман  «Герой нашего времени», отметил, что характер Максима Максимыча «набросан» удачно. Мысленно обращаясь к опальному поэту, царь говорит: «Счастливый путь, господин Лермонтов, пусть он, если это возможно, прочистит тебе голову…»

11 июля 1840 года генерал-лейтенант А. В. Галафеев за мужество и храбрость представил Лермонтова к награде, но НиколайI  вычеркнул  имя опального поэта из списка.

В августе-сентябре Лермонтов командовал отрядом кавалерии и получил самую высокую оценку начальства, но царь вновь отказал в награде.
Командующий войсками на Кавказской линии и Черномории генерал-адъютант П. Х. Граббе в рапорте от 3 февраля 1841 года за №76 снова представил Лермонтова «к золотой полусабле», но и в этой награде, уже после смерти Лермонтова, было отказано.

Сонет 6
*Эвтерпа – Покровительница лирической поэзии и музыки
Приватно – в частном порядке.

Сонет 8
* Древняя родня. Отец Михаила Лермонтова, Юрий Петрович Лермонтов, принадлежал к древнему, но обедневшему мелкопоместному роду. Он любил рассказывать о том, что его предки происходили от испанского предка герцога Лермы, который во время борьбы с маврами (XI –  XIVвв.) вынужден был бежать из Испании в Шотландию. Действительно, в старых шотландских хрониках упоминается некто Лермонт, бывший участником событий, воссозданных Шекспиром в трагедии «Макбет». В начале XVII века, во время смут в Шотландии, один из  Лермонтов, Георг, покинул Родину. Сначала он отправился в Польшу, а затем, в 1613 году, после взятия русскими крепости Белой, перешёл в числе шестидесяти шотландцев и ирландцев служить московскому царю.

        * Замок близ монастырского города в Шотландии (ХIIIв.)

        * В замке жил прославившийся в своё время, ведун, стихотворец (в то время называли  Рифмач) Томас Лермонт. Славился он как ведун и прозорливец, смолоду находившийся в каких-то загадочных отношениях к царству фей, и потом собиравший любопытных людей вокруг огромного старого дерева на холме Эрсильдон, где он прорицательствовал. Вместе с тем эрсильдонский владелец был знаменит как поэт, за ним осталось прозвище стихотворца, или, по-тогдашнему, рифмача – Thomas the Rhymer. Конец его был загадочен: он пропал без  вести, уйдя вслед за двумя белыми оленями, присланными за ним, как говорили, из царства фей. Через несколько веков одного из прямых потомков этого фантастического героя, певца и прорицателя ,исчезнувшего в поэтическом царстве фей, судьба занесла в прозаическое царство Московское. От этого ротмистра Лермонта в восьмом поколении происходит наш поэт, связанный с рейтарским строем, подобно этому своему предку XVII в., но гораздо более близкий по духу к древнему своему предку, вещему и демоническому Фоме Рифмачу, с его любовными песнями, мрачными предсказаниями, загадочным  двойственным существованием и роковым концом.

Сонет 9
*Речь идёт о вещем и демоническом Рифмаче Фоме (XVII в.)..
          Можно представить, с каким интересом юный Лермонтов читал трагедию Шиллера «Дон Карлос». В ней среди действующих лиц он встретил имя графа Лермы. В балладе  Вальтера Скотта «Фома Рифмач» речь идёт о легендарном шотландском барде XIII века Томасе  Лермонте.

Сонет 10
*«Отмщенья, Государь, отмщенья,
Паду к ногам твоим.
Будь справедлив и накажи убийцу», –  Писал Лермонтов, обращаясь к царю.
**Слова А. С. Пушкина, «Я памятник себе воздвиг нерукотворный»

Сонет 12
*В 1840 году вышло первое издание романа «Герой нашего времени», о котором В. Г. Белинский написал: «Дьявольский талант. Молодо-зелено, но художественный элемент так и пробивается сквозь пену молодой поэзии, сквозь ограниченность субъективно- салонного взгляда на жизнь».
В 1843 году, отмечая третье издание «Героя нашего времени», от лица всей передовой России Белинский спрашивал: «… что ж ещё он сделал бы? Какие поэтические тайны унёс он с собою в могилу? Кто разгадает их?.. Лук богатыря лежит на земле, но уже нет другой руки, которая натянула бы его тетиву и пустила под небеса пернатую стрелу…»
(Белинский, т..8, с. 117).

