Котики

К слову о симпатичных котиках.

Мы с мамой всегда любили заводить животных. Мама любила за ними ухаживать, а я – играть. Возможно, поэтому я осторожно отношусь к просьбам ребенка завести черепашку. Меня терзают смутные подозрения, что выносить мусор придется мне. Сейчас еще удается отделываться тем, что у папы аллергия, поэтому животные нам противопоказаны. Хотя, наверное, на земноводных аллергии быть не должно? Подожду, пока Элина сообразит и поднажмет в требованиях приобрести питомца. Думаю, небольшой, но симпатичный ящер вполне мог бы украсить нашу и без того захламленную квартирку. Мне кажется, когда Элина подрастет, она поступит, как я в детстве, т.е. притащит зверушку без спросу, мы с Мишей даже не сразу его заметим. Будем думать, что это очередная затейливая игрушка, которую притащили неугомонные бабушки.

У моей мамы в детстве была длительная кошачья-попугайная история. Они притаскивала домой попугайчиков, разнополых. Они начинали активно нести яйца, и дедушка пытался от них избавляться. Потом мама таскала домой котиков. Котики бандитствовали, крали продукты еще из авосек в прихожей, и дедушка снова протестовал. Возможно, он еще продолжал питать некоторые иллюзии, когда мама вышла замуж и переехала. Но недолго. Вскоре появилась я, а вместе со мной попугай и все прочие. Но все-таки около пяти лет передышки дедушка получил.

Гоша был маленький волнистый попугайчик, очень болтливый. Попытки мамы научить его говорить: «Гоша – хорошая птичка!» и «Аня – хорошая девочка!» закончились тем, что он восклицал: «Аня – хорошая птичка!» Еще он научился говорить: «Гоша – профессор!» При этом склонял голову набок, и вид его становился, действительно, очень ученый. Поскольку бабушка не работала, то с утра, проводив всех на работу и в школу, приготовив обед и сделав уборку, остаток дня она посвящала общению с Гошей. Он был идеальный собеседник: внимательно слушал, сочувственно и молча кивал, не перебивал, а когда чувствовал, что от него ждут некой реакции, подходил к прутьям клетки и говорил: «Давай поцелуемся!», причмокивая при этом, как бы показывая, как именно надо целоваться. Так что одиноким Гоша себя не чувствовал. Тем более, что благодаря подаренному мною маленькому зеркальцу из набора «Парикмахер», он был уверен, что у него есть подружка. Ее он угощал лучшими кусочками, тщательно засовывая под раму зеркальца, с ней много разговаривал, гордо раздувал перья и предлагал целоваться.

Потом, когда мне было лет 10, появилась кошка Маркиза. Она была приобретена на выставке кошек на Старом Арбате за целых 10 рублей по случаю папиного отъезда на неделю. Воспоминания о скандальной сцене, предшествующей покупке кошки, до сих заставляют меня густо краснеть и подозревать, что Элина ведет себя не так уж и плохо… Кошка была беспородная, но красивая. Свое имя она получила как-то сразу, как только взглянула на нас. Значение объяснять ей не пришлось, очевидно, она лучше нас понимала, что значит голубая кровь. К нам она относилась с оттенком легкого пренебрежения. Маму выделяла, как человека, отвечающего за кухню. Меня пыталась воспитывать, как могла. Я как раз прочла «Тома Сойера» и вынесла из книги все то доброе, что там было. Например, научилась привязывать к кошачьему хвосту консервные банки и поить кошку валерьянкой. В вернувшемся через пару дней отце Маркиза обнаружила противника.

Попытки доказать отцу царственное происхождение Маркизы потерпели глубокий крах. Выяснилось, что если животных в целом он просто не любит, то кошек не любит очень сильно. Приблизительно, как я крыс и мышей. У моей лучшей подружки жила-была крыса Сашка. Сашка мог бы казаться даже симпатичным, поскольку был белым крысом, если бы не его длиннющий голый и розовый хвост. Подружка считала, что мне надо вырабатывать храбрость, поэтому в качестве вступительного испытания сажала мне Сашку на плечо, и он дружественно щекотал мне нос своим хвостом. Я зажмуривалась и сжималась в комок. Обычно меня спасал дедушка подружки, снимая Сашку и унося его в другую комнату. Он тоже недолюбливал крыс.

