Биосталь Глава II НИИ

Глава II НИИиБ

Институт находился в современном четырех этажном здании, построенном полусферой. Внутри полусферы была небольшая зона отдыха со скамейками, засаженная кипарисами. Кипарисы стояли вдоль дорожки, которая вела к главному входу, разделяя пространство между скамейками на уютные зеленые зоны.

Грушин подошел к главному входу и открыл дверь. Войдя внутрь он оказался в полном тишине небольшом холле. Холодная пустота этого места эхом отражалась шагами от каменных стен и колонн поддерживающих гранитные плиты второго этажа. Впереди были турникеты и пост охраны. Грушин достал командировочный лист и передал его сухому усатому охраннику. Тот потребовал паспорт и переписав данные из него в свой журнал пропустил Грушина через турникеты, дав указание проследовать на третий этаж в кабинет 112.

В Кабинете 112 с надписью «Проектный Директор» Грушина встретил пожилой мужчина в строгом костюме отвратительного серо-зеленого цвета.

- Власов Сергей Анатольевич, представился он, протянув руку и предлагая присаживаться.

Алексей Грушин, ответил Грушин на приветствие и передал Власову свой командировочный лист.

- Ах да, Алексей Вячеславович, протянул директор, мы вас очень ждали! Прошу пройдемте сразу же в рабочую зону, я представлю вас коллегам и передам Майе, она все вам расскажет. Вы хорошо разместились у Нины Павловны? Она не первый раз принимает у себя командированных к нам в НИИ.

- Разместился хорошо, спасибо. Простая, но чистая и уютная комната, ответил Грушин.

Власов проследовал вперед на выход из кабинета, жестом указав идти за ним.

- Третий этаж у нас офисы и канцелярия. Лаборатория на первом этаже, на втором экспериментальная зона, а на четвертом зона отдыха и фитнес. Мы гордимся тем, что можем позволить нашим сотрудникам отдохнуть в дендрариуме там наверху, или заняться своим здоровьем в фитнес залах. Мы с вами идем в лаборатории.

Как и сказал Власов, под лаборатории был отведен целый этаж. Вход на этаж осуществлялся по спецпропускам, такой двойной контроль был знаком Грушину. Лаборатории в нии - объекты повышенной опасности, где не следовало находится посторонним. Помещения лабораторий проектировались и строились под строгим контролем ГОСТа, поэтому разительно отличались от обычных общественных помещений. Всё пространство лабораторий на первом этаже было разделено на большие и маленькие изолированные секции. В отличии от третьего этажа, пол, стены и потолки здесь были сделаны из негорючих металлизированных панелей, а в качестве освещения использовались специальные твердо-фосфорные лампы, которые работали бы еще несколько часов, в случае полного отключения электроэнергии. Некоторые секции были оборудованы окнами. Стекла в них тоже были не простые. Термостойкие стекла, с углеродным напылением, установленные с макс. индексом герметичности, для полной непроницаемости влагой, дымом и химическими испарениями.

Грушин в прошлом месяце проходил переаттестацию и получил на год допуск, который позволял работать в лабораториях такого уровня. Допуск нужно было обновлять каждые двенадцать месяцев, в специальной комиссии по допускам. Своего рода ежегодные экзамены по технике безопасности и психологические тесты. Без перерыва работая в лабораториях в течении последних 5 лет у Грушина не возникало с этим проблем. Кстати будет сказать, что даже уборщики в лабораториях были обязаны иметь допуск того же уровня, что в свою очередь давало им право задирать нос, проходя мимо менее квалифицированных коллег.

Пройдя две короткие закрытые секции гардеробных, Власов провел Грушина в третью, где они одели халаты и прошли дальше.

- Вашему проекту сейчас отведены три лаборатории во второй секции, со всем необходимым оборудованием.

- Одна из них как раз перед нами.

За прозрачным стеклом было видно невысокую девушку в халате, с собранными в тугой пучок рыжими волосами. Она сосредоточенно изучала показания на инфопанелях, скрестив руки у себя за спиной. Прикоснувшись пропуском к валидатору Власов открыл герметичную дверь и жестом пригласил Грушина пройти следом.

- Это Майя Стежина, куратор проекта, сказал он кивнув в ее сторону.

- Майя, доброе утро, со мной доктор Алексей Грушин. Прошу введи его в курс дела, и проведи экскурсию по лаборатории. А вы Алеша, как закончите, поднимитесь на третий этаж в канцелярию. Нужно оформить бумаги и сделать вам пропуск.

