Помощник режиссёра

ПОМОЩНИК РЕЖИССЁРА

Я закинул тяжеленную сумку в ящик под своей полкой, уселся и с наслаждением вытянул уставшие за день ноги. Проводница пообещала не подсаживать ко мне в купе никого, если не будет «повышенного ажиотажа».

Поездки в «область» за продуктами я всегда воспринимал как личное оскорбление. Жена настаивала на обратном: в «области» выбор больше и качество лучше. Никакой разницы! Что в «области», что в райцентре, где проживаем я и моя благоверная примерно один и тот же ассортимент. И ничуть не дешевле. Добавьте к этому билеты туда-обратно и обед в привокзальном кафе и получится, что поезка себе в минус.

Впрочем, вру - в душе я был благодарен жене за этот каприз. Наша пятиэтажка расположена в очень живописном месте на берегу реки и в летние месяцы вот уже много лет нас атакуют многочисленные родственники как по её, так и по моей линии. Поездка в «область» для меня, как увольнительная солдату срочной службы! Когда любимая мной рыбалка начинает казаться обузой из-за того, что очередного дядю, племянника или восьмиюродного брата нужно вести рано утром на берег и всеми силами доказывать ему, что в этом месте самый лучший клёв, а черви, купленные в рыболовном магазинчике в ста метрах от нашего подъезда — самая лучшая наживка на весь райцентр!

Устал, ей-Богу! Жене проще, родственники по линии женской части человечества вместе с ней по очереди дежурят на кухне и честно отрабатывают свои наряды вне очереди.  Из-за родственников, которые по несчастному стечению обстоятельств на восемьдесят процентов состоят из представительниц непонятной половины человечества, я почти не смотрю футбол  из-за коллективного просмотра бесчисленных сериалов по единственному телевизору. К соседу Валерию моя предусмотрительная супруга меня на футбольные трансляции не отпускает — мало ли...

Вагон качнулся и перрон поехал в прошлое. Пять часов со всеми остановками до райцентра, даже можно немного поспать, положив под голову ветровку. Я поудобней устроился на правом боку и провалился в сон.

В коридоре послышались голоса и я с неудовольствием посмотрел на часы. Ну что за жизнь — поспать удалось не многим более тридцати минут. Дверь купе открылась и в её просвете появился мужчина лет сорока или сорока пяти:
      - Мать, ты с чаем не задерживайся! - крикнул он проводнице и с шумом бросил на пустую полку небольшой чемодан: - Привет, попутчик! Куда путь держишь?

Откровенничать с незнакомым мужиком своими планами я не собирался и поэтому просто ответил на приветствие и отвернулся к стенке.
      - Понятно, с бирючком подфартило прокатиться, - жизнерадостно констатировал попутчик:- А я надеялся на душевную беседу за стаканом коньячного чая да под суровую закуску.

Что такое  «суровая закуска» мне знать совершенно не хотелось, а опыт употребления алкоголя в поездах  унёс меня воспоминаниями в середину девяностых, когда я отключился после ста граммов водки и, проснувшись, не обнаружил у себя ни денег, ни вещей.
      - Слышь, мужик, дай поспать! Я полдня на ногах, поздно приезжаю, завтра рано вставать! - попробовал я усовестить попутчика.
      - Кто рано встаёт, тот потом весь день спать хочет! - авторитетно заявил он. - Один раз живём, давай переворачивайся к стенке задом!
      «Не отстанет!» - грустно подумал я, тяжело вздохнул и сел. На меня смотрели глаза с лукавым прищуром, «как у Ильича». Мужик был чуть выше среднего роста, суховатого телосложения. Одет, прямо скажем, неплохо для «мужика»: джинсы, недешёвый свитер, на ногах коричневые туфли от «Саламандры», дорогие часы на добротном кожаном ремешке. На столике уже стояла бутылка коньяка с чёрной этикеткой и в полиэтиленовом мешочке - аккуратно нарезанные дольки лимона, щедро пересыпанные сахаром.

Мне тяжело вздохнулось и немного взгрустнулось. Опыт опытом, а предложить что-либо кроме лимона в качестве закуски я не мог — всё подсчитано, упаковано и разложено в соответствии со списком жены. Покупать у проводницы «дорожный набор» - только получить изжогу и маяться потом до самого дома:

       - Нечем отплатить! - неловко промямлил я, в душе будучи уже совершенно согласным с перспективой ехать сидя и нетрезво.
 
