Алла

Свет в твоём окне
Значит можно мне
Постучаться в дверь
И как дикий зверь
Если можно
Я вхожу осторожно...

Июнь, 1986. Гомель(БССР). 198 км от Чернобыля

Был июнь 1986 года. Нас, студентов белорусского политеха из Минска отправили на практику в Гомель. В Гомеле на железно-дорожном вокзале было много родителей с детьми. Детей рассылали по разным уголкам страны подальше от Чернобыльской АЭС. В конце мая там произошла авария, а ветер дувший на север превратил белорусский Гомель в опасную зону. Мы знали, куда едем, поэтому у ребят были счётчики Гейгера. Первая проверка на земле и стрелка прибора уходила за шкалу. На следующий день после расселения по общежитиям мы должны были отправиться на Гомсельмаш, место нашей практики. Однако большинством было принято решенние бойкотировать завод. Каждый принимал решение сам. Я вместо практики стал ходить с утра на рыбалку. Удочку-телескоп привёз с собой. Потом, после нескольких безуспешных попыток затащить леща на парапет, пришлось купить и подсаку. После рыбалки шёл в парк послушать оркестр или еврейские майсы. Там даже танцевали под оркестр. А толстый еврейский "пацан" рассказывал как вкусно мама готовит курицу. После этого я шёл в пирожковую и за 27 копеек покупал бульён и пирожок с мясом. Никогда я так вкусно больше не ел. А потом я встретил Аллу. Она была такой худенькой и с такими огромными карими глазами. Провожая Аллу до дома, по дороге, мы оставливались и целовались. Ей было сначала не ловко, а потом она сдалась и мы оба не обращали внимание на прохожих. Так и повелось. Рыбалка, парк, пирожковая и Алла. Алла готовилась к поступлению а консерваторию. Играла много на цимбалах и учила сольфеджио. Потом приехало начальство из политеха. Руководство завода наябедничало что на практику никто не приходил, лишь немногие студенты. Нас вызвали на ковёр. Кто-то видел меня с сумкой, по утрам, из которой торчала моя удочка-телескоп. Думали я хожу играть в теннис. Так мне руководство института и предъявило, что вместо завода он играет в теннис. Смешно было, но на завод пришлось идти. Работа была во вторую смену. Заканчивалась поздно. А потом я бежал к Алле. Алла жила с мамой. Мама её работала в третью смену тоже где-то на заводе. У нас была установка. Если на кухне у Аллы горел свет, значит мамы не было дома. Я мог подняться и ночью остаться у неё. А по субботам мы ходили в кино. Алла, когда одевала платье и каблуки, была удивительной красоты. Огромные темные глаза, короткие темно русые волосы, тонкая шея, женственные плечи, худые руки и  худые загорелые ноги. А я был похож на цыгана с чёрной беспорядочной шевелюрой волос, небрежно одетый, с сумкой, из которой всегда торчали моя удочка и подсака. На нас смотрели и, наверняка, думали, что делает красивая ухоженная девчонка с таким бродягой, как я. Да ещё целовал я Аллу часто. Я так любил её целовать. Ведь, когда тебе 21, это целовательный возвраст!