Дуркин дом. Глава 67

               
               
   
          
          Холод сковал все ее члены, пальцы рук и ног онемели, но вовсе не по этой причине она не могла пошевелить конечностями. Пытаясь поменять положение тела, Лариса поняла, что она не свободна. Вокруг царила предательская полутьма, и все же, пытаясь определить собственное местонахождение, пленница оглядывалась по сторонам. Скребущие звуки и хруст заставили ее насторожиться. Когда рядом с ней кто-то выругался, Лариса испугалась по-настоящему. Сейчас что-то будет. Зажмурившись, она замерла.
- Черт возьми, набросали кирпичей. Калекой стать можно.
Осторожно, сначала один, после второй, она открыла глаза. На нее смотрел Аносов.
- Что ты здесь делаешь? – собственный голос показался Ларисе чужим.
Присевший к ней поближе, Виталий внимательно посмотрел на связанную, будто изучал незнакомый ему доселе объект. – К тебе пришел, - заметив, что Лариса вся внутренне сжалась, Виталий быстро догадался, отчего. Тут же на плечи Ларисы опустилась его куртка.
- Как я тут очутилась?
- Это долгая история, - проронил ответчик. Небольшая пауза, возникшая после, дала возможность призадуматься обоим. Стоило ли посвящать Ларису в подробности, не ранит ли ее правда о происшедшем, гадал Виталий, опустив глаза.
Уткнувшись взглядом в одну точку, куда-то поверх головы Аносова, Лариса переживала необычные ощущения. В ее голове, будто кадры из кинохроники, прокручивались недавние события. Благодаря тому, что она видела себя со стороны, Латушкина смогла оценить собственные ошибки. Зачем она спорила с Анной Евлапьевной, проявила излишнее любопытство и, наконец, доверилась Виталию? В его куртке ей немного теплее, но почему она должна терпеть неудобства? – Ничего, расскажи. Я с удовольствием послушаю.
Они сидели напротив друг друга, Лариса на деревянном ящике, прислоненная к стене, Аносов у ее ног, на камне. Он не смел поднять на нее глаза. Может, он стыдится чего-то?
- Я не прав, Лариса, но ты … слишком любопытна. Тебе хотелось все узнать самой, как в те времена, когда ты работала в редакции…
- Не смей говорить о моей работе, о моей любимой работе в подобном тоне! Думаешь, осчастливил, взяв сюда королевой швабры?! Не нужны мне твои одолжения и подачки. Да на меня здесь смотрят, как на человека второго сорта, кто-то усмехается, некоторые жалеют, только не нужна мне их бесплатная жалость. Не хочу я здесь работать, увольняюсь, - выпалила Лариса на одном дыхании. Удивительно, после ей стало легче. На кого ей еще рассчитывать, как не на себя?
- Тебя никто не держит здесь насильно.
- А веревки, которыми ты меня обмотал?
Виталий без слов освободил пленницу. Разминая затекшие руки и ноги, Лариса обронила куртку. Виталий, как будто того и ждал.
- Э, нет. Улизнуть собирался? Не уйдешь, пока не объяснишь мне некоторые подробности.
- Обязательно, только не сейчас. Извини, тороплюсь.
К выходу, перешагивая через каверзные препятствия, они приблизились одновременно, - оттолкнув соперника, Лариса закрыла собой дверь.
- Дай пройти.
- Больше потратишь времени на спор. Чего молчишь?
- Беру пример с тебя.
Сделав шаг в сторону, Виталий натолкнулся на живое препятствие, отодвинуть с пути которое, у него не вышло. Посторонившись, беглец повторил попытку, и вновь осечка. Опустив руки на плечи неприступной крепости, Виталий слегка приобнял ее.   
Дождалась. Как долго она мечтала об этом, видела во снах. Неужели, он все-таки решился? Лариса ответила взаимностью и … просчиталась. Пока она предавалась вожделению, Виталий действовал. Его руки опускались все ниже, останавливаясь на чувствительных точках, одновременно Дон Жуан нашептывал нечто непереводимое на ушко.
