Даты

Прошедший рабочий день, ничем особенным не отличался от предыдущих дней, для Николая Петровича, сорокалетнего мужчины. Не успел он  переодеться в домашнюю одежду, после возвращения с работы, как из кухни, в прихожую, пришла жена, и сказала ему: - Коля, посмотри телевизор в зале, я, сейчас, разогрею на плите ужин и позову тебя.

- Хорошо,- ответил он жене, подошёл к трюмо и стал всматриваться в зеркало. Ему решительно не нравились черты своего лица. Нужно сказать: он всегда не нравился сам себе, даже в молодые годы. Вот и сейчас, ему казалось, что из зеркала на него смотрел совершенно незнакомый человек. Как всегда, после мыслей о том, что зеркало не может передать душевное состояние человека, улыбнулся, затем, пошёл в большую комнату, которую в семье называли <зала>.

В комнате, за своим письменным столом, стоящим возле левой стены, сидел Виктор, - младший сын, учащийся пятого класса, городской средней школы. 

- Папа,- проговорил он сразу же, стоило Николаю Петровичу войти в комнату.

Николай Петрович, присел  на диван и посмотрел на экран работающего телевизора.

- Папа, ты меня не слышишь что-ли? - Виктор посмотрел на него.

- Сынок, ты, что   хотел сказать?- Николай Петрович повернулся к нему.

Виктор улыбнулся.- Людмила Ивановна просила тебя позвонить ей по телефону.   

- Что случилось?- Николай Петрович был встревожен.

- Да ну тебя!-Виктор нахмурился.- Ничего не случилось. Скоро юбилей школы. Вот, поэтому, она хочет поговорить с тобой. Помнишь, однажды, ты писал сочинение  для юбилея школы? Может быть, и в этот раз тебя попросят об этом же? 

Николай Петрович усмехнулся. Ему стало стыдно за то, что в последнее время не подходил к сыну. Незаметно, Виктор изменился внешне: подрос, и превратился в сухощавого подростка. В его голосе появились грубоватые ноты.
 
" Вот тебе и раз, растём, взрослеем",- подумал он, и стал думать о жизни: "  Совсем недавно, пять лет назад, был совсем маленький. Сейчас, у него свои взгляды на жизнь, свои музыкальные пристрастия, любит ансамбль " Ногу свело", нравится ему песня Глюкозы " Невеста". Взрослеем! Пять лет прошло с того времени, как Людмила Ивановна - учитель математики, стала классным руководителем его класса. За эти годы я был в школе несколько раз".
 
***

Целая буря чувств бушевала в душе Николая Петровича, вспомнившего о школьном юбилее, проходившем в классе сына.

- Что случилось с тобой?- спросила его жена, увидев его встревоженное лицо.

- Всё хорошо, Лена,- он улыбнулся и посмотрел в её красивые карии глаза.

- Коля, не обманывай меня! Я вижу тебя что-то волнует. Слава Богу! Не первый день с тобой живу.

- Гм,- Николай Петрович усмехнулся. - Много чего волнует. Жизнь такая! Забыли, когда жили без забот и проблем. Без них не проживёшь! Сегодня, на наш объект приехал сам директор Самохвалов. Подходит ко мне и спрашивает:- Где большая  болгарка?

Я ему:-На месте. Где лежала, там и лежит. Он усмехнулся и говорит: - Ты, бригадир, не знаешь о том, что её утром кто-то украл из бытовки. Я высчитаю с бригады деньги за неё. Без болгарки на монтаже нельзя работать, металл чем-то нужно пилить! 

Обидно отвечать за человеческую жадность. Есть в бригаде один  скользкий тип. Как пришёл в бригаду так начали у мужиков исчезать деньги из карманов. Научил всех не оставлять деньги в карманах. Сейчас, болгарку украли. Пока, он не пойман - значит: не вор!

- Коля, не нервничай! - Елена улыбнулась. - Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Успокойся! Однажды, этого вора поймают! Он от наказания не уйдёт!  Я забыла тебе сказать: позвони Людмиле Ивановне. Тебе, Витя, ничего не говорил? Я позвоню ей.

Скоро она позвонила ей по домашнему телефону. Предположение сына о том, что Людмила Ивановна хочет попросить его написать сочинение к юбилею школы - оправдалось.   

