Дуркин дом. Глава 72

                .
               
   

          Отворив дверь, Лариса менее всего рассчитывала увидеть перед собой беспутного братца, и вот, он явился в привычном для себя обличье, уличного бродяги. – Хотя бы ботинки снял, - бросила Лариса ему вслед.
Словно прочитав ее мысли, младший Латушкин, потоптавшись на месте, прямиком направился в родительскую спальню.
- Ну и паразит же ты! – в сердцах воскликнула Лариса, - Мало матери нервы трепал. Все никак не успокоишься.
Игнорируя гневные реплики сестры, Григорий вошел  в комнату к больной. Пропитанный лекарствами воздух заставил его поморщиться. Мать лежала с головой укрытая одеялом, заслонившись ото всех и вся подушками. Ради привлечения внимания спящей Гришка выбрал покашливание, а вот обратиться к ней он не успел. Лариса вытолкала его из спальни и затворила дверь. – Убирайся и не смей будить мать!
Возмущение ее достигло цели, брат обратился к ней, - Ладно, Лариска, не злись, проехали. Дай в долг.
Они знакомы, страшно представить, двадцать девять лет, и все это время Лариса лишь изображала любовь, ее врожденная нетерпимость ко всякой лжи, лицемерию терзали ей душу. Ах, как порой хотелось наброситься на сие никчемное создание и сделать так, чтобы оно навсегда исчезло из ее и мамы жизни. С годами ненависть уступила место терпимости. Родители любили Гришку, вопреки его проказам и нелепым выходкам. От них Лариса училась прощению, но тому, как Гришка поступил с отцом, нет оправдания. Изможденное болезнью, ранее времени состарившееся лицо его стояло перед глазами Ларисы. Кажется, он хотел что-то сказать ей, пересохшие губы беззвучно шептали слова, но она их не слышала. Может, напутствие получше смотреть за Гришкой, но вот, чего она никогда не обещала отцу, так это любить «братца». За более, чем четверть века даже ее пытливому уму не удалось разглядеть в нем ничего хорошего. «Ты относишься к брату предвзято», корила ее мать, и только ради нее Лариса станет вести с Гришкой переговоры. – Пойдем, обсудим планы на будущее.
Верно так и ведут себя любящие брат и сестра, внимая друг другу, осталось лишь улыбнуться для полного счастья, но вот этого она и не сделает, - Объясни-ка, родственник, ради чего ты живешь? Задумывался ли ты хоть раз о смысле жизни?
Рыскающий из стороны в сторону взгляд загнанного зверя остановился на той, которая могла ему пригодиться, - Деньги нужны, двадцать три тысячи, помоги, Ларис. Кредиторы на пятки наступают.
Вопрос застыл на устах удивленной, - Тебе не имеют права выдавать кредиты, ты не отвечаешь за собственные поступки.
- Так в психушке считают, а мне на их мнение наплевать. Дай денег, Ларис.
- Ага, сейчас нарисую, подскажи, что будем изображать в виде герба: жирный кукиш или волчий оскал?
- Ларис, правда, деньги позарез нужны.
- Заработай.
- Как?
- Сумел потратить, заработай, на что потратил?
- Автомобили ремонтировал, детали, мойка недешево обходятся, а еще Клименко кинул. Да, Ларис, сейф – это его рук дело, и деньги он себе присвоил.
Одно упоминание о негодяе, когда-то обманувшем и ее, пробудило в Ларисе новую волну злости. Будь он сейчас поблизости, не стала бы церемониться. Не поздоровилось бы мерзавцу. – Где он сейчас?
Григорий пожал плечами, - Я уеду в Елец. Осталось кое-что поменять в Шевроле …
Он не сводил с нее пристального взгляда, под гнетом которого Лариса ощутила легкий укол совести. Деньги у нее были, чуть меньшая сумма, но матери нужны лекарства, а Виталию – возможность пережить трудный период, - Когда ты расстался с Клименко?