- Виталик, я так долго ждала твоего признания, как хорошо, что ты решился довериться мне. Если хочешь. Я пока останусь в отделении. Хочешь, да? А жить мы можем у меня. Сегодня утром ты заедешь, нет, лучше мы вместе заедем к тебе домой за вещами, заодно расскажем о наших планах твоей матери. Согласен, Виталик?
Утешать Ларису было некому. Виталик бежал. Предательство не обидело
ее, скорее разозлило. Но хуже всего оказалось то, что предатель затворил дверь ангара на засов. После нескольких ударов по двери, Лариса сдалась. Преграду ей не выбить, а руки ломать не к чему. Пожалуй, стоит присесть на трон, куда усаживал ее обманщик, и хорошенько подумать. Перед Ларисой не возникал вопрос: наказывать ли предателя? Как это лучше сделать? – вот непростая задачка.
Глупо вышло, пострадала из-за любви. Как сказал бы ее отец: «люди гибнут из-за сильного чувства». Слабое утешение. Если бы она могла ценой своей жизни, спасти отца. Припоминая его последние прожитые денечки, Лариса расчувствовалась. Вот, с кого надо брать пример. В жизни его не было праздности, лишь любимая работа инженера-конструктора, благодаря которой ему не удалось ни разбогатеть, не сделать карьеру. Надежный тыл отцу обеспечивала семья. Мать во всем поддерживала отца, и даже, когда у него появилось блудное желание сходить налево, терпеливая супруга не лишила его права выбора. Я бы так не смогла, прокомментировала Лариса мамино попустительство. Плотно сжатые губы не выдавали хода ее мыслей. Супругу, можно простить маленькую слабость, для Виталия же нет подходящего оправдания. Он теперь не друг, и не любимый, выходит, просто знакомый? Прерывистые вздохи беззвучно раздирали ее внутренности. Сможет ли она когда-нибудь забыть о нем? 
Задремав, она отрешилась от окружающего. Сырость и холод вновь напомнили о себе, не согревала даже куртка, наброшенная на плечи. Сижу одна, брошенная, некому не нужная, жаловалась она себе.
- Лариса, вы здесь? Сейчас я вас выпущу.
Голос показался ей знакомым. Кто же ее ангел-хранитель?
Вскоре она была свободна, вот только благодарить за свое спасение расхотелось. – Кто тебе сказал, что я в ангаре?
- Виталий Вячеславович. Вам холодно?
Догадливая. Серо-зеленые глаза от злости еще больше позеленели. – А он тебе не поведал, кто меня сюда посадил? – не успела вопрошаемая ответить, как Лариса, схватив ее за руку, решительно направилась к больничному корпусу.
- Пустите, я сама пойду.
Ларису так и подмывало расспросить благодетельницу, чего та добивается, но интуиция, которой загораживал дорогу темперамент, нашептывала: «не одна ты пострадавшая. Эта молодая дурочка, скорее всего, находится в его распоряжении». Искоса посматривая на идущую рядом, Лариса сравнивала ее с собой. В меру умна, образованна, внешние данные … на любителя, предприимчива, молода – самое большое ее достоинство. Все эти качества, кроме образованности имеются и у меня, зато я гораздо привлекательнее.  – Что тебе сказал Виталий?
Неуверенная улыбка слегка коснулась уголков губ, будто заранее испросив извинения,- Он сказал, что вы закрыты в ангаре.
- Это он меня запер, без всяких объяснений. Чтобы ты делала на моем месте?
Тихий вздох предвосхитил ответ, - Не знаю.
- Зато я знаю, как ты к нему относишься. Не обольщайся. Виталий Вячеславович не способен на сильные чувства, взаимности от него не дождаться.
Приходченко молчала. Не успели они дойти до больничного корпуса, как вдруг Татьяна встала на пути у соперницы, - Лариса, никто не должен знать, что с вами произошло, и еще … для всех Аносов пропал, пожалуйста, - добавила она после короткой паузы.
