Дуркин дом. Глава 68

               

 
             И вот она распахнула глаза, и снова видит Виталика. – О таком сюрпризе я даже и не мечтала, призналась Латушкина «бабе Нюре».
- И не надо о нем мечтать. Виталик – реальность, мечтать надо о лете, об отпуске, о развлечениях.
Каждый остался при своем мнении, а Лариса, кроме того, не торопилась делиться собственными секретами. Анна Евлампьевна сразу разглядела нерешительность собеседницы, - Вот и правильно, сказать всегда успеешь. Прежде надо хорошенько подумать.
Вовлечь ее во всеобщее обсуждение желает Приходченко, которая подает одной ей только понятные знаки. Войдя в ординаторскую, Лариса застала все тех же действующих лиц в окружении людей в форме.
- Вот еще один свидетель, Латушкина Лариса. Она участвовала в тушении пожара. Правда, Лариса?
Кивнув головой на вопрос Ломакиной, Лариса искала глазами Виталика, но вместо любимого постоянно натыкалась на его добровольную помощницу. Татьяна, как и остальные свидетели из числа медицинских работников, дала показания, которые приобщили к делу о поджоге в отделении пограничного состояния, устроенного неизвестными.
- Где вы находились примерно с двадцати часов вечера?
Лариса не сразу поняла, что вопрос обращен непосредственно к ней. Внезапно она очутилась в центре всеобщего внимания, на нее в упор взирал человек в форме.
- Вы … вы меня спрашиваете? – заикаясь, спросила Лариса. Получив утвердительный ответ, она добавила, - Вечером меня заперли в ангаре, во внутреннем дворе больницы.
Ей показалось, или Приходченко, действительно, пытается что-то сказать ей. Хорошо, что эти попытки не вызвали интереса у следственных органов. Ко всеобщему облегчению их представители быстро ретировались.
- Без милиции дышится свободнее.
Признание Бочаровой осталось без комментариев. Однако вечно всем недовольная Серебрякова не удержалась, - А почему они не забрали Клименко и этого … его пособника?
- Забирают преступников, а эту парочку даже еще ни в чем не подозревают, - парировала «баба Нюра».
В коридоре Лариса почувствовала, что ею интересуются. Приходченко тащила ее, приговаривая, - Пойдемте куда-нибудь для вида, в палату. Так наш разговор не будет привлекать лишнего внимания.
Послушно следуя за проводницей, Лариса одновременно не теряла бдительности. «Что будет с Виталиком в дальнейшем?» вопрос, который не давал ей покоя. «В укромном» местечке они без труда затерялись на фоне безликих его обитателей, чье присутствие Лариса игнорировала. Ей хватило вопросительного взгляда для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство.
- Лариса, Виталий Вячеславович для всех пропал. Его исчезновение никак не связано с пожаром. Он вынужден прятаться из-за нелепых обвинений, выдвинутых в его адрес руководством больницы. В ваших силах помочь ему.
- Взять вину на себя или расправиться с больничным руководством? – с хитроумным сарказмом полюбопытствовала Латушкина.
Перед тем, как ответить, Татьяна опасливо оглянулась по сторонам. И здесь, где сперва сделают, а после подумают, нельзя некому доверять. С глянцевой поверхности электрочайника, стоявшего сбоку, на тумбочке, на Татьяну воззрилось малосимпатичное личико, в котором она с удивлением признала собственные черты. Бремя проблем наложило на него отпечаток, стерев с лица юношеский задор, - Зря вы так …
Ее перебили, - Как так? Не понимаешь, отчего над тобой насмехаются? В отличие от тебя я не стану озираться на этих полулюдей, они мне – не указ, и ты тоже. Меня интересует лишь благополучие Виталия. Чем я могу ему помочь?
- Нужно сказать в милиции о ваших подозрениях, о том, что вы видели Клименко и … вашего родственника с зажженными спичками у кабинета заведующего отделением. Им ничего не будет, их признают невменяемыми.
- А почему ты думаешь, что мне поверят?
