Легенда о Новом Годе

***


Морозной лунной ночью две девушки, похожие друг на друга, как день и ночь, тихо болтали у зимнего костра. Когда светленькая в беленькой шубке отвернулась, темненькая, с холодной усмешкой, вероломно плеснула горячим напитком в огонь:
- Ничего страшного, я схожу за хворостом, - ответила синеглазка с волнистыми локонами.
- ... - собеседница ничего не сказала Анне, лишь ее уста безмолвно твердили слова заклинания. Зависть и злость опутали Марину липкой паутиной.
«Буря... снежная... метель...», - шептали бледные губы брюнетки, сжавшись тонкой ниткой. Фарфоровое лицо казалось маской, лишь в черных глазах плескалась ярость: дикая... неукротимая...

Крупные белые хлопья посыпавшись мягким пухом, закружились в бешенном вальсе. Протяжно завыл ветер. Казалось, что в хмуром небе растворились кристаллы льда. Со скрипом гнулись вековые дубы.
Из-за внезапной метели, Анна плохо разбирала дорогу. Ей даже не удалось найти хвороста. Сейчас девушка мечтала лишь об одном, - добраться до подруги.

Заклинание удалось, Марина возвратилась домой. Аня сгинет в снегу, а она будет утешать Его. Только внутри поселился мелкий противный червячок сомнений.

Лишь луна освещала нетронутый снег. Пальцы уже не гнулись, губы посинели. «Видно Морана гневается за то, что потревожили ее жилище», - подумала Анна. Девушка знала, - останавливаться нельзя. Даже слабое движение давало хрупкую надежду на спасение. Пока силы не ослабли она упрямо продвигалась вперед. Каждый шаг давался с трудом. Ноги по колено проваливались в сугробы. Холод, страх, желание жить заставляли Анну бороться, но силы были не равны. В изнеможении девушка села на снег. «Уже не страшно... все равно...», - Анна засыпала, - «Нельзя... нельзя...», - шептала она замерзшими губами, но тело уже не подчинялось разуму.

***


Трескун-Колотун вспоминал, что когда-то людишки набивали ельником самодельное чучело. Его жена, грозная богиня Морана, забавляясь этой игрой вселялась в ужасное обличье. А суровый старец каждый раз наблюдал, как горячие языки пламени раздирали в клочья любимую. После обычая считалось, что наступила Весна. И все месяцы, старик грустил о жене. А время-то было не зимнее. Но вскоре люди упразднили традиции и Морана не вернулась к нему.
В тоске по любимой, Трескун-Колотун разрисовывал окна, одевал голые деревья в серебро. Ведь раньше это делала жена, а он не хотел, чтобы забывали о ее чудесах. Лишь когда старик гневался наступали тридцатиградусные морозы. Но сегодняшняя метель была неестественно жестокой. «Как бы чего не случилось», - подумал Трескун-Колотун. Прогуливаясь по своему царству, он смотрел, чтобы все надели праздничный наряд. Вдруг старец увидел еле шевелящийся холмик. Трескун-Колотун поспешил туда, - его сердце, не такое уж ледяное, почувствовало неладное.
Девушку почти совсем запорошило снегом. Добрый старец накинул на нее свою синюю шубу, богато расшитую серебристыми звездами. Подхватив ношу на руки, Трескун-Колотун понес ее в свой ледяной замок. Иногда он останавливался, чтобы ударить посохом о стволы деревьев, чтобы на них расцветали серебристые снежинки-озорницы.
Метель успокоилась так же резко, как и началась.
Старец принес девушку домой. Тронул ее волшебным посохом, очнулась красавица: глазки заблестели, губки-щечки порозовели. Анна пошевелила пальцами, она удивилась, что жива. Затем девушка огляделась: все блестит-сверкает, рядом склонился какой-то старец с белоснежной бородой и встревоженно смотрит на нее из-под кустистых бровей:
- Ты кто?
- Трескун-Колотун. Отведаешь моей еды?
- Да... - смущенно ответила Анна, услышав вдруг урчанье в животе.
Тут старец ударил посохом оземь: откуда ни возьмись появился ледяной стол, а на нем: и ледяная вода, и мороженное, и пушистая кашка из снега.
- Только знай, кто раз откушает мое угощенье, никогда к людям не вернется, - предупредил девушку Колотун.
- Я сирота, и похоже единственная подруга меня предала, так что не испугаюсь, попробую.
- Раз так, то оставайся навсегда, будешь моей внучкой, - сказал старец и взгляд его уже не казался Анне таким колючим.
- С радостью, - улыбнулась в ответ девушка, - А чем ты занимаешься целую зиму?
- Украшаю деревья серебром, рисую дивные узоры на стекле.
- А тебя знают люди?
- Нет, но они почитали Морану, мою жену.
- А где она?
- В забвении, люди перестали поклоняться ей, - из голубых глаз старика выкатилась хрустальная льдинка.
- Не грусти, - Анна дотронулась до плеча Трескуна, - ведь можно почитать ее память и по-другому.
- ... - старик вопросительно посмотрел на девушку.
- Пусть каждый человек посадит у себя дома елку или ель, украсит ту как можно ярче, чем захочет, а чтобы радости стало больше, мы будем дарить всем подарки! - предложила Анна и замолчала.
- Мне нравится, Морана была бы довольна. Будь моей помощницей, звать-то тебя как?
- Анна.
- Не зимнее это имя, нареку я тебя Анна - Снежанна.

Людям очень полюбился яркий красочный праздник. Так Трескун-Колотун стал Дед Морозом, а его названная внучка Анна - Снежанна — Снегурочкой.

С того самого раза и празднуется Новый Год именно так, как мы привыкли.