Из жизни алии или восхождение - ч. VIII - политех

   Политех

   На исходе третьего года пребывания в Израиле, то есть спустя какое-то время после неудачного окончания (завершения) работы во втором ресторане, меня принимают в Политех на стипендию. Ещё месяц и я лишился бы права на её получение. Эти предыдущие несколько месяцев тоже не были пустыми, а заполнены самыми разнообразными приключениями.
   Первую попытку поступления в Политех я делал ещё год назад, но тогда был ещё довольно “сырой”. Прошедший год, который почти весь был на “автале” (в моём возрасте она тогда продолжалась целых восемь месяцев), мне пошёл на пользу: я прошёл ещё один, уже платный компьютерный курс, а главное, подготовил “теоретическое обоснование”, каким образом моя предыдущая подготовка в Союзе может пригодиться здесь.
   Существенным моментом оказалось то, что проект, в который меня принимали, значительно расширялся, и по вышеперечисленным причинам я им более или менее подходил. Тестирование проводил профессор, работающий в Политехе уже несколько лет, репатриировавшийся до этого из Москвы. Он же меня тестировал и в прошлый раз. И вот ему - то я и выложил свой главный довод, что мои прошлые знания стыкуются с насущной сегодняшней потребностью проекта.
   Приняли меня на должность программиста, хотя сам я был инженер-геофизик, правда “остепенённый”. Взяли пока на год, с условием, что если я не подойду, то через три месяца меня могут отчислить. Стипендия худо-бедно была в два раза выше моей предыдущей зарплаты в первом ресторане, по израильским меркам довольно большой за подобную работу.
   Но главное было, естественно, не в оплате, хотя и это было очень существенным. Важно было то, что я мог, наконец, заняться чем-то более интересным, а не тем, чем я занимался до этого.
   Теперь о коллективе, куда я попал. Я сразу почувствовал, что популярная фраза о “еврейских мозгах” наполнена конкретным содержанием. Только здесь они были сконцентрированы значительно в большей плотности. Коллектив состоял на девяносто процентов из репатриантов. Причём, были совсем молодые ребята, которые и работали, и учились, и специалисты постарше.
   Среди нас было и несколько молодых коренных израильтян, которые были на “шабатоне”, то есть, молодые люди, занимающиеся наукой, и через пять лет, получающие право работать где-либо (желательно по профилю) в течение года при сохранении прежней ежемесячной зарплаты.
   Как-то раз с товарищем, высококвалифицированным программистом – кандидатом математических наук, из Москвы, работавшим в нашей группе, я был приглашён профессором, который нас тестировал при приёме на работу, в гости в лабораторию, где он работал.
 Профессор начал увлечённо рассказывать и одновременно демонстрировать возможности интернета. Тогда это действительно было в новинку. Но на нас в тот момент давили такие заурядные житейские проблемы, что нам попросту было не до этого.
    Когда мы вышли из лаборатории, товарищ начал жаловаться на соседей “аборигенов”, которые не дают нормально жить. Я спросил: “Гена, ты себя чувствуешь выше их?” - “Да!” - “Ну, и будь выше!”
    Откуда мне было знать, что года через полтора, после получения амидаровской квартиры, я попаду в самую гущу этого бытия и не единожды вспомню свой высокопарный совет!

    Рассказывая о Политехе, хочу вспомнить об одном эпизоде, имевшем место во время моей работы там и наглядно характеризующем отношение к нам, как просто к олимам, так в частности и к учёным-репатриантам со стороны местных деятелей науки.
    К нам в нашу большую просторную лабораторию часто заходил один из профессоров старожилов, тоже работавший в Политехе. То ли он курировал каким-то образом наше направление, то ли тематика как-то пересекалась, я не знаю, этого по сей день.
    Однажды вновь зайдя к нам, с кем-то о чём-то поговорив, он подошёл ко мне, (я сидел за своим компьютером) и показал мне пренебрежительно рукой без всяких предисловий и объяснений, чтобы я освободил ему место. Очевидно, он хотел посмотреть что-то, связанное со своей проблемой – мой компьютер, как и все остальные, был подключён к общей сети.
    Я за три года предыдущей репатриации “наевшийся” всевозможного хамства, что называется “выше ушей” от его менее образованных соплеменников, возмутился до глубины души.
    Сказал ему, что у меня есть начальница, и подчиняюсь только ей. Леночка, то есть моя начальница, находившаяся поблизости (между прочим, отличный математик и программист, кандидат технических наук и просто прекрасный человек) побледнела и отчаянно замахала мне руками, чтобы я немедленно освободил место.   
    Ну, её понять можно: во-первых, женщина, во-вторых, более зависимая в данном случае. Тогда я, наконец, встал и освободил ему место. Думаю профессору, почти “интеллигенту”, эта строптивость репатрианта была некоторой неожиданностью.
    Резче с ним на моём месте наверняка бы обошёлся Леон:

       “Гордый сын грузинского народа от еврейской матери”,

так я называл его про себя, а позже, под настроение, просто обращался к Леону Цицишвили. Хотя он был почти на двадцать с лишним лет моложе, мы очень с ним сблизились. В первую очередь, потому, что он напоминал характером Алекса, но только в “грузинском варианте” - был грузин по отцу. Мать была еврейкой.  Однажды я увидел её и был поражён красотой, а ведь, имея такого взрослого сына, была уже не молода. Да и сам он был симпатичный.
    Приехал Леон из Москвы, работал в космической отрасли, кандидат технических наук, с некоторым уже стажем – это в его-то возрасте! И вообще парень он необычайно талантливый. Позже я убедился в этом, попав к нему домой в Ашдод. 
    Поразила его необычайно богатая коллекция авиационных и космических моделей, изготовленных им собственоручно, и отмеченных официальными наградами. 
А художественные картины, тоже выполненные им самим! Я не считаю себя специалистом в области живописи, но, думаю, что если бы он их выставил на обозрение, успех ему был бы обеспечен. А ведь, при этом, в первую очередь, он был кандидатом технических наук, высококлассным специалистом, одним из немногих, кто работал у нас непосредственно по своей специальности. Высококлассность его подтвердилась после падения спутника, когда он своими расчётами доказал неизбежность этого. А ведь спутник был такой красивый вблизи...
    Но упал он в море, ещё не выйдя на заданную орбиту, так как русская ракета, которая должна была это сделать вместе с ещё несколькими коммерческими спутниками, не справилась с поставленной задачей. И вот своими расчётами он доказывал, что и не могла справиться. После падения спутника мы поняли - грядёт сокращение, сильное сокращение!
    Уж на свой счёт я не заблуждался, знал, что если раньше и были какие-то шансы продолжить работу, несмотря на свою узкую специализацию, то теперь, по истечении года, нужно было снова думать о своём трудоустройстве. Но то, что и Леона “попросят”, для меня было полной неожиданностью. Но не для него! Нечего “правду матку резать”, особенно там, где этого не просят и не ждут! Но он быстро нашёл работу. Ещё бы: был он молод, талантлив, превосходое знание английского языка - а главное очень востребованная профессия.
   Устроился он в “Таасие Авирит”, где я неожиданно встретился с ним, проходя очередной компьютерный курс уже после Политеха. Дали ему поначалу зарплату в шесть тысяч шекелей, а потом снизили до пяти. Когда же он нашёл работу в Штатах, где предложили десять тысяч долларов в месяц, ему хотели вернуть его прежнюю зарплату, но “гордый сын грузинского народа от еврейской матери”, естественно, отказался. Думаю, любой бы так же поступил на его месте, однако “любой” просто не мог быть на его месте. И он с женой “укатил” в Америку.
   Но долго там не продержался. Года через два из русскоязычных газет я узнал, что он опять в Израиле. Думаю, что из-за своего характера, но об этом в газетах, естественно, ничего не говорилось. Я с ним связался по телефону. Поговорили. Когда через какое-то время опять попытался с ним связаться, то услышал, что он снова уехал заграницу (как будто в Канаду), вместе с женой. А c кем же ещё? Когда мы у него дома обедали, и зашла речь о предстоящей дальней поездке, его жена просто, без всякой рисовки сказала:

“Где Леон, там и я!”

   И мне очень даже стало понятным, почему эти два человека, так внешне не схожие, вместе! И поэтому хочу пожелать им вслед, куда бы их ни забросила судьба, только успеха - они этого заслуживают!



                Продолжение  следует