Нервно теребя полы халата, Приходченко пожала плечами, - Я только предполагаю, что милиция поверит в полностью совпавшие показания.
- Милиция поверит в правдоподобные показания. Мне самой хочется знать правду. Что тебе известно о пожаре?
- Его устроил человек, заинтересованный в сокрытии финансового преступления …
Лариса резко перебила, - Выражайся яснее. Поджег тот, кто желал скрыть воровство денег из сейфа. Преступник должен был завладеть ключами от сейфа и кабинета. Насколько мне известно, все это было в наличии у Аносова.
- Он боится, что подумают на него. Но он не виноват! Он – жертва больничного руководства, он сам отказался воровать, вот они его и подставили! – незаметно для себя Татьяна перешла на крик, что привлекло к ней внимание. На Татьяну воззрилось несколько пар мутных глаз, абсолютно не отдающих себе отчета в происходящем.
- Проведем собственное расследование. Пожар устроил главврач, а кто запирал меня?
- Это не Виталий, это – я, - как Татьяна и ожидала, оппонентке ее признание не понравилось. Приходченко начала оправдываться, - Меня Виталий попросил. Он хотел избавить вас от излишних переживаний. Он вас ценит и уважает.
Лучше бы он меня любил, мечтала Лариса. Рисуя в воображении портрет любимого, она невольно пыталась отыскать в нем хотя бы частичку той страсти, которой грезила сама, посему долго отказывалась признавать собственные заблуждения. Когда любишь, хочется верить, что все вокруг желают друг другу добра. Почему Виталий доверяет этой пигалице, а не ей? Разве Татьяна производит впечатление надежного человека? – Ради Виталия я готова на многое. Мы ему поможем, медсестры, врачи будут на его стороне. Почему он не делает соответствующее заявление в милиции?
Удивление Ларисы было вполне искренним. Татьяна вскоре ее разочаровала, - Он боится. А вас разве никогда не предавали, вдвойне обидно, когда это делают близкие люди. Он просто боится доверять.
- А тебе он не боится доверять?
В вопросе звучала откровенная издевка, но Приходченко стерпела обиду. Глядя в глаза Ларисе, Татьяна грустно улыбнулась, - Главное, чтобы ему было хорошо. Виталий выиграет, если мы с вами станем союзниками.
- Где находился Виталий вечером, что делал? – Ларисе еще многое хотелось узнать, но просветление не принесло ей уверенности, что она движется в нужном направлении. 
- Виталий заходил в соседние отделения, выходил в парк. Позже он мне признался, что на короткий миг не запер своего кабинета.
- Ключи мог выкрасть кто угодно. У охранника имеются дубликаты всех ключей.
- От Клименко можно потребовать сделать признание в похищении ключей. За соответствующее соглашение Клименко пойдет на уступки.
Лариса никак не могла взять в толк, о каком соглашение Приходченко ведет речь? Разве мерзавцу можно доверять?
Татьяна прочла вопрос во взгляде Ларисы, - Клименко и … ваш родственник покушались на убийство меня и моей сестры, требуя выкуп за освобождение.
- В какое время вы находились в плену?
Ответ Лариса получила после небольшой паузы, - После девяти вечера, кажется.
- А когда ты меня выпустила из ангара? – вопрошая, Лариса почти не сомневалась, что ее собеседница допустит неточность, тем самым признает свою нечестность.
- Не я вас выпустила. Извините, мне пришлось сказать неправду, это из-за непонимания. Мне неясно, какая роль во всей этой истории отведена мне, и чего еще ожидать?
Она поторопилась, уличая собеседницу в излишней подозрительности. Признавая, что была неправа, когда насмехалась над Татьяной, Латушкина не смогла пересилить себя, и извиниться. Пока, до конца неясно, кто и перед кем виноват? – Для того, чтобы ответить на твой вопрос, надо знать все обстоятельства последних событий. Со слов свидетелей пожар возник после одиннадцати вечера. Как быстро его заметили?
- Вероятно, после двенадцати ночи. Я присоединилась к тушению, как только вернулась на работу.