Через минуту он разговаривал с Людмилой Ивановной.

- Николай Петрович!-говорила Людмила Ивановна. - Скоро мы, учителя, и ученики, -будем отмечать юбилей нашей школы. В этом году отмечаем её двадцатилетие. Двадцать лет прошло с первого сентября  тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, когда открылись её двери для школьников и преподавателей . Для всех нас: для администрации школы, учителей и учащихся - это знаменательное событие. Если у вас есть материалы, написанные о нашей школе, придите, прочитаем. Одним словом: было бы хорошо, если б, вы, сами, пришли в школу. 

- Людмила Ивановна,- проговорил Николай Петрович, выслушав свою собеседницу. - У меня есть небольшая повесть о школе и учителе. Но я сомневаюсь в том, что она подойдёт для вашего вечера. Написал её для себя самого, вернее - для своей души. В повести я честно говорю о том, что есть в нашей жизни. Боюсь: слушатели меня не поймут. События, о которых пишу в ней - взял из реальной жизни. Моя  героиня, обладает своим характером и внешними данными... 

- Николай Петрович, может быть, вам нужно продолжить повесть и написать в ней о нашем времени?

- Извините, Людмила Ивановна,- не согласился Николай Петрович с собеседницей. - Поймите меня правильно. Всё, о чём написал, стало для меня...как бы песней моей души. Когда я пишу о чём-либо, то мою душу переполняют чувства, которые   всегда воспринимаю как музыку. Поэтому, написанная повесть, стала песней моей души. Она сложилась в том виде, в каком ей суждено было сложиться. Скажу вам честно: я не вижу смысла в её продолжении. Пять лет прошло с того момента, как закончил над ней работу. Сейчас, у меня другие мысли и другие планы. Жизнь, как известно : не стоит на одном месте.   
 
- Жаль,- проговорила Людмила Ивановна.- Может быть, в вашей повести есть строки, которые подойдут для юбилея?

- Есть,- подтвердил предположение собеседницы Николай Петрович.- Даже не строки! Первые её главы будут интересны, не только учителям, но также и ученикам. В них идёт речь о первоклассниках, пришедших первого сентября в школу.
   
- Ну вот и хорошо!- Людмила Ивановна обрадовалась.- Пожалуй, это то, что нам подойдёт. Николай Петрович, приходите в школу дня через три, в кабинет нашего класса.

- Людмила Ивановна, может быть две первые главы повести я запишу на " Шарп".  Я возьму его с собой. В классе мы прослушаем то, что  запишу. Когда Вы и ученики вашего класса, прослушаете, записанные на кассеты главы повести, то решите: подойдут ли они для юбилея школы.

*** 
 
События, последовавшие вскоре, после телефонного разговора, приняли непредсказуемый характер для Николая Петровича. Немного подумав над предложением Людмилы Ивановны о приходе в школу, он решил, что пятница самый подходящий день для такого мероприятия. В пользу этого решения говорили два выходных дня, следующие за ним.

Через два часа, после разговора по телефону с Людмилой Ивановной, он позвонил ей и сказал, что  придёт в школу в пятницу, вечером, после работы.

В среду, с утра, погода испортилась, в городе похолодало. В восемь утра подул холодный северный ветер. Небо над городом , неожиданно затянули синие тучи и из них посыпался мокрый снег. Сильные порывы ветра подхватывали на лету мокрые струи снега и хлестали ими как бичом: благоустроенные дома, людей, машины и деревья.

Разгулявшаяся стихия, застала Николая Петровича на высоте строящегося здания, когда он сваривал швы, на железной конструкции.

Вечером, после работы, он принял душ и выпил стакан горячего чая с вареньем. Но последствия непогоды сбить не удалось: удалось их загнать вовнутрь, на короткое время.

Перед сном он решил записать на магнитофон две первые главы повести. Но сделать это быстро и качественно не смог: сначала мешало волнение, потом - кашель. Естественно, ни о какой правильной дикции во время чтения, не могло быть речи.

Он был расстроен. При воспроизведении первой главы, почти в её средине, услышал свой кашель. Пришлось ему стирать записанную на кассету главу и записывать её по новой. И снова, при прослушивании услышал надрывный кашель. Три раза он стирал записанные на кассету главы повести и три раза записывал.

Чувства недовольства собой и сомнение в качестве записанного текста, были в душе, когда не стал его прослушивать.      