- Не знаю. Я должен сдать авто к концу месяца. У тебя сигаретки нет?
- Ты слушаешь, о чем я тебя спрашиваю?
Вдохнув побольше воздуха, Гришка отвел глаза. Хоть бы избавиться от него поскорее, мечтала Лариса. Что в башке у этого идиота, об этом можно лишь догадываться. А вот о кое-каких подробностях мне более гадать не придется, - Когда и где вы расстались с Клименко?
- В Ельце, дня три назад.
- Как ты там очутился?
Ответ последовал не сразу. Выплюнув на ладонь жевательную резинку, вопрошаемый осмотрел ее со всех сторон и, неожиданно для собеседницы, растер по скатерти.
- Ты обалдел?! – схватив Гришку за воротник водолазки, Лариса уже собралась приложить ненавистную физиономию к «жевательному месту». Осуществлению ее намерения воспрепятствовал меткий и достаточно болезненный удар по затылку. Негодный мальчишка! Как он посмел поднять на нее руку! Возмущению старшей сестры не было предела, - И после этого ты ждешь от меня помощи?! Убирайся ко всем чертям.
Вопреки опасениям, Гришка не стал препираться, однако направился не к выходу, а в гостиную. Сжимая кулаки, Лариса молча наблюдала за ним.
Оставив без внимания книжные полки, Латушкин-младший застыл напротив серванта. Уж, конечно, не чайным сервисом заинтересовался, пакость вершить собирается, негодовала Лариса. Захлопали дверцы соседнего одежного шкафа. Там ему делать точно нечего. – Что ты ищешь?
Проигнорировав вопрос, Григорий прошелся по комнате. У балкона остановился. Устремив глаза кверху, он застыл на пороге гостиной. – Дай в долг.
- Сколько?
Немигающий взгляд уткнулся в написанную им когда-то репродукцию «Утра в сосновом лесу». – Тысяч пятнадцать или двадцать. Можешь?
Настало время, когда стоило немного схитрить. Не отводя взгляда, Лариса кивнула головой. – Объясни подробно: на что тебе нужны эти деньги?
- Хочу открыть собственный автосервис, - откашлявшись, Григорий продолжил, - Автомобили можно не только брать в ремонт, их можно мыть, красить. Иногда мчишься на машине, лишь ветер свистит в ушах. Закуришь дорогой, погода испортится, в пачке не хватает … рубанка, - взгляд говорившего уткнулся в полотно, написанное собственной рукой. – Дай денег.
Он не похож на других, но по сути, человек. Таких, как он, неразгаданных, с «расщепленным разумом» хватает, и ужасно не то, что эти «не такие» мыслят по-иному, а окружающие часто игнорируют их непохожесть. Может, это не от незнания? – Гриша, у меня к тебе встречное предложение. Я, как тебе известно, вернулась в редакцию. Скажи, ты хотел бы, чтобы тебя лучше понимали?
- Дай денег.
- Дам, на следующем условии, - наблюдательный взор Латушкиной подметил просыпающийся интерес. – Я хочу услышать искренние ответы на свои вопросы. В том, что ты, не такой, как все, нет чужой вины, вот, я и желаю, чтобы окружающим ты стал более понятен, стало быть, ближе. – По выражению его лица Лариса увидела, призыв ее не вызвал отклика у Гриши. 
Ладно, придется все начать сначала. – Деньги нужны?
В физиономии, которую она видела перед собой, было мало привлекательного, разве, что бездонные серые глаза, хранящие много непостижимого. Кто же он, создание с расщепленным разумом? Не исключено, что окружающие несправедливо прозвали таких, как Гришка, психами?
Не проронив ни слова, Латушкин-младший направился к выходу из квартиры.
- Гриша, подожди. Тебе деньги нужны?
