Фрейлина

Солнечный луч подполз уже к туалетному столику, задевая край пёстрого бархатного отреза, наброшенного на зеркало. Интар видела этот луч, ещё не раскрыв глаз, ощущала тепло взошедшего солнца. Стоп! Это который же теперь час?! Давным-давно рассвело, а собрание у королевы начинается затемно… Ччёёёррт!

Интар рывком отдёрнула одеяло. Ну да теперь уже поздно пить водицу, как говорила бабушка. Если бы вчера вместо не в меру крепкого таркайского была вода, сегодня ей, скорее всего, не грозил бы королевский гнев. …Чем там вчера всё закончилось? Она проиграла Дьюмару в преферанс бутылку этого самого таркайского. Дьюмару или Альбу? А, не всё ли равно. Который, всё-таки, час? Так и со службы не долго вылететь.

Нежиться в постели не хотелось. Интар дважды потрясла колокольчик и трижды громко позвала служанку. Нерасторопная девка, как на грех, куда-то запропастилась. Ну что ж, одеваться и завтракать придётся самой. Она слезла с постели, и босые ступни утонули в шёлке ковра. Набросила пеньюар, проскакала к туалетному столику, уселась,  сдёрнула с зеркала покрывало. Так, главное сейчас – не думать о пропущенном собрании: как-нибудь выкручусь. Тряхнула головой и запустила бабушкин гребень в хаос медных волос. …Проклятье! Ей даже представилось на секунду, что она уже не фрейлина, а служанка в доме какого-нибудь богатого престарелого военачальника. Или полотёрша в портовой таверне. Или вообще площадная девка. Чувство, возникающее, когда ты себе не принадлежишь, когда тебя  как вещь использует кто-то другой, чем-то похоже на тошноту. Интар передёрнуло. Хватит! Никуда не выгонят. Слишком нужна. Он подчиняется только мне. Иначе я и недели бы здесь живой не протянула.

Она подняла голову и вгляделась в зеркальную глубь. Примерещилось, будто серебристая амальгама подёрнулась едва заметной рябью. Интар опустила плечи.
Так, какие у нас задачи на сегодня? Если бы она не проспала собрание, то после него покинула бы дворец и по длинной, сумрачной даже днём аллее отправилась бы в город, в винную лавку – добывать проигранное таркайское для последующей передачи Дьюмару. Или, всё же, Альбу?.. Это займёт полчаса. Потом запланированы смотрины учителя музыки для младшего принца: воспитатели настаивают на клавирах – традиция. Но сам мальчик не расстаётся со скрипкой.  На это уйдёт четверть часа примерно. А потом она свободна и праздна до самого вечера, а на вечер намечается пирушка в покоях дворецкого. Возможно, мероприятие изволит посетить её величество, так что, необходимо быть.

Фрейлина посидела минуту, ни о чём особенно не думая, глядя, как свет дробится в витражах. Итак, винная лавка. Ммм… Городской бродяга-вор... Она прикусила указательный палец. Кто-то особенно противный из дворцовой стражи... Тряхнула головой. Беспутный средний сын королевы! Это было бы интересно и крайне забавно. Но нет, конечно же, нет, это уже слишком. Особенно после сегодняшнего. Ладно, пусть будет городской вор. Я нынче добрая.

Она сомкнула ладони, сосредоточилась, представив себе облик бродяги. Потом провела руками по лицу, как будто умывшись. Открыла глаза. Из зеркала на неё смотрела одутловатая физиономия давно не бритого мужчины средних лет, в изрядно потасканном платье.

Подобное происходило уже сотни раз, если не тысячи, и почти каждый раз, когда была возможность, Интар смотрелась ещё и в небольшое круглое зеркальце – в обычное зеркальце – чтобы убедиться, что чары – это всего лишь чары, и настоящий её облик не изменился. Это было привычно. И всё равно жутко.

