Возвращение Катти Сарк

Владислав Чеботарев
ВОЗВРАЩЕНИЕ «КАТТИ САРК»
Литературный сценарий музыкальной феерии — игрового полнометражного фильма
 
По сверкающей глади морского залива неторопливо двигался экскурсионный прогулочный катер с туристами. На шее каждого из них, помимо фото- или телекаме­ры, висел внушительный бинокль. Сидящий на возвышении экскурсовод с микрофо­ном в руках говорил почти без передышки:
— А теперь, дорогие леди и джентльмены, будьте любезны, развернитесь по пра­вому борту. Перед вами совершенно уникальная по красоте панорама залива Ферт- оф-форт, который по праву считается главными морскими воротами Шотландии. По этим живописным берегам ступали Роберт Берне и Вальтер Скотт. Отсюда по воле Роберта Стивенсона отправлялась шхуна «Эспаньола» на поиски острова сокровищ. Поистине это земля загадок и чудес, где обитает удивительный народ, который вот уже на протяжении...
— Простите, сэр, — подняла руку молоденькая экскурсантка. — А где же ваш дав­но обещанный сюрприз?
— Терпение, леди, — сказал гид, поднося к глазам бинокль, — Тем более что мы уже на месте. Эй, там, глушите мотор!
В наступившей тишине, нарушаемой лишь плеском воды за бортом, послыша­лись какие-то странные, не сразу поддающиеся определению звуки. Туристы напряг­лись.
— А теперь берем бинокли... — скомандовал гид. — Всем хватило? И все дружно смотрим во-о-он туда!
В поле зрения наблюдателей оказалась вершина пологого холма с расположенной на нем суперсовременной виллой. Внизу была устроена небольшая уютная гавань с корабельной пристанью. На вершине холма стояла группа мужчин в национальных шотландских костюмах. Каждый из них держал в руках шотландскую волынку. И, су­дя по их красным от натуги лицам, все они старательно, по мере сил пытались выдуть из волынок некую душевную мелодию. Но в результате получался только дикий, сип­лый рев. Это и был тот самый звук, который, хорошо распространяясь по воде, вызвал такой интерес у проплывающих мимо экскурсантов.
Дирижировал ансамблем волынщиков благообразный пожилой джентльмен, об­лаченный, как и все остальные, в шотландскую юбку. Было заметно, что уж он-то со своей волынкой управляется гораздо более умело. Дав подопечным знак молчать, он тут же мастерски исполнил трогательную народную мелодию.
На борту туристского катера, с которого велось скрытое наблюдение за этой странной сценой, послышались аплодисменты. В глазах у особо чувствительных дам стояли слезы умиления. Самая наивная из них промолвила:
—  Какой прекрасный древний ритуал! Кто эти люди, сэр? Кто этот бедный ста­рый джентльмен? Колдун, заклинающий духов моря?
—  Этот бедный старый джентльмен, леди, — один из самых знатных и богатых людей Англии! — торжествующе хохотнул гид, радуясь произведенному эффекту. — Прошу любить и жаловать — сэр Эдвард Стронг, наследный граф, миллионер, боль­шой оригинал! А люди — его слуги.
—  Значит, дворец тоже его? — прошептала чувствительная дама, не отрывая глаз от бинокля.
— О, у него таких штук шесть по всей стране! — со знанием дела ответил гид. — А эта его музыка — очередная прихоть богача. Вон, посмотрите, злится как... А что с них взять?
Действительно, было хорошо видно, как горячо жестикулирующий мистер Стронг делал внушение одному из своих волынщиков, тыча пальцем в лежащие на пюпитре ноты.
— Боже, какой счастливый человек! — вздохнула молодая леди в ярких шортах. — Какое счастье — делать все, что вздумается!
—  Ну, это, леди, как сказать, — заметил гид, озабоченно поглядывая на часы. — Всего лишь год назад на всю его семью напал какой-то мор Сначала умер сын, потом жена, потом сестра. Ну и так далее. Так что теперь сэр Эдвард одинок, как перст, один на целом свете. Словом, сирота. Сенсация века — миллионер без наследников!
— Да, но тогда кому, — не сумев сдержать себя, воскликнул экспансивный тол­стяк в спортивной майке, — кому это все достанется?!
—  Что? Кому достанется в наследство эта красота? — иронически отозвался гид, обводя рукой панораму роскошной виллы. — А также банковские вклады миллионов на пятьсот? Это вопрос, сэр. Но не нам его решать. Эй, там, на вахте, полный ход! Бо­юсь, мы выбились из графика. А теперь, леди и джентльмены, прошу вас обратить внимание на панораму Эдинбурга...
 
* * *
 
Мистер Эдвард Стронг, с сомнением оглядев нестройный ряд стоящих перед ним волынщиков, махнул рукой:
—  Ну, хорошо. На сегодня хватит. Но вообще-то вы все просто лодыри. И я...
Дальнейшие его слова заглушил страшный грохот, донесшийся с пристани. Над
установленными там старинными корабельными пушками поплыли клубы дыма.
— Что такое? — удивился мистер Стронг. — Разве уже обед? А, Майкл?
— Никак нет, сэр, — четко доложил Майкл, вытягиваясь по стойке смирно. — Это салют, сэр. В честь корабля. Согласно этикету. А сейчас пойдут фанфары.
— Какого еще корабля? — нахмурился хозяин. — Я никого к себе не жду.
С этими словами он прильнул к окуляру стоящей на подставке адмиральской подзорной трубы не менее чем двухсотлетней давности. В центре круга, образованно­го объективом, появился, словно дивное видение, белоснежный парусник с тугими парусами. На его борту можно было разглядеть сверкающую золотом надпись «Катти Сарк». Казалось, по морю скользит спустившееся с неба облако. Затем, словно родив­шись из морских глубин, послышалась ритмичная мажорная мелодия. И с первыми же музыкальными аккордами на этом почти нереальном, романтическом фоне воз­никло название фильма:
 
ВОЗВРАЩЕНИЕ «КАТТИ САРК»
с подзаголовком — Музыкальная феерия.
После чего прошли заглавные титры.
 
* * *
 
С последним из них на корабельной пристани вновь грянули старинные пушки, окутавшись клубами дыма.
Оторвавшись от окуляра подзорной трубы, мистер Стронг в задумчивости потер себе переносицу:
— Где наш всемирный атлас парусных судов?
— Пожалуйста, сэр! — Майкл почтительно раскрыл перед хозяином невесть отку­да взявшийся толстый фолиант с изображениями парусников всех возможных видов и конфигураций.
— Не то... — забормотал себе под нос мистер Стронг, листая книгу и прикладыва­ясь к окуляру подзорной трубы. — Опять не то. Так. А вот это, кажется... Джеймс!
— Сэр? — отозвался Джеймс, элегантный молодой человек с острым, выразитель­ным профилем и проницательными темными глазами. По тому, как он держал себя с хозяином, было видно, что это далеко не простой слуга. А национальный шотланд­ский наряд с традиционной клетчатой юбкой сидел на нем, в отличие от всех других, так ладно и, пожалуй, даже несколько щеголевато, как будто он в нем и родился Сло­вом, судя по всему, это был человек, явно знающий себе цену и способный оставать­ся самим собой при любых обстоятельствах.
— Пожалуйста, прочтите-ка...
Мистер Стронг, не отрываясь от трубы, указал на старинную гравюру, изобра­жающую клипер с поднятыми парусами. По борту парусника шла ясно видимая над­пись — «Катти Сарк».
— Да, сэр. Таблица номер 28, — глядя в книгу, начал Джеймс. — «Чайный клипер «Катти Сарк». Самый быстроходный парусник в истории человечества. Легенда всех морей и океанов. В наше время клипер «Катти Сарк» — национальная реликвия Бри­тании, музейный экспонат. Навечно укреплен на специальном постаменте в Гринви­че».
—  Секунду, Джеймс, — прервал его мистер Стронг, еще раз сверяясь с гравю­рой. — Взгляните.
Джеймс приник к окуляру подзорной трубы.
— Ну? — вновь задумчиво потер себе переносицу мистер Стронг. — Что скажете? Похож?
—  Один в один, сэр, — констатировал Джеймс. — Просто копия. И грот, и бим- бом-брамсели, и...
— Ладно, тут вопрос в другом, — отмахнулся мистер Стронг, явно решая в уме ка­кую-то непосильную для него задачу. — Выходит, этот экспонат... Он что же, спрыг­нул со своей подставки? Или как?
—  Да нет, сэр, — пожал плечами Джеймс. — Сдается мне, что это ваш же собст­венный заказ, — он указал на приближающийся парусник, который уже можно было различить невооруженным глазом. — Когда мы прошлым летом были в Лондоне на доках, то, я помню, вы решили как-то раз пойти в морской музей. И там, увидев эту «Катти Сарк»...
—  Все, Джеймс! Достаточно! — остановил его мистер Стронг. — Я вспомнил. Да, я тогда действительно зачем-то заказал себе корабль, вторую «Катти Сарк», неотличи­мую от первой до последнего гвоздя. И вот теперь, по-моему, она сюда плывет.
—  Но там, я вижу, люди, сэр, — осторожно вставил Майкл. — Что с ними делать, сэр?
—  Как что? — удивился мистер Стронг. — Команду встретить, накормить. Ну а потом, я думаю, всем — спать.
 
* * *
 
Стоял синий московский вечер. Над подъездом одного из зданий, расположен­ных неподалеку от гостиницы «Россия», зазывно светились яркие буквы:
 
НОЧНОЙ КЛУБ
«ВАРЬЕТЕ НА ВАРВАРКЕ».
 
Чуть поодаль, у другой двери, виднелась скромная табличка «Служебный вход». Из подъехавшего к нему такси резво выпорхнула тоненькая девушка в кожаной юбке и нетерпеливо нажала на кнопку звонка. Дверь открылась. Двое сидящих за стойкой охранников оторвались от созерцания телевизора.
—  Ну, ты, Марго, даешь! — покачал головой один из них. — Уже все прямо на ушах стоят.
— Заткнись, не твое дело, — отрезала Марго, пролетая мимо.
— Ты погоди, что скажу, — окликнул ее второй. — Я тут слышал, шеф орал: «Еще раз повторится, выгоню!»
—  Ха! Напугал! — надменно бросила Марго, скрываясь за дверью с надписью «Ар­тистическая».
Заполненное публикой помещение ночного клуба было погружено в полутьму. Но вот свет в зале погас совсем. И начался первый музыкальный номер фильма. В темноте послышался характерный нарастающий «космический» гул. Вспышка света, удар грома, и из «приземлившейся» на сцене «летающей тарелки» появился очарова­тельный и очень трогательный «марсианин», в котором без труда можно было узнать Марго.
Вслед за этим сцену заполонила толпа озабоченных «землян». Казалось бы, по ло­гике происходящего, сейчас должна начаться сцена пресловутого контакта «братьев по разуму». Однако сюжет этого пародийного номера заключался как раз в обратном. Пришелец с Марса отчаянно пытается обратить на себя внимание, но не тут-то было. Земляне так озабочены своими повседневными делами, что прибытия пришельца по­просту не замечают. В словах исполняемой им песни звучит искреннее недоумение. В конце концов он так и улетает восвояси, убедившись в том, что современным людям на вопросы, есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе, абсолютно наплевать. Им очень некогда, они спешат урвать от жизни все.
Номер был встречен дружными аплодисментами зала. Затем Марго заставили еще раз повторить финальный припев песни.
Не обошлось и без инцидентов. Какой-то сильно перебравший «мэн» полез пря­мо на сцену, и его можно было понять. Тоненькая, гибкая фигурка Марго в туго обтя­гивающем ее серебристом «скафандре» произвела на мужскую часть зала достаточно сильное впечатление.
Вылетев за кулисы, Марго тут же наткнулась на внушительного, как шкаф, шефа заведения с неизменной трубкой в зубах. Шеф пыхнул дымом в сторону Марго:
—  За исполнение — хвалю. Премия в размере разового гонорара. За опоздание — штраф в том же размере. За еще одно опоздание... — тут шеф вновь выпустил густой клуб дыма и важно двинулся дальше. Марго, сделав глазки, присела ему вслед в ехид­ном книксене:
— Ой, да пошел бы ты!
—  Смотри, допосылаешься, — тронул ее за руку стоящий рядом молодой человек в гриме «землянина». — Он ведь выгонит, он такой. А нам тогда куда? Ты хоть о нас подумала? И вообще чего ты бесишься? Чего тебе в жизни не хватает?
—  Ах, Ванечка, что ты можешь знать о жизни? Ступай-ка лучше сочиняй стихи про жизнь на Марсе. У тебя это классно выходит. И ты, Петенька, классный. Все вы классные, мальчики, — обворожительно улыбнулась Марго. — Так что не бойтесь, никуда я вас не брошу!
И еще раз одарив «мальчиков» ослепительной улыбкой, она с треском захлопнула за собой дверь.
— Ну, бой-девка! — восхищенно вздохнул Петенька. — Далеко пойдет.
—   Марго, она и есть Марго, что говорить, — рассудительно добавил один из
«мальчиков». — Так что не лезь ты к лучше к ней, а, Вань?
 