- Клименко издевался над тобой, выколачивая деньги, а ты после освобождения, вместо того, чтобы оправиться от потрясения, поспешила в больницу. Откуда этот революционный энтузиазм? Тебя что, метлой гнали на работу?
- У меня предчувствие было, что с Виталием случилась беда. Преступник так досконально просчитал, что Аносов выступает главным подозреваемым. Официально ключи от кабинета и сейфа были лишь у него, посторонних в отделении никто не видел. Виталию требовалась защита.
- Выходит, в то время, когда я мерзла в продуваемом ангаре, ты все еще томилась под властью Клименко, а где был Аносов?
- В то время он пытался разыскать беглецов, ходил по отделениям милиции, здесь по парку. Его видели дежурные медсестры. Если Клименко сознается в том, что он устроил пожар, с Виталия снимут часть обвинений.
- Ты рассчитываешь на порядочность Клименко? Ограбление сейфа он на себя, вряд ли, возьмет.
- Ради того, чтобы не очутиться на  зоне по более тяжкой статье, он согласиться быть обвиненном в неосторожном обращении с огнем.
- Мерзавцу не следует верить. Он через пять минут с легкостью изменит свои показания.
- Мы с сестрой тоже можем сменить милость на гнев, и тогда негодяям не поздоровится.
Лариса покачала головой, - Нам тоже не поздоровиться за дачу ложных показаний. Хочешь знать мое мнение, надо все честно рассказать в милиции. Иначе, когда правоохранительные органы обо всем догадаются, нам они более не поверят.
- Что будет с Виталием?
- Каждый получит по заслугам, и тебе не придется искать себе оправдание. Пойми, правда, любая правда лучше, чем ложь. Я предлагаю встретиться всем, сколько-нибудь замешанном в произошедшем и обсудить участие каждого в недавних событиях.
- Не уверена, что ваше предложение понравится Виталию, - в голосе говорящей звучало огромная доля сомнения. А за свое ли дело они взялись? 
В ординаторскую они заходили в полном одиночестве. Не сговариваясь, они вместе распахнули дверцу шкафа.
- Виталий Вячеславович, - негромко позвала Татьяна. Подождав несколько секунд, Татьяна повторила призыв. Беспокойство возникло после того, как, осмотрев внутренне содержимое шкафа, где обычно висела верхняя одежда, исследовательницы никого не обнаружили.
- Может, Виталий вернулся в свой кабинет? – очень быстро Таня поняла, что спросила глупость. – Нет, верно, его кто-то обнаружил и …
- Предложил пойти прогуляться, - закончила Лариса. Собственные переживания она спрятала под маской привычного сарказма.
Пропустив мимо ушей комментарии Ларисы, Татьяна обвела пристальным взглядом ординаторскую. Виталия могли спугнуть, и он спрятался в другом месте. Под столом пусто, под кроватью уже стоят какие-то ящики.
- Он мог схорониться в любой палате и даже не в нашем отделении, - предположила Приходченко.
- Чтобы ответить на вопрос: «где Виталий?», надо поставить себя на его место, - проведя рукой по лбу, Лариса желала с такой же легкостью избавиться от всех сомнений. – Почему Виталий боится милиции больше, чем нечистого на руку начальства? Я не узнаю своего бескомпромиссного друга. Скажи, за последнее время ты не заметила в его поведении что-нибудь необычное?
- Нет, кажется, все было, как всегда. Но я могу и ошибаться. Для меня Виталий и все, что от него исходит, безупречно, поэтому …
- Ясно, - на ходу бросила Латушкина. Пришедшая ей в голову идея, целиком захватила ее. Решимость Ларисы заслонила собой все остальное, однако, не помешало бы прислушаться к внутреннему голосу, монотонно нашептывающему: «помощники нужны в любом деле. Не отмахивайся от руки, тебе протянутой, иначе в следующий раз отмахнутся от тебя самой». – Таня, сейчас я приведу сюда Клименко, и мы вместе расспросим его.