- Ну что, довольна? – она даже вздрогнула, так неожиданно это прозвучало в тишине покоев. 
- Вполне, - ответила женщина, продолжая расчёсываться уже перед круглым зеркальцем.
- Кто жертва на этот раз?
- Слугам знать не обязательно – отрезала Интар.
- Я сам решаю, что мне обязательно знать.
- Ух ты, мне перечит зеркало, - тон не изменился, но движения гребня стали резче.
- Тебе перечит свободная сущность.
- Свободная? Да брось! – зеркала отразили два разных лица с одинаковым выражением непередаваемого ехидства. – И вообще, патер Новэль говорит, что все духи – демоны.
- Об этом не вам судить. Хотя, ваш патер, пожалуй, лучший из вас всех.
- А я – нет. На этом дискуссию считаю оконченной – Интар протянула руку, чтобы набросить покрывало обратно.
- У меня есть имя! – донеслось до неё прежде, чем ткань скрыла серебряный свет.

***

Обратный путь во дворец прошёл по той же аллее. Сумрачные деревья шушукались сухими листьями за спиной. Всё получилось очень гладко, настроение было превосходное. Интар наслаждалась прогулкой и смаковала прошедшие события. 
Полчаса назад в лавку на городской площади вошёл мужчина неопрятного вида с большим заплечным мешком. Долго бродил между рядами с запылёнными бутылками, каждая из которых стоит состояния толкового крестьянина. Хозяин лавки поморщился и попросил помощника приглядеть за гостем. А тот в задумчивости топтался возле выдержанного таркайского, стоившего, как капиталы не просто толкового, а ещё и крайне везучего крестьянина. Помощник винодела очень забеспокоился, когда пришедший взял бутылку в руки и начал задумчиво её рассматривать. Парень направился было к гостю, но тот, к его удивлению, вдруг пошёл навстречу, в сторону прилавка. Неужели собирается купить? Ох, не похож он на богача. Он вообще на приличного человека не похож. Нет, вроде, и правда собирается. Подошёл, достал кошель, побрякал монетами, двинулся обратно, выбрать что-нибудь подешевле. Помощника это немного успокоило. И очень зря. Потому, что как раз в этот момент бродяга резко толкнул самый высокий стеллаж . Тот опрокинулся, преградив путь возможной погоне.

Полноватый хозяин выскочил из погреба на грохот бьющихся бутылок со скоростью ветра. Помощник так опешил, что только через несколько мгновений, перепрыгнув стеллаж одним махом, рванул за дверь.  Но было поздно.  Бродяга, будь он тем, кем казался, бежал бы долго и далеко. А настоящему вору и надо было всего-то завернуть за угол через пару домов, быстро достать из кармана осколок того самого зеркала, присев, устроить его кое-как на коленях, заглянуть туда и провести ладонями по лицу. Вспоминая свой облик, не имеющий ничего общего с обликом вора. Бродягу будут искать до падения небес на землю. Или пока градоначальнику не надоест. А настоящий вор расскажет за карточным столом эту историю, и партнёры по игре животы надорвут от смеха.

Найдя подходящее укрытие и проделав всё необходимое ловко и быстро, как обычно, Интар непроизвольно тряхнула головой. Собственное лицо на миг показалось ей каким-то одутловатым.

***

- Какое из этих отражений – твоё?
- Тальх, тебе не надоело? Дай мне спокойно переодеться.
- Ты не задумывалась об этом, да? Для тебя очевидно, что ты настоящая – в маленьком круглом зеркале.

Тишина.

- Отпусти меня. Я жил в пустыне. В песчаном море с волнами из дюн и барханов. Мне холодно здесь. Отпусти меня!  Если бы тебя заковали в цепи люди племён, которые кочуют в тех краях, и держали бы тебя, и управляли тобой, пользовались бы тем, что есть в твоей природе, или заставляли бы тебя служить им… Ты бы выла день и ночь, молила бы о пощаде. Зачем ты сейчас держишь зеркало открытым? До перемены лица ещё есть время. Зачем ты делаешь так? Чтобы я с тобой говорил?