* * *
 
Рабочий кабинет мистера Стронга был похож на небольшой музей по этнографии и истории Шотландии. От обилия собранных здесь рыцарских доспехов и геральдиче­ских знаков рябило в глазах. Стены были увешаны потемневшими от времени гравю-рами. Но центром общей композиции являлось, безусловно, большое панно с изобра­жением родословного древа, увенчанного дворянским гербом Стронгов. Сам же мис­тер Стронг предавался своему основному занятию, то есть смотрел на окружающий мир через стоящую на подоконнике подзорную трубу. Со всей этой сугубо «старин­ной» атмосферой явно контрастировал модерновый офисный стол с компьютерами, факсами и тому подобной техникой. За компьютером сидел целиком поглощенный работой мистер Джеймс. Бросив взгляд на выползающую из приемной щели принте­ра бумажную ленту, он первым нарушил молчание:
—  Вот, сэр, еще одно интересное деловое предложение от...
—  Чушь собачья! — раздраженно фыркнул мистер Стронг. — Пошлите их всех к дьяволу и не мешайте заниматься, Джеймс. Вы что, не видите? Я занят.
И тут (неясно, что послужило тому причиной, то ли наскучила панорама за ок­ном, то ли вывела из себя реплика Джеймса) мистер Стронг вдруг круто изменил точ­ку обзора, развернув свою подзорную трубу на 180 градусов, так, что теперь прямо в поле его зрения оказалось живописное панно с родословным древом. Насладившись этим приятным глазу зрелищем, он совсем уже было собрался направить объектив на что-либо еще, как вдруг одна деталь в открывшейся ему картине привлекла его при­стальное внимание. Это был небольшой фрагмент родословного древа, заканчивав­шийся «отростком» с двумя геральдическими «листьями». На каждом из этих «листь­ев» виднелась четкая каллиграфическая надпись.
— Джеймс! — в голосе мистера Стронга звучало явное нетерпение.
— Да, сэр?
—  Мне кажется, теперь у нас есть некоторый шанс. Ведь я на четверть русский! Как я мог забыть? Но, главное, как вы могли это забыть? Что вы сидите, как пень?
И не успел растерявшийся от неожиданности Джеймс подняться из-за стола, как мистер Стронг, промчавшись мимо него в необычайном возбуждении, застыл перед поразившим его фрагментом.
—  А? Каково?! — торжествующе заявил он, тыча пальцем в отмеченные им «ли­стья». — Вы видите, что тут написано? «Графиня Мэри Стронг , в девичестве — Мария Ве-ре-ща-ги-на!»
— Да, здесь мы не искали, сэр, вы правы, — согласился Джеймс.
— Почему, извольте знать?
— Россия, сэр! — пожал плечами Джеймс.
— Гм... да, — вынужден был признать мистер Стронг.— Вы правы, Россия — это... Ну, так что же мне теперь — терять последний шанс? Я не могу терять последний шанс! Что, если я вдруг завтра же умру?
—  Господь с вами, сэр Эдвард. Грех такое говорить... — с опаской оглянулся сек­ретарь. — Но кто вам даст сейчас гарантию, что там, в этой России, кто-то еще есть? Вы посчитайте сами, сэр: две революции, потом война, потом еще одна война, потом еще одна война.
—  Вы что, мне лекцию решили прочитать? — осведомился мистер Стронг, в голо­се которого зазвенели металлические нотки. — Вопрос поставлен! Надо ехать и найти каких-нибудь моих наследников в России! Или вы, может быть, решили, мистер Джеймс, что я туда поеду сам?
За окном раздался пушечный залп.
— Как? Опять обед? — удивился мистер Стронг.
Джеймс глянул на часы:
— Нет, сэр. У вас сейчас назначенный визит.
— Кто?
— Шкипер с «Катти Сарк». Его зовут...
—  Капитан Роберт Сандерс прибыл за получением приказаний! — объявил дво­рецкий Майкл, широко распахивая двери кабинета.
— Ладно, — махнул рукой мистер Стронг. — Впускайте.
Капитан Роберт Сандерс оказался высоким, стройным, атлетически сложенным молодым человеком с румянцем на всю щеку. Белый капитанский китель был ему яв­но к лицу. Войдя, он взял под козырек и щеголевато щелкнул каблуками. По всему было видно, что этого человека просто-таки снедает жажда деятельности, он ждет не дождется получения необходимых указаний. После некоторой паузы мистер Стронг устремил на него строгий вопрошающий взгляд:
— Добрый день, капитан, слушаю вас.
— Простите, сэр? — не понял капитан.
— Ну, говорите то, что вы хотите мне сказать.
— Но, сэр... я думал... я считал... что мне должны отдать приказ...
—  Вы только полюбуйтесь, Джеймс! — с нескрываемой иронией заметил мистер Стронг. — Не слишком ли вы много на себя берете, мой любезный капитан?
С лица вконец обескураженного молодого человека сошел румянец. На него было жалко смотреть. Негодование же мистера Стронга набирало обороты:
—  Значит, я вам теперь еще и что-то должен? Я обязан издавать для вас какие-то приказы и указы? Ну нет, меня не проведешь! Не знаю, что мне делать с этой вашей «Катти Сарк». Я не обязан ничего такого знать! В конце концов, мне некогда. Я занят. А вы свободны, капитан. Идите, занимайтесь кораблем. Ведь вы, надеюсь, не застави­те меня его водить?
Лоб капитана покрылся испариной. Он молча взял под козырек, и, сделав четкий поворот на каблуках, направился к выходу. В этот момент взор мистера Стронга упал на Джеймса, все еще стоящего у родословного древа. И здесь, перефразируя извест­ное изречение классиков, в бедовой голове мистера Стронга вдруг щелкнул какой-то клапан, придавший его мыслям новый поворот.
—  Прошу, знакомьтесь, господа, — как ни в чем не бывало сказал он. — Рекомен­дую, сэр, — мой личный секретарь и управляющий делами мистер Джеймс. Он очень любит путешествовать и вскоре собирается отправиться в Россию. Вот вы его, пожа­луйста, и отвезите, капитан, на вашем славном корабле.
— В Россию? — хлопая глазами, отозвался капитан.
— Да, в Россию. А потом опять, естественно, сюда. У вас ко мне еще какие-то во­просы, Джеймс?
— Нет, сэр. Все ясно. Я готов, — учтиво поклонился секретарь.
— Вот и отлично. Отправляйтесь. Ну а я вас, очевидно, буду ждать на берегу.
 
* * *
 
Внушительное здание кинотеатра светилось огнями праздничной иллюминации. На всю длину его фасада протянулся транспарант; «Привет участникам и гостям ки­нофестиваля!».
Начиная от площади, все вокруг было заполнено толпой желающих увидеть свои­ми глазами торжественную церемонию открытия. И ожидания их не были обмануты.
8 Все музы России
 
Как и положено в подобных случаях, все началось со звонких позывных фанфар. По­сле чего возникла нежная, прозрачная мелодия. Казалось, в воздухе трепещут тысячи хрустальных колокольчиков. Под стать им были и зазвучавшие следом голоса. А затем появились и сами участники шоу. Это была уже известная нам группа «мальчиков» из варьете, задача которых состояла в том, чтобы служить своеобразным «аккомпане­ментом» по отношению к Марго, выступающей в образе блистательной примы-кино­дивы.
Центром всей этой композиции стал каскадный спуск Марго по парадной лест­нице в лучах прожекторов под вспышки журналистских блицев. В ее «выходной арии» звучала торжествующая, победная интонация. Но вдруг, как по мановению волшеб­ной палочки, вся эта блистающая суета исчезала неведомо куда. И вот уже, словно бы некий дух, обреченный на вечные скитания в темноте, тоненькая фигурка Марго ока­зывалась в странном призрачном мире, населенном бесплотными изображениями былых кумиров кино, тех, чье звездное торжество обернулось в итоге трагедией оди­ночества: Грета Гарбо, Макс Линдер, Мэрилин Монро. На призыв Марго раскрыть ей тайну своего ухода они отвечали молчанием.
Казалось, ступившую на их путь новую кинозвезду ждет та же участь. Но загорел­ся яркий свет «юпитеров», и юная звезда оказалась в центре киногруппы. И, повину­ясь вновь ее стремительному деловитому ритму, Марго опять встпила на первую сту­пеньку ведущей вверх «звездной дорожки».
Но истинным содержанием всей этой своеобразной вокально-хореографической «Притчи о кино» был, как выяснилось, грандиозный по своему размаху финал с фей­ерверками и салютом, в течение которого и происходил символический подъем кино­звезд на вершину кинематографического Олимпа. При этом выступающая здесь не то в роли «Хозяйки Бала», не то «Музы Кино» Марго, подобно булгаковской Маргарите на балу у Воланда, встречала каждого из гостей приветственным жестом и поклоном головы. После чего уже их подхватывала под руки ее неутомимая «свита». По всему было видно, что «звезды» подобным приемом довольны. В любом случае все это впол­не соответствовало уровню прилично поставленного бродвейского шоу.
Но у всего на свете есть конец. Закончилось и это торжество. Жадное внимание толпы, сосредоточенное поначалу на выступлении Марго и ее группы, закономерно устремилось на подлинных героев дня — поднимающихся по «звездной лестнице» ку­миров. И, лишь приглядевшись поближе, можно было увидеть, какой ценой Марго
удерживала на лице свою «гостеприимную» улыбку.
 
* * *
 
—   Ну что там? — недовольно буркнул сидящий за столом кабинета солидный босс, отрываясь от телефонной трубки. — Я же сказал, что занят!
Однако не успела стоящая в дверях секретарша открыть рот, как мимо нее, воло­ча за собой смущенного Ванечку, в кабинет ворвалась разгневанная Марго. Она все еще была в костюме и гриме воздушной, романтической «Музы Кино», но в ее голосе звучала злость обычного делового человека, обманутого в своих ожиданиях.
—  Вы что нам заплатили за участие в вашей программе? Вот это? — она швырнула на стол пачку разлетевшихся в стороны банкнот.
Но босса, судя по всему, чем-либо прошибить было трудно:
— Вас что-то не устраивает?
— А вас бы устроило? Ведь все здесь было наше — и сценарий, и хореография, и музыка! И если вам...
—  Ну, не хотите, как хотите, — пожал плечами босс. — Надеюсь, то, что вам поло­жено за исполнение, вы получили?
— Да вроде бы... — неуверенно промямлил Ванечка. — Но, видите ли... Я, как ав­тор слов и музыки, хотел бы...
—  А, вот вы о чем? Ну, если вы там что-то сочинили от себя, за это спасибо! — босс с усмешкой протянул Ванечке руку для пожатия. — Но больше вам по смете, ува­жаемые господа, не выделено ровно ничего. А вот бросаться деньгами — грешно. — Он аккуратно собрал «баксы» в пачку и придвинул ее на край стола. Затем, заговор­щицки подмигнув Ивану, достал из ящика несколько купюр и положил сверху на пач­ку. После чего добавил, окинув Марго цепким, оценивающим взглядом:
— А это лично от меня. Пусть будет как бы премия. За ваш талант и... красоту.
 
* * *
 
Уже заметно стемнело, когда от подъезда старинного московского особняка, ук­рашенного вывеской «Государственный архив», отъехал «Мерс», за рулем которого восседал мистер Джеймс. На пассажирском месте рядом с ним сидел поминутно ози­рающийся по сторонам капитан Сандерс, облаченный в обычный цивильный кос­тюм.
—  Пожалуйста, Роберт... Вы можете не вертеться? — с ноткой досады процедил мистер Джеймс.
— Вас это почему-то раздражает? — с улыбкой отозвался капитан.
— Меня это пугает. Поневоле начинает казаться, что за нами «хвост».
— И это может быть, — кивнул капитан. — А почему бы нет? Это ведь, сэр, Моск­ва! Тем более, если учесть, что вы здесь заняты какими-то таинственными изыска­ниями.
— Таинственными, вы сказали? — покосился на него Джеймс.
—  Я скажу даже больше — крайне подозрительными, сэр. Иначе чем объяснить ваш жгучий интерес к архивам, библиотечным хранилищам и всей подобной пыль­ной скучище? А учитывая еще при этом ваше неожиданно блестящее знание русского языка! Такое впечатление, что вы в Москве не в первый раз...
—  Ну, что касается меня, — холодно отозвался Джеймс, — мой жгучий интерес к архивным данным оправдан интересами нашего с вами шефа — сэра Эдварда. Каки­ми именно, известно только мне. А вот вы, молодой человек...
— А я вас, сэр, обязан всячески в пути оберегать, охранять, лелеять и так далее, — с нескрываемой иронией продолжил капитан. — Но, как мне кажется, вам почему-то это стало в тягость. Я ведь не ошибся, сэр?
Мистер Джеймс пожал плечами:
— Чего вы добиваетесь?
—  Чего и все — свободы, сэр! Не кажется ли вам, что за время нашего морского круиза мы успели друг другу несколько поднадоесть? Учитывая, что я в России пер­вый раз в жизни.
— Серьезно? — теперь уже ирония была в голосе Джеймса. — Где же тогда вы ис­хитрились так лихо овладеть все тем же русским? Сидя в Эдинбурге?
—  Да, вы угадали, сэр. Именно там. Ведь я моряк, а моряки всегда в гостях! То есть в Японии я должен объясняться по-японски, в Греции по-гречески, ну а в Моск­ве, естественно...
—  Да, видимо, нам будет лучше малость друг от друга отдохнуть, — неожиданно дружелюбно ухмыльнулся Джеймс. — Куда вас отвезти?
— О, вы такой знаток Москвы? Ну, скажем, туда, где весело. Знаете, где здесь са­мые веселые места?
—  Постойте, дайте-ка подумать... — Джеймс притормозил у тротуара и развернул карту-схему Москвы. — Вот, к примеру...
— Стоп, сэр. Я выйду здесь, — остановил его капитан. — Начнем, пожалуй, с этого.
Джеймс повернул голову в указанную капитаном сторону. Над подъездом здания
на противоположной стороне улицы зазывно светились яркие буквы:
НОЧНОЙ КЛУБ
«ВАРЬЕТЕ НА ВАРВАРКЕ».
— Ну что же, успеха вам, Роберт! Как это там у вас — семь футов под килем, а? —
осклабился Джеймс. — Встретимся в отеле.
 