      - Только и всего? - весело оскалился попутчик, предъявив мне белозубую улыбку, - Не переживай, это ведь не ты ко мне, а я к тебе навязываюсь!

Ну что же, против этого факта возразить было нечего и я обречённо махнул рукой — цеди!   
      - Волдемар! - протянул мне руку попутчик и я с удивлением ощутил мозолистось ладони, которая абсолютно не вязалась с его внешним видом: - Я в Брагино еду, вырвался на недельку к тёще на блины, вернее, на огород.

Брагино — это посёлок с коттеджами и и даже девятиэтажками, предпоследняя остановка перед райцентром. Там нет реки, но прямо на его территории три озера, два из которых совсем немалого размера. Я даже несколько раз ездил туда на рыбалку и довольно успешно!
     - Василий, - ответил я на рукопожатие, - Живу в райцентре, в «область» ездил по личным делам. - Мне стало немного стыдно за «личные дела», покоящиеся прямо под моей задницей.  - Слушай, Волдемар, а давай я на следующей станции соскочу на минутку — там на перроне прямо киоск с закуской.
     - Да ты, Вася, не парься! Нормальному мужику закуска не нужна.

Нормальному, может, и не нужна, но я, по всей видимости, отношусь к категории ненормальных и, поэтому, не представляю себе выпивку без закуски. На меня после первой рюмки такой аппетит нападает, что даже самому порой бывает неловко. Сколько раз жена под столом ногой пинала, чтобы поменьше в себя запихивал, и не сосчитать. Сколько раз выговаривала, дескать, перед хозяевами неудобно за мужа-обжору. Я и сам порой удивляюсь — ем много, а жировых накоплений почти никаких, ну точь-в-точь денег как на моём счёте в банке!
     - Ну и ладно! - выслушав мою «исповедь», беспечно махнул рукой Волдемар, - Как раз и подъезжаем к Болотинской, тут десять минут стоять будем.

Поезд уже замедлял скорость и я вышел в тамбур, по пути проверив наличие кошелька и паспорта во внутреннем кармане пиджака — мало ли...  Мне повезло, очереди не было и я купил белый батон,  полкило копчёной колбасы, баночку шпротов и большую бутылку минералки.
      - Живём! - приветствовал меня радостным возгласом Волдемар, а я незаметно взглянул на свою чёрную бейсболку, которую предусмотрительно оставил на полке козырьком к столику — вроде как никто её не трогал, значит и по сумке никто не «прошёлся».

На столе уже стояло два стакана с чаем. Я нарезал на газете колбасу и хлеб, вскрыл шпроты. Волдемар с интересом наблюдал за моими телодвижениями. Увлёкшись приготовлениями, я не заметил острую крышку от шпротовой баночки и поцарапал мизинец, из которого тут же закапала кровь.
     - Молодец! Отлично! - Волдемар даже подскочил от непонятного восторга, - Я всегда утверждал и буду утверждать, что «накрывать поляну» совсем не мужское занятие!
     - А что, ты видишь тут женщин? - съязвил я, высасывая кровь из пальца.
     - Всё, что я могу сделать лично для своего желудка — открыть пивную бутылку! - Волдемар вытащил из кармана несколько салфеток, - Приложи к ранке! Я в женском коллективе проживаю: жена, две дочки, кошка и тёща. Они меня на кухню сами приглашают, когда стол уже накрыт. Кроме кошки, конечно! Впрочем, - Волдемар на секунду задумался, - Впрочем, кошка тоже приглашает. Я её так выдрессировал, что она на кухню никогда не зайдёт, если не все за столом усядутся. Вот когда все в сборе, тогда она уж точно знает, что у каждого может выпросить что-нибудь вкусное. Так что я не соврал! Мы, в основном, только ужинаем все вместе. Днём кто на работе, кто в школе, кто мышей ловит, если на дворе не март. Одна тёща собой занимается. Я наши посиделки так и называю - «белый ужин, дамы кормят кавалеров!»