Вновь их пути-дорожки разошлись. Как знать, а не к лучшему ли это? Блуждая по квартире, Лариса строила радужные планы на будущее, а голову невольно посещали мысли о происшедшем. Возвращение в редакцию, равно, как и смена ее руководства, открыли перед Ларисой новые горизонты. Наконец, она может помимо исполнительности проявить и собственную инициативу, что для человека творческого совершенно необходимо ради самореализации. В современной прессе много внимания уделяется социальной тематике. Почему бы ей не написать о «не таких, как все», попытаться отыскать в них что-нибудь положительное?
В размышлениях Лариса тихонько приоткрыла дверь спальни. Мама выглядела спящей. Неслышно ступая, Лариса подошла к кровати. Ей показалось, или мама шевельнула рукой? Как сильно она постарела за последние два месяца. Глубокие морщинки, которые залегли сеточкой вокруг глаз, вовсе не портили родного лица, но печать давней усталости не смогла замаскировать отрешенности, так, что Лариса не сразу признала в ней ту жизнерадостную хохотушку, душу компании, которой всегда была ее еще не старая мать. Проведя ладонью по рано поседевшим волосам, Лариса ощутила холод. Тревожные предчувствия лишили ее покоя. Что с мамой? Приложившись ухом к ее груди, Лариса почувствовала слабое дыхание. Тут же прозвучал еле различимый шепот.   
- Лариса, мне нужно тебе сказать…
Галина Леонидовна с трудом дотянулась до руки дочери. Черты лица пожилой женщины разгладились, исчезло напряжение, казалось, еще чуть-чуть и она улыбнется, - Доченька, одни вы с Гришенькой остаетесь. Не обижай его, Ларочка, ему с рождения не повезло, - Латушкина-старшая умолкла. Пауза была кратковременной, вздохнув, будто поборов собственное смятение, Галина Леонидовна продолжила, - Квартира тебе достанется, не выгоняй его, если придет.
Лариса перебила, - Мама, мы будем жить все вместе. Гришку я не обижу, но и он пусть ведет себя соответственно.
- Ларочка, у него диагноз, с рождения психическое заболевание, одному, без поддержки ему не справиться.
- Мама, ты скоро поправишься, и сама будешь распоряжаться Гришкиной жизнью. Он сегодня приходил и опять спрашивал денег, когда я отказала ему, хотел вынести из дома что-нибудь ценное.
- Надо было вызвать врача….
У Ларисы имелось другое предложение, - Надо было вызвать милицию! Мама, опомнись, Гришкины преступные наклонности следует пресекать на корню, иначе, он вновь угодит, сама знаешь, куда.
- Доченька, у Гриши родовая травма, ему требуется повышенное внимание, Гришеньке надо помогать….
- Ага, выносить из квартиры вещи. Мама, с его диагнозом требуется психиатрическая помощь и строгий контроль со стороны правоохранительных органов.
- Ларочка, а где сейчас Гришенька?
Прежде, чем ответить, Лариса хорошенько подумала. Маму лучше не волновать, стало быть, всю правду ей знать не требуется, - Мама, Гриша ушел, но обещал вернуться. Ты поспи, все твои страхи улетучатся и …
- Надо найти Гришу. Мне необходимо поговорить с ним.
- Хорошо, я прямо сейчас отправлюсь за Гришей. Скоро мы вернемся. 
Где она станет искать блудного братца, Лариса не ведала. А стоит ли его искать, да и ради чего это делать? Денег она ему не даст, а говорить с Гришкой не о чем. Но пообещав матери предпринять его поиски, Лариса, тем самым, связала себя долгом. Уйдя из дома, она не была уверена, что поступает верно. Мама чувствовал себя плохо, теперь же, оставив ее в одиночестве, Лариса лишала ее единственной поддержки близкого человека. Ее мама, вряд ли, будет обращаться за помощью к постороннему, хотя бы к соседке по лестничной площадке. Она привыкла справляться с трудностями самостоятельно, Лариса в нее, а вот Гришка привык жить за чужой счет. Нет ему оправдания, сколько бы мать его не защищала. Крохотный, беспомощный комочек, появившийся в их двадцатиметровой коммуналке двадцать девять лет назад, поначалу вызывал ее интерес. За что его так любят родители? Из-за его частых болезней, мать потакала любым Гришкиным капризам. И вот тут Лариса поддалась чувствам, верховодила среди которых ревность. Она злилась на Гришку, юный бездельник часто претворялся ради достижения своих прихотей. Не будет Лариса ему уподобляться. Когда мама стала оправдывать Гришкину тягу к чужим вещам, Лариса возненавидела брата. Почему кому-то все: материнская любовь, всепрощение, а к ней мама всегда предъявляла повышенные требования?