* * *
 
Войдя в варьете, капитан рассеянно присел за первый попавшийся свободный столик, всем своим видом показывая, что данное увеселительное заведение ничем особенным его не удивило да и вряд ли удивит. Но пребывал он в этом заблуждении недолго. У его столика вместо ожидаемого официанта воздвиглась монументальная фигура не то метрдотеля, не то вышибалы с резким, скрипучим голосом:
— Вы что, один здесь?
— Простите? — не понял капитан.
— Я говорю, без вашей дамы вы, один?
—  О! Ай эм сорри, сэр! — ответил капитан с улыбкой человека, знающего цену юмору. — А что, у вас есть дело к моей даме?
—  У нас не принято за столиком без дам, — вновь безо всяческих эмоций про­скрипел распорядитель. — Если нету своей — вон отгуда возьмите любую, — он ука­зал на угловой стол, за которым громко хихикала стайка живописно размалеванных девиц. — А одному у нас нельзя.
Улыбка капитана померкла. Чувствовалось, что его разбирает то ли злость, то ли смех, толи все вместе. С другой стороны, великолепный идиотизм этой ситуации по­неволе возбуждал любопытство: «А что же последует дальше?» Но победила все-таки злость. Капитал не спеша встал из-за стола и направился к выходу. В этот момент со сцены донеслись первые такты музыкального номера.
То, что исполнялось в этот вечер данс-шоу-группой Марго, можно было бы на­звать своего рода «Посвящением Эдит Пиаф». Марго настолько искусно «вжилась» в манеру исполнения самой Эдит, так глубоко прониклась настроением французского шансона вообще, что, казалось, над едва виднеющимися в полутьме зала столиками словно бы и впрямь повеяло ветерком с Елисейских полей. Впрочем, на завсегдатаев варьете магическое мастерство Марго не производило ровно никакого впечатления. Все, что шло сейчас со сцены, воспринималось ими в лучшем случае как некий нена­зойливый шумовой аккомпанемент к еде и выпивке, И только один человек, находя­щийся сейчас в зале, вздрогнул от звука голоса Марго, как от удара током. Это был ка­питан. В первые секунды он, как бы не веря себе, с изумлением оглянулся по сторо­нам: неужели такое могло звучать здесь, под звон посуды и мычание набитых едой ртов? Как завороженный, не сводя с Марго глаз, он вернулся за свой столик. И не ус­пел еще вновь воздвигнувшийся здесь суровый страж порядка разинуть рот, как капи­тан, похлопав его вполне дружелюбно по плечу, вложил ему в ладонь весьма немалого достоинства «зеленую» бумажку. Верзила молча растворился в темноте.
По ходу действия, как требовал сюжет, Марго спустилась в зал. С отрешенным, блуждающим взором, не видя ничего вокруг, она медленно шла между столиками, словно бы была не в силах вырваться из таинственного, поглотившего ее лабиринта. В какой-то момент ее глаза встретились с горящими неподдельным изумлением и вос­хищением глазами капитана. Марго, словно споткнувшись обо что-то, замерла на месте. Затем двинулась дальше, насмешливо и грациозно увертываясь от тянущихся к ней из-за столиков жарких, жадных мужских рук. И лишь приблизившись к капитану, сама доверчиво положила ему руки на плечи. Капитан медленно поднялся с места и повел Марго в ритме некоего импровизированного танца, бережно прикасаясь к ней, словно к хрупкой драгоценности. Кругом захлопали. Действительно, трудно было по­верить, что эта дышащая подлинной искренностью чувств «сцена знакомства» не бы­ла отрепетирована заранее.
Музыка закончилась. Марго, отпрянув от капитана, улыбнулась ему вежливой профессиональной улыбкой:
— Вы здорово танцуете. Спасибо.
—  Простите... — он невольно задержал ее руку в своей. — Как вас зовут?
—  Что? — изумилась она не на шутку. — Вы не знаете, кто я? Не слыхали про Марго?
—  Нет, я...
— А вы-то кто такой? — спросила уже она с неподдельным интересом. — Хотя, по всему, не наш.
— Не ваш? Возможно, да. Я Роберт Сандерс. Первый раз в Москве. Вы позволите пригласить вас за ... — он указал на столик.
— Точно, не наш, — устало усмехнулась она. — Да шеф мне тут же голову свернет, ведь я же на работе! Все, Роберт, вы свободны. Заходите. — И, послав всему залу воз­душный поцелуй, Марго исчезла за кулисами.
—  Прошу! — раздался над ухом капитана знакомый скрипучий голос.
Капитан, вздрогнув, обернулся. У его стола выстроилась в ряд целая шеренга
официантов с подносами, возглавляемая верзилой-распорядителем.
— Чего желаете? — проскрипел он, делая приглашающий жест
—  Всего! Всего желаю! — весело расхохотался капитан. — Как это говорят у вас?
Пить будем, гулять будем? Так, говорите, здесь никак нельзя без дамы, старина?
 
* * *
 
Мелодия печального французского шансона, повествующего о неудавшейся люб­ви и о бренности бытия вообще, витала над городом, где в это время продолжал свои таинственные изыскания мистер Джеймс. Его можно было видеть в самых различных местах.
Вот он, сидя в какой-то гостиной, прихлебывает чай в компании двух симпатич­ных старушек. На круглом столе перед ними альбом со старинными фотографиями и вырезками из газет.
Вот, накинув на плечи халат, в сопровождении служительниц, шествует по длин­ному пустому коридору какого-то хранилища.
Вот, уединившись в углу библиотечного зала, перелистывает груды потемневших томов.
Вот, выйдя из очередного полутемного архива, жмурится от яркого солнца и са­дится за руль «Мерседеса».
Вот, вольготно развалившись на широкой гостиничной кровати, сосредоточенно вглядывается в дисплей персонального компьютера. Встает, закуривает сигарету. На­бирает на клавиатуре какой-то код. Вглядывается в экран. И, чему-то усмехнувшись, вновь откидывается на подушку.
Услышав стук в дверь, мистер Джеймс с досадой поднимается с кровати и затем со столь же явной неохотой открывает дверь. На пороге стоит улыбающийся капитан.
— А, это вы... — изображает мистер Джеймс приветливую улыбку. —Что-то слу­чилось? Подождите, я сейчас.
Если бы сейчас капитан вдруг догадался посмотреть на дисплей компьютера, он увидел бы на нем нечто весьма для него интересное. А именно: фотографию извест­ной ему Марго со следующей подписью:
Верещагина Мария Николаевна.
Фотография располагалась в одном из квадратов схематического изображения родословного древа мистера Стронга. Все остальное место занимал мелкий убори­стый текст.
Но всего этого капитан не увидел, так как в этот момент мистер Джеймс, отклю­чив компьютер, обернулся к нему все с той же вежливой, дежурной улыбкой:
— Ну, так что там у вас?
 
* * *
 
Марго, сидя перед зеркалом в своей гримуборной, подправляла стершиеся кое- где штрихи сценического грима. Костюм ее был на этот раз предельно откровенен — обтягивающее трико телесного цвета.
— А, это ты... — скосила она глаза на возникшего в дверях Ванечку. — Чего тебе, старче?
Ванечка, окинув взглядом ее фигуру, сочувственно покачал головой:
—Да, мать, это — круто. Сожрут они тебя там, прямо на арене. Какие хари в зале, видела?
— Ничего, сынок. Пробьемся! — хохотнула Марго. — А ты-то у меня на что, мой верный рыцарь?
—  Я вот чего... — приглушил голос Ванечка. — Ты заметила? Опять сидит там этот, белобрысый, ну, с которым ты тогда... Короче, мэн из-за бугра.
Марго стрельнула глазами:
— А, таинственный блондин. Ну и?
— Сидит с вот таким букетом, а глаза горят, как у волка на морозе
 
— И ты меня решил предостеречь? Спасибо, милый. Но тогда... — Марго, встав с кресла, сладко потянулась всем телом. — Но тогда, наверно, лучше мне сейчас одеть­ся и домой? На всякий случай. А?
Ванечка, не найдя, что возразить, потупил взор.
— Ну все, довольно лирики. Пора, — деловито резюмировала Марго. — Как ты считаешь, я тяну на стриптизершу?
— Я тебе уже сказал — допрыгаешься! — неожиданно сухо отрезал Ванечка. — Ибо сказано: не будите спящего зверя.
Послышался шум нарастающих аплодисментов. В дверь гримерной заглянул оза­боченный конферансье:
— Марго, ты что, заснула? Давай на выход! Иначе они все там разнесут!
 
* * *
 
В одном из запутанных арбатских переулков остановились друг за другом две машины — серый «Мерс» мистера Джеймса и «Вольво» какого-то неопределенного цвета. Из «Вольво» вышел столь же совершенно непримечательного облика господин и переместился на заднее сиденье «Мерса». Несмотря на довольно пасмурный день, визави мистера Джеймса был в темных очках и низко надвинутой на глаза кепке. Ко всему прочему был он на редкость молчалив. Взяв из рук мистера Джеймса несколько цветных фотографий, он, сдвинув на лоб очки, уставился на них внимательным, изу­чающим взором. На фотографиях была запечатлена Марго — у входа в варьете «На Варварке», на сцене варьете, у входа в подъезд многоэтажного дома. На обороте каж­дой из фотографий был написан адрес. Утвердительно кивнув, человек в очках вернул фотографии мистеру Джеймсу, взамен чего получил конверт, содержимым которого, как выяснилось, являлась солидная пачка долларов.
— Остальное — потом, — ни к кому особенно не обращаясь, сказал Джеймс. — Кстати, я скоро уезжаю. Дела, знаете...
Но его слова прозвучали уже в пустоту. Человек в очках, успев за это время пере­меститься за руль своего «Вольво», включил зажигание. Объехав машину мистера Джеймса, «Вольво» исчез за углом. А он, сдвинув белоснежную манжету с бриллиан­товой запонкой, взглянул на часы. И лишь после этого завел мотор.
 
* * *
 
Капитан, вновь восседающий за столиком в зале варьете, был удостоен на этот раз поистине царского приема со стороны верзилы-метрдотеля. За спиной капитана не­отлучно маячила застывшая в выжидательной позе фигура официанта. Посреди стола красовался огромный букет роз, помещенный в специально доставленную вазу. Ка­питан, рассеянно поглядывая по сторонам, вертел в руках бокал. Внезапно его брови полезли вверх:
— Боже, кто это? Кого я вижу? Здесь, в этом гнезде разгула и...
— Что за идиотская манера вечно акцентировать внимание на моей особе? — раз­драженно прошипел возникший откуда-то из темноты Джеймс, затянутый в безуко­ризненную фрачную пару. — Может быть, сначала вы все же предложите мне сесть?
— Попробовал бы я на это возразить! — хмыкнул капитан. — Конечно, сэр, с ве­ликим удовольствием! Но как? Почему? Вы меня ищете? Вам, может быть, нужна за­щита?
— Ну, во-первых, я теперь не прочь действительно немного отдохнуть. А во-вто­рых, мой капитан, у меня для вас новость. Наши дела в Москве закончились и мы...
Нарастающий гул нетерпеливых аплодисментов заглушил его слова. Джеймс до­садливо поморщился:
— Так вот, я говорю, что...
Но тут все пространство зала заполнили оглушительные ритмы музыки. А вслед за этим на сцене появилась Марго в своем рискованном наряде.
На этот раз сюжет ее номера представлял «рассказ» о нелегкой судьбе профессио­нальной стриптизерши. И так велика была сила мастерства Марго, что представляе­мая ею пантомима проняла даже самых твердолобых гостей, застывших за своими столиками с непрожеванным куском во рту.
Мистер Джеймс, не сводя с нее пронизывающего, испытующего взгляда, сделал знак официанту и жадно отхлебнул из мгновенно наполненного бокала. Какое выра­жение скрывалось под полуприкрытыми веками капитана, понять было трудно. Во всяком случае, лицо его сейчас напоминало непроницаемую маску,
И тут случилось то, что с такой настойчивостью предрекал перед этим Ванечка. У одного из крепко нагрузившихся «крутых» вдруг отказали тормоза. Вытаращив мут­ные глаза, он, едва не опрокидывая стоящие на пути столики, решительно двинулся к эстрадной площадке. Трое сопровождающих его бритоголовых «качков» тут же при­встали в креслах и замерли в нерешительных позах, выжидая, что будет дальше. Рас­паленный «крутой», словно танк, налетел на подмостки и, явно не отдавая отчета в своих действиях, в буквальном смысле слова накинулся на Марго. Что он подразуме­вал вслед за этим — Бог ведает.
Между столиками, словно молнии, мелькнули серые пиджаки секьюрити. И в тот же момент загремели кресла, опрокинутые вскочившими на ноги «бритоголовыми». Оборвалось звучание музыкальной фонограммы. В мгновенно наступившей тишине были слышны лишь тяжелый топот и дыхание несущихся к эстраде мужчин.
Междутем на эстраде происходило нечто не совсем обычное. Казалось бы, для Марго, застигнутой столь внезапным нападением, наилучшим выходом в данной си­туации было бы бегство за кулисы, сопровождаемое отчаянными криками о помощи. Однако развернувшаяся у всех на глазах сцена получила совершенно иное развитие. Марго, ловко увернувшись от размашистых лап «крутого», повела себя точь-в-точь, как матадор, стремящийся разъярить и без того уже взбешенного быка.
—  Оле! Оле, торо! — со смехом выпалила она в лицо остолбеневшему от неожи­данности «крутому», принимая классическую «тореадорскую» стойку.
Но, видя, что ее «партнер» явно не настроен продолжать подобную игру, тут же сменила тактику. Ее тело, взвившись в воздух, превратилось в стремительно вращаю­щийся смерч. Серия ударов ногой по голове, сделавшая бы честь как самому Ван Дам- му, так и всему кикбоксингу в целом, заставила вконец ошеломленного «крутого» оказаться на полу прежде, чем он успел сообразить, что произошло.
Но, как выяснилось, торжествовать победу было еще рано — череп «крутого» ока­зался все же слишком крепок. А потому, когда к нему протянулись руки секьюрити, он, взревев, как подраненный бык, выхватил из кармана пистолет и, беспорядочно паля куда попало, разрядил обойму. Трое охранников мгновенно отхлынули в сторо­ны, тут же оказавшись в пределах досягаемости бритых телохранителей «крутого».
 