Мы быстро проглотили чай и в опустошённые стаканы разлили коньяк,выпили по паре глотков  и я набросился на закуску. Волдемар выудил перочинным ножиком шпротину, отправил её в рот и зажевал долькой лимона. Молчание слегка затянулось и я спросил первое, что пришло в голову:
      - А, это, тёща старая что ли? Почему не работает? Или болеет?
      - Да с чего ей болеть? - удивился Волдемар.- Не то, что не болеет, а даже усиленно занимается шейпингом и шопингом. Она у нас дама очень целеустремлённая. И упрямая, как и положено быть Овну, барану то есть. Апрельская она у нас. Тесть два года, как умер, она к нам и перебралась, а свою двушку сдаёт. Говорит, что когда время придёт, перепишет её на внучек. А по мне лучше бы жила там, как королева! Может, и мужчинку нашла бы какого-нибудь.
       - Злая? - посочувствовал я.
       - Говорю тебе — упрямая! А в остальном очень даже хорошая женщина. Даже, я бы сказал, симпатичная. Ей всего-то шестой десяток пошёл. При муже покойном пухленькая была, а как к нам перебралась, так сразу  похудела?
       - Понятное дело,- я наполнил стаканы, - по мужу убивается.

Волдемар одним махом осушил содержимое стакана, выдохнул и надолго замолчал .
Мне стало слегка неудобно за свою бестактность. Впрочем, ничего бестактного в своём вопросе я не усмотрел, но такая уж моя натура — самоед неисправимый, отчего и имел в своей шалопутной жизни много неприятностей. Ну что тут бестактного, объясните вы мне? Ясное дело — много лет вместе прожили, любили друг-друга или просто привыкли. Так ведь буду теперь себя до самого райцентра поедом есть непонятно за что.
     - Поубивалась положенное время, - Волдемар оторвал взгляд от окна, - жизнь ведь не закончилась! Мы ей об этом втолковывали до годовщины, а потом она к нам перебралась. И, что интересно, горевать горевала, а вес не теряла! - заулыбался мой попутчик. - Вот только ты не говори, что мы тёщу затюкали! Вовсе не затюкали! Посмотрел я на её телеса, как висячие сады Семирамиды, и решил, что человека, хоть это и женщина, надо возвращать в семью, в коллектив, в общество!

Я с удовлетворением отметил положительные перемены в настроении Волдемара, хоть и начал опасаться, что после четвёртой его понесёт нелёгкая по кочкам да буеракам. Чисто русская национальная черта — твёрдо знать меру, но никому о ней не рассказывать...
     - Я ведь тебе говорил, что Аделаида Мартыновна женщина исключительно упрямая! Подъезжал к ней то с одного бока, то с другого. Не в смысле любви, не подумай ничего такого, а в том смысле, что надо вам, дорогая тёща, привести себя в то состояние, когда гравитация будет на ваше тело воздействовать меньше этак процентов на двадцать!
    - И что? - мне вдруг стало ужасно интересно.
    - И то! - Волдемар потянулся за почти уже пустой бутылкой, - да ты не переживай, у меня ещё одна есть. Честно скажу, градус я держу крепко, но могу на несколько дней после съёмок в загул уйти. Ты для меня, Вася, как палочка-выручалочка: доедем до Брагино, упаду в объятия жены и тёщи — хрена они дадут мне продолжить! Хоть с тобой душу отведу!
     - С каких съёмок? - не понял я, - Ты артист, что ли?
     - Ха, артист! Ты что, видел меня когда-нибудь в кино? Я — помощник режиссёра! На неделю выезжали на пленэр — натурные съёмки делали для очередного сериала! Сейчас несколько дней перерывчик . Главный исполнитель с дезинтерией слёг, дай ему Бог здоровья, вот нас и отпустили.

С труженниками киноцеха я никогда не сталкивался вот так лицом к лицу и мне уже не казалось досадным присутствие не в меру общительного попутчика. Опасался я только одного — как бы душой не оттаять и не полезть по этой причине в «закусочный отдел», находящийся в аккурат под моей пятой точкой. Словно угадав мои мысли, Волдемар открыл дверь и позвал проводницу. Та явилась через минуту, недовольно бурча себе под нос что-то о нетерпеливых пассажирах, которым дела нет до того, что некоторые в вагоне не коньяк вёдрами хлещут, а работают!
      - Не ругайся, душа моя! Сообрази нам закусочку какую-нить! Обязуюсь заплатить двойной тариф! - лицо Волдемара выражало такую печаль, что я подумал — а не наврал ли мне он про свою профессию? Ну ни дать, не взять — настоящий артист!

Проводница обречённо вздохнула и вскоре на нашем столе появились помидоры и варёная курица:
       - Питайтесь! Всё моё. Только не свинячте во время еды и после выпивки! - она что-то шепнула на ухо Водемару и тот вынул из кошелька деньги, старательно пряча их от меня. Я возмутился:
       - Пьём твоё, а сейчас и есть твоё будем? - и вручил проводнице, как мне показалось, справедливую сумму.
       - Мужики, ну почему вас только двое! - засветилось счастьем лицо проводницы и она вышла из купе. Испугалась, наверное, что мы можем передумать.

