Обмен кидаловом по-русски

(из цикла "Эмигрантские хроники")

"Правду сказать, я неохотно знакомился с русскими за границей. Я их узнавал даже издали по их походке, покрою платья, а главное, по выраженью их лица. Самодовольное и презрительное, часто повелительное, оно вдруг сменялось выражением осторожности и робости... Человек внезапно настораживался весь, глаз беспокойно бегал... "Батюшки мои! не соврал ли я, не смеются ли надо мною", -- казалось, говорил этот уторопленный взгляд... Проходило мгновенье --- и снова восстановлялось величие физиономии, изредка чередуясь с тупым недоуменьем. Да, я избегал русских..."
И.С. Тургенев "Ася"

1. Коренные бельгийцы

Приехав в Бельгию, Славик сразу же взял на себя социалистическое обязательство: ассимилироваться ускоренными темпами. Почему социалистическое? Да потому, что других ему брать на себя ещё не приходилось. Для этого он решил не искать связей с иммигрировавшими соотечественниками, жить среди коренных бельгийцев и искать работу только в бельгийских фирмах. Решение его было твердым, бесповоротным и обжалованию не подлежало. Именно поэтому поселился он не в каком-нибудь «русском квартале», а в одном из фешенебельных районов Брюсселя. Справедливости ради, нужно отметить, что никаких «русских кварталов» в городе попросту не было, да и жильё Славик нашел чисто случайно, выбрав по объявлению самую дешёвую комнату.  Комната эта, несмотря на дешевизну, находилась в так называемом «мезон де мэтр»,- 5-этажном особняке из красного кирпича, - который красовался среди других роскошных домов в одном из самых дорогих кварталов европейской столицы.

Зато в доме проживали самые что ни на есть коренные бельгийцы. Первым из них был никогда не моющийся бельгийский студент, который жил в самой маленькой комнатухе рядом с комнатой Славика. Причем не мылся он не из экономии, - арендная квартплата включала расходы за использование горячей и холодной воды, не зависимо от того, как долго или как часто жильцы принимали душ, - а из соображений гигиены. Эти соображения не позволяли ему мыться в общей душевой, где могли принимать душ – о, как это негигиенично! - его соседи по мансарде. Поэтому Славик к студенту особо не захаживал, чтобы не вдыхать едкую смесь студенческого пота с не менее зловонным дезодорантом.

Двумя этажами ниже жил бывший контрабандист и торговец оружием, переквалифицировавшийся в подпольного торговца атрибутикой III-го рейха, по имени Рональд. Ему не приходилось решать такую жизненно важную евро-проблему, как «мыть или не мыть» себя под душем, поскольку в его двухкомнатной квартире имелась собственная душевая. Рональду было за сорок, он успел уже два раза развестись, разориться в пух и прах, «увидеть смерть врага еще при этой жизни» и даже отсидеть шесть месяцев в бельгийской тюрьме за преступление, которого не совершал. При этом за все реально совершаемые и совершённые им правонарушения, включая и «смерть врага», он не привлекался и судимостей не имел.
- Никакого правосудия не существует, - то ли жаловался, то ли поучал он Славика. – Никого не интересует, прав ты или виноват. В правовом государстве роль судьи сводится не к установлению того, виновен ты или нет, а к применению законодательства. Вот и все. Судьи занимаются всего лишь применением законодательства.

Это, конечно, было не совсем так, но и Рональд все же не ошибался. Закон, как известно, что дышло, не зависимо от государства. Разница может состоять только в размерах дышла.

На этом же этаже в довольно просторной комнате влачил жалкое существование больной эпилепсией бельгийский товарищ по имени Вилли. Ему было около сорока, он нигде не работал, жил на пособие и ходил, сутулясь, в любую погоду в широкополой шляпе и в потертой кожаной куртке. Его жалкий вид внушал сострадание. Комната Вилли на самом деле являлась продолжением квартиры Рональда. Поэтому в ней не было ни туалета, ни душа, ни умывальника. Славик не видел, чтобы Вилли поднимался когда-либо в душевую, тем не менее, от студента несло куда больше, чем от Вилли. Вили был курильщиком, и запах дешёвого табака забивал душок его немытого тела. Комнату Вилли от квартиры Рональда отделяла высокая дверь, завешенная для звукоизоляции толстой и плотной шторой тёмного цвета. Тем не менее, когда Рональд включал телевизор, а включал он его на полную мощность, Вилли не пропускал ни единой реплики из просматриваемого его соседом фильма. К счастью для Вилли, Рональд телевидение не смотрел. Его не интересовали ни новости, ни телепередачи, ни транслируемые сериалы и фильмы. Он предпочитал взять в прокат кассету с какой-нибудь новинкой или просто сходить в кино. Таким образом, телевизор у Рональда работал обычно не более 2-х часов в день да и то, только вечером. Потерпеть же всего лишь два часа в день громко работающий за дверью телевизор для Вилли труда, видимо, не составляло, тем более что у него самого тоже был свой конёк. Он очень любил слушать музыку на своем стерео проигрывателе. Любимым его диском был альбом группы Пинк-Флойд «I wish you were here», о чём, разумеется, знали все жильцы дома...