Информация, которую донесла до нее эта пигалица, заинтересовала Ларису. Выходит, что авантюра с ее заключением было задумана Аносовым заранее. Внезапная мысль, пришедшая ей в голову, настолько завладела ее, что Лариса промелькнула мимо задержанных. Очнулась она лишь, когда в холле первого этажа ее окликнула Томочка, присматривающая за двумя пациентами, драящими полы, - Беглецов нашли, их только, что повели наверх.
Новость Лариса восприняла внешне равнодушно. О том, что Гришка – ее брат, в отделении знал только Аносов, возможно, остальные лишь догадывались. Не об этом Ларисе в настоящее время надо думать, ее терпеливая мать долго ждет возвращения любимой дочери. Ну, ничего через пару часов она заглянет в местный отдел кадров и напишет заявление об увольнении.
- Лариса, как хорошо, что ты нашлась…
Лариса грубо перебила, - Я не терялась, сейчас заберу свои вещи и уйду навсегда.
На испещренном морщинами лице Анны Евлампьевны появилось растерянное выражение, - Лариса, я порошу тебя перед уходом убраться в кабинете Виталия Вячеславовича.
- Нет, пусть это делают другие. Я свое отработала.
Когда туда вошла Лариса, в ординаторской царило оживление.
- Ой, предупреждать надо, - на ходу бросила Бочарова, затушив окурок о край письменного стола.
Ларисе захотелось соответствующе ответить нарушительнице спокойствия, но вовремя одумавшись, она посчитала, что той еще ни раз придется отстаивать собственные интересы.
- А вы знаете, девочки, Капелян, наконец, уволилась.
- Тут всем на всех наплевать. Неудивительно, - Серебрякова с вечно недовольным выражением на лице демонстративно собиралась домой. Ни единожды проверив содержимое своей сумочки, Галина казалось, не обращала ни на кого внимания.
У недовольной нашлись оппоненты, - Неправда! Зря ты так считаешь, - парировала Катя, - Мы людей спасаем. Равнодушным здесь не место.
Серебрякова усмехнулась, - Это ради спасения людей ты окурки о мебель гасишь?
В разговор вступила Тамара, - Как тебе не стыдно, Катя. Пока тебя не было, мы с девчонками столько полезного сделали и, Галина, можно сказать, рисковала своей жизнью.
Прислушиваясь к репликам, Лариса нашла для себя подходящее занятие, разыскивая в записной книжке координаты бывших одноклассников. Не ностальгией по былому, а обязательством выполнить обещанное руководствовалась Латушкина. А сейчас не стоило терять время. Погрузившись в изучение страничек с телефонными номерами, Лариса не забывала и о происходящем, о чем впоследствии ей не пришлось пожалеть.
- А ты, агитаторша хренова, давно здесь работаешь? Или думаешь, горшки повыносила, постельки перестелила, получила отметку о прохождении практики, и все вокруг обязаны восхищаться твоими подвигами?!
- Я, между прочим, не меньше твоего здесь работаю и, учусь не для того, чтобы выносить горшки. Если не хочешь помогать людям, не занимай чужого места, - подытожила Бочарова.
Серебрякова ушла, хлопнув дверью. Когда Лариса собралась последовать ее примеру, ее пригвоздила к месту брошенная кем-то фраза: «Беглецы вернулись, от тюрьмы скрываются. Прихлопнули они кого-то, говорят, вроде самого Аносова». Тишина, воцарившаяся после окончания фразы, оглушала. Лариса спиной ощущала, как медперсонал осуждающе тычет в нее пальцами. Но это – еще полбеды, похоже, их не огорчала страшная весть, - А кто такое сказал? – от потрясения Лариса не узнала собственный голос.
На несколько мгновений она стала центром Вселенной. Во взглядах окружающих Латушкина угадывала нечто промежуточное между любопытством и усмешкой, которую даже не пытались завуалировать. – Что с Аносовым? – наконец, отважилась задать вопрос Лариса.
- Не знаем. Где-то неподалеку от больницы обнаружен труп мужчины, по описанию подходящий под его портрет.