Так вот, отец кошек не боялся, а просто не любил. Я же продолжала надеяться, что от ненависти к любви всего один шаг. Но он этот шаг так и не сделал. Добились мы с Маркизой только того, что, если становилось известно о каких-то кошачьих неприятностях, папа ехидно посмеивался. Только один раз он принял сторону кошачьих. У меня в гостях была подруга, которая сообщила, что собирается стерилизовать своего кота. «Бедный, бедный котик!», - отреагировал глубоко потрясенный папа. Маркизу он не любил открыто, она его также открыто презирала и старательно со всем кошачьим упрямством демонстрировала свое отношение. В связи с этим пришлось ей через некоторое время собирать вещи и переезжать к бабушке. Папа воспрянул, а дедушка, наоборот, тяжело вздохнул, поняв, что завершился «золотой век» без животных. Переезды Маркиза очень не любила. Кто в теме – знает, кошки, в отличии от собак, привыкают в первую очередь к дому, потом к хозяевам. Поэтому у бабушки она обосновалась капитально, не планируя более менять квартиру. Мы с мамой продолжали с ней часто видеться и, испытывая чувство вины, заискивали перед ней. Как-то весенней порой стало понятно, что Маркиза хочет замуж. И мы тут же в лучших традициях шидуха бросились вызванивать самых видных женихов. Но, к сожалению, ни один не удовлетворял ее строгим требованиям: недостаточно красив, недостаточно умен, не очень зрел, не та порода. Последний соискатель был красивый вальяжный черный кот. Он был уже не молод, умен, знал жизнь, а посему смотрел на мир столь же скептически, сколь и она. Так и просидели они несколько дней напротив друг друга, презрительно щуря глаза. Была попытка знакомить ее на даче с хорошими котами из соседних домов. Мы принесли ее к ним пожить, чтобы молодые лучше узнали друг друга. Через несколько дней хозяйка попросила забрать девицу, т.к. Маркиза спряталась в подпол и злобно шипела оттуда. А коты-трубадуры пели ей серенады. По ночам. Потом Маркиза пропала. Просто спрыгнула с подоконника и была такова. Мы ахали и писали объявления. Дедушка тихо радовался. Но дней через 10 Маркиза вернулась.

Вскоре стало понятно, что гуляла она не одна. И еще через несколько месяцев у нас на даче появилось штук пять очаровательных полосатых мурзиков самой обычной банальной расцветки. Как оказалось, герцоги и пэры Маркизу не прельщали. Жених, судя по повадкам потомства, явно был из простых смертных. Бабушка постаралась устроить молодую маму и новорожденных с полнейшим комфортом. Устлала большую просторную коробку мягким матрасиком, поставила под телевизор и усадила туда все семейство. Маркиза недовольно осмотрела тесную халупу. Ее взгляд соскользнул и остановился на большом бельевом шкафе, в котором хранились мягкие ватные одеяла и перьевые подушки. Методично перенесла она туда одного за другим котят и воцарилась сама. Бабушке это не пришлось по душе. Аккуратно она перенесла всех обратно. Маркиза удивилась, и исход повторился. Бабушка уперла руки в боки. Дедушка скрылся за газетой, я тихо выскользнула во двор. Смеркалось. Бабушка перенесла в коробку последнего котенка и тяжело вздохнула. Маркиза тоже устала. Они повторяли этот маршрут весь день, но бабушка одержала очередную победу, доказав, что вожак стаи – она.

В Москву котята вернулись с нами. Но к осени они уже подросли, раздались в плечах и стали занимать много места. Нам с мамой по-прежнему нравилось приезжать в гости, чтобы поиграть с ними. Маркиза обычно лежала в кресле и свысока, с видом раздобревшей матроны благодушно взирала на нашу возню, а, вот, бабушка с дедушкой почему-то не испытывали радости от этой идиллии. Наконец, в одно грустное, но погожее воскресное или субботнее утро мы с мамой были вынуждены отправиться на кошачью выставку на ВДНХ, чтобы предложить наше семейство по одному в «добрые руки». Котята пошли на «ура», мне запомнился последний, которого унесли папа с малышом на плечах. Почему-то запомнилась их фраза «а что скажет мама?» Хочется верить, что она сказала «спасибо!»

Вскоре у моей другой одноклассницы появились в доме щенки. К слову, ее Роки был чистокровный английский кокер-спаниель. А его возлюбленная Ники была сомнительных кровей: черная пуделиха с примесью черного терьера (и как только эта примесь туда закралась?) Однако, любовь сметает все преграды, и – voila! Десяток очаровательных черненьких терьерчиков и один рыженький, больше смахивающий на пресловутого спаниеля, уже копошился в знакомой коробке. Мы выбрали самого активного. И назвали Рони (Рональд). В результате летом на даче на одном этаже жили Рональд (неизвестной породы) и благородный сеттер Нэнси (оценит тот, кто помнит, что незадолго до этого в США президентом был как раз Рейган). Был морозный февраль, и домой мы несли Рональда прямо за пазухой, переживая по дороге. Папа, хотя и дал добро, но предупредил, что воспитанник должен будет пройти испытательный срок. И, вот, когда мы в коридоре поставили его на пол, папа вышел и строго глянул на щенка из-под своих огромных окуляров. Рони тоже посмотрел на него снизу-вверх и напрудил в его тапки. Мы с мамой перестали дышать, ожидая, когда раздастся гром. Но случилось еще более невероятное событие: папа первый раз в жизни неожиданно и навсегда полюбил животное. Отругав нас с мамой за то, что мы заморозили «ребенка», он велел:

1. В коридоре прибрать.
2. Ребенка накормить и напоить («интересно, он любит печеночку?»)