На этом перечень коренных бельгийцев, проживающих в доме, заканчивался.

Хозяйка дома по фамилии Болен, которая на самом деле была совсем не хозяйкой, а обыкновенной квартиросъемщицей, занимала весь первый этаж, а остальные этажи, разбив их на квартиры и комнаты, сдавала другим квартиросъемщикам, что было, в принципе, запрещено законом. Настоящий владелец дома, ветеринар по профессии, проживал в Антверпене, точнее был прописан в Антверпене, а сам годами пропадал в Заире (бывшем Бельгийском Конго). Жизнь диких африканских животных  интересовала его куда больше, чем жизнь своих соотечественников. Поэтому ни в Антверпене, ни в Брюсселе он практически не появлялся, а ситуация с домом устраивала его полностью. Ему на счет от Боленов регулярно поступали деньги, и он закрывал глаза на то, каким образом использовалась жилплощадь его доходного дома.

Г-жа Болен говорила по-французски с сильным акцентом, который можно было принять за фламандский, итальянский или русский. Однако ни к Фландрии, ни к Италии, ни к России она никакого отношения не имела: она приехала в Бельгию из Голландии и вышла замуж за бельгийца по фамилии Болен. Фамилия соответствовала этой супружеской паре, поскольку оба были действительно больны. Когда Славик вселился в свою комнату, господин Болен был уже при смерти и скончался на 6-й день после новоселья Славика. Его доконал рак предстательной железы, который он лечил гомеопатическими средствами. У его супруги тоже был рак, рак груди, который она лечила все теми же гомеопатическими средствами. Добавим к слову, что господин Болен, издал астрологическую книжечку собственного сочинения «Как пережить 2000 год» (дело было в 1991). Если бы Славик знал тогда, что представляют собой гомеопатические медикаменты, он бы мог стать Нострадамусом и предсказать Боленам, что звезды не в силах помочь им дожить до 2000-го года. Однако, благодаря стараниям мадам, Славик тоже поверил в чудотворную силу гомеопатии и помогал больной женщине искать нужное «лекарство» среди сотен аккуратно разложенных в специальном шкафу бутылочек.

Господин Болен, как выяснилось позже, был известным брюссельским астрологом, правда, не королевским, но все-таки некоторые известные персонажи к нему за консультацией обращались, что, видимо, и позволило ему добавить к своей фамилии не просто благородную приставку «де» или «ван», - слишком уж банальную для Европы, - а звание «эмир». Да-да, он так себя и называл - эмир Болен. Он был, наверное, единственным эмиром в бельгийском королевстве, который к тому же был ещё и Болен.

Бывший торговец оружием тоже увлекался астрологией. Но увлечение это было, как говорится, не без задней мысли. Астрология, как признавался Рональд, служила ему своеобразным средством для обольщения особей женского пола, ведь, как известно, женщины любят предсказателей будущего... Только Славик никогда не видел, чтобы Рональд кого-нибудь обольщал. По всей видимости, два развода, тюрьма, разорение и возраст истощили его талант обольстителя.

- Женщина мечтает только об одном, - говорил он Славику, - снести яйцо. Мужчина ей нужен только для этого. Как только она его снесет, мужчина превращается в использованный презерватив...

Однако Славик не видел проблемы в том, что женщина мечтает снести яйцо, считал это совершенно естественным, и был совсем не прочь, чтобы любимая им женщина снесла ему одно… или, даже, два... Кроме того, из своего жизненного опыта он знал, что не яйцом единым живет женщина. По крайней мере, у тех женщин, которых он имел честь знать довольно близко, помыслы и желания на одних только яйцах не останавливались... Но это было в прошлой советской жизни. Теперь же Славик, оказавшийся в свои 28 лет в капиталистическо-социалистическо-коммунистическом королевстве, должен был прежде всего найти постоянную работу...

У семейства Боленов был и свой собственный слуга. Да-да, именно слуга. Что ж тут удивительного? Если живешь в стране, где есть король, королева, принцы, и принцессы, без слуг не обойтись. Да и разве эмиру слуга не полагается? Слуга Боленов по имени Ришар – фамилии его не знал никто – разговаривал на трудно понятной смеси французского и голландского. Похоже было на то, что свой родной голландский язык он хорошенько подзабыл, а иностранный, т.е. французский, так и не осилил. Когда он говорил со Славиком, то к французским глаголам добавлял голландское окончание –эн. Так, например, «я ходил» превращалась у него в «я ходитэн», «я смотрю» или «я смотрел» - в «я смотретэн» и т.д. Зная этот принцип словообразования Ришара, его можно было хоть как-то понимать. Славика же, говорившего на очень неплохом французском, Ришар практически не понимал, но ему это было особо и не к чему, ведь он прекрасно понимал свою хозяйку, госпожу Болен, которая говорила с ним по-голландски.