 Осуществить задуманное оказалось гораздо труднее, чем представлялось. Изображая спящего, Клименко не поддавался на уговоры, быстро перешедшие в требования. Ларисе не удалось обнаружить среди обитателей палаты Гришку. Клименко таскал его за собой не от большой симпатии, скорее, интриган имел на больного человека далеко идущие планы. Спокойное поглаживание по плечу напомнило, что она не одна. Твердость во взгляде убедила Ларису, без поддержки она не останется.
- Клименко, встаньте сейчас же, - незнакомая жесткость звучала в голосе Татьяны. Не дождавшись реакции, она повторила свое требование, ниже склонившись над лежавшим.
Лариса пошла еще дальше в достижении желаемого. Схватившись за край одеяла, она резко дернула его на себя. Невразумительное мычание лишь подтолкнуло ее к тому, чтобы добиться своего. Четко выговаривая слова, Татьяна произнесла, - Если вы сейчас же не встанете, я заставлю вас сделать это при помощи укола.
Угроза подействовала. Зевая, Клименко обнажил рот с пожелтевшими, но не испытавшими на себе мастерство стоматолога зубами. Не скрывая омерзения, Татьяна пальцем указала на дверь. Замыкала шествие Лариса, напоследок еще раз обошедшая палату. Она не ошиблась, среди его обитателей Гришки не было. Уединившись в ординаторской, сообщницы учинили Клименко допрос с пристрастием. – Где Гришка?
- Лежал на соседней кровати, потом вышел из палаты.
Лариса не сомневалась, что за внешне простецким выражением скрывается хитрый, изворотливый тип, способный на любую подлость. – Если ты будешь уличен в обмане, тебе воздастся за прошлые заслуги.
Клименко выслушал предупреждение, не моргнув глазом, - Я не слежу ни за кем.
Повернувшись к Клименко, Татьяна продемонстрировала ему то, что прятала за спиной. Невольно ли, намеренно она выставила вперед руку со шприцом. Вслед за этим из кармана ее халата появился пузырек. Действия Приходченко были вполне естественными, и эта натуральность не предвещала Клименко ничего приятного. – Лариса, вам, как бывшему корреспонденту, предоставляется возможность наблюдать за неизученным до конца действием эликсира правды. Он оказывает на мозг активизирующее действие, честному человеку инъекция эликсира не страшна, зато прохиндей сразу же расстанется со всеми своими секретами. Попробуем?
- Непременно, - отозвалась Латушкина.
- Вы не имеете права! Я протестую. Изучать всякие там действия разрешено лишь с согласия пациентов, а я вам такового не дам, - Клименко медленно пятился к двери.
Путь к отступлению ему перекрыла Лариса, - Тебя никто спрашивать и не собирается. Считай, что это тебе испытание во имя науки. Из шприца уже заструился фонтанчик, Таня направилась к пациенту.
- Караул, убивают! – что есть силы, заорал Клименко.
 Его внимание было сосредоточено на подступающей Приходченко, в то время, как Латушкина толкнула его, подставив подножку. Очутившись на полу, Клименко продолжал пятиться на четвереньках, пока не натолкнулся на препятствие.
- Пути к отступлению отрезаны. 
В последующем вопросе звучал неподдельный страх, - Что вам от меня надо?
- Правды. Доктор Аносов дал показания и, если окажется, что они разняться с твоими, поверят ему. Сокрытие истины – это признание собственной вины.
В аргументах Ларисы было столько спокойствия и убежденности, что поставленный перед выбором призадумался, - Когда я уходил в палату, доктор был еще здесь.
- Когда это было?
- Не знаю, могу сказать лишь предположительно, часов в девять – десять, - бросая опасливые взгляды с одной наступающей на другую, Клименко был готов на все.
- Пиши показания.
Перед Клименко тут же очутился лист бумаги, предоставляющий ему выбор, чего не скажешь о его соглядатаях. В ординаторскую заглянули Ломакина и Бочарова, - Это что за новоявленный работник? Помощь требуется?
Не спуская глаз со склонившегося над листом Клименко, Приходченко отрицательно покачала головой.
- Я скоро.
