Из жизни Алии или Восхожденние - Часть I

              Из жизни Алии

              или

              “Восхождение”

               
                Предисловие

    Спустя пятнадцать лет после начала Большой Алии - это, очевидно, не первая попытка описания Великого Чуда Абсорбции! Но именно по прошествии времени есть возможность некоторой объективности в оценке немаловажного события в жизни каждого репатрианта – возвращения на историческую Родину! Никакой очередной теории “мытья полов” я здесь развивать не собираюсь!
    Но очень показателен текст, который мы разучивали в ульпане в самом начале Алии, в центре Израиля, он был посвящён именно этому – мытью полов, с подробным описанием всех деталей этого весьма “важного” процесса. Фактически израильский истеблишмент заведомо готовил себе дешёвую армию поломоев, посудомоек и прочее и прочее, что в итоге у него неплохо получилось!
    Но должен сразу сказать, что мне пришлось уже в начале абсорбции встретиться со многими старожилами, истинными патриотами Израиля, которые искренне верили, что Большая Алия это благо для Страны и делали всё, что было в их силах, чтобы помочь нам реализоваться здесь наилучшим образом. И именно возможность общения с этими незаурядными людьми помогла сохранить веру в себя, людей и государство. Это, несмотря на огромное количество мерзавцев - кабланов, многочисленной своры нечистых на руку посредников (в основном уже из среды новых репатриантов, но приехавших чуть ранее и более “шустрых”). Также на безудержную демагогию политиков, как мелких, так и поболее, в том числе уже из нашей “олимовской” среды – несмотря на всё то, что нам, и лично мне, пришлось здесь пройти и пережить!



    Р.S. Повесть не является документальной, хотя многое навеяно реальными событиями. Если же кто-то сумеет узнать себя, особенно, не в самом положительном герое, то это, как говорят в Израиле, его проблемы - ни одно подлинное имя в повести не названо, а описанные события просто могли оказаться типичными!..



 






Большой Алие
и своему пятнадцатилетнему пребыванию
в Израиле посвящается


 И снится нам
 Не рокот космодрома
 Не эта ледяная синева,
А снится нам
Трава, трава у дома,
Зелёная, зелёная трава...

(слова песни)
                ***

Земля обетованная,
Земля обетованная…
              ***

                Вместо вступления

   Никогда не забуду своего первого впечатления от огней Лода! Хотя до этого мне пришлось видеть огни многих крупнейших аэропортов и городов Союза! Видно, сказалось повышенное эмоциональное состояние – я впервые оказался за границей, и где?! – В Израиле!, куда нас всё время не уставали упорно посылать антисемиты всех мастей и оттенков, и так же упорно антисемитская, тоталитарная система не отпускала!
   Хотя, как это за границей?! Ведь, когда Хаима спросили:
   “Хаим, у Вас есть родственники за границей?” Он говорит: “Нет!” “А как же в Израиле?” “Так они дома! - это я, за границей!”
   Действительно, о какой такой загранице в советской действительности я мог мечтать - без каких-либо влиятельных поручителей, с моей пятой графой, да ещё со второй формой допуска к секретным материалам, которую несколько лет назад до этого мне оформил мой непосредственный начальник - антисемит, желая лишний раз чем-либо связать меня! Но от него то я впоследствии вырвался, здорово при этом потеряв в зарплате! На новом месте мне оформили только третью форму допуска, при этом работница спецчасти думала, что обижусь на неё, но, наоборот, в душе я ей был очень признателен...
    Когда же, наконец, границы открылись, и я, несмотря, на целый ряд предстоящих неимоверных трудностей, как моральных, так и физических (мне нужно было всё это совершить в одиночку и в пятидесятилетнем возрасте) - решил уехать!
    Перед отъездом, когда я пришёл к начальнику подписать бумаги для “ОВИР”, он мне говорит:
    “Куда ты едешь? Оставайся!” Прозвучало это искренне – человек он был неплохой и весьма неглупый.
    Действительно, начальство, и он в том числе, относились ко мне прекрасно, и только недавно, после получения официального подтверждения о защите диссертации - диплома кандидата наук, мне значительно повысили зарплату.
    Я не стал объяснять, что в отличие от него, не чувствую себя дома. И не только потому, что родился не здесь (а в дороге, во время Войны, в нескольких тысячах километров отсюда), вырос вообще в другом месте, поэтому, когда в Израиле меня спрашивают – откуда приехал, с полным основанием отвечаю им словами любимой песни алиментщиков:

          “Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз...”

    Ещё один небольшой, дополнительный, но очень выразительный и показательный штрих. Молодой коллега, национальный кадр - сидит за столом напротив меня. После известных событий в Республике, когда людей жгли заживо - в результате резкого всплеска националистических настроений (как объясняли потом люди, более искушённые в политике), подогреваемые влиятельными людьми, чтобы отвести внимание от себя, заявил мне:

      “Пусть русские уматывают отсюда, а с евреями мы сами разберёмся!”