В комнате, расположенной напротив пенат вечно немытого студента проживал марокканец Дрис. Он не только не брезговал мыться в общей душевой, но делал это как минимум два раза в день: рано утром и вечером. Однако, несмотря на этот свой неизменный ритуал, Дрис был довольно неуравновешенным типчиком. Однажды, пребывая, по-видимому, в глубокой депрессии, он набросился на Славика с упреками и пытался вломиться к нему в комнату, а когда понял, что у него ничего не получится, зарыдал у двери как обиженный ребенок:
- В Марокко меня любят все, а здесь меня никто не люби-и-и-и-т....
Славик был настолько ошеломлен, что впустил Дриса к себе. Однако Дриса уже ничто не могло остановить.
- Вот к тебе ходят женщиныыыыы, - это он говорил об ученицах Славика, - я слышу, как они с тобой смеююююются. А мне тяжело без женщины-ы-ы.... И мадам Болен тебя любиииит. Я знаю, что ты у нее часто бываешь, а меня никто не любииит... Только в Марокко меня любят все, а здесь – никтооооо...., - продолжал рыдать Дрис, сидя на Славиковой кровати.
- Так и ехал бы в свою Тьму-Мароккань, - думал Славик, - и не жаловался бы на жисть.
 
Из рассказов мадам Болен выходило, что Дрис и так ежегодно ездил на родину, где реализовывал купленные в Бельгии автомобили. Однако это не мешало ему быть плохим плательщиком. За комнату, по словам мадам Болен, Дрис платил не регулярно, да и после многочисленных напоминаний. За что ж ей было любить Дриса?

Рядом с Дрисом в другой крошечной комнатушке ютился громадный негр с библейским именем Бальтазар. Славик его практически никогда не видел. Бальтазар уходил рано утром и приходил поздно вечером. Славику довольно часто доводилось слышать около полуночи его тяжелые шаги, поднимающиеся по лестнице. Если бы Славика попросили описать лицо своего темнокожего соседа, он был бы просто не в состоянии это сделать, потому что видел  Бальтазара раза два, да и то в полумраке лестничной клетки. Душем, по всей видимости, он тоже не пользовался.

Так что с коренными бельгийцами Славику явно не повезло. Более того, все эти соседи  вряд ли могли помочь Славику найти работу. А работу Славик искал все по тому же самому принципу: никаких деловых отношений с бывшими и не бывшими соотечественниками и точка.

2. В поисках работы

Но кем Славик, хлопчик с Украины, мог работать в Бельгийском королевстве? Слугой? Нет, такая перспектива ему явно «не катила», и Славик стал давать уроки русского. Учеников у него было немного, да и частные уроки хороши только для дополнительного заработка. На частных уроках, увы, далеко не уедешь. Поэтому Славик читал газетные рубрики о предложении рабочих мест. По объявлениям выходило, что больше всего требуются компьютерно грамотные работники, а Славик был как раз, что называется, компьютерно совершенно безграмотным. Нет, компьютер он уже, конечно, видел, но работать на компьютере ему не доводилось. Вот и решил Славик записаться на курсы компьютерного ликбеза. Но не все было так просто. Выяснилось, что без умения печатать вслепую к обучению на компьютере не допускают. Пришлось Славику записаться для начала на курсы машинисток. Однако машинистка из Славика получалась не очень хорошая. Обучавшиеся с ним девушки печатали гораздо быстрее, чем он, что приводило Славика в отчаяние. Занятий на уроках ему было явно недостаточно, поэтому Славик раскошелился и купил персональную печатную машинку, чтобы тренироваться еще и дома.

Основная проблема состояла в чувствительности машинок. Машинки в то время уже были электронными, и стоило только нажать на клавишу чуть сильнее, чем нужно, как шальная буква тут же пропечатывалась на листе бумаги. Да и чувствительность у машинок была разная. Тем не менее, Славик достиг к концу курса минимальную скорость перебирания пальцами по клавишам - 20 слов в минуту, чем очень гордился.

Теперь можно было записываться на курсы по обучению работы на компьютере, но Славик не знал толком, что ему делать. Курсы начинались только в сентябре, потом нужно было потратить еще около 6 месяцев на обучение, да и, судя по курсам машинисток, без покупки собственного компьютера дело могло не обойтись. И Славик стал подумывать о том, не стоило ли ему начать сразу с покупки компьютера, а учиться потом самостоятельно. Только покупка компьютера Славику была пока не по карману...

Поэтому, когда мадам Болен сказала, что у одного ее знакомого, возможно, есть для Славика работа, у него просто выросли крылья.

Знакомым мадам Болен оказался некто Игорь Жуков. На вид ему было за 50, седые редкие волосы, костюм, скрывающий полноту, красный галстук. В Брюсселе жил он уже давно и работал архитектором. Господин Жуков сразу же расположил Славика к себе и своей безупречной речью, и манерами. Выходило, что зря Славик зарекался работать на своих соотечественников... Правда, работу предлагал не он, а его знакомые из так называемых «новых русских». «Что ж? На безрыбье и рак – рыба», - вспомнил Славик знаменитую русскую пословицу, совершенно забыв про зарок, и тут же дал согласие на работу.

Позвонили ему на следующий день. Новые русские собирались по делам в один из банков, и Славик должен был им помочь уяснить, что к чему.

