Роберт Говард - Облупленный сумасшедший

Robert Howard: The Nut's Shell

- Я перережу вам горло так искусно, - сказал он, затачивая испанский складной нож опытной рукой, - что вы ничего не почувствуете.
- Но... - начал было нерешительно пленник.
- Ни слова, сэр, я не хочу выслушивать ваши аргументы. Несмотря на свой возраст, вы очень цените жизнь. Я не смогу объяснить вам причины, которые меня заставят перерезать вам горло... Вы, человек «здравомыслящий», не в состоянии будете понять мои мотивации, но они, по крайней мере, совершенно справедливы для меня, хотя мир заклеймит меня «сумасшедшим». Сейчас, сэр...
Пленник вымученно улыбнулся и покачал головой, глядя на нож.
Безумец слегка покраснел.
- Сэр, я понимаю, на что вы намекаете. Уверяю вас, что этот нож достаточно прочен, например, когда-то я им перерезал шею охраннику, и он не испустил ни одного звука, лишь слабое бульканье. Тем не менее, если в этом сложность...
Он продолжил  натачивать нож о кожаный ремешок.
- Вероятно, вы спросите, что же подвигло меня ко всему этому, сэр, - сказал он. - Я был парикмахером… известным парикмахером, искусным и развивающимся. У меня была жена, сэр, она была всем для меня. Один парикмахер, очень привлекательный мужчина, открыл свое дело рядом с моим…
Он остановился и проверил предусмотрительно режущую кромку большим пальцем, бросив взгляд в сторону пленника. Тот показал, что этого недостаточно. Безумец сердито покачал головой и продолжил точить нож.
- Так же, сэр, этот парикмахер часто говорил мне о женщине, которую посещает, когда ее мужа нет дома. Он ни разу не упомянул имя женщины, но она называла его «Мой сахарный зайчик». Я до сих пор помню то отвращение от трения о язык этого гнусного имени.
Безумец повернулся к пленнику. Тот разразился грохочущим смехом.
- Сэр, я хочу сказать, что вижу, что этот нож тупой просто глядя на него.
Сумасшедший замер неподвижно на мгновение.
- Сэр! - проверил он остроту лезвия кончиком языка и срезал волосы на запястье. - Вы видите!
- Прошу простить меня, - сказал пленник, - но у меня очень чувствительная кожа.
- До сих пор я был слишком благоразумным, - сказал безумец с достоинством, - и я сделаю вам разрез, - это разговорное выражение, - даже несмотря на то, что вы так безосновательно упорствуете и тревожитесь.
- Будьте прокляты тысячу раз, - пробормотал пленник и добавил. - Будьте так любезны и хорошо заточите эту  зубочистку, и продолжите свою историю.
- Зубочистку! - Безумец укоризненно взглянул на него и вернулся к прерванному делу. - Так вот, сэр, однажды ночью моя жена позвала меня очень тихо - «мой сахарный зайчик», термин любви, который она никогда не использовала... по крайней мере, обращаясь ко мне. Я все понял. Я заставил ее признаться; она была той женщиной, к которой наведывался потихоньку другой парикмахер.
Безумец приблизился к пленнику с решительным блеском во взгляде.
- Мне бы не понравилось, если бы вы меня брили, когда работали парикмахером, - сказал пленник с определенной твердостью. - Не достаточно острое лезвие этого ножа у меня вызывает мурашки на коже. Вы действительно парикмахер?
- Сэр, - вскричал сумасшедший. - Вы меня оскорбляете! Я предупреждаю! Еще пару проводок лезвием по кожаному ремню, и металлический край будет непригоден для того, чтобы перерезать чье-то горло.
- И что случилось с вашей женой?
- Я перерезал ей горло ножом в момент душевного смятения, после того как услышал ее признание, -  сказал безумец печальным голосом. - Меня хотели посадить на электрический стул, согласно общим положениям, но я был отправлен в психиатрическую лечебницу. Был ли я «свихнувшимся», когда прибыл туда, об этом можно еще поспорить, но правда в том, что я впал в такое состояние какое-то время спустя после моего заключения. Тем не менее, сейчас я снова в здравом уме.
- Не более чем видимость! - пробормотал пленник.
- Хватит, - с раздраженным видом безумец резко отбросил кожаный ремень в угол. - Нож достаточно острый, чтобы удовлетворить даже самую дотошную женщину. Ни один из моих клиентов никогда не жаловался на раздражение кожи после моего бритья. Начнем, сэр.
Он отвел голову пленника назад левой рукой, осторожно прислонив острый край ножа к его горлу чуть ниже угла челюсти.
- Желаете какой-нибудь тонизирующий лосьон, сэр? - пробормотал он, отвлекшись.
- Нет, я думаю, что нет, - с трудом выдавил пленник. 
Лезвие медленно погрузилось в кожу. Появилось несколько капель крови.
- Мне не нравятся мясники, - сказал пленник с грустью. - Я требую немного наточить этот нож! Мне кажется использовать кожаный ремень - ужасный способ.
Безумец отступил немного назад, словно был ранен, яростно глядя на пленника.
- Прошу прощения? Нож идеально острый!
- Им даже не разрежешь горло младенца, - сказал пленник, стирая кровь.
- Я докажу, что мой нож достаточно острый, чтобы перерезать горло!
И, откинув голову назад, он перерезал себе горло от уха до уха.