… Нужно было как-то скоротать несколько часов до появления учителя музыки. Интар села играть в карты. Эту игру-гадание она придумала когда-то сама в неравной схватке с дворцовой скукой. Карты раскладывались в строго определённой, известной только ей последовательности. И иногда, если у них было настроение, могли поговорить со своей хозяйкой о лицевой и изнаночной сторонах повседневных событий. Хотя порой Интар казалось, что это они выведывают у неё сокровенные мысли, а не наоборот.

Колода шелестела в пальцах, как листья на деревьях давешней аллеи. Так, посмотрим… Что у нас на сердце? Злой Наставник. Он же Злой Гений. Почему он? Фрейлина откинулась в мягком кресле. Она понимала, что в этой игре вопросы задавать бесполезно. Ответы лежат в таких глубинах собственной души, куда не добраться простому смертному. Впрочем, ответить может и время, если дать ему такую возможность. А что у нас под сердцем? На стол из колоды как будто сам собой выскользнул Узник. Очень интересно. А чем же это самое сердце успокоится? Рука извлекла очередную карту и повертела её немного, отдаляя момент разгадки. И когда Интар вдоволь наслушалась тиканья ходиков в ватной тишине спальни, на стол карточной «рубашкой» вниз лёг Беглец.

***

Для беседы с учителем музыки был выбран облик, очень похожий на саму фрейлину, но старше и строже: на случай, если на жертву нужно будет надавить и вынудить согласие с какими-нибудь кабальными условиями службы. Медные волосы с проседью стянуты в узел, вокруг губ и в уголках глаз жёсткие морщинки, в руке – пенсне.
Выяснилось, что предварительный отбор кандидатов уже произвели, и Интар досталась завершающая стадия – подписание договора. Ещё выяснилось, что учитель музыки – совсем юная девица с хорошим образованием, обручённая одному из столичных купеческих сыновей.

Она стояла, очи долу, ровно посреди комнаты, в центре мозаичного узора, как некая точка отсчёта. На ней было тёмно-серое платье с белым кружевным воротником, таким огромным, что он едва не свисал с плеч. «Мышь» - заключила Интар. Сходство и вправду как-то очень напрашивалось.
Девица прошла сегодня уже много чего и теперь, не шелохнувшись, ждала вопросов. Ну что ж, как говорится, мне и карты в руки.

- Сударыня, представьтесь.
- Кемс Михейм, госпожа придворная дама.
Ага, как обращаться к фрейлине, мы знаем. Уже неплохо. И имя мышиное. Фамилию она, положим, сменит. Когда, кстати?
- Вы претендуете на должность придворного учителя музыки.
- Да, госпожа придворная дама.
- По классу…
- Клавиров и скрипки, - голос звучал уже чуть-чуть увереннее.
- Сколько собираетесь пробыть у нас? Принцу нужен преподаватель года на три.

По некоторым, довольно хитросплетённым «внутридворцовым» соображениям младшего королевича действительно требовалось занять музыкой минимум на этот срок. Да и как за год выучишься игре на двух инструментах?..

В облике девушки как будто ничего не изменилось, но, перехватив её взгляд, госпожа придворная дама отчетливо поняла, что та в панике. Насколько заключена помолвка? Скорее всего, на год, или того меньше. Никто не будет ждать три года. Купеческий сынок найдёт себе за это время десяток таких. А почему она сейчас просто не развернётся и не пошлёт всю королевскую рать к чертям? Почему вообще она так нервничает? Нет, понятно, впервые во дворце, застенчивая… Но как-то уж слишком. Бесприданница? Точно. Папаша и братья сейчас, вероятно, вкалывают в поте лица. Но и её пара-тройка золотых совсем не будут лишними. Если только она вообще не сирота, на которую свалился нежданный подарок небес в виде юного купчика. Тогда дело совсем плохо. Ей нужно заработать хоть что-то, обязательно нужно. Но не я же, в самом деле, виновата, что в договоре, загодя подготовленном королевскими стряпчими, значится срок обучения принца – три года, и никак иначе.