На этих словах Власов вышел, захлопнув за собой дверь. Грушин стоял в растерянности посматривая то на дверь за собой, то на Майю, которая казалось не обращала на него внимания, все еще рассматривая информацию на инфопанелях. Минута молчания разрешилась, когда Майя повернулась к Грушину и натянуто улыбнувшись протянула ему свою руку.

- Алексей Вячеславович, пойдемте я вам покажу результаты нашей работы.

Долгое время Грушин только смотрел и слушал, иногда кивая головой. Майя показала ему характеристики полученного белка. Она запустила на инфопанелях визуализацию и 3D моделирующие тесты на разрыв, растяжение, а так же несколько других тестов, которые показывали синтезированный белок в сравнение с другими материалами, такими как резина, стекловолокно и кевлар.

Результаты по мнению Грушина были потрясающими. Молекулы полученного на проекте белка обладали уникальной структурой и прочнейшими связями. Любой материал полученный из него превосходил бы кевлар на разрыв больше чем в 10 раз, в то же время он был эластичен.

После всего этого Майя предложила провести небольшой эксперимент и посмотреть на материал вживую.

Это был специально спроектированный тестовый аппарат в виде высокого прозрачного прямоугольника, внутри которого на металлическом верстаке Майя закрепила в вертикальных тисках небольшую полоску, которая была создана из полученного в лаборатории белка. После этого Майя набрала что то на цифропанели и запустила процесс. На маленьком экранчике  медленно побежали цифры. Через некоторое время они дошли до 2000.

- Это в килограммах, сказала Майя.

Полоска растягивалась тисками с силой равной двум тоннам! И когда цифры дошли уже почти до 2500кг, раздался звонкий хлопок и полоска лопнула, разорвавшись на множество волокон.

Этот звук немного напугал Грушина своей неожиданностью. Но в то же время он был как завершающий штрих, который сформировал у Грушина высокую оценку результатам проделанной работы с белком на проекте. В точности, ему сейчас было трудно понять, зачем же его сюда командировали. Ведь судя по тому, что показала Майя, полученный на проекте белок не имел себе равных. Его качественные характеристики уходили далеко за пределы возможных предположений Грушина. Была проделана хорошая работа, которая казалось бы уже завершена.

Но на самом деле всё было совершенно не так.

После этого Майя познакомила Грушина с остальными членам коллектива. Робин Майер, Мария Абрамова, Петр Семенов и Виталий Иванович Лившиц занимались разными задачами и были отличной командой, которая добилась превосходного результата. Все Русские, кроме Майера, который прибыл из Канады сюда, так же как и Грушин по обмену, но гораздо раньше, в начале проекта. Майер был отличным математиком и хорошо знал Русский язык. Его расчеты были основой для проекта. Просматривая плоды его работы Грушин всё пытался понять, что же его во всем этом беспокоит. Мария и Петр - студенты лаборанты на практике, а Виталий Иванович – профессор генетик в возрасте. Не высокий и хмурый, со смуглым лицом и пухлыми обветренными губами. Все время как Грушин на него смотрел, профессор постукивал себя по колену, разгибая и сгибая при этом ногу.

Майя на краткий миг положила руку на плечо Грушина, чтобы привлечь его внимание.
- Алексей вы идите на третий этаж в канцелярию. Они работают до пяти, у вас как раз осталось время на эту бумажную волокиту.

Грушин машинально взглянул на часы, после чего отведя глаза забыл, что на них увидел, спросил Майю где на третьем этаже канцелярия и уже повернулся к двери, когда Майя немного резко отстранила его локтем.

- Извините, вы не выйдите сами. У нас двусторонний контроль и на вход и на выход. И халат попрошу оставить.