Мы разделали курицу, вытерли руки предусмотрительно подготовленной газетой и Волдемар откупорил вторую бутылку. У меня уже начало шуметь в голове, язык слегка притормаживал при разговоре, по телу разлилось тепло. Честно говоря, добавлять уже не хотелось и я прикрыл свой пустой стакан ладонью.  Хотелось дослушать рассказ Волдемара о нелёгких отношениях с тёщей и хотя бы немного разузнать о его профессии:
       - И что Аделаида Мартыновна, похудела?

Волдемар недоумённо уставился на меня, потеряв нить разговора, помассажировал виски указательными пальцами, затем потряс головой и радостно улыбнулся:
       - Тёща? Стройная, как кипарис! Меня даже жена начала к ней ревновать! Удивляюсь — к старлеткам на съёмочной площадке не ревнует, хоть я с ними иногда месяцами пропадаю, а тёщу вижу пару дней   на выходные. Да и то, если получится! А эти пару дней я совсем не с тёщей провожу, а ,как ты наверняка догадался,— с женой!
       - Ой ли? - я  попробовал спровоцировать Волдемара, - Там девчёнки все на подбор,  мало кто устоять может!
       - Я могу! - авторитетно заявил Волдемар, - Жену свою люблю, хоть и не за что! - и, перехватив мой удивлённый взгляд, пояснил: - Люблю не за что-то, а потому что! А старлеток не люблю, они у меня все на одно лицо. И грызутся промеж собой постоянно то за роль, то за койку какого-нибудь начальника. А моя жена ни за место, ни за койку ни с кем не воюет! Вот и получается, что я — однолюб. Женское общество, само собой, не отрицаю, но только для куража, а чтобы чего поболее, так того и в мыслях не допускаю.

Я не знал, принимать ли на веру откровения Волдемара или считать это просто трёпом подвыпившего мужчины средних лет. Постоянное вращение в кругу молодых сирен, наяд и нимф любого может сбить с «правильной дорогой идёте, товарищи!» и мне ещё не приходилось встречать кого-либо, особенно за бутылкой коньяка, кто бы не хвастался своими успехами у женщин.

     - Так вот, с тёщей у меня всё получилось на удивление просто,- продолжил Волдемар,- Мы на седьмом этаже живём, лифт иногда ломается. Вот мне и удалось убедить тёщу в том, что техника — техникой, но лифт ломается чаще, чем лестница! Хочешь верь, а хочешь — нет, но она уже с полгода пешком вверх-вниз. Поначалу с остановками поднималась, а сейчас дочь её, моя жена по совместительству, за ней угнаться не может. И опять же я виноват. Это по мнению жены. А по мне — пусть радуются жизни мои девчёнки!       

Неожиданно мне стало хорошо. Не в смыле того, что до этого было плохо, а, как бы сказать поточнее, на душе потеплело, что ли. И от выпитого, и от неожиданного откровения моего нетрезвого попутчика. На вагонном окне появились мокрые струйки — очевидно, там за окном пошёл дождь, а я смотрел сквозь мокрое стекло в темноту и улыбался.

    - Эй, Василий, вернись! - словно издалека услышал я голос Волдемара, который ещё вдобавок пощёлкал у меня перед носом пальцами, - ты куда уехал без билета? - и мы вдруг оба расхохотались. Отсмеявшись, выпили ещё по глотку. Я вцепился в куринную грудку, а Волдемар аккуратно занюхал долькой лимона.
     - А закусить? Ты же так не доедешь до своих в нормальном вмде! - встревожился я не на шутку.
     - Закусить? А зачем закусывать? - удивился он, - Я ведь знаю, что  я- русский алкоголик, а русские алкоголики никогда не закусывают! И ты знаешь, почему они не закусывают? Не знаешь? Да очень просто — у нас, русских алкашей, на закуску никогда денег не хватает!
      - Да какой же ты алкаш? - мне вдруг стало жалко Волдемара, - Ну какой ты алкаш? Сам ведь говорил, что можешь месяцами не пить. Нормальные, вернее, стандартные алкаши дня обойтись без пойла не могут!
      - Э, нет! Те, кто без пойла дня не могут — пьянь подзаборная! А «алкаш» - это, если хочешь знать, звание народное. Ни у какого другого народа такого звания нет, а вот у нас, россиян, есть и его ещё заслужить надо. Раньше, в советское время, таких как я называли «творческая интеллигенция».