Треск ломающейся мебели, визг насмерть перепуганных женщин и хриплые вскрики дерущихся заполнили зал. В дверях, ведущих из коридора, застыла монумен­тальная фигура шефа заведения с неизменной трубкой в зубах.
—Джеймс, — как-то неожиданно мягко, по-свойски, обратился капитан к управ­ляющему делами, с невозмутимым видом тянущему из бокала виски. — Я могу вас по­просить? Присмотрите, пожалуйста, за моими розами. Я скоро.
И, с кошачьей грацией перелетев через спинку кресла, капитан оказался в самом центре сражения. Как выяснилось, его «симпатии» разделились поровну между всеми имевшими желание ввязаться в драку. И спустя какое-то время зал представлял уже из себя типичный «пейзаж после битвы».
Когда запыхавшийся, разгоряченный потасовкой капитан вернулся к столику, кресло Джеймса уже пустовало. Пожав плечами, капитан бережно вынул из вазы бу­кет и скрылся за кулисами.
 
* * *
 
То, что происходило в гримуборной, напоминало срочную эвакуацию из горяще­го дома. Доблестная шоу-группа Марго, пребывающая на грани тихой паники, спеш­но упаковывала вещи и аппаратуру. Появление среди всей этой суматохи лучезарно улыбающегося капитана с огромным букетом роз выглядело более чем странно. Бро­ви Марго изумленно взлетели вверх:
— Эй! Вы, случайно, не ошиблись номером?
— Нет, нет, я к вам! — еще шире улыбнулся капитан, протягивая ей букет. — Про­шу вас, мисс Марго.
Марго, обессиленно опустившись на чемодан с аппаратурой, замотала головой:
— Ну, блин, и денек. То какой-то маньяк с пистолетом, то еще того хлеще. Вань, объясни ему, я больше не могу.
Но до объяснений дело так и не дошло.
— А ну, посторонись, — раздался над ухом капитана знакомый скрипучий голос, и весь дверной проем заполнила громадная фигура метрдотеля. — Короче, все, до­прыгались, Маруся. Тот лысый, который с пушкой, лежит и не встает. А сам он, гово­рят, авторитет известный, значит, «Череп».
В комнате повисла гнетущая пауза.
—    Ты что же, дядя Сеня, думаешь всерьез, что это я его? — через силу улыбнулась Марго.
—  Мне думать нечего. Я это дело должен шефу доложить. А уж как он подумает, не знаю. И еще. Звонили мне сюда сейчас... Минут через пятнадцать будут люди «Че­репа». И если он, не дай Господь, до той поры не оживет, получим мы по первое чис­ло.
— Простите, пожалуйста, — вклинился в разговор капитан, на губах которого все еще витала безмятежная улыбка. — В чем здесь проблема? Есть свидетели тому, что этот человек...
— Ой, да заткнись ты наконец! — взорвалась Марго. — Оставьте все меня в покое! Ну что ты тычешь мне в глаза этим своим букетом? На хрена мне твой букет? Разве что на могилку.
Из ее глаз неудержимым потоком хлынули слезы. Бледный, как полотно, Ванечка затравленно оглянулся по сторонам. Затем умоляюще схватился за рукав метрдотеля:
— Дядя Сеня, ты все знаешь. Ну скажи, скажи, что теперь делать?
—  Скажу, что надо тебе, видно, Маша, где-то отсидеться до поры. И не в Москве, желательно. В Москве они найдут тебя на раз, — проскрипел метрдотель все с тем же невозмутимым выражением на лице. — Другое дело, если не найдут они тебя, так ведь за них возьмутся: «Где, мол, прячется?» — мотнул он головой в сторону присмирев­ших «мальчиков». — Так что тикать, короче, нужно вам отсюда всем. Вопрос — куда? Был, правда, у меня тут адресок один, да вот...
—  Пожалуйста, простите, господа! — вновь поднял руку капитан. — Но ведь за то, что здесь произошло, я, вероятно, тоже отвечаю, как и вы? Значит, и мне достанется «по первое число», — он глянул на часы, — уже через каких-то пять минут?
Глаза Марго превратились в презрительные щелочки:
— А кто тебя просил? Не надо было лезть!
— О, нет, нет, нет! — капитан шутливым, «защищающим» жестом выставил перед собой ладони. — Теперь об этом поздно говорить. Тем более... Вы видели мой пас­порт, господа?
Капитан достал из кармана пиджака свой заграничный паспорт и с силой хлопнул им о ладонь:
— Что будет иностранцу здесь, в Москве, если его...
— Атас, Семен Петрович. Гости прибывают, — выпалил скороговоркой появив­шийся в дверях официант. — Шеф к себе зовет.
Метрдотель со вздохом развел руками: извините, дескать, но больше я вам ничем помочь не в силах.
— Так что не будем ссориться и спорить, уважаемые леди и джентльмены, — как ни в чем не бывало сказал капитан. — Времени на это уже нет. Но у меня есть предаю жение. Я знаю место, где никто нас не найдет. И даже более того — и не подумает ис­кать!
— Хм! Это где же, на Луне? — иронически сощурилась Марго.
— Нет, дорогая мисс Марго. Не на Луне. На корабле.
— Черт побери, да кто же вы такой? Чего вы, наконец, от нас хотите? — не выдер ­жал Ванечка.
—  Кто я такой? — вновь безмятежно улыбнулся капитан. — Но разве это очень
важно, господа? Я человек, который может вам помочь. И больше ждать уже нельзя.
 
* * *
 
Разбуженный звонком телефона мистер Джеймс с трудом открыл глаза и потя­нулся к трубке:
— Да, алло...
—  Это я, старина, — прозвучал из трубки веселый голос капитана. — Как пожи­ваете? Что снится?
— Вы... Вы... — задохнулся Джеймс не то от волнения, не то от справедливого не­годования. — Куда вы пропали? Что случилось? Вы в отеле?
— Нет, шеф. В отель теперь мне, видимо, нельзя.
— Но почему?
—  Шеф, у меня большие неприятности. Вы помните, что было прошлой ночью в варьете?
— Да! Помню! Вы вели себя, как идиот!
—Так вот, когда они меня хотели взять здесь под арест, я... Словом, стал немнож­ко возражать.
— О, Боже... — застонал мистер Джеймс. — И что с вами теперь?
— Вы не волнуйтесь, шеф, все очень хорошо. Я в полной безопасности. А вы? Как там у вас дела в Москве?
— Так, значит, вы уже...
— Да, шеф, я уже здесь, на «Катти Сарк». Мы с нетерпением ждем вас на корабле.
— Кто это — «мы»?
— А это, шеф — сюрприз! Итак, до встречи на борту!
 
* * *
 
У ворот виллы «Ферт-оф-Форт», увенчанных гербом старинного шотландского клана Стронг, остановился автомобиль. Подошедшему к нему охраннику был вручен солидного вида конверт с сургучной печатью.
—Лично в руки мистеру Стронгу. Срочно, — уточнил водитель. — Распишитесь в получении вот здесь.
В этот момент из-за забора донесся громкий пронзительный вой, который заста­вил водителя подскочить от удивления:
— Силы небесные, это еще что такое?
—А, ерунда, — невозмутимо отозвался охранник. — Не обращайте внимания. Так где, вы говорите, надо расписаться?
 
* * *
 
Репетиция оркестра волынщиков шла полным ходом. В результате неустанных стараний мистера Стронга воздух над заливом то и дело сотрясался от дикого рева, исторгаемого красными от натуги музыкантами из своих замысловатых инструмен­тов. Мистер Стронг, которому никак не удавалось достичь необходимого гармонич­ного звучания оркестра, был в свою очередь красен от досады.
— Вы что, с ума сошли? — раздраженно оглянулся он на дворецкого Майкла, по­дающего ему руками какие-то знаки. — Уйдите! Вы же видите, я занят! Это — репети­ция!
—  Но, сэр... — ворвался виноватый голос Майкла в короткую музыкальную пау­зу. — Для вас пакет. С пометкой «срочно». Вот я и решил...
— Стоп, стоп! — поморщился Стронг, прекращая жестом визгливую волыночную какофонию. — Что там у вас? Письмо? Какого дьявола? К чему мне это ваше идиот­ское письмо?
—  Нет, это не мое, сэр! — осмелился возразить Майкл, явно стремясь поскорее избавиться от лежащего на серебряном подносе конверта. — Вот тут написано: «Фонд развития искусства и культуры города Эдинбурга, Шотландия, Объединенное Коро­левство».
—  О, Господи! — взмолился мистер Стронг. — И вы его несете мне? Чтобы они опять меня ограбили еще на пару миллионов, якобы направленных на некие благо­творительные цели? Нет, я не такой дурак! Порвите это и... и...
Тут Стронг наглядно продемонстрировал, что нужно сделать с клочками ненави­стного ему послания. Подчиняясь приказу, Майкл вскрыл конверт заученным движе-
 
нием и вынул из него сложенный вдвое лист бумаги. Но только он собрался разорвать его на мелкие кусочки, как мистер Стронг обреченно махнул рукой:
— Ну, ладно. Гляньте, что там. Впрочем, ясно и без этого, что чепуха!
Развернув бумагу, Майкл хорошо поставленным голосом прочел:
— Сэру Эдварду Лайонелу Стронгу, «Вилла «ферт-оф-форт».
Достопочтенный сэр!
Комитет по проведению Эдинбургского ежегодного музыкального фестиваля- конкурса на звание «Мисс Катти Сарк» этого года просит вас оказать нам высокую честь своим участием в означенной программе. А именно:
Параграф первый. Музыкальное оформление праздничной церемонии поручает­ся уникальному народному коллективу шотландских волынщиков с виллы «Ферт-оф- Форт».
Параграф второй...»
— Э-э, Майкл, что вы такое там несете? — ледяным тоном оборвал его Стронг. — Вы, случайно, не объелись белены?
—   Простите, сэр? — не понял Майкл. — Нет, сэр. Значит, «Параграф второй. Провести вышеназванный конкурс на звание «Мисс Катти Сарк» этого года непо­средственно на принадлежащем вам парусном судне под названием «Катти Сарк». Что, несомненно, должно придать нашему конкурсу особый блеск и глубину в деле возрождения национальных традиций Шотландии.
С совершеннейшим почтением Председатель орг комитета
конкурса Джон Лоури, эсквайр».
— А дальше только дата, сэр, и больше ничего, — виновато добавил Майкл, под­нимая глаза на мистера Стронга, пребывающего в полном остолбенении от услышан­ного. Затем, не говоря ни слова, Стронг вырвал из рук Майкла письмо и жадно пробе­жал его глазами. Лишь после этого с его лица исчезло выражение недоверия, смешан­ного с изумлением и даже с некоторым испугом.
—  Хм... Ну что ж... — кашлянул мистер Стронг, обводя суровым взглядом свою обреченно притихшую «гвардию». — Все слышали? Все поняли, какую нам оказыва­ют честь? Играть на публике, перед ценителями настоящего искусства! Это надо оп­равдать. И если раньше я вам мог давать поблажку, то теперь...
На пристани грянула пушка.
— То теперь, я повторяю... — повысил голос Стронг, но его, в свою очередь, прервал Майкл.
— Время обеда, сэр, — заявил дворецкий вежливым, но твердым тоном, не допускающим никаких возражений.
 
* * *
 
В рассветных лучах белые паруса бегущей по морю «Катти Сарк» имели чуть за­метный розовый оттенок. Стоящий на вахте капитан Сандерс с улыбкой обернулся к поднявшемуся на мостик помощнику:
— Какая красота, не правда ли, Джон? Ради этого стоило стать моряком.
— Не знал, что вы у нас такой романтик, сэр... — усмехнулся помощник. — Вот у меня проблемы более практического свойства.
— Что именно? — посерьезнел капитан.
—  Ну как же, сэр? Разместить на судне весь этот джаз-банд! Шутка ли сказать, одиннадцать персон, включая даму! Представляю, что будет с мистером Джеймсом, когда он увидит, что он здесь уже не один!
— Он еще не проснулся?
— Нет, сэр. Но когда он узнает, что...
—  Примите вахту, Джон, и поменьше болтайте, — оборвал его капитан. — Ваше дело — держать курс.
 