- Девушка, вам плохо?
Озираясь по сторонам, Лариса не сразу поняла, что вопрос обращен к ней.
- Нет, все в порядке, - она постаралась как можно скорее уйти от бдительного прохожего, провожавшего ее внимательным взглядом.
Неужели она стала разговаривать сама с собой? Сделав предположение, она ужаснулась. Если так пойдет и далее, в ближайшем будущем ей поставят диагноз. Размышляя, Лариса не заметила, как спустилась в метро. Люди шли колонной, словно на демонстрации. Сплошной поток пассажиров был готов снести все встречное на пути. Хмурые, озабоченные лица людей, погруженные в собственные проблемы, вызвал у Ларисы неприятие. В безликой массе каждый сам за себя, почти, как в психушке. При воспоминании о «дуркином доме» с Ларисы слетели последние остатки  сонливости. К черту Гришку, она отправится в редакцию. Перейдя на калужско-рижскую линию, Лариса очутилась в переполненном вагоне. Толкучка провоцировала некоторых особенно нервных пассажиров на несдержанность, проявляющуюся по-разному. Кто-то скорчит рожу, другой  ворчит, как старуха, а посмотришь репортажи по центральному телевидению, совсем иное демонстрируют.
- Девушка, стойте нормально, не толкайтесь!
Замечание, явно обращенное к ней, вызвало у Ларисы ответное раздражение, - Вас никто не трогает. Для комфортного проезда существует такси.
- Тебя забыли спросить, - буркнул со злостью рядом стоящий.
Назревало очередное разбирательство. Надо было бы смолчать, а она поддалась на провокацию. Вслед за недовольным молодым человеком находились другие, кто отказывался контролировать собственные эмоции. В попытке занять себя чем-нибудь нейтральным, Лариса принялась разглядывать лица стоящих рядом. Женщина, выглядевшая, как ее ровесница, воспринимала окружающих так, будто они являлись ее заядлыми должниками. Высокий лоб, слегка выдвинутый вперед подбородок подчеркивали амбициозность их обладательницы, плотно сомкнутые, накрашенные губы открыто демонстрировали превосходство над остальными. Почему она считает себя лучше других? А вот тот, седовласый гражданин, что никак не может откашляться и ежеминутно задевает рукой своих соседей по вагону? Испытывая временные неудобства, он неловко вскидывает голову и бьет себя по груди, тем самым, привлекая к себе все больше косых взглядов.
- Можно потише!
Замечание было сделано в резкой форме и нашло противников.
- Нельзя так грубо с человеком, а если ему плохо?
Из толпы крикнули, - Плохо, пусть сидит дома.
Ситуацию с разгоравшимся конфликтом разрядил машинист поезда. На пересадочной станции новая волна пассажиров сменила вышедших. Лариса до конечного пункта своего назначения оставалось проехать еще три станции, которые пролетели бы для нее, как ничем непримечательные, если бы ни случай, сохранивший в памяти Ларисы неизгладимое впечатление. Сидевшая напротив Ларисы девушка начала неестественно выгибать свое тело, задевая соседей по сидению. Когда изо рта ее пошла пена, начались крики: «Бешенная!», «Ей врач нужен». Кто-то из пассажиров предположил: «А если она пьяная?» Зрелище извивающегося из стороны в сторону тела никого не оставил равнодушным, но люди не стремились помочь бившейся в судорогах. Присмотревшись к той внимательнее, Лариса поняла, что девушка без сознания. С опустевшего сиденья она постепенно сползала на пол. Резкий толчок при остановке поезда довершил начатое так внезапно движение, объект повышенного внимания очутился на полу. Лишь только двери вагона распахнулись, пассажиры хлынули на перрон. Лариса очутилась в потоке выходящих и тут же бросилась разыскивать дежурную по станции для того, чтобы сообщить о происшествии. Однако, ее опередили. Видимо, осталось в людях что-то человеческое.