Они, а их было двое, заехали за ним на бээмвухе и помчались в банк. Славик окинул их беглым взглядом. Один был толстым и лысым с круглой, как огромный бильярдный шар, головой, второй – маленький с рыжеватыми усами. Обоим было явно за сорок.

В банке речь пошла о доходных облигациях. В 1992 году таковые еще имелись и могли приносить до 30% годовых.
- Вот это да! – сказал усатый. – Аж дух захватывает!
Славику странно было слышать подобные замечания, тем более что некоторые облигации были просто в минусе. Ему казалось, что деньгам можно было найти более разумное применение.
Дискуссии в банке заняли около получаса, после чего Славик с советскими бизнесменами сел во всю ту же бээмвуху, и они поехали назад. По дороге Славик думал, сколько просить за работу. Он был доволен собой, но решил, что попросит недорого. Пятьсот франков (около 15 долларов) казалось ему вполне достаточной суммой.... Но тут Славик заметил, что машина проехала поворот, который вел к его дому, и продолжала ехать на скорости по шоссе.
- Мы проехали поворот, - сказал он.
- Здесь нельзя останавливаться. Мы остановимся чуть дальше, - ответил лысый водитель.
Машина, наконец, остановилась.
- Мы не можем здесь долго стоять, - поспешил сказать лысый, давая понять, что Славку пора выметаться из машины.
Славик вышел и хотел было обратиться к усатому товарищу по поводу оплаты, но бээмвуха как с цепи сорвалась, заревела и, быстро набирая скорость, укатила по шоссе.
- Вот козлы! – в сердцах сплюнул Славик и быстрым шагом пошел домой. – Даже до дома не могли подвезти, козлы! Зарекался же иметь с нашим братом дело. Так что пенять нужно только на самого себя. Да и ничего экстраординарного не произошло. Обыкновенное кидалово. Самому нужно было осторожничать и оговаривать сумму заранее, а не надеяться на честность каких-то козлов. А козлы, они и за границей – козлы.

Славик опять вспомнил пословицу про «на безрыбье...», но с измененной концовкой. В таком виде пословица подходила к данной ситуации на все сто...

Так размышлял Славик по дороге домой, снова и снова зарекаясь работать с бывшими соотечественниками.

3. Ответное кидалово

К большому удивлению Славика один из «козлов» позвонил ему недели через две, приглашая на постоянную работу. Славику предлагалось работать в офисе с десяти утра до шести часов вечера за 30 000 франков (около 1000 долларов) в месяц. Несмотря на то, что зарплата была как минимум в полтора раза ниже, чем в бельгийской компании, и что время работы было не совсем удачным, - он должен был практически весь день проводить на работе, - Славик опять забыл про свои зароки и, даже, «козлов» стал называть «козликами»....

Выходил Славик на работу в среду. Сначала нужно было съездить в посольство Германии в сопровождении семей своих новоиспеченных работодателей. Предстояло стояние в длинной очереди и оформление виз. В отличие от своих спутниц и отпрысков, новоиспеченные бизнесмены почему-то все время ругались между собой. Причем для ругани они находили совершенно ничтожные причины. Складывалось впечатление, будто встретились две сварливые торговки, которым нужно хоть как-нибудь оскорбить друг дружку. Подметил Славик и еще одну странность. Его работодатели при встрече поцеловались по-Брежневски, т.е. в губы.
- Вот так ритуал, - подумал Славик. – это тебе не какие-нибудь мерзостные «Сигариллы» в кафешке смолить, попивая капучино! Есть, оказывается, вещи покруче «Сигарилл»...  Только в чем скрытый смысл этого ритуала? – не мог понять Славик. – Ведь Мишка писал в тетрадке, что в ритуале всегда есть скрытый смысл... Но был ли действительно в их ритуале скрытый смысл? Может, они, таким образом, поминали товарища генсека? Увы, Славику не удалось получить ответ на свои вопросы.

После посольства Славик с бизнесменами отправился в офис, который располагался в небольшом особняке одного из самых обеспеченных районов Брюсселя, - в коммуне Укль. Собственно, особняк и был офисом. В нем практически не было никакой мебели, крашеные стены и потолки грязно-белого цвета, паркетный пол...

Славику предстояло отпечатать на машинке несколько писем на английском и латышском, а, значит, и проявить свои навыки машинистки, которыми Славик начинал гордиться. Он, ведь, печатал вслепую, да и с приемлемой скоростью! Но не тут-то было. У единственной печатной машинки офиса буквы были расположены совсем иначе, чем на тех, которыми он до сих пор пользовался. Печатание превратилось в мучение. Машинка просто издевалась над ним. Славик, конечно же, сказал об этом неудобстве своим работодателям.

- Не будем же мы ради тебя новую машинку покупать, - был ответ.
Славик хотел возразить, что, вообще-то, уже и на компьютер пора бы перейти, но решил не спорить. Ведь начальник всегда прав, а если начальников двое, так вдвойне...

На следующий день Славик должен был прийти в офис первым, задолго до появления своих шефов.  Именно поэтому они доверили ему ключи от особняка. На доверие Славик ответил таким же доверием и привез в офис свою печатную машинку, на которой он привык работать.