Уходя, Латушкина бросила прощальный взгляд на бывших коллег. Была бы ее воля, она всех позабыла, как страшный сон. Серебрякова оказалась права, здесь действительно всем наплевать друг на друга. Тем, кто не может вычеркнуть равнодушие из своей жизни, лучше не жить вовсе. Смахнув упавшую на лоб непослушную челку, Лариса беззвучно вздохнула. Нет, не себя ей было жаль. Она разрывалась между долгом перед матерью и  желанием увидеть Виталия, любого – живого или …
- Лариса, подождите! – Приходченко догнала Латушкину уже на лестнице, - Пожалуйста, не верьте некому.
- Даже тебе? – безразлично бросила Лариса.
Лестница, ведущая вниз, казалось ей бесконечной. Ступенька, ступенька, ступенька … а что будет за последней? Эшафот, где ей отрубят голову, и ей не надо больше думать, как дожить до зарплаты, где найти очередного интересного собеседника для интервью … хотя это ностальгия по былому. В редакции-то она уже не работает. И куда теперь ее жизнь забросит?
- Лариса, вам сейчас нелегко, я понимаю, но Виталию еще труднее, поверьте. Я вам все объясню, если у вас есть время.
О чем бормочет эта пигалица? Не нужны ей никакие объяснения. – Отстань от меня.
- Выслушайте меня, пожалуйста, ради Виталия! – голос Татьяны сорвался на крик.
Хорошо, что кроме ворон ее воплей никто не слышал. Даже, если кто и приметил их из окошка, мне без разницы. Я здесь не останусь, заключила Лариса.
- Подождите, наконец. Если вы мне не верите, поговорите с Виталием.
Пасмурное, осеннее утро мокрым покрывалом накрыло город. Промозглый ветер гонял последнюю листву с места на место. Шуршащая масса под ногами, смешанная с грязью, налипала на обувь, напоминая о прохудившихся сапогах. Промокшие ноги, озябшие пальцы рук, саднящее горло, сейчас бы горячую ванну принять, и так хочется, чтобы мама, ее добрая и ласковая, прижала ее к себе, крепко, крепко. Одно ее желание уже сбылось, Ларисе пришлось раствориться в чьих-то сильных объятиях. Вот, если бы это был …
- Держитесь, обопритесь о меня.
Свалиться с небес на землю в один момент – привычная для нее история в последнее время. Объятия и всякие там телячьи нежности ей достались все от той же пигалицы. – Когда ж ты от меня отстанешь?
- Виталий ждет вас в укромном месте. Я вас провожу.
Кем себя Приходченко возомнила? Когда-то были мальчики на побегушках, вот перед ней девчонка в той же роли. – Что вам всем от меня надо?
- Лариса, вы же давно знаете Виталия, вы, можно сказать, его лучшая подруга. Друзьям нужно помогать …
- Хватит! Веди.
Удивлению Ларисы не было границ, когда Татьяна привела ее к тому же ангару, где совсем недавно ее держали в заточении. – Что здесь делает Виталий?
- Он вам сам расскажет.
Потухшие очи Ларисы быстро привыкли к полутьме. Опять все тот же пронизывающий холод и пустота. Хлам, деревяшки, брошенный, словно кем-то случайно забытый инструмент. Когда-то здесь располагалась мастерская и склад готовой продукции одновременно. Кто теперь здешний хозяин?
- Лариса, - позвал ее знакомый голос.
Их руки встретились. Сердце дрогнуло, ощутив его рукопожатие. Вот, чего ей в жизни не хватало, простого, человеческого участия. – Виталик, ты знаешь, что я ухожу, совсем увольняюсь.
- А как же я? Я же ничего больше в жизни не умею, только разговаривать, уговаривать, успокаивать. Какой с меня прок, - это были слова обреченного человека.
Столько было в них мольбы и прощения, что Лариса, не боясь показаться навязчивой, не выпускала его руки. – Виталий, ты нужен здесь, в больнице тебя уважают, с тобой считаются, и даже, если иногда забывают сказать об этом, не стоит принимать данное, как утрату веры в человеческое великодушие, в светлое будущее, которое непременно наступит.