***

Октябрьский вечер был тёплым, даже ветер, дующий на городских улицах, не  жёг лица горожан своим  дыханием. Жёлтые листья на деревьях и на асфальте дорог - не привлекали к себе внимания Николая Петровича, идущего в школу, чтобы увидеть в ней классного руководителя сына, прослушать с ней на магнитофоне, записанные главы повести, и услышать о них её мнение.

Время на его наручных часах было без четверти восемнадцать, когда Николай  Петрович подошёл к главному входу трёхэтажной школы." Слава Богу! Не опоздал!"-  подумал он и стал подниматься по бетонным ступеням крыльца.

В вестибюле, возле учительской комнаты, стоял  стол. За ним сидела молодая женщина, рядом с ней стоял  охранник.

Поздоровавшись с ними, Николай Петрович сказал охраннику :- Мне, на третий этаж нужно пройти, в кабинет 8 "А" класса, к классному руководителю сына.

- Проходите, - равнодушно сказал охранник. Обойдя стол, он направился прямо к лестничному маршу. Поднимаясь по ступеням, чувствовал в груди волнение. Сердце почему-то тревожно стучало. На мгновение, ему стало стыдно перед собой за то, что волнуется.
         
"Довольно! Отставить волнение",- скомандовал  внутреннему второму я и легонько постучал в дверь кабинета.
 
- Заходите!- раздался за дверью голос Людмилы Ивановны.

- Здравствуйте,- поздоровался он с Людмилой Ивановной и тремя девочками, которые стояли возле учительского стола.

Ученицы смотрели в раскрытую общую тетрадь, лежащую на нём.

Кабинет класса был просторным. В нём стояли три ряда парт. Между ними были небольшие проходы. На стене, чуть выше классной доски, были укреплены портреты писателей - классиков : Л.Н.Толстого, А.П.Чехова и Н.В.Гоголя.

На подоконниках двух окон, в горшочках стояли цветы. Штор на окнах - не было. Несколько секунд хватило Николаю Петровичу, для того, чтобы увидеть всё, что есть в школьном кабинете.
   
Проходите, Николай Петрович,- Людмила Ивановна улыбнулась, когда увидела, что он не решается пройти в кабинет.

Николай Петрович, после её приглашения, подошёл к столу и поставил на него " Шарп". После этого, присел на первую парту второго ряда.

Людмила Ивановна и девочки внимательно смотрели на него, ожидая его слов.

- Гм,- Николай Петрович  усмехнулся, посмотрел на них и сказал :- Прежде, чем вы услышите, записанные на кассету текст двух глав повести о школе, прошу меня простить за то, что не смог справиться с волнением когда записывал их. Я пытался голосом выделять все знаки препинания, но не смог сделать этого из-за кашля. Так получилось, что я простыл на работе. Одним словом: простите меня за технические неполадки. Скажу честно: я несколько раз записывал текст. Но не мог избавиться от недостатков.

Николай Петрович, - Людмила Ивановна улыбнулась. - Для нас, главное - содержание повести, её текст. Ничего предосудительного нет в том, что по объективным причинам, вы не смогли качественно записать на кассету магнитофона текст двух глав повести. Думаю: ваше волнение на записанной вами кассете, скорее будет плюсом, нежели минусом. Мы признательны вам за то, что вы, несмотря на свою болезнь, смогли прийти к нам, в школу.

***

Работал магнитофон " Шарп", стоящий на учительском столе, в кабинете 8 "А" класса. Из его колонок Николай Петрович  слышал, записанный на кассету свой голос; слышал прерывистое дыхание и даже ...кашель. Японская аппаратура зафиксировала не только это, но даже шорох страниц общей тетради, которые он листал, читая главы повести.
 
С каждой секундой настроение Николая Петровича ухудшалось.
 
Но зря он переживал за то, что слышал при прослушивании, записанного на Шарп текста. Людмила Ивановна правильно сказала ему о том, что все недочёты, о  которых он говорил, перед включением магнитофона, - стали достоинствами повести.

Людмила Ивановна и ученицы её класса смотрели на магнитофон. Похоже было на то, что они
слушают текст так внимательно, что ни на что не обращают внимание.
   