Грушин снял халат, передал Майе и прошел в открытую ею дверь контроллера.
Тишина и прохлада общего холла поманили Грушина к себе. Он был выбит из сил, как путник, которого застал врасплох полуденный зной без крыши над головой. И холл первого этажа словно грот с журчащим ручьем в своей глубине укрыл его от переполненного жаром дня. На самом деле Грушину не было жарко в прямом смысле этого слова. Он был как заполненный до предела конденсатор, как готовая в любой момент рвануть банка с содовой, он закипал как пробуждающийся вулкан, потоки лавы которого стремились найти путь на поверхность. Все эти дискуссии и демонстрации в лаборатории порядком вывели его из себя. Сумасшедшее количество полученной информации и отсутствие понимания смысла его участия в проекте сделало свое дело. Ему нужно было остыть в тишине. Нужно было привести мысли в порядок. И если этого не сделать, любой встречный мог внезапно стать громоотводом. Здесь под сводом второго этажа, массивные плиты которого поддерживали высокие гранитные колонны была та абсолютная холодная тишина, в которой он так нуждался. Пройдя несколько шагов Грушин обнаружил в себе мучительное желание прервать шум, создаваемый шорканьем его ботинок по глянцевому мрамору пола и оглядевшись увидел укромную скамейку за колонной, укрытую тенью лестничного пролета. Спустя миг он аккуратно, стараясь не создавать лишнего шума присел на нее. Он прижался к стене, чтобы уйти вглубь и слиться с холодной немой пустотой окружающего его камня. На несколько секунд он прикрыл глаза, и глубоким вдохом прошедшим через все тело, от пяток до макушки собрал звенящий водоворот мыслей и выдохнул его на пол у себя под ногами. Когда Грушин открыл глаза, он чувствовал себя уже гораздо лучше.
Грушин поднялся на третий этаж пешком, по лестнице. Ему сейчас не хотелось находиться в ограниченном пространстве душного лифта. К тому же, таким образом, путь в канцелярию он преодолел в одиночестве и тишине, что было как нельзя кстати, в отличии от поездки на лифте, где он мог оказаться в тесном сопящем соседстве с кем бы то ни было.

Канцелярия представляла собой открытое пространство, с отгороженными прозрачными перегородками столами. Прямо перед Грушиным было подобие барной стоки, которое загораживало ему проход дальше. За двумя из трех ближайших столов сидели женщины в строгих серо-зеленых костюмах. Одна из них вопросительно подняла взгляд на Грушина.

- Что вы хотели молодой человек?

- Здравствуйте, мне нужно оформить бумаги. Я командирован в институт на проект. Еще мне нужен пропуск в здание и в лабораторию.

- Подождите здесь несколько минут, Зоя Михайловна отошла. Как придет, займется вами.

Так как кроме стойки перед собой, Грушин не увидел рядом никакой мебели, все что ему оставалось, это ожидать за ней. Он оглядел зал и прислушался. Почти не различимо шуршали кулеры на системных блоках, звук клавиатуры время от времени сливался с щелчками мышки и создавал общий фон рабочей обстановки в этом помещении.

 Вдохнув поглубже Грушин почувствовал запах бумаги. Он ощутил, как этот запах защекотав в носу, прошел сквозь легкие и на выдохе оставил кисловатый привкус на кончике языка. Этот запах напомнил Грушину дом его бабушки. Старый деревянный дом, с облезшей краской и покосившимися наличниками. Такие деревянные дома имеют свой особенный запах, которого нет ни у одного каменного дома. Это запах старого дерева и пакли, запах влажного деревянного пола и обветшавших штор. Запах печки и дровника, это был запах детства Грушина. Там в доме, в серванте за стеклом, бабушка хранила старые церковные книги. Евангелие, Жития святых, Псалтирь и еще несколько других, написанных на старославянском, название которых Грушин уже не помнил. От этих книг пахло домом, а от дома книгами. Почти любая бумага со временем желтеет и становится хрупкой. Так же и дерево, из которого делают бумагу, со временем ветшает. И запах старого деревянного дома это ни что иное, как запах потрепанных временем книг, запах старой пожелтевшей бумаги.
 Здесь в канцелярии было огромное количество бумаги. Бумага на столах, бумага на стеллажах в папках, бумага на подоконнике, бумага под столами. Огромные кипы бумаги, на которые Грушин сперва не обратил внимание. Часть ее была прошита пачками, или перевязана крест на крест бечевкой, часть складировалась в простых бумажных папках на завязках. Большой объем занимали офисные папки на кольцах, синего цвета, подписанные с торцов. Такие папки стояли на каждом столе, кроме этого ими был полностью забит один из металлических шкафов, который был открыт, по той причине, что видимо был переполнен и просто не закрывался. Еще одна часть бумаги в канцелярии представляла из себя листы и тонкие пачки промаркированные цветными стикерами, сложенными как в порядке, так и в полном беспорядке во всех мыслимых и не мыслимых местах. Даже стойка, за которой стоял Грушин была порядком подперта с внутренней стороны коробками из под бумаги светокопи, в которых лежали стопы прошитых листов, на одном из которых Грушин разглядел надпись «Отчет по основным средствам 2012г»