Бизнесмены приехали к 11.00, когда Славик уже все сделал. Усатый принялся диктовать письмо, которое нужно было тут же перевести на английский:
- Наша фирма... способна... способна купить 10 000 баррелей нефти... Написал?
Славик печатал быстро и был собой доволен.
Усатый товарищ стал искать бумагу, чтобы составить очередное послание. Славик взял лежавший лист бумаги, исписанный только с одной стороны, и протянул его бизнесмену.
- Экономия хороша в разумных пределах, - отчитал Славика усатый, - скомкал листок и бросил его в корзину для мусора.
Было очевидно, что с лозунгом «Экономика должна быть экономной» бизнесмены уже покончили.

После обеда они поехали в единственную тогда в Бельгии телефонную компанию «Белгаком», чтобы установить в офисе телефонную централь. Послушав некоторое время объяснения служащего компании, они, видимо, устали и попросили Славика все прослушать без них и самому выбрать централь.
- Извините, - сказал Славик, - если бы офис был моим, я бы знал, что выбрать. Но офис не мой. Поэтому вам решать, что именно вы будете в нем устанавливать вплоть до цвета телефонов.
Но бизнесмены уже не слушали. Они принялись расхаживать по агентству и рассматривать модели телефонов и факсов. Славик же продолжал совершенно бесплодную беседу со служащим компании. Разумеется, централь так и не была куплена.

По возвращении в офис лысый и толстый дал Славику на изучение бухгалтерскую отчетность, составленную бывшим служащим фирмы, которого они недавно уволили. Славик был уверен, что столкнется с грубыми ошибками, которые ему придется исправлять. На удивление, отчетность была составлена на очень хорошем французском языке и довольно добротно. Уволенный сотрудник явно проявил старание и поработал на славу. Славик счел своим долгом сказать об этом своим шефам.
- Тебя не просят давать оценку его работе, а только все прочитать и проверить. Кстати, мы хотели бы, чтобы ты взял на себя и бухгалтерию фирмы, как и Мишка.
- Мишка? – переспросил Славик.
- Да, Мишка. Ты его знаешь?
- Вроде бы нет, - ответил Славик, а сам подумал, что речь может идти о том самом Мишке, который у него под кроватью забыл свой дневник. Неужели же их пути и тут каким-то образом пересеклись? Прямо мистика какая-то...
- Мишка сюда на велике ездил. А ты как добираешься?
- На трамвае, - сказал Славик. – Здесь рядом конечная, а от конечной досюда минут 5 пешком, не больше.
- А что, машины нету?
- А зачем?
- Я считаю, что в Бельгии без машины делать вообще нечего, - наставительно сказал усатый.
- А зачем машина? – недоумевал Славик. – У меня все под боком. До супермаркетов минут 5-10 пешком. В лавках по соседству продаются свежие фрукты и овощи. До центра города тоже можно пешком. Не хочется пешком, так есть трамваи и автобусы. В другой город можно на поезде съездить. Очень удобно и не дороже, чем на машине. Да и баранку крутить не надо. Сидишь себе спокойно и читаешь, в окно время от времени смотришь... Никаких проблем. Приехал в другой город и гуляй себе спокойно! А с машиной еще и припарковаться нужно. Ведь найти свободное место для стоянки не так просто.

Эти рассуждения усатому явно не понравились.
- А что, если мы будем называть тебя Мишкой? - поменял тему разговора усатый. Мы к этому имени уже привыкли, а к твоему еще нет. Нам так будет проще…

Эти слова подействовали на Славика как на быка красная тряпка, и у него возникло непреодолимое желание схватить коротышку за ус, - усатый товарищ был маленького роста, - и скрутить его вместе с губой. Однако Славик ничего этого не сделал, а только насупился и промолчал.

К вечеру они поехали к нотариусу. Бизнесмены переписывали часть имущества на жен и детей. Все это заняло довольно много времени, и работу Славик окончил на час позже.
- Ого, уже 19.00, - заметил Славик, надеясь на так называемый «коммерческий жест» со стороны его работодателей.
Но его замечание пропустили мимо ушей. Ему не предложили никакой компенсации. Славика это уже начинало сильно раздражать, тем более что и договор о приеме на работу до сих пор подписан не был. «Если и в пятницу договор не будет подписан, - думал Славик, - нужно будет что-то решать».

В пятницу, как и полагалось, Славик пришел в офис к десяти утра. Ему предстояло продолжить проверку бухгалтерии и перепечатать несколько писем. К вечеру все было готово, письма были запечатаны и бизнесмены попросили отправить их по почте.
- На письмах нет марок, - заметил Славик.
- Так наклеишь на почте, - насмешливо ответил лысый.
- Да и почтовое отделение в субботу не работает, а сегодня уже поздно. В субботу открыт только привокзальный главпочтамт.
- Ну вот, съездишь на вокзал и отправишь письма, а нам потом принесешь чек для оплаты. Да, и потом, мы собираемся передать тебе всю бухгалтерию фирмы. Нужно будет все официально оформить в понедельник. Вот тебе адрес адвокатской, где мы все это будем оформлять. Так что с утра приедешь прямо туда к 9 часам.

