ступор амока

мысли не жилали
проявляться, има было
гораздо приятнее находитьси
во вне восприятия мыслеуловителей.

море волнуется - раз,
море волнуется - два,
море волнуется - три,
фигуры на месте - замри.

созвучие соглядатаев
сотоварищей соразмерностью
соблюдало сотрудничество сознательных
союзников, сокрывающихся солидарностью совков.

законтрапупились обрезанные,
не по размеру шильдиками обвешались,
слаженному цепному передаточному механизьму
воспротивились оголтело и, зачем-тось, пустопорожне усилилиси.

газ веселящий искорками
бриллиантовыми засверкал под
небесами перламутровыми и заходящие
облачка разума расцвечивались палитрой весенней.

чучу отчубучим, дай время
тока в место отходное сходить
да доходец какой-нить заполучить
слегонца, не парясь там в дикларациях.

типа тогось ентого
типа, об чом бакланим,
попугаи? хрюндели лавэгонные,
казуистически чморассусоливаюсчие.

и чо оне такие
нериальные, такоси
выспренные, надуманные,
обдолбанные и охренотевшие?

но случай ентот
нать было исчо има
осмыслить в дерзновениях
откровенных и предрасположенных.

ужо лутчшее не будит, а будит
тока фсе хужее и хужее. и смысл
потеряетси. одна бессмыслица, тварюга,
крутит-вертит какоси захочит, не к добру енто.