Исходный код

Спать во время болезни — убийство. Не спать — ещё большее убийство, потому что всё равно уснёшь, но только на столе, на полу, подпирая плечом косяк — в любом неудобном месте в любой неудобной позе. И наутро будет болеть не только голова, а ещё и спина, рука, шея, пальцы на левой руке, правое ухо… Всё, в общем, что может испытывать боль, непременно разболится.

Расс бы с огромной радостью вытащил пистолет и пустил пулю в лоб, но слишком любит себя, чтобы из-за какой-то простуды размазывать мозги по стене.

— «Какой-то простуды». А если я подхвачу воспаление лёгких, я буду кашлять кровью, ползать по квартире и в предсмертной агонии сдирать обои, — и он хрипло смеётся, вообразив эту несомненно прекрасную картину.

Так или иначе, пока ещё не размазанные по стене мозги медленно, но верно собираются в кучку от усталости. Расс выключает компьютер, широко зевает и падает в объятия шерстяного одеяла, пахнущего бабушкиной кладовой — то есть уютом, безопасностью и обещанием, что всё будет хорошо.

Правда, абстрактное «всё» Расса не устраивает. Ему подавай «скорейшее выздоровление», как пишут на открытках, являясь к больному с пакетом апельсинов и цветами.

И почему такое происходит лишь в фильмах? С другой стороны, на кой чёрт ему цветы и апельсины? А вот кружка горячего...

Расс проваливается, растопленным маслом утекает в сон, так и не додумав до конца. Впрочем, это даже сном назвать сложно, какое-то метание между реальностью и фантазиями. Пелена липкого бреда на пару часов, краткий миг пробуждения: ослепительная темнота перед глазами, головная боль, дезориентация — и снова кокон желейных зацикленных мыслей.

«С предусловием или постусловием? — думает Расс, болтаясь на границе между бредовыми сновидениями и не менее бредовой реальной жизнью. — А может, вообще со счётчиком?* Докопаться бы до исходного кода, глянуть, что да как, изменить чуток, чтобы эта гадость больше ко мне не лезла...»

«Пожалуйста!» — восклицает чей-то голос, и Расс почти захлёбывается в хлынувших на него строчках. В последний момент выныривает, глубоко вдыхает и садится, чтоб уже наверняка не заснуть обратно.

Всё насквозь мокрое: постель, одежда, волосы; тело и вовсе можно выжимать, выкручивать, как свежевыстиранное бельё. Интересно, чем надо постираться, чтобы сгинула ко всем чертям болезнь? Может, где-нибудь изобрели специальный порошок — наверняка с апельсинами, цветами и пожеланием «скорейшего выздоровления»?

Выпутавшись из кусачего одеяла, он валится на четвереньки и вцепляется в ковёр, стараясь удержать куда-то поехавшую комнату.

— Поехавшую вместе с моей крышей, — он раскашливается, облизывает абсолютно бумажные губы и кое-как поднимается. Дойти до кухни, сделать пару глотков воды или молока погреть — должно полегчать.

Хотя ночи стоят светлее некуда, он с трудом ориентируется в собственной квартире. Глаза слипаются, перед ними то и дело плывут бредовые строчки бредового кода — тут попробуй разобраться, где право, а где лево, что уж говорить о долгих десяти шагах запинающимися ногами.

Свет на кухне чуть не выжигает глаза, приходится выключить его ко всем чертям. Расс дрожащей рукой наполняет стакан, половину выпивает, половину выливает в раковину и прислоняется к стене.

— Всё-таки с пред или пост? — задумчиво спрашивает он, убирая с лица длинные пряди серых волос.

— С пост, — шепчет кто-то в самое ухо. — Именно что с пост.

Расс благодарно кивает, опускается на табуретку у стола — и засыпает, уткнувшись лицом в сложенные руки.

Строчки поджидают тут как тут: кружатся хороводом, летают воздушными змеями, строятся в неприступные стены замков, не переставая при этом громко хохотать. Расс мотает головой, зажимает уши, но это не помогает. Адская карусель сводит с ума, мозги вот-вот наружу вытекут.