Об увиденном Лариса рассказала Рабичеву, - Представляешь, никто из пассажиров не попытался как-нибудь помочь ей. Девчонку корежило, она извивалась, словно змея перед дрессировщиком. Я, кстати, Костя, тоже осталась в стороне, но меня сдерживала толпа впередистоящих.
- В толпе нет особо привилегированных, там все равны. Помочь … Теперь помощь не в почете, сегодня прагматичность в моде. И наша с тобой задача, Лариса, возвратить соотечественников из того звериного состояния, когда они опасаются замарать, обременить себя лишними неудобствами.
Если бы Костя знал всю правду о ней, Лариса приняла бы его слова на собственный счет. Чаще всего в истории ее семьи Лариса выступала в роли  бездушного зрителя. Мать просит ее: «пожалеть Гришеньку», вот только он привлекает к себе взгляды нестандартным способом, пробуждая в окружающих ответную неприязнь. Поставить себя на место Гришки, Ларисе не по силам, для того надо быть сумасшедшей. – Костя, не могу с тобой полностью согласиться. Людей надо только подтолкнуть, показать, как надо, и помощь страждущим подоспеет. Но знаешь, - Лариса вдруг внезапно умолкла, устремленный на собеседника взгляд замер, ввергая того в смятение. Он уже начал ощущать себя «без вины виноватым», когда, словно спасательный круг, подоспел ответ, - Девушку с припадком довели до машины скорой помощи, но пострадавшая от госпитализации отказалась …
Костя не дал Ларисе договорить, - Не надо было ее спрашивать. Думаешь, приятно, в час пик лицезреть припадочную. Такое может наблюдаться после потребления наркотиков …
На этот раз не сдержалась Латушкина, - Я находилась поблизости, пока девушку осматривали врачи скорой помощи. У нее выявили эпилепсию, именно это заболевание вызвало припадки. Увиденное страшно. Я на мгновение поставила себя на ее место, представляешь, все вокруг тебя осуждают …
- Не все. Осуждают те, кто не знают. Предлагаю новую рубрику: «Случай в дороге». Кстати, здесь же мы можем дать полезные советы, как вести себя с подобными попутчиками, - зоркий взор заместителя главного редактора был нацелен на приятельницу и подчиненную в одном лице. Какие наполеоновские планы выстраиваются в голове напротив? – Поделись мыслями на будущее.
Короткое замешательство лишь подогрело интерес Рабичева. Он в нетерпении ждал, пока Лариса поправит прическу, нервно теребя светлорусые пряди. Неугомонные руки сновали по карманам, создавая видимость поиска. Все эти «лишние» действия лишь для того, чтобы хорошо обдумать, взвесить все «за» и «против». Под давлением устремленного на нее взгляда Лариса опустила глаза. – Понимаешь, мне захотелось познакомить читателей с «не такими, как все», с психами. Можно, хотя бы попытаться отыскать в них что-то человеческое.
- Рассчитываешь сделать из них полноценных людей? Напрасная трата времени. Успокойся, - Костя предостерегающе поднял руку, - Наше с тобой участие понадобится адекватным людям, психам нам не помочь, даже если ты того очень сильно желаешь.
Перекошенная злобой Гришкина физиономия  стояла у нее перед глазами. Неужели его не удастся вернуть к общественно полезному труду? Лишь ради мамочки она готова просить за непутевого братца, - Костя, а если я возьму интервью у шизофреника?
