Пираты Лоннфорна. Глава 3

                -3-

«Именем Его Величества короля Англии, Шотландии, Уэльса, Ирландии и Франции августа 13 числа года 1663 от Рождества Христова приговорить бунтовщиков и разбойников Джеймса Джексона и Мэрион Уайт...» Это были их имена в той жизни. В жизни, где они влачили существование жалких серых помойных крыс. Он был подёнщиком-землекопом, она – прачкой. Работа от зари до зари, жалкие гроши, пьяные скучные оргии в вонючих кабаках...

 Он задыхался в этой гангренозной трясине, она увядала, как белая, едва распустившаяся лилия, брошенная в сточную канаву. Он поступил юнгой в королевский флот. Она – присоединилась к пуританам, плывшим в Америку. Но флот разочаровал Джеймса – не в меру суровая дисциплина, побои, издевательства старослужащих и та же беспросветная работа и то же беспросветное пьянство в часы редкого досуга.

 Красо;ты моря он видел лишь урывками, и его первоначальный восхищённый романтизм угасал с каждым новым унижением или зуботыком. Что она увидела в Америке? Ничего нового. Свободу? Пуритане говорили, что свободу надо заработать тяжёлым трудом на новой земле. Но что они подразумевали под свободой? Нет, совсем не то, что подразумевал Христос, которому они так страстно молились. Если бы он увидел их жадные, постные, ханжеские, хитрые, жестокие лица, Он сказал бы им: «Отыди, Сатана!».

 Мэри не смогла жить среди пуритан, сбежала и пристала к каким-то бродягам, плывущим искать счастья в Южной Америке. Судно, на котором они плыли, было захвачено пиратами. Именно среди этой морской вольницы и пребывал Джеймс. Вот тогда они и познакомились. Это было ровно шесть лет назад. И тогда изменили свои имена.

 Старые имена оставили в той старой жизни. Она звала его Дейм. Он назвал её Экклизия, чуть изменив греческое «экклесия» - церковь. Ибо для него она стала церковью. Он любил её страстно и необузданно. Они обнимались до хруста в костях и целовались до обморока и до онемения языков. Они любили как и подобает романтикам, видя мир другими глазами и создавая новый мир внутри себя двоих. Вот это и была свобода. Если бы они умерли в тот же день, что и полюбили друг друга, они были бы счастливы и благодарили бы Бога. Но они не думали о смерти. Как и не думали сейчас. «... к смертной казни через повешение». В шестую годовщину их встречи.

Две петли на фоне экстремально-лазурного неба были как два обручальных кольца на шёлковой голубой подушечке. Как не хотелось умирать! И как хорошо было умирать рядом с любимой и вместе с любимым.
 «... и умерли они в один день».

После последнего коронного сражения «Единорога» в живых остались лишь они. Экклизию пленили ещё на тонущем вражеском корабле, после того как Дейм оказался за бортом. Его же нашли только на следующий день на берегу, без сознания. Он был тяжело ранен в правую ногу и в левое предплечье. Сейчас Дейм забыл о ранах, о боли и смотрел на Экклизию. Её светло-русые, пышные, мягкие, волнистые, чуть вьющиеся волосы будто текли родниковой водой на ветру и отливали красной медью на солнце. Голубовато-зелёные глаза были спокойны и ясны и улыбались как всегда. Он шевельнул губами в неосязаемом поцелуе. И это движение отразилось в Экклизии. Он совершал последний молебен в своей церкви.

К петлям они шагнули самостоятельно и одновременно, сами накинули их на шеи, отказываясь от услуг палача. И когда из-под их ног вышибли опору, они делая невероятный рывок в сторону, изгибая и напрягая тела в стремлении приблизиться друг к другу, соприкоснулись плечами – плечо к плечу, как всегда, как везде – и рухнули наземь, услышав гавкающую ругань: «Проклятье!!! Чёрт бы вас побрал, Смит, где вы взяли эти гнилые верёвки?!!»