Услышанные главы повести, оказали своё воздействие на Людмилу Ивановну и её учениц. Девочки иногда смотрели друг на друга, улыбались, и снова внимательно слушали магнитофон. Их лица были не только серьёзными, но очень грустными.
   
Увидев такую реакцию на свою повесть, Николай Петрович посмотрел в окно. Из него хорошо был виден лесной массив. В природе, за последние дни, произошли большие изменения: с берёз и кустарников облетела почти вся листва. Много хвои осыпалось на землю с лиственниц. Из-за этого казалось, что в лесу стало не только просторней, но даже - светлей.

Николаю Петровичу стало грустно, когда он увидел на ветках берёз, стоявших под окном школы, - редкие листочки, дрожавшие мелкой дрожью.

" Скоро зима придёт",- подумал он. Но не успел он погрустить о быстролетящем времени, потому что первая глава повести, записанная на магнитофон, закончилась. 

***

- Да, вы оказались правы, Николай Петрович, в своих предположениях,- заговорила Людмила Ивановна, когда выключила магнитофон, и улыбнулась смущённой улыбкой.

- Я хорошо понимаю вас не только как автора повести, но прежде всего : как человека. Текст второй главы, к сожалению, нам не подходит.

- Всё получилось, как я предполагал, - Николай Петрович был расстроен её словами. - Лирические отступления в повести, которые вы имеете в виду,- служат  основной её цели : изображению жизни в её разных временах и проявлениях; они помогают  раскрыть человеческую душу. Ваши замечания - справедливые! Думаю: всё, что я написал о школе - вам не подойдёт!

-Первая глава вашей повести, Николай Петрович, считаю:  подойдёт!- неожиданно сказала Людмила Ивановна.
      
- Николай Петрович, - она была смущена. - Я хотела попросить вас написать статью в районную газету о предстоящем юбилее нашей школы. Думаю: вы справитесь с этим заданием.
 
- Извините, Людмила Ивановна,- Николай Петрович был удивлён.- Мне нужно много знать о том, сколько выпускников вышли из стен школы за двадцать лет её работы, нужно рассказать и об учителях.

- Николай Петрович, вы, не беспокойтесь об этом. Весь нужный материал для статьи, я дам. Мне хочется, чтобы статья о нашей школе, об учителях, работающих в ней,была по- человечески тёплой. За датой, которую мы, учителя и ученики, скоро будем отмечать, стоят, прежде всего - люди; за ней, по большому счёту, стоит судьба нашей страны. Вы можете написать хорошую статью о нашей школе, об учителях и её выпускниках, которые стали известными людьми.

- Людмила Ивановна,- Николай Петрович внимательно посмотрел на собеседницу. - Прежде, чем я
приступлю к работе над статьёй, посвящённой юбилею школы, я обязан спросить Вас:- Как живёте Вы-
российский учитель, в годы реформ, которые начались в России после распада Советского Союза?

-Тяжёлый вопрос задали мне, Николай Петрович!- Людмила Ивановна вздохнула.- Чтобы на него честно ответить, нужно  сказать о том, к чему я никогда не привыкну, как честный человек. Я  не могу
привыкнуть к социальной несправедливости, которая имеет место быть в стране с  девяностых годов
прошлого века. Больно мне, как женщине, как матери,- видеть детские глаза, в которых поселилась
обида от  несправедивости, что царствует в стране. Смотришь на такого ученика: так хочется взять на
себя  боль его детской души. Не могу я быть счастливой, если знаю, что человеку, который находится
рядом со мной - плохо! Что я могу сделать для моих учеников - делаю! Не знаю больше счастья, когда
люди, живущие рядом - счастливы!    

Через двадцать минут, после разговора с Людмилой Ивановной, Николай Петрович шёл по улице и вспоминал её рассказы об учителях школы, об их отношении к своим предметам, о  их
требовательности к учащимся школы. Ему было больно сознавать, что люди бывают часто неблагодарны учителям, давшим им путёвку в жизнь.               

Городской автобус, за которым словно бежали осенние листья, прилипавшие к его колёсам, отвлекли его от мыслей: о  школе, и политиках, обещавших блага народу.

На улицах города было много народа, словно вся страна решила куда-то идти. "Куда, идёшь, Россия?" - думал Николай Петрович, вспоминая всё, о чём разговаривал  с Людмилой Ивановной, заставившей его по-новому взглянуть на жизнь.