Лариса умолкла, молчал и Виталий. По дрожанию его пальцев Лариса догадалась, что была недалека от истины. Виталий действительно некому более не верит, - Чем я могу тебе помочь?
- Не знаю, кто теперь может мне помочь. Главврач, пришедший на место Полуэктова, обвиняет меня в мошенничестве и превышении полномочий.
Лариса удивилась, - Почему?
- Когда-то Дроздов Николай Григорьевич, бывший заведующий отделением в целях реабилитации больных организовал для них трудотерапию. Это помещение совсем недавно использовалось, как мастерская, цех по производству мебели, также тут ремонтировали обувь, радиоаппаратуру и видеотехнику. Некоторые из наших пациентов хорошо разбираются в технике, умеют столярничать и слесарить. Выручку от всего этого производства делили между собой главврач, посредники, немного перепадало и самим умельцам. При Дроздове какая-то часть доставалась и ему, а я … я ничего себе лично не брал, а откладывал в кассу на всякие непредвиденные расходы. И вот теперь неизвестные лица похитили сейф из моего кабинета, а чтобы скрыть факт воровства, устроили поджог. Теперь, верно, все станут считать меня вором.
- Неправда! Виталик, тебя любят, а тот, кто считает тебя вором, сам такой. Хочешь, пойдем в милицию вместе?
Глубоко вздохнув, Виталий выдавил из себя. – Что это даст? Привлекут меня одного.
- Тогда зачем ты меня звал? – настала очередь вздыхать Ларисе. Что у него на уме, какую игру он ведет?
- Хотел еще раз тебя увидеть, вдруг расстанемся надолго.
Ей почудилось или, действительно, в его бархатных глазах блеснула слеза? – Виталик, я дам свидетельские показания. Мне поверят, не зря я в редакции работала. Что ты мотаешь головой, не веришь? Напрасно, я умею убеждать.
- Если меня арестуют, Лариса, прошу, поддержи мою маму.
- Конечно, Виталик, но прежде, чем идти сдаваться, давай прикинем, кто мог устроить пожар? Выгоден он был тому, кто похитил сейф. За то время, что я здесь работаю, заметила, что в отделение нетрудно проникнуть постороннему …
- С нижних этажей, - поправил Аносов.
Лариса продолжала, - Выходит, это сделал кто-то из своих…
Они сразу поняли друг друга. Ларисе стало неловко, будто это она причастна к преступлению. Виталий поспешил исправить положение, - На четырех больничных этажах  хватает пациентов, имитирующих заболевания, на самом деле, они вполне вменяемы, и отдают отчет своим действиям.
- Думаю, что наше с тобой предположение правильно. Да, я тоже почти уверена, что сейф похитил Клименко, используя в преступных целях Гришку. Скажи, Виталий, а шизики почти ничего не соображают?
- В действительности, они мало, чем отличаются от окружающих, их расщепленный разум начинает вредить остальным лишь в моменты повышенной биоэлектрической активности. Шизофреники воображают себе, не бог весть, что, их захватывают бредовые идеи, ради воплощения которых, они не жалеют не только собственной, но и чужой жизни.
- Гришка всегда был чокнутым. Лучше бы его не было вовсе.
- Не надо так говорить, он ведь тоже человек.
- Ага, - со злорадством промолвила Лариса. – А то тебе некого было бы изучать. Шизики, и другие жители больницы – люди, лишь отчасти. Настоящий человек – существо возвышенное, в психах больше низменного, испорченного. Они отравляют жизнь окружающим …
Виталий перебил, - Сами того не понимая, Лариса, мы уклоняемся от первоначальной темы разговора. Сейф мог вынести, кто угодно.
- Это задумано Клименко. Ему очень нужны деньги. Заполучить их ограблением квартиры у него не вышло, вот он и покусился на то, что проще осуществить. Татьяна рассказала мне, что Клименко и Гришка держали ее с сестрой в заложниках, вымогая деньги за освобождение.
- А мне она ничего не говорила, - произнес озадаченный Аносов. – Лариса, а, если все-таки сейф унес кто-то другой?