Пауза затягивалась, а мышь уже осознала, что она в мышеловке, и готова была разрыдаться. Интар попыталась предотвратить неизбежное. Личина строгости теперь только мешала, но что поделаешь.

- Знаете, я несколько старше Вас. Лет на тридцать. И вот что я Вам скажу. Тот, кто не станет ждать, в мужья не годится. Брак заключается на всю жизнь, а в жизни много всяких испытаний. И одним из них может стать разлука. Фрейлина выдержала паузу и посмотрела на собеседницу в упор.

Музыкантша стояла неподвижно и молча, чуть приподняв голову, чтобы загнать обратно подступившие слёзы.

- И вот ещё что, Кемс, - Интар старалась сделать голос мягче и доверительнее, насколько позволяла маска. – Если Вы откажетесь, Вы можете уйти тотчас же. Это никоим образом Вам не навредит. Обещаю. Сейчас я выйду, а Вы можете подумать.
Но прежде, чем она успела закрыть за собой дверь, из-за спины донеслось придавленное «Я согласна».

Покидая зал, Интар поймала себя на том, что завидует этой девчонке. Положение у бедняжки совершенно безвыходное. Но, наверное, ещё ни разу в жизни той не приходилось менять личины.

***

Солнечный луч, к вечеру ставший червонно-золотым, проник теперь через другое окно и улёгся на краешке кровати. Интар вдруг подумалось, что это всегда один и тот же луч. Каждое утро именно он молча и ласково будит её, если только она не поднимается до света, и если небо не затянуто тучами. И каждый вечер он же заглядывает в покои, чтобы пожелать их обитательнице спокойной ночи. …Тьфу, какая сентиментальная чушь.

До приема у дворецкого оставалась пара часов, раскладывать карты не хотелось, и она решила прилечь. Ей приснилось, что она встаёт с постели и идёт к зеркалу. Нехорошее это дело, глядеть туда в темноте. Полотно закрывает его, но голос Тальха слышен всё равно. «Думаешь, это ты используешь меня? Используешь их всех? На самом деле ты пользуешься собой, Интар. Как вещью. Какое из твоих отражений действительно твоё? Где ты, Интар? Где ты?».

Она подходит к зеркалу. На туалетном столике горит свеча, хотя фрейлина точно помнит, что не зажигала её. Отдёргивает покрывало... На гладкой поверхности, в самом углу видна какая-то ломаная чёрная линия. Волокно от ткани? Но покрывало бархатное... Вдруг линия начинает стремительно расти, вытягивается вверх и чуть в сторону. И прежде, чем Интар успевает закричать, мир с оглушительным звуком трескается напополам.

После такого отдыха всё валилось из рук.

Фрейлина распахнула платяной шкаф, сгребла всё, что там было, не глядя, швырнула неохватный шёлково-парчовый ворох на кровать. Меньше всего ей сейчас хотелось выбирать платье. Чувство, требующее так же не глядя бросить всё это в огонь, посещало её иногда, и в последнее время – всё чаще. Тёмно зелёное, инкрустированное крупным розовым жемчугом. Или алое бархатное, с глубоким вырезом на спине. Или чёрное, из очень тонкой шерсти… Интар вдруг резко повернулась к туалетному столику.