* * *
 
Лежащая на постели в капитанской каюте Марго с удивлением оглядывалась по сторонам. Каюта была отделана по всем канонам девятнадцатого века — старинный глобус, астролябия, по стенам ряды пожелтевших от времени гравюр с морскими пей­зажами. Обернув вокруг себя простыню наподобие сари, Марго отправилась исследо­вать каюту. В ее глазах светилось нескрываемое любопытство. В дверь осторожно по­стучали.
— Да? — отозвалась Марго, поплотнее закутываясь в простыню. — Войдите.
Капитан, остановившись перед входом, почтительно наклонил голову:
—Доброе утро, мисс Марго. Как вам спалось?
—  О, замечательно! — улыбнулась она. — Укачивало, как в колыбели. И вот что еще, сэр...
— Если можно, просто «Роберт», — вновь склонил голову капитан.
— Тогда и вы — без всякой «мисс»! Идет!
—  Рад вам служить... Марго, — полушутя-полусерьезно откозырял ей капитан. — Жду ваших приказаний.
— Ого, так я уже и адмирал? — засмеялась она. — Ну, хорошо. Тогда вопрос; кто эта важная особа, капитан?
Марго указала на большое живописное панно размером с полстены каюты, на ко­тором была изображена молодая девушка с дерзкими, насмешливо блестящими гла­зами и пышной гривой разлетевшихся волос. Весь ее наряд составляло лишь какое-то чересчур короткое, развевающееся по ветру платьице, больше похожее на обыкновен­ную детскую рубашонку. Но самым странным был сюжет картины, ибо девушка бе­жала прямо по волнам. Художнику удалось изобразить тот почти неуловимый момент бега, когда, едва оттолкнувшись от одного пенистого гребня, она скользящим, легким шагом перескакивала на другой.
— О, это очень важная особа! — почтительным тоном сказал капитан. — Самая, пожалуй, важная у нас. Не дай нам Бог ей в чем-нибудь не угодить.
— Серьезно? Почему? — подняла брови Марго.
— А потому, что это — ведьма Нэн-Короткая Рубашка. Что на шотландском язы­ке звучит как «Катти Сарк».
— Вы, кажется, сказали «ведьма»?
— Увы, что делать? Так оно и есть. Колдунья, ведьма, дерзкая, строптивая девица, как хотите.
— Так, значит, мы плывем сейчас на корабле... — понизила голос Марго.
—  Который носит имя юной ведьмы Катти Сарк, — закончил капитан. — И, меж­ду прочим, в этом он не одинок. Какое лучшее на свете виски? «Катти Сарк»! Есть также в мире и «Серебряная Катти Сарк» — это Гран-ири международной парусной
регаты. А есть еще у нас в Шотландии и свой особый, ежегодный конкурс-фестиваль, где избирается «Мисс Катти Сарк».
— Ха! — сощурилась Марго, окидывая критическим взглядом фигуру «бегущей по волнам». — Ну и за что же это ей такая честь?
—  Девица Нэн-Короткая Рубашка — это наш народный легендарный персонаж. Своего рода символ детства, — пояснил капитан. — Как бы «инфан террибль», ужас­ное дитя. Никак не хочет становиться взрослой. А пора бы. Ей ведь уже лет пятьсот — семьсот. Но...
Какая-то внезапно пришедшая ему в голову мысль заставила его пристально вглядеться в лицо Марго.
— Что с вами? — испуганно отшатнулась она.
— Одну секунду, мисс... то есть Марго. Повернитесь, пожалуйста, к свету. Вот так. Отлично. А теперь взгляните в это зеркало и сразу же туда, — он указал на живопис­ное панно.
Марго повиновалась. И при определенном повороте головы на нее глянула из зеркала лукавая мордашка Катти Сарк.
— Сэр Роберт, что это? — отпрянула она от зеркала и затрясла головой, словно бы пытаясь избавиться от наваждения.
—  Вы видели? Оригиналу этого панно, как мне известно, двести лет. Но, знаете, Марго, я потрясен не меньше вас. А что, если еще чуть-чуть... В чем дело, кто там? — недовольно оглянулся он на громкий стук в дверь. Стук повторился. Капитан, впол­голоса чертыхаясь, рывком открыл дверь. В дверном проеме, словно в картинной ра­ме, «нарисовалась» фигура рост мистера Джеймса в махровом халате.
—  Простите, Роберт, если помешал, — уверенно-вальяжным тоном начал мистер Джеймс. — Но я...
Здесь его взгляд невольно упал на стоящую у картины закутанную в простыню Марго. На лице Джеймса изобразилось недоумение. Но уже в следующее мгновение, когда он вгляделся попристальнее, глаза его в полном смысле слова полезли на лоб. Перед ним, словно при вспышках репортерских блицев, промелькнул ряд отдельных статичных кадров: Марго на дисплее персонального компьютера, Марго на фотогра­фии из конверта, Марго на сцене варьете и, наконец, Марго, стоящая посредине ка­питанской каюты. Шок был так силен, что мистер Джеймс, хватая ртом воздух, выну­жден был схватиться за дверной косяк. Впрочем, капитан, целиком занятый своими мыслями, расценил это по-своему.
— А? Каково? — расхохотался он. — Это и есть, сэр, мой обещанный сюрприз!
Но, как тут же выяснилось, Джеймс умел держать удар. Усмехнувшись, он попри­ветствовал Марго наклоном головы:
—   Не скрою, удивлен. Приветствую вас, мисс. Я вижу, Роберт, вы — большой ловкач. Но потрудитесь объяснить...
— Что все это значит, сэр? — подхватил капитан. — Охотно. Вот, посмотрите са­ми. — Он жестом попросил Марго принять уже знакомое ей положение перед карти­ной.
— Черт побери! — невольно вырвалось у Джеймса. — Не может быть!
—  И тем не менее. Я взял на себя смелость предложить Марго... гм... мисс Марго и... гм... ее друзьям принять участие в борьбе за звание «Мисс Катти Сарк». И вот сей­час они туда, как видите, плывут.
— Как? — не поверил своим ушам мистер Джеймс. — Все ее друзья?
— Да, музыканты, творческая группа. А что тут, собственно, такого, сэр? Ведь «Катти Сарк» — большой корабль.
—Но... но... — взгляд мистера Джеймса растерянно перебегал с капитана на Мар­го. И капитан опять опередил его вопрос:
— Вы извините, сэр, но мы тут с мисс Марго немножко репетировали текст.
— Вы? Репетировали текст? — окончательно смешался Джеймс.
— Да, сэр. Своего рода интермедию перед началом действия. Я озаглавил бы ее примерно так: «Баллада о прекрасной юной ведьме Нэн по прозвищу «Короткая Ру­башка». А? Звучит?
 
* * *
 
И, словно бы откликаясь эхом на слова капитана, из ритмичного плеска волн, из гула бьющих в паруса потоков ветра, из всего того, что составляет в целом мерный шум бегущего по волнам корабля, образовался некий новый музыкальный ритм. Ос­тавалось его только подхватить, что и не замедлила сделать вся группа Марго, живо­писно расположившаяся на палубе «Катти Сарк».
В роли своеобразных средневековых трубадуров выступали Ванечка и Петечка, все остальные представляли из себя веселый хор. Марго в этой забавной пантомиме была предназначена соответственно центральная роль, суть которой сводилась к то­му, чтобы «отбиваться» от постоянно «атакующих» ее ухажеров-кавалеров. Перегля­нувшись, оба трубадура грянули по струнам вполне современных гитар:
В былое время, Т
акие, брат, дела,
Девица Нэнни
В Шотландии жила.
Милей девчонки не встречалось в тех местах.
Плутовкой ловкой
Была милашка Нэн,
Всегда в короткой
Рубашке выше колен,
За что и стала зваться Нэнни Катти Сарк.
Хор бравых кавалеров не заставил себя ждать:
Катти Сарк — Короткая Рубашка!
Катти Сарк — Короткая Рубашка!
Дай нам знать, Короткая Рубашка,
С кем пойдешь гулять!
Но два «трубадура», иронически покосившись в сторону хора, продолжали гнуть свое:
В любых тавернах,
Где пела песни Нэн,
Всех кавалеров
Брала красотка в плен,
Но ни с одним не встала в церкви под венец!
Вот так!
Лишь колдовала
В рубашке по ночам,
Мужчин гоняла
Метлой ко всем чертям,
И стала ведьмой, злющей ведьмой, наконец!
Хор огорченно завздыхал:
Что ж ты, Нэн — Короткая Рубашка?
Будь, как все, бросай дурить, бедняжка!
Не к добру ведет твоя замашка,
Нэнни Катти Сарк!
А трубадуры вслед за этим дружно грянули припев:
Пляшет в полнолунье
Всем на страх
Рыжая колдунья Катти Сарк!
Шлет на город порчу до зари,
Губит в океанах и морях корабли!
Как со злюкой-ведьмой
Совладать?
Вот бы как бы ей бы
Подсказать:
«Брось, подружка, тешить сатану!
Нэн, твори любовь, а не войну!
Мэйк лав, нот уор!
Мэйк лав, нот уор!
Мэйк лав, нот уор!
Твори любовь, не войну!»
Финальный же куплет этой удивительной истории носил уже умоляюще-проси- тельную интонацию:
Довольно Нэнни
Наперекор всему
Одной со всеми
Вести свою войну,
Пора, пора б ей бросить шалости свои!
И если где-то
Тебя сведет с ней путь,
Не хнычь, не сетуй,
А сделай что-нибудь!
Хор немедленно отреагировал на этот совет градом вопросов: Что значит — сделай что-нибудь? Что вы имеете в виду?
В ответ один из трубадуров пожал плечами:
Что именно? Не знаю.
Но попробуй, если ты мужчина.
Короче, надо сделать так,
Чтоб Катти Сарк
Открыла сердце для любви!
Ну а пока...
И снова над сверкающим морским простором загремел лихой припев:
Пляшет в полнолунье
Всем на страх
Рыжая колдунья Катти Сарк...
Это было достойным обрамлением блестящей танцевальной композиции-пантомимы, главной «осью», центром которой являлась Марго. Стоящий у бортика в толпе немногочисленных зрителей капитан, не удержавшись, начал аплодировать еще до того, как закончился номер.
—  Ну что, дружище Джеймс? — с улыбкой обернулся он к мистеру Джеймсу. — Как пить дать, Гран-при конкурса у нас в кармане! Неслабый из меня продюсер вы­шел, а?
Джеймс дернул подбоордком, словно его душили:
— Я начинаю опасаться вас всерьез, мой милый друг.
— Меня? Но почему? — не понял капитан.
—  Боюсь, это еще не все ваши таланты, — хмуро усмехнулся мистер Джеймс. — Того гляди, подложите свинью.
—   Нет, Джеймс, вы просто старый мизантроп, — пожал плечами капитан.— Смотрите — море, солнце, музыка! Вы можете забыть хоть на минуту о делах?
Джеймс посмотрел на часы:
— Спасибо, что напомнили. Действительно, дела. Счастливо развлекаться, капи­тан.
—  О, этот мрачный и суровый, неприступный мистер Джеймс! — состроила ему вслед гримаску подскочившая к бортику запыхавшаяся, но довольная Марго. — Он что, меня боится? Или это я его боюсь? Да, кстати, как вам моя Нэнни Катти Сарк?
—  Если бы я был председателем жюри, — медленно сказал капитан, глядя ей в глаза, — то я бы...
-Что?
— Нет, не скажу. Но то, что вы нам показали, — это очень здорово, Марго. Тако­го я не ожидал. Вы — настоящая звезда.
— Знаете, Роберт... Я ведь вовсе никакая не Марго.
— А кто же вы?
— Мария. Или Мэри, так, как это принято у вас. Вот. А для своих я просто Маша, Маша Верещагина.
— Маша, — повторил капитан, словно бы пробуя это имя на вкус.
— Там, между прочим, называют меня только близкие друзья, — сказала она, не сводя с него, в свою очередь, открытого прямого взгляда темных глаз. — И я хочу... Ведь вы теперь мне тоже, я надеюсь, близкий друг?
Вместо ответа капитан, мягко взяв ее за руки, поднес их к своим губам. То, что
сейчас светилось в глубине его глаз, было понятно без всяких слов...
 
* * *
 
На сей раз объектив подзорной трубы сидящего у окна мистера Стронга был на­целен на живописную панораму типичного «нерегулярного» английского парка, во всех частях которого мелькали фигурки слуг с садовыми ножницами в руках. Прижи­мая к губам мегафон, Стронг строгим голосом отдавал указания, где, как и что необ­ходимо подстригать:
— Я что велел вам, Джек? Не левые, а правые кусты! И не косить их до земли, а...
Раздался переливчатый зуммер сиг нала вызова. Мистер Стронг отложил в сторо­ну рупор и поднес к уху мобильный телефон:
— Алло, кто это?
— Добрый день, сэр, — послышалось из трубки.
— Все музы России
— А, это вы, Джеймс. Я вас слушаю.
— Докладываю с борта «Катти Сарк». Мы возвращаемся домой.
— С уловом или без?
— Да как сказать вам, сэр... Боюсь, что, вероятно, без. Все мои поиски не дали ни­какого результата.
—  Ну что ж, на нет и суда нет. А как там поживает мистер капитан?
—  М-м... Ну, скажем, так, наш бравый капитан немножечко чудит.
— Что ж, юмор — это хорошо.
—  Итак, до встречи, сэр.
— До встречи, Джеймс.
Мистер Стронг отключил «мобиль» и покосился на возникшего рядом Майкла с серебряным подносиком в руках:
— Что там еще?
—  Радиограмма с вашим личным шифром, сэр. От мистера Икс-Эль.
Мистер Стронг развернул сложенную вдвое бумажку и пробежал глазами текст. Затем, удовлетворенно хмыкнув, вновь покосился на замершего по стойке «смирно» Майкла в юбочном наряде:
— Скажите честно, Майкл, я здорово похож на дурака?
— Как, сэр? — полагая, что ослышался, переспросил дворецкий.
— Да, да, на старого, безмозглого, смешного дурака. Но, думаю, он сильно оши­бается, если считает так.
— Конечно, сэр, — поддакнул Майкл. — Вы только покажите мне, кто это «он»! И я... Да я его... Я...
—  Скоро покажу, — кивнул Стронг. — Наивность хороша, когда она к лицу. Но даже и она идет не каждому. А, Майкл?
 