- Должны быть свидетели. Кстати, беглецов поймали, видела их краешком глаза на лестнице. Я кое-что придумала, - таинственным голосом произнесла Латушкина, - Скажи, после поимки ты виделся с Клименко и Гришкой?
Виталий отрицательно покачал головой. В нем все больше просыпалось любопытство, - Что ты придумала?
- Скоро узнаешь. Пойдем.
Они вышли из ангара и направились в сторону больничного корпуса. Виталию не терпелось выведать у Ларисы ее планы, но, несмотря на все усилия, вопреки деликатности его расспросов, подруга была непреклонна, - Придется взять в союзники «бабу Нюру», - более до поры, до времени Лариса и словом не обмолвилась.   
Со стороны до Аносова долетали лишь обрывки фраз. Судя по услышанному, Лариса решила выведать подробности у беглецов. Для реализации своих целей она попросила удалиться всех «лишних» из ординаторской, предварительно заручившись поддержкой добровольных помощников. Происходящее Виталий видел в тонкую щелку неплотно затворенных дверей шкафа для одежды, куда Лариса предложила ему удалиться. Через несколько минут в ординаторскую ввели задержанных.
Угрюмые физиономии, недоверие, смешанное с презрением во взгляде -  для Ларисы в том не было ничего из ряда вон выходящего. Не спеша с расспросами, она присматривалась к противникам. От Гришки с его расщепленным разумом всего можно ожидать, но Клименко, он из всего пытается извлечь выгоду. Но ничего, для сего проходимца у меня имеется сюрприз. – Как же вас величать изволите: Александр Македонский с его верным оруженосцем? То, что Гришка смахивает на роль прислужника, согласна, а ты, Клименко, на великого полководца совсем не похож, скорее, на авантюриста мелкого масштаба. Чего физиономию воротишь? Признания требуешь или по уважению соскучился? Наперед скажу: то, что ты желаешь, не сбудется. Со своей вменяемостью ты никогда не расставался: ни, когда обчищал карманы уставших и не слишком внимательных пассажиров на вокзалах, ни, когда запугивал двух беспомощных сестер, вымогая у них деньги за право не смотреть в твою отвратительную рожу! Не нравится? А мне не нравится, что мразь, вроде тебя, живет за чужой счет, отравляя жизнь окружающим! – не выдержав переполнявших ее чувств, Лариса сорвалась на крик. 
Аккуратное прикосновение напомнило Ларисе, что нужно быть сдержанной. К тому же, зачем было кричать, если ее эмоции не достигли цели?! Испещренное сеточкой морщин запястье вновь легло на руку Ларисы, словно сигнализируя: «контролируй себя». Сие так не просто, ведь перед ней нарушители, обязанные ответить за содеянное. – Что молчишь, Клименко? На этот раз уйти, от ответственности не выйдет. Не веришь? А я сейчас позвоню, куда следует.
Лариса ожидала, вот-вот ее остановят и станут умолять, не делать того. Подстегивая инициативу противника, Латушкина рыскающим взглядом изображала поиски телефонного аппарата. Тщетно. Весьма невыразительные, скорее отталкивающие физиономии провожали ее пронзительным взглядом на протяжении всех поисков.
- А ты в шкаф для одежды не заглядывала?
Предложение, сделанное ей Клименко, Лариса никак не могла пропустить мимо ушей, равно, как соответствующим образом отнестись к нему, - Заглядывала. Ничего, кроме пыли там нет. Но, Клименко, я пока повременю звонить, куда следует, если ты мне честно поведаешь, где вы болтались помимо больничных стен?
- Здесь, под окнами.
- И ты надеешься, что я в эту сказку поверю?   
Ты еще не в такое уверуешь, усмехнулся Петр. Изобразив на физиономии смиренную улыбочку, Клименко сам же и ответил на заданный вопрос, - Веришь в очевидное? Верно, зачем на людей наговаривать? Мы с Гришкой еще по этажам путешествовали, заблудились, если бы нас не нашли свои.
- Почему вы у своих деньги требовали? Залезли в женское отделение и похитили личные вещи пациенток.