Я рассердился. И что он такое выдумывает? Алкаш, он и есть алкаш, а творческая интеллигенция тут совсем ни при чём. Свои соображения я тут же высказал Волдемару, рискуя нарваться на конфликт. Кто знает, что у подвыпившего деятеля искусств на уме?

Волдемар никак не отреагировал на моё выссказывание, но налил коньяк только в свой стакан, выпил и... закусил куринной ножкой! Молча! Мне стало неловко и, пытаясь скрасить неловкость, я так же молча налил себе и выпил, закусив долькой лимона. Волдемар улыбнулся:
- Переходишь в ряды алкашей или, всё же творческой интеллигенции? Я вот тебе сейчас расскажу кое-что, а ты сам решай, прав я или пьяный бред несу. Так вот, по моему глубочайшему убеждению после распада Союза произошёл распад и в рядах творческой интеллигенции. Такие, как я, стали просто алкашами, а не такие, как я, вдруг сексуально переориентировались. Так кто, по-твоему, лучше — алкаш или «голубец»?

Я опешил от такого неожиданного пассажа и не менее неожиданного вопроса. Алкаши много нехорошего в моей жизни натворили: на работе сколько раз за них отдувался, бит был пьяными не единожды, сосед-алкаш с первого этажа пожар устроил, да такой, что весь подъезд чёрным от дыма был! Ну за что мне алкашей любить? А вот голубцы я с детства обожаю! Жена моя такие голубчики делает, что оторваться невозможно! А теперь как? После того, что я услышал, голубцы точно поперёк горла будут вставать!
- Так вот, - словно не заметив моего замешательства, продолжил Волдемар, - был у меня друг в девяностых годах. Трудоголик, не мне чета! И умница просто невероятный! Имел такой склад ума, что хоть сторожа нанимай! И что там у него в мозгах перевернулось? Решил он непримиримо бороться с неправильно ориентированными гражданами мужского пола, кои в те годы стали появляться везде и всюду в неприличных количествах. Как боролся? Подкарауливал и бил жестоко. Вот ведь какой вывих в мозгах у него приключился! Называл таких личными врагами и дал сам себе клятву бороться с ними до конца своих дней. Я его сколько раз предупреждал — не буди лихо, всех не перебьёшь, и даже не мечтай! А он только смеялся, дескать, уж если мечтать, то ни в чём себе не отказывать! В общем, боролся, боролся и вдруг перестал. И что-то так подозрительно быстро перестал. Я порадовался за него, типа угомонился в своих мечтах, ан нет! Как-то иду вечером по улице и вижу — стоит мой друг  с каким-то волосаном в обнимку в арке у нашего общежития. Думал, что пьяные, подошёл ближе и глазам не поверил — взасос целуются! Мы в одной комнате с ним тогда жили. Я прошмыгнул мимо них — и в общагу. Вскоре и он пришёл. Губы распухли, в глазах огонь. Я ему прямо в лоб: «Паша, ты педиком стал? Они же твои враги по жизни!», а Паша: «Ну, как тебе объяснить, жизнь меняется стремительно и, если враг не сдаётся, нужно выбрать другого врага»... Рассказал мне свою историю: отловили его педики и отымели по полной программе. Такая вот история. Я сразу переселился в другую комнату, а Паша похудел, постройнел, двигаться начал плавно, на диету сел. Ко мне несколько раз подваливал, но я его послал в ж..., в ж..., ну, в это, ну в «голубую даль», да ещё и в торец пару раз заехал, чтобы больше не приходил. Верно говорят — с такими друзьями и враги не нужны! И вот ведь жизнь — сидел на диете, здоровье берёг, а сбила его насмерть машина! Я вот и думаю теперь, что лучше быть русским алкоголиком, чем второй линией творческой интеллигенции.

Мне уже не хотелось ни пить, ни есть. Грустная история и, я почти не сомневался, правдивая! Ведь и впрямь, живёшь, и не знаешь, кто рядом с тобой на одной лестничной площадке уже много лет бок о бок... Опять же, в автобусе или в московском метро.