Рассматривая помещение канцелярии, Грушин не сразу услышал звук шагов по металлической лестнице, раздавшийся справа от него. Действительно там была крутая лестница вверх, которая вела в небольшой кабинет под самым потолком канцелярии. Выглядело это довольно странно. Когда Грушин услышал шаги, он увидел женщину средних лет, в складном зеленом костюме, спускавшуюся оттуда.
Спустившись по лестнице, она прошла за стойку и положила несколько заполненных текстом листов, заверенных печатями, на стол одной из сотрудниц канцелярии. Та в свою очередь, что – то сказала ей, указав на Грушина.
Женщина подошла к стойке и Грушин смог рассмотреть ее лицо. Карие глаза, тонкий нос и сложенные в строгую линию малиновые губы, располагались на бледном лице с широкими скулами. Ее колючий взгляд обрамляло каре каштановых волос средней длины, с густой прямой челкой. А на завороте пиджака был бейдж, надпись на котором гласила «Зоя Михайловна Бергер, старший сотрудник по кадровым делам».

- Командировочный лист, паспорт и разрешение на работу в лабораториях, отчеканила она.

Грушин поспешил выложить все это перед ней. Забрав документы, Зоя Михайловна прошла к сканеру и откопировала каждый лист документов, отчего получилась приличная стопка бумаги. Она откопировала больше чем всё. Даже обложку паспорта с двух сторон и все листы, в том числе совершенно пустые. Грушин прикинул, что если таким образом оформляли всех работников НИИ, то не удивительно было, что скопилось такое количество бумаги в канцелярии. Но это было еще не все. Ему вручили анкету сотрудника, карточку формы Т2, бланк форму договора, дополнительное соглашение на прикрепление к проекту и заявления о приеме на работу. После того, как Грушин заполнил все это, его обязали ознакомится с должностными инструкциями, положением о неразглашении и положением о коллективной материальной ответственности. Каждый из этих документов состоял не менее чем из двадцати листов. И каждый был распечатан в двух экземплярах, один Грушину, второй институту, с отметкой ознакомлен и подписью.

Не меньше часа Грушин потратил на изучение документов. После того, как он получил на руки свои экземпляры и отдал вторые в канцелярию, ему оставалось последнее дело на сегодня – получить постоянных пропуск. Напомнив об этом женщине, которая забрала подписанные им экземпляры, он был направлен в службу безопасности, на первый этаж.

Любая служба безопасности, это отдельное государство в государстве, у которого свои правила и порядки. Грушин знал это, поэтому не стал припираться и выложил на входе все из своих карманов и снял пиджак, оставшись в рубашке, и без удивления согласился на проверку на детекторе лжи.

Процедура была стандартная, вопрос – ответ, пауза. Грушин не первый раз проходил подобное, поэтому не испытывал особых эмоций по этому поводу. Спокойно ответив на все вопросы, он сидел в ожидании того, что будет дальше.

Спустя несколько минут к нему подошел один из сотрудников службы безопасности и провел в отдельную комнату с одним единственным стулом и небольшим столом, за которым стоял моноблок и непонятного вида устройство, размером с тостер.
После этого дверь за Грушиным захлопнули, и он остался на некоторое время один.
Самообладание Грушина могло вот-вот лопнуть. Он уже было подумал, что при ответе на вопросы на детекторе пошло что-то не так. Подумал, что аппаратом была допущена какая-то ошибка и его привели сюда для допроса. Но он зря переживал. Спустя минуту вошел сотрудник СБ, сел за стол, попросил Грушина подойти ближе и сфотографировал его на камеру. А через мгновение из зашумевшего устройства, вылезла пластиковая карточка. Это был завершающий шаг сегодняшнего дня. Грушин взял свой пропуск и более ничем не обремененный, с внезапной легкостью в ногах последовал к выходу из института.

Так прошел его первый рабочий день. Экскурсия по лаборатории и оборудованию, знакомство с коллегами. Бумажные формальности и получение пропуска в службе безопасности. Грушин узнал много про институт и про успехи на проекте, но еще ничего про то, над чем он будет работать.