Славик взял адрес и письма, но настроение его испортилось.
- Тратить свое личное время в выходной день для каких-то козлов, которые и трудовой договор поленились заключить... Чего ради? Да и на вокзал им ехать не дольше, чем мне, могли бы письма отправить сами. Даже пожлобились деньги дать на почтовые расходы... Вот козлы! И еще хотят, чтобы я бухгалтерией занялся за те же 30 000... Вообще уже оборзели. А заплатят ли они в конце месяца, тоже неизвестно…

Так размышлял Славик по дороге домой, чувствуя какой-то дурной запах. Принюхавшись, он понял, что попахивало очередным кидаловом. Он хорошо помнил, как с ним не расплатились после работы в банке, и очень не хотел, чтобы история повторилась. Поэтому, придя домой, он решил письма не отправлять и кинуть своих новоиспеченных бизнесменов прежде, чем они успеют кинуть его. Для этого нужно было прежде всего забрать с работы печатную машинку. Благо, у него оставался ключ от офиса, в котором по расчетам Славика в субботу не должно было быть никого. Ему только было обидно тратить время на поездку. В субботу трамваи ходят редко, и поездка туда и обратно могла занять около 2-х часов. И тут Славик подумал, почему бы ему не обратиться за помощью к соседу-контрабандисту. На его машине все дело заняло бы не более 30 минут.

Рональд, по-видимому, не прочь был поучаствовать в этой маленькой авантюре и согласился сразу. Заговорщики решили провернуть операцию по освобождению печатной машинки субботним утром, когда дорожное движение практически отсутствует.

Они доехали до офиса довольно быстро. Славик открыл дверь. Как он и полагал, в особняке никого не было. Славик спокойно отключил кабель от сети, взял свою машинку, вышел, закрыл дверь ключом, быстро подошел к автомобилю и чуть ли не запрыгнул на сиденье, любовно прижимая к груди свою возвращенную собственность. Рональд газанул, и автомобиль помчался обратно. Операция прошла как по маслу, без сюрпризов.

Осталось только сказать «адьё» работодателям. Поскольку встреча с ними была назначена на понедельник в адвокатской конторе, то Славик решил именно там поставить точку в их несложившихся отношениях. Конечно, на зарплату за 3-дневный труд нечего было и надеяться, поэтому кинуть «козлов», - Славик опять стал называть их «козлами», - нужно было красиво. Но как? На помощь Славику пришло воображение. Он представил себе, как они вместе с адвокатом сядут за стол, как начнут говорить об оформлении бухгалтерских обязанностей на Славика... Тут он спокойно с хлопком закроет бухгалтерскую книгу и скажет: «Нет, на таких условиях и без подписанного контракта я работать не согласен. Адьё, господа». Закончив тираду, он положит на стол ключ от офиса и выйдет из кабинета. «Бизнесмены окажутся в совершенно дурацком положении, - думал Славик. – Это послужит им хорошим уроком».

В понедельник Славик в несколько возбужденном состоянии пришел к адвокатской конторе, не забыв взять с собой ни ключ от офиса, ни неотправленные письма. На его удивление контора была закрыта, и Славик стал дожидаться участников встречи на улице. По шоссе проносились машины, люди спешили на работу или по делам. Рядом, на автобусной остановке группа людей дожидалась автобуса. Стоял обыкновенный уличный шум. Время от времени слышались сигналы машин, на которые Славик не обращал ни малейшего внимания. Однако вскоре его стали раздражать настойчивые гудки какого-то автомобилиста, которому вероятно мешали проехать. Посмотрев в сторону, откуда слышались гудки, Славик увидел метрах в двадцати пяти бизнесменовскую бээмвуху. За рулем сидел лысый и толстый и сигналил именно ему, Славику. Увидев, что Славик его заметил, он вышел из машины и, жестикулируя, стал кричать:
- Сюда! Давай сюда! Бегом!
Слова и жесты бизнесмена возымели на Славика совершенно противоположное действие. Он нарочито неторопливым шагом подошел к машине.
- Встреча отменяется. Пойди и скажи это адвокату! Давай, быстрее! – приказал он Славику, оторопевшему от такой новости. Выходило, что придуманный им план «адьё» тоже отменялся. Нужно было срочно что-то решать и придумывать новый план «адьё», или, как говорят, «план Б». Но Славик был так ошарашен новостью, что в голове его вертелась только одна фраза: «Вот чёрт! Вот чёрт!» Ему было необходимо найти время, чтобы принять решение. Поэтому, хотя  Славик знал, что контора закрыта, он ничего не сказал, развернулся и таким же спокойным шагом пошел обратно к конторе. У него было 50 шагов, чтобы принять «план Б». Дистанция вполне достаточная.