* * *
 
В просторной кают-компании «Катти Сарк», заполненной шумливой и непосед­ливой командой «мальчиков» из данс-шоу Марго, шла репетиция музыкального но­мера.
— Марго, ну скажи им хоть ты, что ли! — с досадой фыркнул сидящий за пианино Ванечка. — Как это можно до сих пор не выучить текст!
— Все, все, успокоились, — постучала ложечкой о чашку Марго. — Сколько у нас осталось времени? Три дня. Вопросы есть? Ой, мамочки!
Стоящие на столе чайные чашки, дребезжа, поползли к краю стола. Марго, пыта­ясь их удержать, взмахнула руками, но, к своему удивлению, сама едва удержалась на ногах. Группа оживленно загалдела:
— И когда на море качка, и бушует ураган...
—  Ну все, ребята, началось!
—  Гибель «Титаника», серия третья.
— Кому сказала? Тихо! Тихо все! — повысила голос Марго. — Подумаешь, какая- то волна. А времени три дня. Поехали! И раз, и два, и три...
«Мальчики», приняв для устойчивости сидячее положение, ободряюще подмиг­нув друг другу, запели:
Если мы с друзьями.
Если вновь над нами
Ветер раздувает паруса,
Значит, луч надежды
Светит нам, как прежде,
Значит, вместе с нами Катти Сарк!
Над земной равниной,
Над морской пучиной
Дарит свет надежды Катти Сарк!
Качка заметно усилилась. Петь, а уж тем более петь согласованно в таких услови­ях было довольно непросто, но, с другой стороны, это же и подстегивало азарт испол­нителей, которые воспринимали происходящее как некую веселую игру или забаву. Конец всему этому положил лишь раздавшийся из репродуктора вой корабельной си­рены. А вслед за этим зазвучал спокойный голос капитана:
—  Внимание! Получено штормовое предупреждение. Мы в полосе шквала. Ко­манде действовать согласно штормовому предписанию. Пассажирам оставаться на своих местах. Прошу не волноваться, ничего опасного.
Стоя на мостике, капитан с мегафоном в руках отдавал четкие приказания, кото­рые тут же исполнялись снующими по вантам матросами. Несмотря на резкие поры­вы ветра и грозно вздымающиеся водяные валы, «Катти Сарк» уверенно шла сквозь наполненный брызгами мрак. Ее паруса вели себя как живые, реагируя своими пово­ротами на каждый новый поток ветра. Было в этом нечто поистине волшебное, заво­раживающее, но и в той же степени пугающее. Во всяком случае, на лице пробираю­щегося вдоль по палубе мистера Джеймса читался явный страх. Оказавшись в слепя­щем свете мачтового фонаря, он невольно зажмурился и замер на месте.
— Это что еще там за фигура? — прогремел откуда-то сверху усиленный мегафо­ном голос капитана. — Джеймс? Какого черта вы тут делаете? Немедленно вниз, в каюту! Выполняйте приказ!
Угрюмо покосившись на капитанский мостик, Джеймс двинулся тем же путем назад, поминутно хватаясь за поручни и стараясь увернуться от летящих на палубу брызг. Оказавшись вне поля видимости, он, примерившись к объемистой груде како- го-то покрытого брезентом груза, вынул из кармана большой складной нож. Перере­зать толстые крепежные канаты было делом одной минуты. Теперь всю эту массив ную махину удерживали лишь немногие натянувшиеся, как струны, леера. При рез­ком крене судна достаточно было лишь полоснуть ножом по одному из боковых кре плений, и... Того, кого бы угораздило вдруг оказаться в этот момент на пути стреми­тельно скользящей вниз громоздкой массы груза, не спасло бы уже ничего.
Переведя дыхание, мистер Джеймс украдкой оглянулся по сторонам. Судя по по­ведению изредка пробегающих по палубе матросов, его действия остались незамечен­ными. Да и бьющаяся по ветру «пола» неплотно закрепленного брезента оказалась неплохим укрытием. Но, как выяснилось, оставаться в нем надолго Джеймс был не намерен. Еще раз полюбовавшись на свою «работу», он, выскользнув из-под «полы»,
тут же спустился в ближайший палубный люк.
 
* * *
 
Хотя в кают-компании все еще вовсю гремела задорная музыка, охотников петь под нее уже не было. Подавляющее число участников доблестной данс-шоу-группы «НЛО» находилось в весьма подавленном состоянии по причине острого приступа морской болезни.
Самой устойчивой к этому заболеванию оказалась Марго, которая и пыталась те­перь по мере сил как-то скрасить страдания ближних. Поэтому, когда к музыке при­мешался какой-то посторонний звук, на него никто поначалу внимания не обратил. Однако звук не унимался.
— Кажется, телефон? — пробормотал в недоумении Ванечка. И, борясь с присту­пом тошноты, поднял трубку висящего на стене аппарата внутренней связи: — Алло! Алло! Не слышно ничего... Да вырубите вы эту бандуру! — указал он на грохочущий магнитофон.
Из трубки послышался глухой и невнятный мужской голос:
—  Пожалуйста, дайте Марго.
—  Марго, тебя, — простонал Ванечка, с облегчением протягивая ей трубку.
—  Меня? — удивилась она. — А кто это?
— Хм... А то сама не знаешь? — попытался ухмыльнуться Ванечка.
— Алло! Алло, я слушаю! — сказала Марго, прикрыв ладонью трубку. — Роберт, это вы?
— Да, я. Вам нужно будет срочно сделать одну вещь...— донесся из трубки все тот же искаженный не то плохой мембраной, не то свистом ветра голос.
—  Вас очень плохо слышно! Я не поняла! Что надо сделать? — повысила голос Марго.
— В стенном шкафу возьмите плащ. При выходе — сразу направо. Потом наверх на палубу. Я встречу вас там. Но прошу вас, это очень срочно!
— Да, да, я сейчас, — заторопилась Марго. — Но, Роберт... — она оглянулась на непонимающе уставившихся на нее «мальчиков». — А зачем?_
Ответом ей были раздававшиеся в трубке короткие гудки. После секундной за­минки Марго распахнула дверцы стенного шкафа и начала лихорадочно рыться в гру­де висящих в нем плащей.
—  Мать, ты куда? — жалобным голосом осведомился Петечка. — Ты в своем уме?
— Приказ капитана — закон, — строго отчеканила Марго и, подмигнув на проща­ние всей своей команде, исчезла за дверью.
— Ой, Петь, вруби бандуру, что ли... — промычал, хватаясь за живот, Ванечка. — Помирать, так с музыкой!
 
* * *
 
Вступив на скользкую, качающуюся палубу, Марго едва удержалась на ногах — так силен был порыв налетевшего на корабль ветра. Оглянувшись по сторонам, она увидела смутно различимую в полутьме фигуру мужчины в плаще с низко надвину­тым на лицо капюшоном.
— Эй, Роберт! Я здесь! — закричала Марго, одновременно пытаясь и махать рука­ми и не отрываться от надежной опоры. Человек кивнул в ответ и призывно помахал, указывая, каким путем ей будет всего удобнее до него добраться. А именно на ту часть палубы, что была ограничена с одной стороны решеткой фальшборта, с другой — бре­зентовой грудой высотой чуть выше пояса.
— О'кей! Я поняла! — крикнула Марго и, балансируя при каждом подъеме палу­бы, отважно двинулась по указанному маршруту. В этот момент, отвернув в сторону голову, чтобы ненароком не хлестнуло по глазам, мистер Джеймс (а в плаще с капю­шоном был именно он) с силой рубанул складным ножом по туго натянутым боковым канатам. Брезентовая груда вздрогнула, как живая. И, как только корабль начал зава­ливаться в правый крен, она, не встречая никакого сопротивления на залитой водой палубе, неудержимо заскользила всей своей огромной массой вниз, в сторону фальш­борта, вдоль которого передвигалась Марго.
Расчет Джеймса был математически точен — от громады несущихся в бездну де­сятков громоздких ящиков увернуться было теперь практически нельзя. Если, конеч­но, не брать во внимание те три необходимых условия, при которых это могло бы быть возможным. Первое — намечаемая жертва должна обладать совершенно неза­урядной сообразительностью, второе — она должна быть первоклассным гимнастом- акробатом, и, наконец, третье — нельзя было терять ни доли секунды из отпущенного ей времени. Все это и слилось сейчас воедино в Марго, превратив ее мозг в некий без­укоризненный суперкомпьютер, а тело — в туго сжатую пружину. Вот почему она не застыла на месте, парализованная шоком, и не бросилась бежать куда глаза глядят с отчаянным криком «Мама!». Вместо всего этого она, сгруппировавшись, взвилась в прыжке навстречу налетающей махине. Главным было верно угадать ее высоту, с тем чтобы, резко оттолкнувшись руками от передней верхней грани, завершить бросок каскадом стремительных сальто по бугрящемуся брезентовому горбу в сторону, про­тивоположную скольжению съезжающей за борт массы.
Таким образом, когда над образованной в фальшборте гигантской прорехой мелькнул последний лоскут улетающего в бездну брезента, Марго все еще оставалась на борту. Оказавшись на палубе, она тут же растянулась на ней плашмя, отчаянно пы­таясь ухватиться руками за какой-нибудь выступ. Все решали опять же секунды. И здесь на помощь ей пришла сама стихия. Набежавшим валом судно накренило влево, благодаря чему Марго и была отброшена вниз к середине палубы, на то самое место, где только что покоилась брезентовая груда.
Но даже несмотря на это, у мистера Джеймса оставались еще какие-то шансы до­вести задуманное до конца. Оглушенная ударом о палубу, полностью обессилевшая Марго была теперь, казалось, в полной его власти. Один прыжок вперед, один удар ножом, тело Марго летит за борт, и... Гадай потом, что может натворить сорвавшийся с палубы груз.
Но мистер Джеймс промедлил. Чувства подвели. А именно, увидев, что Марго из­бежала, казалось бы, неминуемой гибели, мистер Джеймс на какое-то время букваль­но ослеп и оглох от охватившей его дикой ярости. Когда же он взял себя в руки, его шанс уже был безвозвратно упущен. Такое событие, как внезапное исчезновение за бортом многотонного груза, конечно же, никак не могло остаться незамеченным. По­слышались тревожные свистки и голоса матросов, тут же перекрытые громовым мега­фоном с капитанского мостика:
— Дать свет на груз! Авральная команда — к месту срыва!
Вот почему, когда Джеймс, придя в себя, вознамерился довести до конца свое де­ло, было уже поздно — слепящее световое пятно от прожектора накрыло собой лежа­щую ничком на палубе Марго. Все это теперь до странности напоминало залитую све­том цирковую арену. Рыча от бессильного бешенства, мистер Джеймс швырнул за борт нож и с неожиданной для его долговязой фигуры ловкостью нырнул в спасательное отверстие люка. В темноте взвыл пронзительный голос корабельной сирены.
Капитан, осторожно приподняв Марго за голову, не сводил с нее испытующего, полного недоумения взора:
— Зачем? Зачем ты поднялась наверх? Ведь я же приказал...
Веки Марго дрогнули:
— Роберт... ты? Ты сам позвал меня...
— Я? — сдвинул брови капитан. — Нет, что-то здесь не то. Да где же доктор, нако­нец, черт побери? А, это вы? — обернулся он к склонившемуся над Марго врачу. — Скажите, доктор, что с ней? Ничего опасного, надеюсь?
— Пока не знаю, сэр, — сухо ответил врач. — Больную срочно в лазарет!
 
* * *
 
Войдя в каюту, мистер Джеймс запер за собой дверь и, не снимая мокрого, в брызгах, плаща, вынул из кейса свою неизменную кожаную папку, которую практи­чески не выпускал из рук за все время путешествия. Разложив ее на коленях, он при­нялся лихорадочно перебирать уложенные в нее бумаги, фотографии и документы, представляющие из себя не что иное, как весьма подробное и полное «досье» на М.Н. Верещагину, включавшее дворянские гербы и родословные всех ее предков, на­чиная с прошлого века. Затем, достав фломастер, Джеймс сделал на некоторых из них какие-то пометки. После чего, захлопнув папку и уложив обратно в кейс с секретным замком, откинулся на подушку, уставившись в потолок отсутствующим взглядом.
 