Прогулявшись в соседнее отделение, Лариса выяснит, насколько верны ее предположения, а чтобы не было повода  позже сомневаться в чьей-нибудь несдержанности, она не стала посвящать других в свои планы. На нижних этажах жизнь шла привычным чередом, посему, прежде, чем расспрашивать, Латушкина решила побеседовать на отвлеченные темы. Корчагина сидела на кровати, разглядывая обросшие волосами и с выступающие синюшными сосудами ноги. – Как поживаешь, Лариса?
Вопрошаемая равнодушным взглядом уставилась на Латушкину, что-то смутно пытаясь припомнить, - А мама сегодня придет?
- А вы с ней договаривались заранее? – в свою очередь поинтересовалась Латушкина.
- Не помню.
Манекен перед ней весьма отдаленно напоминала ее подругу, когда-то большую выдумщицу и заводилу. Если бы Латушкина увидела ее впервые, продолжать знакомство ей расхотелось. Но ею руководствовалась неопределенность в судьбе Аносова, - Лариса, а что тебе сказал Виталий Аносов во время своего последнего посещения?
- Сказал, что меня скоро выпишут.
- Когда это было?
По реакции Латушкина сделала вывод, что вопрос был поставлен неточно.
- К ней мужик какой-то приходил сегодня рано утром.
Реплику с соседней кровати Лариса, скорее всего, пропустила бы вместо ушей, если не предъявленное вещественное доказательство в виде брелка - знака зодиака, изображающая стрельца, целящегося в неизвестность, - А что конкретно говорил посетитель? – полюбопытствовала она у присоединившейся к разговору собеседницы.
- Он говорил что-то такое медицинское.
Лариса пожалела, что у нее при себе не оказалось фотографии Аносова. Одновременно припомнив, что Виталий не позволил бы себе демонстрацию брезгливости по отношению к пациентам, Латушкина спросила, - А посетитель ласково обращался с Ларисой? Может, он погладил ее по плечу, еще как-нибудь утешил?
- Он вел себя, как обычный посетитель, и даже принес нам яблоки.
- Он мне принес, а не вам, - поправила Корчагина.
Уже в дверях палаты Латушкину догнала реплика соседки Корчагиной, - Приходящий сказал: «не забудь в следующий раз, как меня зовут». Он прошептал свое имя ей на ухо.
Вернувшись, Лариса спросила об этом у бывшей подруги. Осознавая насколько будущий ответ для нее важен, Латушкина воспользовалась тактикой медперсонала. Превозмогая брезгливость, она приобняла Корчагину.
- Не помню, - раздалось в ответ.
Перебирая всевозможные имена, Латушкина надеялась докопаться до правды. С тем же результатом она могла вопрошать оконную раму. Возвращаясь назад, Лариса подумала, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы съездить домой, о чем она поставила в известность Приходченко.
- Клименко написал, что вместе с Григорием они связали Виталия, а после отпустили. Куда доктор направился потом, Клименко не знает. Его показания были вполне последовательны и логичны.
- Я привезу из дома фотографию Виталия и, возможно, его опознают в соседнем отделении. 
Провожая Латушкину, Татьяна сокрушенно покачала головой, - И враги, и друзья нашу Ларису боятся, но, если последние учитывают не только свои, но и ее интересы, то недруги только и ждут момента, чтобы поквитаться с ней.
- Никакую Лариску я не боюсь. Мне – никто не указка, - спокойно и размеренно подытожила Ломакина.
- Ольга Михайловна, я образно выражаюсь. Уж не думаете ли вы, что, тем самым, я желаю подчеркнуть превосходство одних над другими. Вовсе нет. К сожалению, иным, менее демонстративным способом, у нас нет возможности отметить трудовые заслуги отдельных сотрудников отделения.
На выручку Приходченко пришла «баба Нюра», - Есть люди, которых трудно не заметить, а мимо которых пройдешь десятки раз и со счета собьешься, вот хоть мимо меня. А вот мимо тебя, Ольга, не пройти. Сразу же свой вердикт вынесешь, и мы уж будем стараться, чтобы положительный.