– Не я поймала тебя! Не я притащила в этот дворец! Если бы у меня был выбор, неужели ты думаешь, что я выбрала бы это?! – Голос сорвался, и она на мгновение замолчала. А действительно, будь у неё выбор…
- Тебя заставили – бесцветно ответило зеркало. – Негодяй, который обесчестил тебя, взяв силой, поклялся твоему отцу, что сделает тебя фрейлиной. Иначе он бы погиб. А ты всю жизнь завидовала бы его участи. И тогда он подарил тебе меня.
- Отчим. У меня был отчим, - она сказала это так тихо, что едва услышала себя сама.
- Да. И бабушка. Она пыталась учить тебя добру.
- Она не пыталась учить меня добру, - голос Интар тоже стал бесцветным. – Она хотела, чтобы я была счастлива.
- Ты счастлива?

Женщина в один прыжок преодолела расстояние, отделявшее её от зеркала, и рванула вниз бархатное покрывало. Голос стих. А она села на кровать и закрыла лицо ладонями. Она не помнила, когда в последний раз получилось заплакать.

***

Приём у дворецкого был в самом разгаре. Её величество так и не почтила их своим присутствием. Вначале Интар собиралась явиться в маске соблазнительницы, просто смеха ради. И вдруг ей стало скучно. И в который раз подумалось, что любому придворному хлыщу абсолютно всё равно, какая маска будет лежать рядом, когда он проснётся на следующее утро. Вон, Дьюмар уже любезничает с какой-то дамой. В отличие от Интар у него обязанностей при дворе совсем никаких. Побочный сын бывшего регента ныне правящей королевы. Этого достаточно, чтобы считать жизнь удавшейся. Через четверть часа светской беседы с ним становится невообразимо скучно. И это не значит, что на душе и за душой у него ничего нет. Вполне возможно, что очень даже есть. И у него, и у Альба, и у всех остальных. Но положение обязывает носить маску. Иногда – это маска верного приближённого, иногда – ненаблюдательного простачка и почти всегда – пустопорожнего повесы.
В большом золочёном зале чадили свечи, было прохладно и душно одновременно.

Интар подумала, что ещё пара светских реверансов, и можно с чистой совестью идти к себе. Да, на сегодня, пожалуй, вполне хватит. Интар отпила ещё из бокала, похихикала о чём-то с королевским лекарем и незаметно вышла вон.

Её внимание привлекла какая-то возня на другом конце коридора. Там в мерцающем свете керосиновых ламп переговаривались тени. Через мгновение фрейлина обнаружила себя в тёмной нише у стены, противоположной залу дворецкого. Эта ниша была третья по счёту от места главного действия в нежданном спектакле, в котором она стала не то зрителем, не то актрисой. Интар сама не знала, чем её так привлекло происходящее впереди, но ноги уже несли её, ловкую и тихую, как тень, в углубление по соседству.

Парня, стоящего к ней спиной, она узнала сразу. Двенадцатилетний королевский сын, средний из трёх. Такие, как он, вырастают либо остепенившимися юношами с бурным прошлым, либо редкими негодяями. И царственный отпрыск давно уже подавал надежды на второй вариант. Прочие четверо были его свитой. И кто-то ещё стоял между ними, кто-то, кого она едва заметила. Белобрысый мальчуган, на вид лет десять, голова втянута в плечи, глаза закрыты. Даже не зажмурены, а именно закрыты. Это придавало его облику что-то неживое. Бугай, который держит его сейчас за плечо, видимо, уже отвесил одну затрещину, и пленник готовится получить вторую. Стараясь не издать ни звука, Интар выудила из потайного кармана осколок зеркала.

***

Проклятье, да здесь темно, как у джинна в заднице! Начальник дворцовой стражи? Нет, ну его, объясняйся с ним потом. Строгая старуха?..

Тем временем, там, на свету, и правда, раздался звук пощёчины.
- Отвечай, сын шлюхи! С тобой говорит наследный принц.
Ага, наследный, промелькнуло в голове у Интар. Только в том случае, если пришьёт старшего братца. На что он, впрочем, вполне способен. Но сейчас королевич стоял, как бронзовое изваяние героя. Он был прав, он только что поймал вора. Интар опасно высунулась из своего укрытия, пытаясь разглядеть его добычу. Лицо мальчишки казалось знакомым. Даже не казалось, а определённо было. Где она могла его видеть? Он точно не из чьей-то свиты, точно не из поварят, точно не из пажей... Постойте-ка... Мальчик одет как паж, но среди пажей она его раньше не встречала. Зато поняла, наконец, на кого он похож. Мышь! Сегодняшняя музыкантша. Он приходится ей или братом, или племянником. Скорее братом, уж больно отчётливо сходство.