«Никто ещё не писал у нас такой правильной, прекрасной и благоуханной прозой. Тут видно больше углубленья в действительность жизни; готовился будущий великий живописец русского быта…».
                Н. В. Гоголь
Н. Г. Чернышевский с юных лет знал «чуть ли не все лирические пьесы Лермонтова. «Гоголь и Лермонтов, – писал он, – кажутся недосягаемыми, великими, за которых я готов отдать жизнь и честь»,
Роман «Герой нашего времени» Лермонтова произвёл на Льва Николаевича Толстого «очень большое впечатление». Главу «Тамань» он назвал «совершеннейшей». «Вот кого жаль, что рано так умер! Какие силы были у этого человека! Что бы сделать оно мог! Он начал сразу, как власть имеющий…»
А. П. Чехов считал «Тамань» образцом русской прозы.  «Я не знаю языка лучше, чем у Лермонтова,– говорил Чехов. – Я бы так сделал: взял его рассказ и разбирал бы, как разбирают в школах – по предложениям, по частям предложения…  Так бы и учился писать».
«Эту прозу мог создать только русский язык, вызванный гением к высшему творчеству. Из этой прозы – и Тургенев, и Гончаров, и Достоевский, и Лев Толстой, и Чехов. Вся великая река русского романа растекается из этого прозрачного, зачатого на снежных вершинах Кавказа».
                А. Н.Толстой
«…Вряд ли что из писателей превзошёл Лермонтова в описании природы, во всяком случае, редко кто достигал такого мастерства».
                Карл Маркс
Сонет 14
Узнав о смерти Лермонтова у себя во дворце, в кругу семьи, за чайным столом, царь произнёс знаменитую кощунственную фразу: «Собаке – собачья смерть!» – и увидел, что даже его собственная сестра возмущена. Он сразу понял сам, что «брякнул лишнее» и, выйдя к придворным, Николай выразился иначе: «Господа, получено известие, что тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит».

Литература.
1. В. А. Мануйлов, «Михаил Юрьевич Лермонтов», Л, «Просвещение», 1976.
2. Н. Долинина, «Печорин и наше время», эссе, Л. «Детская литература», 1975.
3. Составители М. И. Гиллельсон и В. А. Мануйлов, «М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников», М. «Художественная литература», 1972.
4. В. С. Соловьёв, «Лермонтов» и очерк Д. С. Мережковский «М. Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества». Эти работы можно прочитать в книге Соловьёва В. С. Литературная критика. – М.,1989 – и в журнале «Литературное обозрение (1989, № 10).
5. М.И. Сизова, «Из пламя и света», Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1967.


Рецензии на венок сонетов «Кто близ небес, тот не сражён земным»

"Поэт душою слышит, сердцем пишет"
Вам, дорогая Нина Викторовна, удалось в этом венке сонетов создать портрет Души Великого Поэта. Он незрим, но им наполняется пространство, в котором растворяется читатель , до полной иллюзии общения с Михаилом Юрьевичем. Мелодика стиха вначале нетороплива и еле слышна, как журчащий ручеёк. И вдруг, стремнина, водопад, кипение страстей и... горечь прерванного полёта. Это первые впечатления от прочтения на эмоциональном уровне. СПАСИБО! Как я рад, что судьба подарила мне счастье быть Вашим читателем и поклонником. Храни Вас Господь.
Евгений Матвеев  24 12:38.11.2016


Спасибо, Нина, человеческое и за светлую память, и за венок сонетов
о великом поэте и сыне России М. Лермонтове. По душе!
Всего Вам доброго и Здоровья!
С уважением, искренне – Н. Т.
Николай Тихонович Пидласко  25.11.2016 07:59


Нина, замечательно! Таких посвящений Лермонтову я ещё не читала! Можно издавать отдельной книгой.
Овчинникова Татьяна Сергеевна  09.12.2016 14:58


ФЕНОМЕНАЛЬНО, голубушка!
 У меня 7 венков! И я знаю, каков это труд!  Целую руки!
Адольф Зиганиди
Пн., 28/11/2016 - 23:5


Ниночка! Поздравляю Вас с Большой работой.
И мастерство стихосложения, и охват темы достойны восхищения.
 Спасибо.  С добрыми пожеланиями.
Алла Кармаза
СБ., 04/02/2017 - 11:36


 *  Очень интересное произведение, Нина.
Замечательно подобран Магистрал и на его основе – роскошный венок из прекрасных «цветов» - сонетов. И в дополнение очень ценный литературно - исторический разбор. Мастерская работа!
Ирина Волокина 12.12.2016 23:18

* Превосходная работа. Хороший учебный материал, который можно использовать многим авторам. Благодарю за доставленное удовольствие.
Евгений Прохоров, 08.12.2016 10:53


* Дорогая Ниночка! Такой венок сонетов не просто нужно выстрадать –
его необходимо родить душой и сердцем, пройдя неоднократно вместе
с Великим Поэтом всю его непростую жизнь, от первого детского крика
до последнего дыхания, вобрав в себя все его тяготы от того места, где
"всходам появиться суждено" до гордого "утёса у одиночества в плену".
              Пятнадцать изумительных сонетов, где каждая строка несёт так много и смысла и любви, и света, что Лермонтова дух взирает с высоты и шлёт душой Вам лучшие цветы!
            Низкий Вам поклон, светлая, чуткая, утончённая, прекрасная и безмерно талантливая женщина, слушающая душой и пишущая сердцем "от Бога вдохновенные истоки"!
С искренним восхищением,
Екатерина Головинская  12.02.2017 13:34

 
Нина Викторовна,
вместо традиционных поздравлений:

«Кто ты, поэт, когда, созрев
для Вечной Ветки, вдруг напишешь:
«Плоды – предвестники дерев...»
Я знаю, зрелость есть и выше!

Я ведал слов нескладный слог,
Язык мой – бог таких помарок!
Но в нём не мрамора подвох,
он – всё преднежность, всё предъярость...»

В Лермонтове был запечатлён этот Дух небес, и он есть в каждом, кто не отдаёт своё творчество на зряшную потраву.
С уважением и почтением,
Валерий Гаевский 24.03.2017