     Cпросил его: “А как Вы собираетесь это делать?” “Зарежем!”, спокойно ответил он, прекрасно зная, кто я! Думаю, при возможной безнаказанности эти слова не разошлись бы с делом...
 

                Часть I

 "Этапы Большого пути" или

  Как нас абсорбировали

                Первые шаги

   Поскольку я прилетел ночью, то она, первая ночь, пронеслась незаметно. Прилетел налегке, так как не был “отягощён” ни багажом, который не отправлял, ни единым долларом или шекелем в кармане, ни знанием иврита. Единственно, что у меня осталось во внутреннем кармане пиджака – это последние двадцать пять советских рублей, которые могли служить в дальнейшем только в качестве сувенира. Тем более что Советский Союз, вместе со своими дензнаками, уже через год “канул в лету”.
   Правда, перед отъездом я отправил в Израиль по адресу двоюродного брата десять бандеролей с книгами: словари, справочники, книги по специальности, программированию, журналы и сборники, с моими публикациями, по наивности полагая, что они мне могут понадобиться в Израиле. Всё, как ни странно дошло. Не считая капитального русско-английского словаря, который мне, очевидно, подменили на таможне художественной книгой: “Земля Санникова”.
    На следующий же день, я с племянником пошёл делать себе ключи от нашей общей съёмной квартиры. По дороге он мне заметил, что я чувствую себя весьма свободно, как будто давно живу здесь. Ответил, что не вижу причин чувствовать себя иначе. Пока хозяин выполнял наш заказ, он продолжил прерванный нами разговор со своим собеседником. Я, конечно, ничего не понял, но два очень часто повторяющихся слова я запомнил - это: “Кэн!” (Да!) и “Бэседер!” (Порядок!). Мне даже поначалу показалось, что весь язык наполовину, состоит из этих двух слов! Перевод я узнал позже!
    На следующий день я познакомился ещё с одним важным словом. На встречу со мной приехал двоюродный брат-ватик (старожил), вот, кстати, тоже ещё одно новое слово. Он репатриировался сюда ещё в 1974 году из Прибалтики. Мне довелось его увидеть на Украине перед самым отъездом в Израиль. Я приехал в отпуск из Средней Азии, а он попрощаться с матерью. Помню на вокзале, без свидетелей, я ему устроил настоящий допрос с пристрастием.
    Один из вопросов был: “А если тебе придётся воевать?” Было это, как известно, после Войны Судного Дня, и было ему уже под сорок. Он спокойно и невозмутимо ответил: “Значит, буду воевать”.
    Насколько я знаю, он, действительно, позже принял участие в Ливанской Войне! Так вот, пошли мы с ним в кафе, расположившись снаружи, за столиком. Основная мысль, которую он хотел мне внушить, что в Израиле главное это “савланут”, то есть терпение. Я ему не сказал, что этот самый “савланут” был не лишний и в Союзе, особенно, если кто-то хотел чего-нибудь добиться, и был к тому же “инвалидом” по пятой графе. Итак, это было третье, извиняюсь, четвёртое слово, которое мне довелось прочно усвоить в свои первые два дня пребывания в Израиле.
    Да, в первый же день, племянник завёл меня в громадный трёхэтажный супермаркет, находившийся в центре города. Он думал меня поразить. Но, после Москвы, где уже давно работали магазины и за валюту, или просто за большие деньги уже можно было всё купить, я ничему не удивился. А больших денег у меня, как там, так и здесь пока не предвиделось! Там моя сравнительно большая зарплата, в основном, уходила на питание.
    В супермаркете меня привлек только спортивный отдел на втором, или уже не помню точно, на третьем этаже. А именно, меня привлекли гантели, с минуту поколебавшись, я выбрал шестикилограммовые, подходящие поначалу и по цене (60 шекелей), и по весу. Хотя “дома” и на работе перед этим оставил более богатый набор.
    Слово “дом” я взял в кавычки, так как в последние несколько лет, он перестал быть таковым. Позже, другой двоюродный брат, узнав о моей первой, довольно необычной для новоприбывшего покупке, у себя в мастерской сделал ещё пару гантелей, немного тяжелее. И когда у меня бывало подходящее для этого настроение, я мог варьировать ими. Это, конечно, только когда я учился. Когда же я начал работать (поначалу работа могла быть только физической), то ни о каких гантелях речи и быть не могло!
    Следующим моим словом было “туда-раба”, почему “туда-раба”, а не “тода-раба” (спасибо), потому что именно так я говорил длительное время. Позже к моему словарному запасу добавились те немногие слова из идыш, по смыслу и звучанию совпадавшие с ивритом, для меня это было не так уж много слов, но всё-таки были.
    Например, слова: пьяница, сумасшедший и ещё некоторые. Запомнил также “некева”, так как в идыш было созвучное ему слово, по значению совпадавшее с определением, как принято говорить о женщинах “лёгкого поведения”.


                Продолжение  следует ...