Невезучий солдат. Часть4

       

        Да, вернемся к армейским делам Романа.

        Праздничные майские каникулы закончились, и «партизаны» продолжили свою службу. А в День Победы, в торжественной обстановке, тройка новобранцев, включающая и Романа, приняла воинскую присягу. Был, конечно, и праздничный обед.

        Кормили «партизан», само собой, в солдатской столовой, по тем временам довольно терпимо, но в третью очередь – после солдат-срочников. Вместе с ними принимали пищу и офицеры-холостяки. Семейные офицеры жили за пределами ограды батальона, в финских домиках, и питались дома.

        И вот, однажды, во время ужина случилось ЧП батальонного(!) масштаба.

        А началось все с того, что повариха Тамарка, служившая в армии по контракту, выскребла из котла остатки пригоревшего картофельного пюре, заполнив этакими желто-коричнево-черными ошметками бачок, и, в качестве гарнира, швырнула его «партизанам». Сама же она спешно куда-то подалась.

        Возмущенные «партизаны» отказались от такого ужина и, прихватив хлеб со столов, ушли в свою казарму. Голодными они не остались, так как по-братски поделили кое-какую еду, принесенную некоторыми из них с собою из недавнего увольнения.

        Не прошло и получаса, как к ним в казарму ворвался комбат вместе с женой-военфельдшером и сходу приказал всем построиться. При этом, Роман сразу же заметил, что длинная шинель комбата была накинута прямо на нижнее белье, так как между ее полами иногда проглядывали заправленные в сапоги белые кальсоны.

        Очень грозно (что совершенно не вязалось с выглядывавшими из-под шинели кальсонами) комбат потребовал объяснить причину их отказа от ужина.

        «Партизаны» спокойно рассказали, как было дело, и вполне добросердечно пояснили, что они не голодны. Большинство из них зла Тамарке не желало, но в голосах некоторых недовольство ее беспардонным поступком все-таки было заметно.

        Маслица в огонек затухающего гнева комбата попытался подлить «партизан», ранее настойчиво, но безуспешно, добивавшийся особого расположения Тамарки. На гражданке он работал водителем в поселковой автобазе.
       
        Не смущаясь присутствием жены комбата и, как-то – совсем уж по-садистски, этот партизан вдруг громко выкрикнул:

        – Товарищ подполковник! Да, если бы такое сотворила моя жена, я бы ей ..... разорвал!

        Очень грубым, ну – совершенно непечатным словом, этот «садист-партизан» в своем выкрике назвал тот самый детородный орган, который отличает женское тело от мужского в первую очередь. 

        – Н-у-у! – одновременно и опешил, и казалось, восхитился возможностью такого изощренного наказания комбат. Ведь,  ни он, ни его военфельдшер, наверняка, никогда даже не слышали, чтобы мужья использовали этот орган своих жен еще и для экзекуций!

        Тут, комбат как-то сразу успокоился и заверил «товарищей партизан», что в дальнейшем он примет все меры, чтобы исключить подобные происшествия в его батальоне.

        А смешливо настроенный Роман (из-за нет-нет, да и выглядывавших  из-под шинели кальсон комбата) в шутку подумал: реакция нашего уважаемого командира на садистский вопль придурка-партизана такова, что невольно наталкивает на мысль, будто он задумал испытать этот способ наказания на провинившейся Тамарке... 

        Надеюсь, уважаемые читательницы не осудят двадцатичетырехлетнего Романа за такой юмор. Просто,  вся сложившаяся ситуация располагала его к этому: шумиха, поднятая вокруг безответственного поступка Тамарки, горячность совсем не молодого комбата, вопль души «садиста-партизана», забавная реакция комбата на его выкрик, мельканье белых командирских кальсон – опять же. И, вообще, как говорится: «С кем поведешься – от того и наберешься!».

        Тем же вечером весьма неравнодушный «садист-партизан» разузнал «из надежных источников», что Тамарка в час ужина просто спешила на свидание с красивым солдатом второго года службы.

        Их встречи проходили в квартире офицера, женатого на ее подружке и в то время находившегося вместе с женой в отпуске. Именно там, поломав, как говорится, парочке кайф, их и нашли солдаты, посланные по приказу комбата.

        На утреннем построении комбат приказал этой парочке стать лицом к общему строю, рядом друг с другом. Стройный, красивый солдат очень смущался и старался смотреть в сторону, а Тамарка довольно улыбалась и, вообще, вела себя совершенно раскованно.

        Внешне она была невысокой, коренастой, со слегка грубоватыми чертами лица. Своим обликом Тамарка очень напоминала Роману уже известную читателю Софью. 

        – Ефрейтор Кузькина! Доложите-ка батальону, чем вы занимались в квартире лейтенанта Синицына? – строго потребовал комбат.

        Тамарка за словом в карман не лезла:

        – Ой, да мы пробыли там всего-то – минут двадцать!

        – Да, что ты мне рассказываешь?! – багровея, загремел комбат, – Да, для того, чтобы оприходовать бабу, хватит пять(!) минут!

        И воспитательный процесс – пошел!

        Тут уже и Тамарка слегка прослезилась.

        В заключение, комбат обратился к «товарищам партизанам» с настоятельной просьбой: при повторении подобных случаев не уходить из столовой демонстративно, а сразу же информировать его или замполита.

        – И мы(!) – не до-пустим! Чтобы какая-то проститутка(!) – делала нам погоду! – напирая на «О», во всеуслышание завершил комбат свое «весьма деликатное» нравоучение.

        В тот же день Булочкин, низенький, но ладно скроенный «партизан», инициировал настоящее театральное представление. Войдя в казарму после занятий, он вдруг ловко вскочил на стул и, потрясая поднятым над головой кулаком, окая, как комбат, очень авторитетно провозгласил:

        – И мы(!) – не до-пустим! Чтобы какая-то проститутка(!) – делала нам погоду!

        И тут же – продолжил, входя в раж:

        – Да, что ты мне рассказываешь?! Да, для того, чтобы оприходовать бабу, хватит пять(!) минут!

        – Служба идет – заколупательски! ЗапОем – пьем! Девок – … – дружно подхватили остальные. В общем, – здоровый казарменный юмор!

        И теперь такие выступления после занятий стали их ежедневным ритуалом. Нужно же было как-то развлекаться? Ведь их «любимый» хит «Черный кот» уже почти месяц был им недоступен!

        Все это было и смешно, и очень весело. Но, если – серьезно, то о такой военной переподготовке у Романа сложилось впечатление, как о совершенно напрасно потерянном времени. Совсем не этого хотел для себя Роман от воинской службы!

        В заключение рассказа о взаимоотношениях Романа с армейской службой, хотелось бы отметить, что многим его товарищам по работе, являвшимся офицерами запаса, пришлось пройти подобные курсы военной переподготовки. А некоторым – и неоднократно.

        Продолжительность таких сборов иногда достигала шести месяцев и проводились они частенько вдали от мест постоянного проживания курсантов.

        Романа же военкоматы больше никогда не беспокоили. По-видимому, их сотрудники считали нерациональным призывать на службу в качестве рядового – руководителя геологоразведочного предприятия, а позже и – сотрудника НИИ.

        Так и не довелось Роману послужить в армии по-настоящему.

        И остался он навсегда в воинском звании рядового запаса....

        Иллюстрация: Природа Восточного Казахстана (Рудный Алтай)