- К чему подобные жертвы? По-моему, вовсе не сложно представить, какие у них бредовые мысли в башке варятся.
- Думаешь, все о них знаешь?
- Честно? Ничего о них знать не желаю и тебе советую держаться от них подальше.
Вероятно, Лариса воспользовалась бы советом коллеги, если бы ни родственные связи с «не таким, как все». Отмахнуться от Гришки, хотя бы ради мамы, Лариса не смогла, для этого ради решимости надо быть лишенным совести и чувства долга, - Мамочка, я его не брошу, несмотря на то, что большинство его поступков я осуждаю.
Мама, которой она доложила о тщетности своих поисков, настраивала ее на позитивный лад, - О его побеге из отделения следует сообщить в больницу. Лучше, если его выследят медицинские работники, а вдруг он еще начнет сопротивляться? – то ли вопрошая, то ли утверждая, проронила Галина Леонидовна.
- Он ищет деньги, и если не добудет их, воспользуется чужими, а это значит, что его могут взять с поличным на месте преступления.
При упоминании о правонарушениях лицо старшей Латушкиной болезненно поморщилось. Лариса моментально отреагировала на негативную эмоцию, - Перед тем, как забрать человека в отдаление, его освидетельствуют. Не волнуйся, мама, Гриша случайно в камеру не попадет.
Напрасно она уговаривает мамочку. Конечно, как любая дорожащая собственным детищем родительница, она будет переживать за того, кому дала частичку себя. – Ему нельзя в тюрьму. Гришу там обидят.
Лариса возмутилась, - Дома он нас с тобой обидит. Гриша – любитель чужого, а это мало кого устроит.
- Что ж теперь делать, Ларочка? Придется терпеть. Кто ж ему простит, как ни близкие люди.
Вздох сожаления не в состоянии  вместить глубину ее переживаний, он только предвосхитил ответ, - Почему я должна терпеть? Мама, обрекая меня на совместное с Гришкой проживание, ты заранее назначаешь мне испытание.
- Как же ты так можешь говорить?! Он же брат тебе ….
Лариса перебила, - Для начала он – вор, и не прилагает усилий к тому, чтобы исправиться.
- Ларочка, он порой, не понимает, что творит. Посочувствуй ему.
- А мне кто посочувствует?
Вопрос остался без ответа. Приготавливая ужин, Лариса увлеклась и едва не сожгла сковородку. На секунду крепко зажмурив глаза, неумелая кухарка дала себе обещание, что впредь будет внимательнее.
- Ларочка, за Гришей нужен постоянный присмотр, как бы он чего не натворил.
Нарезая картофель, Лариса слушала вполуха. Шкворчащие на огне овощи подгоняли кухарку живее всяких напоминаний. В сердцах швырнув крышку о стол, Лариса воскликнула, - Для присмотра за психами существует медперсонал.
- Гришенька не псих …
- И ради того, чтобы убедить меня, ты нарушила постельный режим?! Если ты сейчас же не вернешься в постель, я уйду.
После коротких препирательств Лариса отвела маму в спальню. Поглаживая маму по голове, Лариса терпеливо ждала, пока больная успокоится.
- Мне очень нужно поговорить с Гришенькой, - прочитав недоверие в глазах дочери, Галина Леонидовна добавила, - Постараюсь его убедить вернуться в больницу и накажу ему, чтобы тебя слушался.
Лариса смолчала, хотя была убеждена, внушать что-либо Гришке – бесполезное занятие, он сделает по-своему, и может быть, беда его в том, что он существует в каком-то своем, особенном мире. Дорога из него ведет либо в тюрьму, либо в психушку.
- Доченька, тебе нужно побыстрее отыскать его.
Мать смотрела на нее немигающими глазами. Она, конечно же, почувствует подвох, но и солгать ей Лариса не могла. – Хорошо, мама. Давай обсудим, где я, скорее всего, обнаружу Гришку.