Когда Славик вернулся к машине и сказал, что контора закрыта, лысый и толстый сидел за рулем, высунув локоть в открытое окно.
- Давай бегом! Мы уезжаем! Садись! – грубо бросил он Славику.
Вместо ответа Славик поднес к окну машины ключи от офиса, держа их двумя пальцами за брелок, и прочитал полное недоумение в глазах лысого и толстого.
- Что? Это всё?
- Да, всё, - ответил Славик.
- А письма ты отправил?
- Конечно нет! Вы ж денег не дали...
- А ты не просил.
- Потому что нужно было просить? – прищурившись, спросил Славик.
- Ну хорошо. Мы с тобой после разберемся! - злобно бросил лысый и укатил на бээмвухе.

Он явно рассчитывал на то, что в офисе оставалась печатная машинка Славика. Славик же знал, что лысого ожидает небольшой сюрприз и некоторое разочарование. Да и письма, которые Славику дали отправить, так у него и остались. Лысый, видимо, был настолько ошарашен решением Славика уйти от такого симпатичного шефа, каковым он себя считал, что даже не подумал попросить их вернуть. А может, письма просто не представляли никакой ценности...

Тем не менее, Славик был доволен. Как бы то ни было, это он «кинул» своих «кидал». Да, конечно, он потерял 3 дня своего драгоценного времени, зато теперь Славик чувствовал себя просто крутым.

4. Долг платежом красен

Вечером Рональд пригласил Славика «на телевизор». У Славика, конечно, тоже был телевизор, который ему дала госпожа Болен. Это был маленький черно-белый портативный телек с телескопической антенной, который ловил с трудом всего лишь 2 бельгийских канала. У Рональда же был большой цветной телевизор «Сони» и кассетный видеомагнитофон. Рональд любил «просвещать» Славика в области кинематографа, поскольку полагал, что на какой-то там Украине не могли показывать те фильмы, которые он считал классикой киноискусства. На этот раз Рональд решил показать ему первый фильм из серии приключенческих фильмов «Индиана Джонс».

Только они устроились в креслах поудобнее, как у Рональда зазвонил телефон. Рональд чертыхнулся, остановил видео и снял трубку.
- Ты не поверишь, - сказал он Славику, - но это тебя.
- Меня? – недоуменно спросил Славик.
- Да, там кто-то говорит по-русски.
- По-русски? Кто бы это мог быть?
Славику недолго пришлось мучиться в догадках. Русский мат в телефонной трубке был очень хорошей подсказкой. Звонил лысый и толстый с требованием вернуть неотправленные письма. Славик же потребовал сменить тон. Увы, увы, бывший шеф Славика стал материться еще больше, что вынудило Славика положить трубку. Но телефон зазвонил опять.
- Ладно, сколько ты хочешь за письма? – спросила трубка.
Разговор становился интересным.
- Надо подсчитать, - сказал Славик.
- Да у меня столько денег, что я могу тебе задницу обклеить!
- Мою обклеить не сложно, ты свою попробуй обклеить. Она как минимум раза в три больше будет, - хотел ответить Славик, но сказал совсем другое. – Для начала вспомним, что вы со мной за работу в банке не рассчитались.
- Так то мы тебя проверяли, - был ответ.
- Если бы вы мне сказали, что речь идет о проверке, я бы просто никуда не поехал. Так что, придется рассчитываться.
- Так сколько ты хочешь? Говори!
- Я работал 3 дня, - продолжал Славик. – В месяце 22 рабочих дня. Мы договаривались на 30 000 в месяц. Поделим 30 000 на 22, получается примерно 1364 франка. Умножим теперь эту сумму на 3 и получим 4092.
- Так это то, что мы тебе должны, - удивленно пробормотал лысый и толстый.
- Ну да, - сказал Славик. – И, конечно, нужно прибавить 500 франков за работу в банке. Итого получится 4592 франка.
- Ты что, учить меня жизни вздумал?!! – завопил бизнесмен.
- Да уже поздно, - ответил Славик, - в вашем возрасте это бесполезно.
- Срочно приезжай с письмами!
- Вот сейчас я все брошу... – пошутил Славик. – Нет уж, приезжайте сами. У вас и машина есть. Вам быстрей будет.
- Где я тебя буду искать?! Нет, приезжай ты! – настаивал лысый. – Можешь приехать на такси! Я оплачу.
- Хорошо, - уступил Славик. – Только сегодня уже поздно. А завтра утром – пожалуйста. За проезд расплатитесь с таксистом на месте.
Они договорились, что Славик подъедет к дому лысого и толстого к 9 утра.
- Деньги тебе мой сын вынесет. Я даже видеть тебя не хочу! Ты так по-подлому машинку забрал! Связался там с какой-то шпаной...
Было очевидно, что печатная машинка Славика до сих пор стояла у него поперек горла.
- Как принес, так и унес, - возразил Славик. – Так что, до завтра.

Довольный результатом беседы, Славик положил трубку и продолжил смотреть «Индиану Джонса» со своим соседом.

Наутро он сел в такси и быстро доехал по назначенному адресу. К нему действительно вышел сын лысого и толстого, неказистый молодой человек лет двадцати. Он казался более приличным и воспитанным пареньком, чем его папаня.
- На прощанье передай своему папе, - сказал Славик, меняя конверты на франки, - что так и за такие деньги никто работать не будет....

5. Эпилог

История могла бы на этом и закончиться, если бы одна из знакомых Славика по имени Aня не сказала ему пару дней спустя, что ищет работу.