В дальнейшем он также журил меня, если, угощая Рони оладушками, я забывала намазывать сверху сметанки. Рональд безоговорочно превратился в его «младшенького». А для меня на все последующие 16 лет стал первенцем и лучшим другом.

Потом еще был котенок. Его я извлекла из коробки в подвале нашего дома. Чутье подсказало мне, что весь выводок, который там копошился, тащить в дом не стоит. Но от одного я не удержалась. Он был совсем малюсенький, глазки только открылись, есть мы его научили. А блох вымывали прямо в раковине. Выяснилось также, что он уже болеет рахитом. Но выходили. За пару недель котенок, Пушок, а попросту Пуш, освоился, раздобрел и манерами стал напоминать небезызвестного Шарикова. Рональда он почитал за мамку, возможно, просто не успел понять разницу между собакой и котом. Рональд тоже признал в нем детеныша, поэтому не возражал, а только огорченно прял ушами, когда Пуш залезал на край его миски, чтобы выковыривать вкусные кусочки. К слову, когда лет через пять у нас в гостях была мамина приятельница-кинолог с маленьким щенком-девочкой, и мама, умилившись, побежала кормить ее творожком, Рональд уже не проявил столько благородства, а, приревновав маму и злобно ощерив зубы, попытался прогнать конкурирующую фирму. Но Пуш у нас тоже не задержался. Папа не любил кошек по-прежнему, а Рональда любил сильно. В какой-то несчастливый день он решил поиграть с Рони и попытался отогнать Пуша, который предпочитал дремать, свернувшись калачиком и прижавшись к Рони. Папа отпихнул его, Пуш возмутился и царапнул папу. После чего, глотая слезы и утирая сопли, я ехала на трамвае к бабушке с очередным презентом. Маркизы тогда уже не было, но дедушка неожиданно проявил характер и передал Пуша соседям. А Рональд еще долго пытался добиться любви и дружбы от окрестных кошек, регулярно получая по морде за нахальство.

Кстати, с Маркизой его отношения не задались с самого начала, когда он еще был несмышленым полугодовалым щенком. В преддверии лета и возможности совместного выезда на дачу мы привезли его к бабушке познакомить с кошкой. Пока я сидела на диване и гладила их обоих одновременно, все было тихо. Хотя злобное кошачье пофыркивание и прижатые уши должны были меня насторожить. Все-таки Рональд на тот момент был плюшевым детенышем, а Маркиза – матерой стервой. Решив, что пора их оставить одних минут на пять для более близкого знакомства, я решила выйти из комнаты. Я даже не успела закрыть за собой дверь, как разразилась буря: визг, вой, скулеж, рычание… Рональд прятался под диваном, и оттуда уже растекалась большая, наделанная с перепугу, лужа. Выгнув спину и завывая, как индеец, песню победы, Маркиза пыталась достать его, стоя на спинке дивана. Ее заперли на балконе, пока Рональда отпаивали в кухне. Потерпев фиаско на поприще миротворцев, мы с мамой и Рональдом оглянулись из прихожей. Бабушка уже выпустила Маркизу, и она ходила по кухне, брезгливо одергивая лапки и пофыркивая, после того, как здесь побывала собака. Маркиза умела терроризировать всех. Один раз пересеклась у нас дома с Гошей. Гоша никогда до этого не видел кошку, но одного ее взгляда было достаточно, чтобы он закричал (да, так я узнала, что попугай может даже заорать) и забился в клетке. Один раз она небрежно играла с кистями бархатной скатерти на столе. Это стало раздражать дедушку, и он попросил ее перестать, показав для убедительности кулак и прокомментировав: «Мой кулак – твой кулак». В ответ Маркиза показал когти, и дедушке оставалось только докончить: «Мои когти – твои когти».

Еще мы периодически заводили черепашек. Они были, конечно, не столь забавны. Хотя маленькая (такие часто продаются у метро) быстро бегала и тоже подружилась с Рональдом. Но он был очень добродушен. Даже попугай с ним дружил.

Была попытка завести хомячка. Мы с мамой зашли в очередной раз в зоомагазин, у нас сдали нервы, и мы купили маленького беленького в переносной клеточке. И сразу, не дожидаясь папиных напутствий, поехали с ним к бабушке. Пока мы обедали, хомячок Кузя каким-то образом сумел открыть клетку и сбежал раз и навсегда, не прожив у нас и трех часов. След его затерялся в истории, хотя мы обыскали все шкафы, но теплые воспоминания от общения сохранились.

И все-таки лучше собаки могут быть только две собаки.