* * *
 
Над небольшой уютной пристанью, расположенной у подножия виллы мистера Стронга, разносилась далеко по глади залива мелодия песни, которую можно было бы по праву считать своеобразным гимном «Катти Сарк» — как легендарной красотке Нэнни из народных преданий, так и кораблю, носящему ее имя:
Если мы с друзьями,
Если вновь над нами
Ветер раздувает паруса...
(В самом же общем смысле эта веселая, ритмичная мелодия является главным му­зыкальным лейтмотивом фильма, начиная с первого момента появления «Катти Сарк-2» в поле зрения подзорной трубы мистера Стронга.)
Вот и сейчас, удобно устроившись на наблюдательном пункте у подоконника, Стронг с увлечением наблюдал за прибытием своего корабля, попутно делясь впечат­лениями со стоящим рядом дворецким:
— Взгляните-ка сюда, Майкл. Что-нибудь вам напоминает эта милая картинка?
Майкл, аккуратно сняв очки, приник глазом к медному окуляру древнего оптиче­ского прибора:
— Э-э-э... Да, очень похоже, сэр. Просто один в один!
— Что вы имеете в виду? — поднял бровь мистер Стронг.
—  Точь-в-точь, как на бутылке виски, сэр. И это виски точно так же называется. Да вот, взгляните сами.
С этими словами Майкл, вновь нацепив на нос очки, открыл дверцу расположен­ного у окна винного бара и торжественно извлек из него прямоугольной формы бу­тылку с яркой этикеткой, в центре которой красовалось изображение бегущего по волнам парусного корабля. Исполненная витиеватым старинным шрифтом надпись свидетельствовала о том, что это не что иное, как чайный клипер «Катти Сарк».
И действительно, четко различимый на фоне закатного неба профильный силуэт входящей в гавань «Катти Сарк-2» идеально соответствовал своему оригиналу, изо­браженному на этикетке знаменитого на весь мир шотландского виски.
— Ну, если с этой точки зрения, то вы, пожалуй, правы, Майкл, — рассудительно заметил мистер Стронг. — А продолжая рассуждать логически, почему бы нам с вами сейчас не принять по капельке вот этой «Катти Сарк» в знак успешного возвращения вон той «Катти Сарк»? — указал он на пришвартовывающийся к пристани клипер.
— Охотно, сэр! — кивнул Майкл, мгновенно разливая по бокалам виски и подно­ся его хозяину на своем неизменном серебряном подносике. — За две прекрасные «Катти Сарк»!
—   Хотя, строго говоря, почему их всего лишь две? — задумчиво продолжал Стронг, пригубив виски. — Сдается мне, их уже по меньшей мере три!
—  Вот как, сэр? — с любопытством оглянулся по сторонам дворецкий, словно бы ища взглядом недостающую «Катти».
— Вы правильно смотрите, Майкл. Только еще чуть-чуть левее.
—  А! — понимающе осклабился дворецкий, уставившись на оригинал живопис­ного панно с изображением бегущей по волнам «Короткой Рубашки», копия которо­го украшала капитанскую каюту на «Катги Сарк-2». — Тогда их в самом деле точно три! Я полагаю, сэр, нам надо как следует отметить этот факт!
Майкл с ловкостью фокусника повторил операцию с наполнением бокалов.
—  В таком случае... — загадочно усмехнулся мистер Стронг. — Что вы скажете по поводу вот этой юной леди?
Заинтригованный дворецкий вновь прильнул к окуляру подзорной трубы. В обра­зованном ею круглом «экране» появились улыбающиеся лица стоящих на палубе чле­нов команды парусника, которым что-то говорил сдержанно жестикулирующий Ро­берт Сандерс, облаченный по случаю прибытия в ослепительно белый капитанский китель. А вслед за этим в объектив трубы вплыло лицо стоящей на носу корабля стройной девушки с широко раскрытыми, горящими интересом глазами. Словно бы почувствовав, что от нее требуется в данный момент, Марго слегка наклонила голову в том изящном лукавом полуобороте, который в свое время просил ее принять перед зеркалом капитан.
—  Разрази меня гром, сэр! — удивленно воскликнул дворецкий, отпрянув от оку­ляра и невольно оглядываясь на висящее на стене кабинета панно. — Одно лицо! Или, может быть, это от... — он с подозрением уставился на опорожненную уже на одну треть бутылку виски «Катти Сарк». — Видимо, верно говорят, что от него в гла­зах троится, сэр?
—  Ну, довольно. Хватит лирики, — прервал его излияния хозяин. — Да, кстати, как там наш сегодняшний обед?
—  Все в точности, как вы сказали! То есть заказали, сэр, — отчеканил дворецкий, выкатив грудь колесом.
— Тогда, пожалуйста, зовите всех к столу.
 
 
* * *
 
Темную синеву вечернего неба с грохотом взорвал фонтан взвившихся в зенит разноцветных искр. За первым залпом фейерверка последовал второй, затем третий. Все вокруг осветилось причудливыми, переменчивыми бликами, придавая широкой террасе, на которой происходил обед (а может быть, и ужин) характер какого-то ирре­ального, фантастического действия. Ответом на фейерверк стал бурный взрыв апло­дисментов сидящих за длинным столом участников данс-шоу-группы «НЛО» во главе с Марго. Капитан, хранящий несколько чопорный, официальный вид, лишь слегка похлопал в ладоши, а мистер Джеймс и вовсе воздержался от проявлений каких-либо чувств.
Несмотря на все свои усилия держаться в соответствующих рамках, ему это удава­лось плохо. Глядя на него, становилось ясно, что этого человека гнетет какая-то тай­ная, неотступная забота.
Касательно же восседавшего во главе стола мистера Стронга, хозяин виллы «Ферт- оф-Форт» был явно в ударе. Что именно он говорил сидящей по его правую руку Мар­го, расслышать из-за музыки и грохота салюта было трудно, но, судя по реакции Мар­го, этот важный и благообразный пожилой джентльмен в безукоризненно сидящем смокинге нравился ей с каждой минутой все больше и больше. С выражением какого- то радостного изумления на горящем румянцем лице она то и дело озиралась по сторо­нам, словно не в силах до конца поверить в реальность всего происходящего с ней и с ее друзьями. «За что мне это все, за какие такие заслуги?» — читался в ее глазах невы­сказанный вопрос. И столь же невысказанный ответ она пыталась угадать, ловя на се­бе то полный откровенного любования взгляд капитана, то сумрачный, затаенный взор Джеймса, то быстрый, острый, испытующий взгляд мистера Стронга.
Сделав незаметный знак застывшему у входа на террасу дворецкому, мистер Стронг жестом пригласил гостей встать из-за стола и подойти к балюстраде. И в тот же момент над темной гладью морского залива возникло феерической красоты виде­ние: переливающийся всеми цветами радуги силуэт стоящей на приколе «Катти Сарк». А над ведущей на нее с пристани широкой светящейся дорожкой загорелась семицветная радуга из пылающих букв:
Национальный конкурс-фестиваль
«Мисс Катти Сарк».
В тишине, наступившей после треска и грохота фейерверка, это открывшееся с террасы зрелище производило поистине потрясающее впечатление.
— Однако, сэр... — ошеломленно выдохнул капитан, оборачиваясь в сторону мис­тера Стронга, явно довольного произведенным эффектом. — Но что же это? Как? Ко­гда? В такой короткий срок...
—  Вы знаете девиз моего рода, капитан? — ответил мистер Стронг вопросом на вопрос. — Так вот, он звучит так: «Опережая всех, опережаешь сам себя». Но среди нас сегодня есть, как мне известно, одна из главных претенденток на победу? — кив­нул он в сторону празднично иллюминированного корабля, представлявшего из себя сейчас своеобразные «сценические подмостки» для предстоящего конкурса
—  О, что вы, сэр, — смутилась Марго, прикладывая ладони к пылающим от вол­нения щекам. — Все это вышло так внезапно, и... Роберт... То есть мистер Сандерс, он...
—   Понятно. Значит, главный всему этому виновник — капитан? Так он и будет отвечать. Но, мисс Марго, я думаю, вы не откажетесь спеть сегодня для нас? Я, знаете ли, старый и неисправимый меломан.
— Для вас, сэр? С удовольствием! — просияла Марго и, сделав знак своей «коман ­де», тут же вошла в образ, а именно, присев на парапет, устремила задумчивый взгляд на темную гладь моря.
Это была как бы песня Нэнни о самой себе, хотя ее имя и называлось здесь от третьего лица. Содержание этой довольно грустной баллады было таково. Нэн «Катти Сарк» не очень-то и нравится быть такой, какая она есть. Но что она может поделать? Вся беда в том, что, став прекрасной девушкой, Нэн душой остается в детстве, никак не желая взрослеть. Отсюда ее упрямое пристрастие к короткой детской рубашонке, из которой она давно выросла. Есть лишь одна на свете сила, которая могла бы усми­рить ее крутой и непокорный нрав, — это сила любви. Бедняжка Нэн до сей поры не ведала любви — вот в чем секрет! Как ей помочь? Об этом прямо так и говорится в песенном рефрене:
Ах, как же так,
Что, зная все на свете тайны,
Бедняжка Нэн
Не знает таинства любви?
—  Теперь я еще больше уверен в том, что главный приз за «Катти Сарк» у нас в кармане, — заговорщицки подмигнул стоящему рядом мистеру Джеймсу капитан.
—  Вот как? — холодно отозвался секретарь. — Вы уверены? — И, круто развернув­шись, двинулся к выходу. Присев на нижнюю ступеньку террасы, Джеймс вынул из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой. В тот же момент перед ним возникла едва раз­личимая в темноте фигура рослого плечистого мужчины:
— Простите, сэр... Не поделитесь огоньком?
Прикуривая, незнакомец украдкой бросил быстрый цепкий взгляд на освещен­ное трепещущим язычком пламени лицо Джеймса, придававшим ему сейчас вид опасного, изготовившегося к прыжку хищника.
—  Благодарю вас, сэр. Спокойной вам ночи, — кивнул незнакомец, исчезая во
тьме так же внезапно и бесшумно, как и появился.
 
* * *
 
Задумавшись, капитан не сразу обратил внимание на устремленный на него испытующий, тревожный взор Марго.
—  Что-то случилось? — тихо спросила она, беря его за руку. — Может быть, из-за меня?
—  Нет, нет, все очень хорошо, — через силу улыбнулся он. — Особенно с тобой. Ты здесь теперь у нас гранд-дама. Примадонна. Восходящая звезда.
— А мне вот кажется, что я сейчас проснусь, и...
— Значит, надо просто крепче спать. Чего я тебе, кстати, и желаю.
 