Познакомился с ней Славик благодаря своему «оперному дружку», т.е. знакомство это было связано с очередным приключением, о котором будет рассказано отдельно. Если бы Аня не была замужем, то Славик незамедлительно предложил бы ей и руку, и сердце, и всё, что после этого останется. Когда их взгляды встречались, Славик чувствовал, что ее зеленые глаза поглощают его, и он погружался в них как в омут. Только это был не омут. В ее глазах была настоящая бездна, и Славик погружался в нее как акванавт, у которого при встрече с бездной может возникнуть только одно желание – желание коснуться дна. Потому что у любой бездны есть дно. Эта истина известна каждому. Славик погружался так быстро, как если бы его затягивал мощный водоворот. Вот он уже слышал реквием бездны. Торжественные и манящие звуки пульсировали в висках, сдавливали барабанные перепонки. Как известно, реквием бездны – это сигнал. Сигнал, что дальше погружаться нельзя. Если погрузиться глубже, то вернуться назад будет уже просто невозможно. Коварная и беспощадная бездна затянет навсегда. Славик не впервые испытывал на себе притягательную силу бездны женских глаз, но никогда не позволял себе опуститься на самое дно. Обычно у него срабатывал автопилот, но случалось и так, что какая-то невидимая глубинная сила не позволяла ему опуститься ниже точки невозврата и выталкивала его на поверхность.

В день же знакомства с Аней после распитой на двоих с «оперным дружком» бутылки «Смирновки» рассчитывать на автопилот не приходилось. Если бы Славик знал, что ему предстоит встреча с Аней, он бы, конечно, не устраивал никаких алкогольных соревнований с оперным Лешкой, но ничего этого он не знал. Поэтому литровая бутылка была ими раздавлена до последней капли, и Славик чувствовал себя победителем, не только потому, что окосел гораздо меньше, чем его дружок, но и потому, что практически совсем не окосел. А это значило, что коварный змей в бутылке был побежден. Он был раздавлен вместе с ней. Раздавив змея, Славик как бы вобрал в себя всю его убойную силу и чувствовал себя если не Ильей, который Муромец, то, по меньшей мере, одним из тридцати. Что, Вы не знаете, кто такой «один из тридцати»? А «один из трех»? Тоже нет? А «один из семи»?

Культурный уровень Славика был вполне достаточным, чтобы знать подобные вещи. Он даже был знаком с двумя неразлучными подружками, одна из которых была очень похожа на одну из трех, а другая – на одну из семи. Как Вы уже, наверное, поняли, речь идет о персонажах сказок «Три поросенка» и «Волк и семеро козлят»... Ну а один из тридцати – это один из тех «витязей прекрасных», что «чредой из вод выходят ясных». Конечно, может,  они уже и не выходят, но когда-то точно выходили. Этому есть письменное подтверждение. А теперь скажите, может ли один из 30-и бояться какой-то там бездны? Конечно же нет. Поэтому Славик, полностью расслабившись и отдавшись во власть ее безудержному притяжению, готов был погрузиться, что называется, с концами.

В тот день ему казалось, что погружение продолжалось целую вечность, в то время как речь шла о секундах. Он чувствовал, что он уже еле–еле сдерживает дыхание, что вот-вот он сделает вдох и пропадет навсегда. А это значит, что Анины глаза будут преследовать его повсюду. Он будет видеть их, попивая кофе или капучино, или, даже, смотря телевизор. Он будет видеть их во сне, он будет искать встречи с ними. Вся жизнь Славика превратится в постоянный поиск этих глаз, этого взгляда, то есть в вечное мучение...

Славик понял, что уже опустился ниже той точки, откуда возвратиться самому не было никакой возможности. Но и на этот раз ему повезло. 
- Я – человек ответственный, - прервала затянувшееся молчание Аня, тем самым не только остановив погружение Славика, но и вытолкнув его в один миг из бездны своих очаровательных глаз как пробку. Это и была та самая спасительная глубинная сила, которая в очередной раз спасла его от верной погибели.

Но как Славик мог забыть бездонную глубину ее глаз? Именно поэтому, когда Аня сказала Славику, что ищет работу, ему ужасно захотелось ей помочь. Славик был уверен, что после его неожиданного ухода новоиспеченные бизнесмены, на которых он имел несчастье работать, должны были искать ему замену. Разумеется, он дал Ане номер телефона своих бывших работодателей, не забыв при этом сказать ей, чего от них можно ожидать.
- Вообще-то, я называю их «козлами», но может быть, с тобой они будут себя вести достойнее, - говорил Славик. - Желательно, наверное, сразу же подписать с ними контракт... Только упоминать о знакомстве со мной уж точно не следует.

Аня продержалась на этой работе целых два месяца. Из телефонного разговора с ней Славик узнал, что платили ей бизнесмены уже на 10000 больше, чем обещали ему, что Аня подписала с ними контракт и что проблем с оплатой у нее не было. Тем не менее, она также подтвердила поставленный Славиком диагноз:
- Да, Славик, ты прав, - сказала она напоследок. Они действительно козлы…