- И вердикты не понадобятся, если бы порядок в штатном расписании навели, а то, черт знает, что, то ли пред тобой список на внеочередной субботник, то ли запуск андронного коллайдера готовят. Чего «баба Нюра», запуск нейронного двигателя будем осуществлять? – шутя, полюбопытствовала Ломакина, - Только сначала нашего заведующего отыщем, а то все, как положено, а мы словно сироты.
Татьяна не успела отступить, как перед ней скалой выросла внушительная и колоритная фигура медсестры Ломакиной. – Где же наш аксакал? Тебя, Татьяна, он уж, точно просветил: когда и где состоится долгожданное свидание?
Пятясь, словно под прицелом слежки, Приходченко оказалась прижатой к стене, но даже в подобном, зависимом положении, она не собиралась пренебрегать интересами любимого заведующего, - Тише, прошу вас, не надо всуе упоминать …
Командные слова потонули в оглушительном вое, распространяющемся по этажу с одной из больничных палат. Привлеченные неожиданным шумом в коридор стали выходить сотрудники.
- Катя, у тебя конкурент появился. На этот год в Гнесенку большая очередь выстроится, - не удержалась от шуток Ольга Михайловна.
Бочарова, именно к ней обращалась вездесущая медсестра, не стала упражняться в силе голоса, а ринулась к источнику шума. В четвертой палате, куда она заглянула, она натолкнулась на целое шествие. Колонна из шести человек маршировала, исчерчивая неровным шагом свободное пространство.
- Стоять на месте: раз – два! – скомандовала Бочарова. Однако, на ее призыв реакции не последовало. Завывания, отнюдь не дружные, продолжали бередить пространство, заглушая все остальное, а это обстоятельство больше всего беспокоило Катю, а за ней и Татьяну, предпочитающую соблюдать порядок во всем. Если его нет, она принесет его извне, так рассудила Приходченко и … осуществила задуманное. Ей удалось завладеть вниманием составляющих колонну, - Все мои атлеты должны не только не забывать про свое тело, но и закалять дух. Олимпийская гвардия должна быть безупречной.
Красочный рассказ, изложенный ею перед благодарными слушателями, сослужил добрую службу. Недомолвки, неясности, обиды, напраслины канули в неизвестность, забирая за собой все недосказанное, а будущих бед Татьяна опасалась больше, чем прошлых. Жаль, что поделать ничего ни с теми, ни с другими, ни в ее силах.
- Танечка, я завтра дежурный по коллайдеру. Мне завтра запуск поручен, - признался Чубукка на радостях.
Уткнувшись теменем в плечо, Приходченко взмолилась, - А мне еще ни разу запуск коллайдера не поручали, а так хочется.
- Они там все на очередном заседании ученого совета решают, а нам говорят в последнюю очередь и то, если не забывают, - посетовал Толмачев.
Бочарова поспешила утешить, - Мы можем без них, хоть совет, хоть конференцию устроить, а вас, Виктор Олегович, мы выберем ученым секретарем.
- А после запуска коллайдера, что будет следующим шагом в науке? – вопросы из Толмачева так и сыпались, как из рога изобилия.
- Мы обязательно что-нибудь откроем в мире элементарных частиц, - настойчиво проронила Приходченко, - Если вы, конечно, не боитесь составить конкуренцию признанным мэтрам.
Потрясая у лица своих благодарных слушательниц кулаком, Виктор Олегович заметил, - А ведь вовсе необязательно перечитывать весь учебник по физике элементарных частиц, для того, чтобы сделать новое открытие! Здесь, в четвертой палате целый научный совет содержится, - неизвестно, чему Толмачев больше радовался: свалившимся, словно снег на голову единомышленникам или выглянувшему сквозь пелену облаков солнцу?
Пропустив вперед коллегу, Приходченко задержалась в дверях, неслучайно очутившись рядом с самым неприметным из всей честной компании – Головачевым. Татьяна не спускала с него глаз. Хорошо получится, если в коридор они выскользнут сообща, а там затеряются среди многочисленных гуляк. Но планы Татьяны были нарушены сторонней инициативой. – Я могу вас отвести, - неопределенно – расплывчато промолвил Илья.