Теперь они обе призадумались, озабоченные розысками сбежавшего Григория, - Нужно быть шизофреником, чтобы понять, чего он добивается. Мама, без помощи милиции не обойтись.
Лицо матери, будто открытая книга, хранило все тревоги и волнения за судьбу своих детей. Милая мамочка, все заранее нам простит, и в разбирательствах примет нашу сторону. Словно прочитав мысли дочери, Галина Леонидовна промолвила, - Я вас всегда поддержу, Ларочка, но не ссорьтесь, а ты, как старшая, уступай Грише. Он многого не понимает и не в состоянии правильно оценить ситуацию.
Особенно в тот, последний раз, когда он, «со знанием дела», требовал от Громова ключи от Шевроле и ради получения желаемого не нашел лучшего аргумента, чем пистолет. Позже выяснилось, что оружие, всего только муляж, но испугался Славка по-настоящему, - Мам, я подозреваю, где сейчас может быть Гришка.
- Ларочка, не надо заявлять на него в милицию.
Брови-ниточки взлетели вверх, секундное недоумение сменилось возмущением, - Ну как тебе могло прийти такое в голову, мама?! Конечно, я не пойду в милицию, но я не могу гарантировать, что Громов этого не сделает.
Старшая Латушкина вскочила с места, едва не задев локтем чашку. По той суетливости, которой сопровождалось сие действие, можно было предположить, что Галина Леонидовна собралась бежать спасать Гришку от … Громова, - Лариса, мы сейчас с тобой отправимся …
Ее перебили, - Только не говори, мама, что Гришу держат в заточении и без нас ему не спастись. Тебе известно, когда Гришке что-нибудь нужно, он тут же перестает быть дураком. Удобное заболевание, всегда можно найти себе оправдание, ссылаясь на собственную неадекватность.
- Грише тяжело, он не понимает, что творит. Ну, как его можно винить за содеянное?
- Мама, тем, кому он причиняет вред, от этого нелегко. Большинство здравомыслящих людей откажутся от совместного сосуществования с неадекватным созданием.
- Но Гриша не виноват …
- Окружающие его люди тоже не виноваты в его «шалостях» и вовсе не обязаны терпеть их.
Лариса была категорична, но не только стремление к справедливости руководствовалось ею. Гришка пока не заслужил хорошего к себе отношения, он существует подобно сорняку, не принося пользы остальным членам социума.
- Если рассуждать, как ты, можно придраться к любому. В обществе хватает инвалидов и тех, кто не в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. Мы – люди, должны помогать слабым.
- Согласна. Я с радостью стану помогать тебе и, успокойся, мама, ради тебя, помогу Гришке. Но посторонние люди не обязаны ему помогать, существуют более достойные объекты заботы.
На лице старшей Латушкиной появилось умоляющее выражение, что побудило Ларису почувствовать себя заранее виноватой, - Лариса, пойми, дочка, если Гриша не такой, как все, он ничуть не хуже остальных.
- Выходит, что другие виноваты, что не все его бредовые идеи воплощаются в жизнь! Мама, ты заранее обвиняешь совершенно посторонних людей в том, что они здоровы. Не обязаны они подстраиваться под Гришку, и мне, мама, порой, бывает стыдно за его деяния.
- Лара, он – больной человек, но все же, человек, а стало быть, имеет право на милосердие.
- А другие? Почему окружающие должны расплачиваться за проявленное милосердие? Хотят они того?
- Чтобы меня понять, надо быть матерью. Не дай бог тебе такое пережить, детка. Кажется, лучше самой ума лишиться, чем видеть, как собственное дите страдает, а ведь Гриша страдает …
- Ага, денег ему не дают украсть, бедненький. Нет, мама, не выйдет. Мне не его, мне тебя жаль, что более четверти века тебе эту мразь терпеть приходится.