Ни растерянности, ни испуга у задержанных не наблюдалось, скорее, показное безразличие.
Лариса прибавила, - Если не сознаешься, заявлю в милицию.
В разговор вступил брат Ларисы, - Ну, мы это, по этажам …, - намеренно или случайно говоривший избегал смотреть в глаза слушателям.
- Чем удалось поживиться? – не унималась Лариса. – Вот и поведайте нам о своих «успехах».
Гришка возмутился, - Это зачем еще?
- Не учли вы, что узел на шее одной молодой особы оказался слишком тугим. Но от сестры ее мы наслушались, хватит ни на одно уголовное дело.
- Мы никого не убивали! Они наговаривают на нас.
Душа Ларисы ликовала. Вот оно, разоблачение, - Расскажи обо всем в подробностях, может, мы и тебе поверим.
- Молчи, Гришка!
Подойдя к брату, Лариса взяла его за руку, - Рассчитываешь, что он тебе поможет? – сама она ответила на заданный вопрос, - Он поимеет с тебя и выбросит за ненадобностью.
Редкие смешки смотрелись весьма неубедительно. Клименко поспешил исправить  ситуацию, - Гришка, не слушай ее. Помощник мне очень нужен, а ты вполне сгодишься на эту роль. Я тебя использую, ты мною воспользуешься, это в порядке вещей. А всяких там доброжелателей со стороны не слушай, Гриша.
- Да, Гришка, ты запоминай руководство к действию: как сподручнее квартиры грабить.
Переведя оторопевший взгляд с говорившей на того, кого он считал другом, младший Латушкин никак не мог уразуметь, чего всем от него надобно? Своими желаниями Григорий поделился с окружающими, -  Пивка бы сейчас.
- А ты его покупал? – тут же парировала Лариса.
Разрядить накалившуюся обстановку вызвалась «баба Нюра», - Тут недалеко магазинчик имеется. Сейчас сходим.
Подал голос Клименко, - Колбаски на закуску не забудь.
- А мне мешок денег, да покрупнее.
Шутка Латушкиной вызвала смех только у Анны Евлампьевны. Нарушители спокойствия замерли, когда в разговоре упомянули деньги. Напряжение, вызванное материальными страстями, повисло в воздухе, удерживая жертвы «на коротком поводке». С уходом «бабы Нюры» Лариса еще больше осмелела, - Так, Петя, договариваться, чувствую, с тобой надобно. Ну-ка выкладывай, что вы там из двух сестричек сотворили? Учти, о твоих подвигах в газетах напишут и сериал снимут. Чего молчишь? Петь, скажи, сколько тебе денег для счастья надо?
Напрасно Лариса пытала неподдающегося. Первое впечатление оказалось самым верным: ни Гришка, ни Клименко не желали с ней разговаривать. Может, просто не ведают, о чем? Тонкое запястье легло на разрисованную татуировкой руку. Выходит, нелегко принимать за других решение, - Гриш, ты теперь несвободный человек?
Вместо ответа выгнутые дугой брови, немой вопрос в глазах. Глядя на брата, Лариса лишь развела руками. Не получается у них диалога, Клименко в разговор встрянуть пытается, - Что ты собираешься нам сказать, Петр?
Не принимая во внимание немые попытки, предпринимаемые Гришкой, Клименко пояснил, - Между нами существует астральная связь. Мы с Гришкой без слов друг друга понимаем. Вот сейчас я внушу ему, - немые пассы руками, и Гришка захрапел.
- Ну и что ты ему внушил? – полюбопытствовала Лариса.
- Секрет.
- А как мы узнаем: сбылся он или нет?
- Из газет узнаешь и от довольных местных жителей.
Растянув губы до ушей, Лариса изобразила улыбку, - Хотелось узнать от первоисточника.
- Предлагаю: пойдемте искать клад.
- А где?
Прежде, чем ответить, Клименко зажмурил глаза. Когда он вновь открыл их, его указательный палец указывал в карту Московской области, - Кажется, здесь.
- Или там, или за углом, - подхватила Лариса.