Татьяна была благодарна ему за тот, не привлекающий постороннего внимания жест. Вопреки ее ожиданиям, Головачев повел ее в туалетную комнату. Среди натертого порошком кафеля они с ходоком Ильей долго не задержались. Какая-то неведомая сила потянула ее, не успела Татьяна расспросить своего провожатого, как они очутились в кромешной тьме.
- Тише, Таня, это – я.
По голосу Приходченко узнала его обладателя. От нее требовалось немногое, не сопротивляться происходящему, каким бы внезапным оно не было.
- Не надо никаких имен. Ты меня здорово выручишь, если принесешь мне конверт, обклеенный изолентой.
После задания Татьяна также быстро исчезла, озабоченная полученным поручением. Здесь, в чужих апартаментах, она каждую секунду ощущала смутное беспокойство. Ей что-то недоговаривали, стало быть, не доверяли? Эта мысль едва не свалила Татьяну с ног. Вот она, ниша, о которой ей говорил Аносов, но никакого вложения ей обнаружить не удалось. В кабинете у Виталия имелись еще потайные места, о которых некому, кроме его владельца не было известно. Татьяна с таким энтузиазмом выдвигала встроенные ниши, что едва не упустила подходящий момент. Судя по запаху, конверт, который она держала в руках, был когда-то обклеен, а вот внутри пусто. Что теперь делать?
Неожиданно скрипнула дверь. Ну вот, не зря сестра обвиняла ее в том, что Таня не умеет хранить секреты. Хотелось провалиться сквозь землю, но судьба оказалась к ней милосердной.
- Таня, мудрые союзники не помешают, как ты считаешь?
Вместо ответа Татьяна улыбнулась.
Прежде, чем продолжить далее убеждать, Анна Евлампьевна плотно затворила  дверь кабинета, - Таня – ты самая умная девушка и вправе не вникать ни в чьи советы. Но, деточка, поверь мне, старой бабке, не все в твоих силах, ведь так?
Слова дались ей не сразу, - Мне нужно помочь ему. Но в условном месте положенного не оказалось. И я, я сама …
- Он назвал тебе что-то конкретное?
Молчание в ответ было недолгим, - Он будет рассчитывать именно на меня.
Эта мысль не отпускала ее, пока, на ее счастье, вернулась Латушкина, и с ходу удивила Приходченко, -  У нашей подруги детства был не он, а тот, кто хотел быть похожим на …
Указательный палец с руки Татьяны лег на уста Ларисы, как раз вовремя. Дождавшись, пока «баба Нюра» оставит их, Татьяна обратилась к союзнице с меркантильной просьбой, - Виталий, вероятно, будет с кем-то расплачиваться наличностью. А у меня кончились деньги.
- Ко мне Аносов тоже обращался с аналогичной просьбой.
- Сумму озвучить можешь?
- Я не заглядывала в конверт, - разоткровенничалась Латушкина, - Кстати, потайное место он мне, похоже, тоже назвал.
Новости, отнюдь, не поразили ту, которой они предназначались. Гораздо более невероятным казалось то, что источником их распространения был самый неприметный из пациентов. – Это тот, который и пары слов связать не в состоянии. Как Виталий мог доверить ему свои интересы?
Странным был не факт поголовного доверия, а то, что Виталий с аналогичной просьбой обращался к нескольким союзникам. Выходит, верна народная пословица: «от кого поведешься,  оттого и наберешься».
- Пойдем, Таня, представишь меня нашему благодетелю. Давай, не стесняйся. Обещаю, буду хранить молчание.
Вот, когда им пришлось пережить еще один шок. Как ни старалась в замкнутом пространстве Татьяна привлечь к себе внимание, тщетно. На ее призыв никто не откликнулся. Позже, в ординаторской, Лариса предположила, - Тебе просто померещилось. Но, не исключено, что некто намерено выдает себя за В.В.
- Зачем?
- Вот на этот вопрос нам еще лишь предстоит ответить, - не то успокоила, не то заверила Латушкина.