16. Казус Яблонского

У Гриши Яблонского всё было втройне. Все проходили по одному делу, а у Гриши их было сразу три.

Во-первых, он спел песню «Лекция о международном положении», которая сразу стала «глумливой» созданной «для пособничества идеологическим противникам». Именно об этом появилась большая статья в газете «Советская Россия».

Во-вторых, он подписал «антисоветское» «письмо 46» и тем самым «допустил серьёзную политическую ошибку», «проявил политическую незрелость», «политическую близорукость», «нанёс вред советскому государству», а при обсуждении «проявил неискренность». За это он поплатился исключением из КПСС.

В-третьих, он написал пьесу, которая «носит ярко выраженный формалистический характер», в которой «в очень большой степени … присутствуют элементы так называемого «театра абсурда», а «целый ряд двусмысленных реплик и предложений дают почву для различных произвольных толкований».

Репутация Яблонского уже была настолько испорчена, а наказания за первые два «проступка» столь суровы, что последняя «провинность» ничего добавить уже не могла. Она только упрочила его репутацию.

Но было и «в-четвёртых». То, что не заносилось в протокол, отсутствовало в решениях. Но ЭТО было, и об этом знали. ЭТО проскальзывало и в выступлениях на собраниях коммунистов, было в письмах-сигналах, которые направляли в ЦК КПСС и обком КПСС.

Иногда ЭТО случайно выходило на поверхность. Вот, например, выступление А.Н. Анатольевой на заседании партбюро Института геологии и геофизики:

«Я глубоко убеждена в существовании тайной организации. Была на банкете бардов – всё проникнуто сионистским духом».

Никто из членов партбюро ей не возразил.