- Лариса! Как ты можешь … Он же инвалид …
- Он – уголовник. Мама, мамочка, не надо! Я не хотела тебя обидеть, - Лариса в отчаянии полуобняла Галину Леонидовну, всхлипывания которой заставили ее пожалеть о сказанном. На короткое мгновение Ларисе почудилось, что они поменялись ролями. Рядом с ней был нуждающийся в утешении человечек, так почему же не протянуть руку помощи? Они сидели, обнявшись, словно две подружки. Каждая думала о своем, но было в их представлении нечто общее, единое, что побуждало обеих забыть все остальное. 
С мечтой о дружной семье она просыпалась и засыпала. Казалось, реальное счастье было так близко. Самопожертвование – вот дорога к счастью, но извилистый путь был усеян розами и шипами, не всегда последние воспринимались, как наказание. Любить – уметь дарить всего себя без остатка. Однако, это уже всеобщая беда, если кто-то пренебрегает жертвенностью.
- Мамочка, мы с тобой понимаем, к чему стремиться Гриша. Жаль, что он не хочет считаться с чужими интересами.
- Прости его.
Лариса не удержалась от вздоха, - Прощая его, я, тем самым, наказываю тех, кто вынужден проживать с ним совместно.
Сокрушаясь, старшая Латушкина вопрошала, - Что же делать?
Вопрос остался без ответа. Дай бог, чтобы таких безответных вопросов оставалось в жизни, как можно меньше, пожелала Лариса, по просьбе матери, направляясь с визитом к Громову. «Позвони мне, если Гриша не станет тебя слушаться. Я сразу же приеду», наказывала Галина Леонидовна дочери. Хотелось бы на это взглянуть. При всем желании и множественных усилиях, вряд ли, мне удастся заставить двадцатидевятилетнего детину слушаться маму. Гришка с детства был упрямым и своенравным.
По дороге к Громову Лариса еще раз отрепетировала весь предстоящий разговор. Несмотря на принятые ею предосторожности, его исход оказался для Ларисы неожиданным.
- Выходит, что я должен отсчитываться в манипуляциях с собственным авто? Не догадывался о грозящих мне трудностях, со всеми вытекающими отсюда последствиями, - насмехаясь над нелепым положением, в котором очутился, Громов брал в свидетели незваную гостью.
- Твои претензии вполне законны, вот только сами законы у нас порой нелепы, - поддержала собеседника Латушкина. – Слав, признайся, испугался, когда Гришка к тебе пожаловал?
Плотно сжатые губы, немигающий взгляд выдавали классического скептика, но Лариса знала, что скрывается за Славкиной внешней беспристрастностью. Еще десятилетие назад, когда жизнь-злодейка столкнула удачливого предпринимателя и любителя чужого добра, Громов без оглядки избавился от жалости и сочувствия. Ему достаточно было лишь распахнуть дверь автомобиля, и тот загнанный милицейской облавой звереныш, схоронился бы в салоне его Хонды.
- Если бы этот прохиндей не был твоим братом, я довез его прямиком до отделения, только ни больничного. Я заявлю на преступника, можешь быть уверена.
Ларисе нечего было возразить Вячеславу, - Я бы тоже заявила, но …
- В чем же дело? – полюбопытствовал Громов.
- А если бы Гришка был твоим братом? – подбросила версию Лариса.
- Для закона все равны, - парировал Громов.
- Только не психи.
- Ты ищешь ему оправдание?
- Я ненавижу его, но закон на его стороне.
Громов пожал плечами, - Что ты от меня хочешь?
- Слав, мне симпатична твоя принципиальность, но и она ничто без последовательности. Гришка может явиться к тебе за деньгами. Твое право заявить на него, но, учитывая его невменяемость, Гришку выпустят.
Ни один мускул не дрогнул на лице Громова, - Преступник должен сидеть в тюрьме, а не в больнице.
- Согласна. Но как нам избавиться от Гришки раз и навсегда?
Подумали они, верно, об одном и том же, но как осуществить задуманное?