Обычный вечер

     Муж приходит с работы. На  столике для газет – перчатки (варианты: не убрана сковородка с плиты, сумка в зале брошена кем-то,…). Сразу крик: человек сидящий дома весь день, дохнущий от скуки мог бы больше заниматься хозяйством, не пялить глаза в идиотские книжки и больше ценить честь совместного проживания с известным журналистом! А если он (ленивый) этого не делает, то вот множество адресов, где ему самое место!
     Пока я собираюсь ответить, он уходит к себе, откуда через минуту вылетает с упреками, что некто сломал ему домашний кинотеатр. Уверенья, что к нему никто не заходил – не принимаются. Приходится идти и вставлять на место скард, вывалившийся из гнезда во время поиска очков (флешки, карточки, фотографии и т.п.) Все это под непрерывные объяснения, зачем мне голова, на каком месте она смотрелась бы гораздо лучше, в каком зоопарке проживают мои родственники. Ухожу, сидя в зале, подбираю слова, более-менее адекватно соответствующие моему состоянию.
    Выходит, я открываю рот, а он:
     - Слушай, а чай у нас что, кончился?
     - Посмотри в нижнем шкафчике слева, - советую я, проглотив все несказанное.
     Уходит на кухню, откуда через минуту вопли об идиотах, заставивших кухню шкафчиками. Достаю чай. Ну да, в верхнем шкафчике справа. После тирады о дебилах, путающих право-лево, верх-низ и легкой пробежки по генеалогическому древу с определением каждой ветви, идет предсказание моего печального будущего. Заварив чай, уходит. Отрепетировав на кухне ответ, иду ругаться. Он сидит на диване весь в слезах:
     - Там два автобуса столкнулись, столько людей погибло. А одному мальчику ноги оторвало, он лежит тако-о-о-й краси-и-и-и-вый и без но-о-ог…
      Слезы просто градом.  При виде того, что я не забилась в истерике и не рву на себе волосы, следует очередное перечисление адресов, куда нужно идти бездушным сукам с их крошечным каменным сердцем, которые не смотрят ТВ, потому что им безразлично все человечество. Уползаю, раздавленная своим ничтожеством.  Через несколько минут слышу шаги. К чему готовиться? Может выйти с рюмкой, тихо протянуть:
     - Помяни. Тоже ведь вот, ехали люди куда-то по делам… А если бы твой сын сейчас там лежал без ног, весь изуродованный?
И с такой скорбью  в глазах! (Это его любимое. Как только солдат где повесится, или зарежут кого молоденького, или еще чего, так сразу: а вот представь, что это твой…)
    Может вылететь, разгневанно потрясая носком:
    -Вот, у меня уже поминать нечем, а как в магазин пойти в этом!? Другие жены следят за носками, а я в дырявых должен ходить? Зашей!
    - Где?
    - Ну вот!... Нет, вот… Нет… (швыряет) Сама ищи, сволочь слепошарая, до инфаркта хочешь меня довести? Все делаешь, чтобы комнату мою занять!
    - Ничего я не делаю…
    - Вот именно! А надо за мужем ухаживать, ценить, что я тебя из трущоб вытащил!
    - Ну каких трущоб, что ты несешь? Я в частном доме жила, сейчас бы сказали – в коттедже.
    - Не огрызайся, а делай! Меня сам Толоконский знает, а ты сидишь тут, тупая как пельмень!
    - Кто???
    - Не притворяйся, что не понимаешь! Я хотел сказать: валенок!
     Иногда я хохочу от его оговорок.
     - Вот-вот, и смеешься ты как ведьма!
     А иногда мне все надоедает, и я огрызаюсь, что его очень удивляет. Тогда он моргает и молча уходит к себе. В последнее время это происходит чаще, так что тенденция меня радует. После терапевтической группы я научилась говорить что чувствую. Его это озадачивает. Он не привык, что кроме него, такого впечатлительного, кто-то что-то может чувствовать.
     Ну вот, как-то так и живем ;