Всё это пронеслось в голове в считанные мгновения. Следующее место, где Интар себя обнаружила, снова абсолютно неожиданно для себя самой, был центр живого кольца, самое светлое место во всём коридоре. На запястье у бугая, занесшего ладонь для очередного удара, сжалась стальная рука в бархатной перчатке.

- Что здесь происходит?

Парни загалдели все одновременно, кроме мышонка, который не проронил ни звука, только глаза открыл. Глаза были серые в зелень. Гвалт стоял такой, что Интар пожалела о своём вопросе. Объяснения прервал «наследник», повелительно подняв руку. Все смолкли, один за другим.

- Эта шваль покусилась на собственность лорда Дьюмара, - торжественно возгласил он.
- На какую собственность?
- Вот на эту.
И в руках у принца возникла бутылка таркайского. Та самая. Да, это вино для Кемс, пожалуй – половина приданого. Перед мысленным взором возник Беглец из карточной колоды. Интар остро почувствовала, как уходит время.
- Я иду за начальником стражи, а вы можете расходиться. Ваше высочество, благодарю за проявленную бдительность.
Однако, принц не собирался отпускать  ни нежданно пойманную за хвост славу, ни возможность насладиться чьим-то унижением. Очень медленно и снисходительно он произнёс:
- Я сам вызову капитана. Это Вы можете идти. Моё почтение.
Затем отвесил в сторону Интар поклон, совершенно издевательский.

А фрейлина поняла, что уже ничего не может сделать. Ровным счётом.

Так тошно ей не было уже очень давно. Она вернулась в свои покои. О том, чтобы лечь спать, и речи не шло. Она надела сорочку, налила себе воды, походила по комнате и потянула край бархатной ткани. Тальх молчал. А из зеркала на неё смотрело чужое лицо. То есть не чужое. Лицо её давно умершей бабушки. Интар медленно, словно нехотя, провела ладонями по щекам, думая о себе прежней. Посмотрела в зеркало. Ничего не изменилось. Может оставить всё, как есть? – промелькнула безумная мысль.

- Может, оставить, как есть? – спросила она пустоту. Не особенно надеясь, что пустота изволит ответить.

***


Старый приятель луч не изменял своим привычкам: гобелен возле окна, узор на полу, туалетный столик. Как приятно просыпать собрания у королевы! Второй раз подряд.

Что у нас сегодня... Ах да, два неотложных дела. И сделать их стоит вот прямо сейчас, даже не позавтракав. Вначале – отправиться к капитану стражи и вызволить брата Михейм из дворцовых казематов. Под любым предлогом. Капитан – свой человек, труда это не составит. Потом – отправиться к стряпчим, найти договор с Кемс и порвать его. На мелкие кусочки. У них на глазах. В конце концов, на этой неделе я что-то мало развлекалась. Но сперва – ещё одно, очень важное.

Интар спрыгнула в шёлковый ворс ковра, постояла чуть-чуть, наслаждаясь прохладным прикосновением: может быть, в последний раз. Затем подошла к небольшому круглому зеркалу. В нём была медноволосая женщина. Женщина улыбнулась, окинула комнату быстрым взглядом, выбрала самый массивный подсвечник и с размаху запустила в полёт. Осколки блестящей тюрьмы зазвенели пронзительно, какими-то уж совсем человеческими голосами. А потом ей померещился вздох. Глубокий, протяжный. Донесшийся откуда-то издалека.

Из жарких песчаных морей.