Захотелось выйти и помыть руки. И не только от куринного запаха. Волдемар жестом остановил меня:
  - Не припекло? Тогда и не ходи никуда, меньше часа до Брагино ехать осталось. Ты вот лучше, Вася, скажи, какие ты фильмы больше уважаешь — советские или современные, которые, среди всех прочих, и я штампую без любви, а хлеба насущного ради?

Нашёл, о чём спрашивать! Я попытался вспомнить, что из современных фильмов я посмотрел хотя бы в этом году, но так ничего и не вспомнил. Мне просто жаль на них время тратить! Зато всегда с огромным удовольствием смотрю советские фильмы, причём, любого года выпуска. Пусть не все они были удачными, но в любом фильме угадывалась душа, а в современных я её нигде не находил. Мне не захотелось огорчать своим ответом современного помощника режиссёра и я только неопределённо пожал плечами.
- Понятно, никаких не смотрел! - резюмировал Волдемар, - И я таких, как ты, очень хорошо понимаю. И знаю, что таких вот вас очень много.  Вот поэтому и не кидаюсь на первый же свист — иди, Волдемар, помогай режиссёрам снимать очередную муть! Нет уж! - Волдемар для пущей убедительности показал мне кукиш, - Я сначала сценарий двадцать раз прочитаю, а уж потом решаю идти или не идти на съемки. Знаешь, Вася, почему я люблю советские фильмы? А вот почему — в те времена сотовых телефонов не было! - Волдемар наверняка прочитал на моём лице удивление, - Да, не было этих чёртовых мобилок! А раз их не было, то и диалоги были полноценными, и собеседников своих герои видели. А в нынешних герои эти только и знают, что по мобилам трещат — разве это фильм? Не знаю, как тебя, но меня это начинает бесить уже с третьей минуты фильма. Ты, Василий, может и не поверишь, но в тех сериалах, с которыми мне приходилось работать ты никогда не  услышишь одного слова. Кстати, ты смотрел фильмы? - и Волдемар назвал мне три ничего для меня не значащих названия сериалов, - Вижу, что не смотрел. Впрочем, немного и потерял. Так вот, если придётся посмотреть хотя бы один из них, то в нём ты ни разу не услышишь слово «поехали»! - и Волдемар торжествующе посмотрел на меня. - Ни разу! И в этом считаю свою заслугу. Два фильма работал с одним режиссёром и один фильм с другим и смог убедить обоих, что слово «поехали» паразитирует на наших экранах! Ради интереса обрати внимание, что в любом фильме любой герой или героиня, садясь в машину, говорят «поехали!». А зачем они в машину садятся? Дрова колоть? Вагоны разгружать? Сел в машину, значит едь! Ведь от того, что кто-то скажет «поехали» машина быстрей не поедет! И так вот сплошь и рядом: «поехали», а из уха мобильник торчит!

Я расхохотался. Глядя на меня, расхохотался и Волдемар. А поезд стал замедлять ход.
- Ну вот, Брагино. - с сожалением вздохнул Волдемар, - спасибо, что довёз меня не полупьяным, а полутрезвым, подозреваю, что скандала на перроне не случится. Ты уж, Вася, извини, остатки коньяка я с собой заберу. Это на случай мирной встречи мне вроде как бонус будет.

Неожиданно мне стало грустно от того, что сейчас мой случайный попутчик выйдет из вагона и растворится навсегда вночи. И, как бы предварив мою просьбу, Волдемар протянул мне свою визитку:
- Земля круглая, Вася, а... знакомых можно встретить за каждым углом. Даст Бог свидимся. Может быть. Когда нибудь. - и, пожав мне руку, Волдемар вышел из купе.

Сквозь окно я увидел двух стройных женщин с раскрытыми зонтами. Вагон остановился как раз перед ними и через несколько секунд Волдемар уже обнимал по очереди то одну, то другую женщину. Я потянул раму вниз и услышал женский голос:
- Ну надо же, сам вышел! Или попутчик правильный попался, или с работы выгнали!
- Вы, конечно, сейчас невероятно удивитесь, несравненная Аделаида Мартыновна!- послышался баритон  Волдемара, - Но с работы меня не выгнали! А попутчик... Попутчик очень правильный попался, пусть ему сопутствует удача!

Я в смущении прикрыл окно, поезд тронулся, а Волдемар приветливо помахал мне рукой.

Кто бы он ни был — помощник ли режиссёра или просто жизнерадостный трепло, но пусть ему тоже сопутствует удача!


Рига-Норвегия-Клайпеда-Щецин
Ноябрь- декабрь 2016 года