— Стоп! — скрипит он зубами. — Да прекратите! Брэйкнитесь** уже!

Тишина. Расс выпрямляется и разглядывает зависнувшие в воздухе строки. Не то, не болезнь, какая-то ерунда... О, вот!

— «Крыша», — читает Расс. — И «кот». Крыша и кот, надо же. Прекрасные какие условия, просто зашибись! Это они виноваты в моей болезни? И что с ними делать? Стоп, а если...

Он касается строки — и с шипением отдёргивает руку: точно в костёр засунул! «Файл открыт только для чтения!» — сообщает вылетевшее из ниоткуда окошко, не предлагая никаких вариантов решения проблемы, кроме как согласиться — то есть нажать «Ок».

Это, в общем-то, Расс и делает. И просыпается — всё такой же насквозь больной, с затёкшей шеей и онемевшими руками.

«Кот и крыша, — издевательски шепчут мысли, а потом принимаются декламировать: — Тише, мыши, кот на крыше, а котята — ещё выше. Кот пошёл за молоком, а котята — кувырком».

«Нет, — сопротивляется Расс, массируя ноющие виски, — детское стихотворение тут ни при чём. Есть что-то ещё, тоже про кота и крышу, какая-то песня, вертится на языке...» — и застывает.

Потому что в окне болтается кошачий хвост, большой и пушистый. Болтается, ясное дело, не сам по себе, просто его обладатель наверняка сидит на крыше, где ему и положено сидеть: кот и крыша, всё верно.

Ну а раз болезнь ещё никуда не исчезла, надо подняться на крышу — выполнить условия, устроить выход из цикла?

«Тише-тише, кот на крыше, лестница всё выше-выше», — подсказывает память. Расс кивает, вспомнив мотив, и распахивает створки. В кухню врывается колючий ветер, заползает под рубашку, дерёт за волосы. Тут скорее воспаление лёгких заработаешь, чем излечишься. Но код-то верный, чёрт его возьми!

Да и пожарная лестница совсем рядом.

На крыше действительно сидит кот — здоровенный, хоть верхом катайся; черепахового, кажется, окраса, или как его там?.. Расс, обняв себя за плечи, шмыгает носом. Ощущения не изменились; ну и какого, спрашивается…

— Я задам тебе загадку, — неожиданно сверкает глазами кот, а его голос продирает до глубины души: ни капли на мурлыканье не похож. — Кто бежит быстрее ветра? Кто уполз в земные недра? Кто идёт по воле рока?..

«Мы так не договаривались! — хочет завопить Расс. — Этого не было! Только кот и крыша, никаких загадок!» Но в горло словно запихали вату, а босые ноги прилипли к железному покрытию — не сбежать.

Кот же невозмутимо продолжает:

— Кто летает птицей в небе? Кто живёт в разладе с тенью?..

Расс всё-таки кричит, срывая и без того сорванный голос. И падает: не то с крыши, не то просто в темноту.

***

Расс просыпается на полу — мокрый, измотанный, бледная копия самого себя. Сглатывает, по привычке шмыгает носом — горло в порядке, насморка нет, даже голова не кружится. Только почему-то болят кисти рук… испачканные кровью.

Вокруг блестят осколки. Зеркало — узор из трещин и ярко-красных пятен. Не случайный удар, нет; видимо, он колотил намеренно, с особым усердием, желая превратить всю стеклянную поверхность в крошево. Что ему там привиделось? Совсем крыша поехала?

Ну точно же, кот и крыша, успешный выход из цикла болезни! Вот только…

Ни слова из песни-загадки Расс не помнит, но зеркало, пускай даже разбитое — особенно разбитое! — вызывает смутную тревогу.

А в углу комнаты лежит чья-то шляпа. А с кухни доносится нетерпеливое покашливание.

По спине пробегают нехорошие мурашки. «В коде было что-то про зеркало», — с замиранием вспоминает Расс. И медленно оборачивается.

=======
Примечания:
* — циклы «while...do...», «repeat...until...», «for...do...» соответственно.
** — «break» — команда принудительного завершения цикла.