Указательный перст Клименко уткнулся в юг Московской области. – Вчера в подшивке журнала «Наука и жизнь» прочитал, что ближайшие два года юг Подмосковья находится под пристальным вниманием поисковых партий. Берем лопаты, заправляемся энтузиазмом и вперед!
Поверила, это еще полдела. Надо, чтобы убедила остальных. Несмотря на то, что задумки его были далеки от реализации, Клименко ликовал. Толпа административных болванов будет полностью в его распоряжении.
Дождавшись, пока Лариса вышла, Клименко промолвил, - Слушай, что я говорю, и делай с точностью наоборот, - приложив палец к губам, Петр добавил, - Нас подслушивают.
Гришка бросил, - Сейчас проверю.
Виталию ни один раз пришлось пожалеть, что он в одиночестве, силы были неравны. Позже, когда его положили под кровать, всего обмотанного веревками и с кляпом во рту, он призывал себе на помощь всех подряд. Бесполезно. Но самое обидное, что два полоумных негодяя натворили что-нибудь ужасное от его имени …
- Там внизу милицейский уазик стоит, - в ординаторскую вбежала Лариса, а вслед за ней ватага медсестер.
- Ой, а его здесь и нет.
Томочку поправили, - Аносова внизу не было. Так, может, это и не его ищут?
- Ой, девочки, а зачем его искать? Он и не терялся вовсе, - Лариса приложила указательный палец к губам, - Между прочим, Виталий Вячеславович просил, чтобы его скромной персоне уделяли, как можно меньше внимания.
Ломакина тут же парировала, - Хочу на его скромную персону хоть краешком глаза взглянуть. Уж забыли, как он выглядит.
- Без начальства лучше дышится, свободнее.
- Девицы, а я вот, что придумала! Давайте выборы руководства проведем, всеобщим голосованием. Предлагаю кандидатуру уборщицы, той, что помоложе. 
Лариса вышла вперед, - Меня предлагают. Благодарю за доверие. А мое мнение будут учитывать? Я со своей стороны предлагаю «бабу Нюру» - она лучше всех общественников вместе взятых. Давайте будем все спорные вопросы решать коллективно, сообща стало быть, и некому обидно не будет.
- Тогда придется забыть о больных и целыми сутками только и делать, что принимать решения.
- Я согласна. Мне психи надоели, с у довольствием от них отдохнула бы, - призналась самая молодая из стажеров.
Тут же перед ней возникла колоритная во всех отношениях фигура Ломакиной. Подбоченясь, Ольга Михайловна попыталась изобразить строгость, - «Надоели», говоришь. А такие, как ты, упрямые и бестолковые нам не надоели?
- Ну-ка не ругаться! Я уже здесь и все вижу, - призналась Анна Евлампьевна.
- А кого милиция ищет?
Серебрякова поправила, -  Вопрос следует задавать так: «Кто ее вызвал?» Премию тому, кто ее отсюда уведет.
Лариса не сразу догадалась, что возвратившаяся «баба Нюра» подает ей какие-то знаки. Разобраться, что именно пытаются ей передать, Латушкина не смогла, а ведь оппонентка решила, что ее поняли. О собственных сомнениях Латушкина сообщила Анне Евлампьевне позже, -  Виталий пропал. Я заглядывала в шкаф, там его не было.
«Баба Нюра» сокрушенно покачала головой, - А ведь милиция не успокоится, пока его не отыщут.
Лариса смекнула, - Может, им идейку подбросить?
Они поняли друг друга без слов. Как замечательно, что тебя понимают и принимают. В привычной дневной суете Лариса успела привести палаты в порядок, удалить весь мусор, образовавшийся после пожара в отделении, и одновременно быть в курсе происходящего. Единственное, что было не в ее власти – отследить местонахождение Аносова.
«Баба Нюра» допытывалась у нее, - Кто видел его последним? Ты? Скорее всего, он прячется где-то в отделении. Главное, не привлекать к нему внимание.
Лариса считала так же, как и Анна Евлампьевна. Она многого не пожалела бы для того, чтобы милиция поскорее убралась отсюда. Вот так бы зажмурила глаза и …