* * *
 
Обширный «кабинет-музей» мистера Стронга был погружен в таинственную по­лутьму. Но вот раздался легкий скрип входной двери. На тянущихся вдоль стены книжных стеллажах заплясал луч света от карманного фонаря. В стеклянных дверцах отразилось напряженно-внимательное лицо мистера Джеймса. Его действия напоми­нали работу четко отлаженного автомата. Снимая с полок папки с материалами, он вынимал из них то, что ему было нужно, небрежно швыряя все остальное на пол. Спустя какое-то время на письменном столе выросла внушительная стопка из добы­тых им таким образом бумаг. Рядом с нею легла на стол и неизменная черная папка- досье. Отложив фонарик, Джеймс принялся за растопку камина. Затем, расположив­шись в стоящем напротив кресле, он начал неторопливо «скармливать» свою «добы­чу» прожорливым языкам пламени. Раздавшийся за его спиной шорох заставил его мгновенно пригнуться в кресле с недоуменной миной на лице: «Не почудилось ли?» Однако шорох повторился. А вслед за этим из темноты послышался негромкий голос капитана:
— Не пригласите ли, дружище, посидеть у огонька?
Мистер Джеймс, не оглядываясь, выпрямился в кресле с видом оскорбленного достоинства:
— А, вы... Как это понимать?
— Что значит «как?» Вот, захотелось посмотреть на вас. А что, нельзя?
—  Ну и?
— Ну и смотрю. Прелестный, доложу вам, вид.
— Что вам угодно, капитан?
— Мне, сэр, угодно задать вам один вопрос. А может, два и даже три.
— Слушаю вас.
— Итак, во-первых. Что вы делали на палубе, когда у нас сорвало груз и только чу­дом не погибла мисс Марго?
— Хм... — усмехнулся мистер Джеймс. — Надеюсь, это все?
—  Вы не ответили на мой вопрос.
— А как на это отвечать? Что мне хотелось в этот вечер освежиться, совершить свой ежедневный моцион? Конечно, если это преступление, тогда...
— Так, во-вторых. Как вы считаете, кто позвонил Марго от моего лица и заманил ее наверх?
—  Ну, это, знаете... — развел руками Джеймс. — Я вам не Шерлок Холмс.
—  И наконец, кто перерезал те канаты?
— Все, с меня довольно! — поднялся из кресла мистер Джеймс. В его голосе звуча­ла явная угроза. — Я не желаю больше слушать этот бред. Спокойной ночи, капитан.
Сидящий за столом мистера Стронга капитан не сдвинулся с места. Рядом с его лицом вспыхнул и вновь погас яркий свет настольной лампы.
— Да, сэр, согласен с вами, это — бред, — задумчиво продолжал он, то нажимая, то отпуская кнопку выключателя. — Ведь в самом деле — для чего мистеру Джеймсу устраивать покушение на мисс Марго? Что плохого она ему сделала? Чем умудрилась помешать? Вот в чем вопрос. То есть что общего у Джеймса и Марго? Вы не подска­жете ответ?
Мистер Джеймс, заметно успокоившись, вновь погрузился в свое кресло и при­нялся за прерванное занятие, методично подбрасывая в огонь все новые и новые пор­ции исписанной бумаги.
— А вы как считаете? — ответил он, по-прежнему не поворачивая головы.
— И вот, сдается мне, не в этом ли содержится ответ на мой вопрос? — сказал ка­питан, выходя из-за стола и наклоняясь над стопкой приготовленных к сожжению бу­маг. И здесь мистер Джеймс, на какое-то мгновение потеряв над собой контроль от охватившей его ярости, допустил непростительную ошибку. Во взгляде, брошенном им на досье, читался такой неподдельный ужас, что руки капитана сами собой потя­нулись к черной кожаной папке. И только инстинктивный «уход» головой вправо спас его от жутко просвистевшей в миллиметре от его уха раскаленной массы камин­ных щипцов. На новый замах у мистера Джеймса времени уже не было. Надо было подумать и о защите.
Вряд ли есть необходимость описывать во всех подробностях поединок двух силь­ных, великолепно тренированных мужчин почти двухметрового роста, происходя­щий в помещении, до отказа заполненном практически всеми образцами старинного холодного оружия. Достаточно будет выразить лишь саму суть этого боя. А именно: противники сражались не на жизнь, а на смерть. Им обоим было за что драться. Джеймсу было что скрывать, а капитану, судя по тому бешеному натиску, которому он подвергся, было теперь также совершенно ясно, что предмет такой серьезной за­щиты этого достоин.
Впрочем, размышлять особенно не приходилось, так как исход боя решали секун­ды. Результат его мог быть двояким: или черная папка летит в огонь (так хотел Джеймс) или оказывается в руках капитана, донельзя заинтригованного ее содержи­мым. И в какой-то момент ярость, прибавляющая Джеймсу сил, дала свои плоды. По­ка капитан, поскользнувшийся на груде рухнувших со стены рыцарских доспехов, поднимался на ноги, Джеймс, упуская счастливую возможность добить противника, предпочел отдать эти драгоценные доли секунды пресловутой черной папке, с лету за­швырнув ее в камин. И лишь потом он, тяжело дыша, вновь оказался лицом к лицу с вскочившим на ноги капитаном. Со скрестившихся в тяжелом ударе старинных мечей брызнул сноп искр.
— Стоп! Стоп, я сказал! — вдруг вклинился в шум борьбы чей-то властный, реши­тельный голос. — Опустить оружие! Полиция!
Помещение осветилось ярким светом. Нерв поединка дрогнул Драться дальше просто не имело смысла. Откинув в сторону зазвеневший меч, капитан оглянулся на­зад. То же самое сделал и его противник.
В проеме двери, ведущей на половину мистера Стронга, возвышалась внушитель­ная фигура того самого незнакомца, который не так давно попросил прикурить у мис­тера Джеймс'а. Из-за его плеча выглядывало недоумевающее лицо мистера Стронга. А из двух боковых дверей стремительно шагнули в сторону присмиревших «дуэлянтов» двое крепких молодых людей.
— Инспектор специальной службы Интерпола Хирам Ли! — представился «незна­комец». — Именем закона — вы арестованы! Вас, вас это касается, Джеймс, не делай­те такое удивленное лицо.
—  Разрази меня гром! Что здесь происходит? — донеслось от входной двери, в проеме которой, словно в раме, появился облаченный в колпак и ночную сорочку дворецкий Майкл. Увидев, как двое ловких молодых людей надевают наручники на понуро стоящего у стены Джеймса, он на какое-то время потерял от изумления дар речи. Но вскоре с успехом обрел его вновь:
—Я требую! Я протестую! Кто все эти люди, черт возьми? Сэр Эдвард, вы в поряд­ке, сэр? Что им от вас нужно, Джеймс?
— Он знает, — усмехнулся инспектор. — Да, к сожалению, все то, о чем мы вас предупреждали, правда, мистер Стронг. Ваш секретарь, увы, совсем не секретарь!
Прошу любить и жаловать: Билл Джеймс, он же Гассан Абдул Саббах, он же «Епископ», он же мсье де Левенкур, он же... ну, в общем, удивительно разносторонний че­ловек. Авантюрист международного масштаба.
— Но как? За что? — не сдавался дворецкий.
—    Да так. Всего лишь за попытку незаконно прикарманить себе состояние мисте­ра Стронга. В чем, кстати говоря, сей господин уже почти что преуспел. Но, джентль­мены, нам пора. Спасибо за помощь, сэр, — крепко пожал он руку мистеру Стронгу, на что тот ответил столь же твердым пожатием:
— Нет, это вам спасибо, Икс-Эль.
Но, как вскоре выяснилось, главное приключение этой сумасшедшей ночи было еще впереди. Лишь только за полицией захлопнулась входная дверь, как в тишине полностью разгромленного «кабинета-музея» прозвучал капризный голос дворецко­го:
— Фу! Кажется, что-то горит.
— О, Боже! Документы! — раздался вслед за этим отчаянный крик капитана, толь­ко сейчас осознавшего, из-за чего здесь был недавно учинен этот разгром. С быстро­той молнии он метнулся к камину и, схватив каминные щипцы, «выудил» из него ды­мящуюся кожаную папку, успевшую уже изрядно обгореть по углам. Затем, подобрав какое-то валяющееся под ногами тряпье, капитан, словно величайшую драгоцен­ность, осторожно положил на стол свою находку. Избавиться от густо дымящейся ко­жаной «обложки» было делом минуты.
— Так, значит, из-за этого и был устроен весь сыр-бор? — осведомился мистер Стронг, с любопытством дотрагиваясь до лежащей на столе папки полуобгоревших документов. — Ну, и стоит ли овчинка выделки?
—Д-думаю, да, сэр, — после паузы ответил капитан неожиданно дрогнувшим го­лосом, подавая ему лист бумаги с изображением родословного древа Стронгов. Но первым, что бросалось в глаза, было не оно, а две фотографии, наклеенные в разных углах листа и соединенные мелкими бисерными строчками компьютерного текста. На левом фото был изображен суровый мистер Стронг, а на правом красовалась лихо улыбающаяся Марго. Стронг непонимающе уставился налист. И по мере постиже­ния им смысла соединяющего карточки текста кровь отливала от его лица.
—  Что? — выдохнул он свистящим шепотом, переводя взгляд на капитана. — Что?!
Слегка обиженный общим невниманием к своей особе, Майкл мгновенно учуял запах «жареного». Подняв выпавший из рук вконец ошеломленного Стронга так по­разивший всех чем-то бумажный листок, он с профессиональной дикцией начал чи­тать вслух:
—  «Происходящая по ключевой генеалогической линии от представителей рода Стронг-Макленнон Мария Н.Верещагина, проживающая по адресу: «Москва, улица Широкая...» Но позвольте, я ведь где-то уже видел эту юную особу! прервал он сам себя, недоуменно оглянувшись по сторонам. Затем затараторил вновь: — «Происхо­дящий по ключевой генеалогической линии от представителей рода Стронг-Маклен- нон Эдвард Л.Стронг, проживающий по адресу...» Ну, тут я уже вовсе ничего не по­нимаю, сэр.
 
Руки мистера Стронга, перебирающие лежащие на столе документы и фотогра­фии из злополучной папки, на мгновение замерли на месте:
— Так вы считаете, в этом... Здесь не может быть ошибки? Значит, мисс Марго... Мария... Мэри в самом деле мне родня?
—  Считаю, да, — уверенно ответил капитан. — Видимо, сэр, она действительно
ваша наследница по крови. Иначе для чего бы он тогда хотел ее убрать?
 
* * *
 
Программа очередного фестиваля-конкурса «Мисс «Катти Сарк», происходящего на борту иллюминированного со сказочной пышностью клипера «Катти Сарк», при­ближалась к своей кульминации. Расположившиеся на береговых трибунах зрители встретили бурными аплодисментами выход на подмостки последних трех из отобран­ных претенденток на вышеозначенный титул.
—  Внимание! Внимание, уважаемые леди и джентльмены! — разнесся над толпой усиленный микрофоном голос ведущего. — Наступает самый ответственный момент нашего конкурса! Сейчас высокое жюри после небольшого совещания объявит самую лучшую, самую красивую, самую чертовски привлекательную «Мисс Катти Сарк» этого года. Тем более, леди и джентльмены, что вы, как мне кажется, уже сделали свой выбор! Но вот же, вот же он, вердикт высокого жюри! Итак, лучшей «Мисс Кат­ти Сарк» этого года стала участница из России под номером семь! Мария Ве-ре-ща- ги-на! О, эти русские фамилии! Приветствуем победительницу!
Сияющая, раскрасневшаяся, ошеломленная всем происходящим Марго взошла на возвышение, поддерживаемая под руки двумя юными «пажами» в средневековых нарядах. Откуда-то сверху на них посыпались мириады цветочных лепестков.
—  Песню! Песню! Песню! — скандировали зрители, требуя повторить на бис хотя бы рефрен из понравившегося им конкурсного выступления победительницы И их желание было исполнено. Над скандирующей толпой понеслись задорные ритмы «Баллады о Катти Сарк»:
Неслышной тенью
Несется в облаках
Красотка Нэнни
По кличке «Катти Сарк»,
И упаси Господь с ней встретиться в ночи!
Она запляшет,
Тебя с ума сведет,
Из-под рубашки
Коленками блеснет,
И ты пропал тогда, кричи или не кричи!
Пляшет в полнолунье Всем на страх Рыжая колдунья Катти Сарк,
Шлет на город порчу до зари,
Губит в океанах и морях корабли!
Как со злюкой-ведьмой
Совладать?
Вот бы как бы ей бы
Подсказать:
«Брось, подружка, тешить сатану!
Нэн, твори любовь, а не войну!
Мэйк лав, нот уор!
Мэйк лав, нот уор!
Мэйк лав, нот уор!
Твори любовь, не войну!»
—  Твори любовь, не войну! — торжествующе взревела «заведенная» до предела толпа.
—  Внимание! Еще раз внимание, леди и джентльмены! — надрывался, пытаясь пробиться сквозь восторженный рев, умоляющий голос ведущего. — Это еще не все! Мы приготовили для вас сверхсуперпервоклассную сенсацию! Поприветствуем красу и гордость наших мест, главного спонсора фестиваля, почетного гражданина города Эдинбурга, ве-ли-ко-леп-но-го мистера Эдварда Стронга! Гип-гип ура!
Появившийся на сцене мистер Стронг в самом нарядном из своих национальных шотландских костюмов смотрелся и впрямь великолепно, едва ли не затмевая свеже­испеченную «Мисс Катти Сарк». Церемонно подойдя к стоящей на возвышении Марго, он подал ей руку и важно провел на середину авансцены.
—  Вы знаете, кого ведет сейчас под руку наш славный мистер Стронг? Вы считае­те, что это — «Мисс Катти Сарк»? Так, да не так! Точней, не только так! Ибо эта по­трясающая девушка Маша, как ее зовут друзья, на самом деле... Кто бы вы думали? Все, я устал интриговать. Скажу вам просто, без затей — это е-дин-ствен-ная нас-лед- ни-ца мистера Эдварда Стронга! Гип-гип ура наследнице!
Казалось, от грохота раздавшихся вслед за этим аплодисментов небо обрушится на землю. От переживаемого волнения и оглушительного шума у Марго закружилась голова. В этот момент на сцене появилась новая яркая фигура — затянутый в бело­снежный китель капитан с огромным букетом цветов. Подойдя к Марго, опирающей­ся на руку мистера Стронга, капитан, опустившись на одно колено в рыцарском по­клоне, преподнес ей букет.
—  А это... — голос ведущего взвился, кажется, до каких-то уже ультразвуковых частот. — А это, как вы, наверное, догадались сами, уважаемые леди и джентльмены, счастливый избранник нашей очаровательной Маши капитан Роберт Сандерс! Гип- гип ура капитану!
Его голос утонул в новом шквале аплодисментов.
—  Но и это еще не все! — не унимался ведущий. — Сейчас вы увидите нечто! И увидите, и услышите! Ибо это невозможно не услышать! Так бывает всегда, когда на сцене выступает знаменитый, уникальный и неповторимый ансамбль шотландских волынщиков под управлением мистера Эдварда Стронга!
На этих его словах взвилась в воздух легкая ткань декоративного задника, и взо­рам зрителей предстала во всем своем блеске бравая музыкальная команда виллы «Ферт-оф-Форт». Мистер Стронг, передав сияющую Марго, так сказать, с рук на ру­ки не менее сияющему капитану, торжественно занял свое дирижерское место. И воз­дух сотрясла уже знакомая мелодия «Гимна «Катти Сарк» в своеобразном «волыноч- ном» варианте. В этот момент в зенит с оглушительным грохотом взвился фонтан фейерверка. Его сверкающие красочные всполохи превратили, казалось, ночь в день. Да так оно, собственно, и было на самом деле.
 
Стоял прекрасный солнечный день. На вершине пологого холма расположилась, вытянувшись цепочкой, все та же бравая команда волынщиков. И так же зорко под­мечая каждую неточность в исполнении, перед ней стоял ее неумолимый дирижер.
— Вы что же, вздумали лениться? Нет, так дело не пойдет, — все так же строго вы­говаривал музыкантам мистер Стронг. — Успех обязывает к еще большему совершен­ству. А этому предела нет. Ну, начали еще раз!
В этот момент на пристани грянули пушки.
— Не может быть. Опять обед? — поднял брови мистер Стронг.
— Нет, сэр. Это салют. В честь отплытия. И свадебного путешествия. Как и поло­жено по ритуалу, — четко отрапортовал, выступив на шаг из общего строя, дворец­кий. — Ах, да! Как же я мог забыть? — огорченно засуетился Стронг. — Вы принесли мою трубу?
— Да, сэр, — доложил, выступая из строя, слуга в шотландской юбочке. — Труба готова, сэр.
Мистер Стронг торопливо прильнул к окуляру установленной на треноге подзор­ной трубы и направил ее на залив. За густыми клубами пушечного дыма проявился силуэт клипера «Катти Сарк», выходящего из гавани под гордо поднятыми парусами. А в круге, образованном объективом трубы, тотчас возникли два молодых смеющихся лица. Стоя у борта, капитан и Марго весело махали руками удаляющемуся берегу. К слову, Марго была сейчас ужас как хороша в элегантной матроске и шляпке с широ­кими, вьющимися по ветру лентами.
Марго первой заметила направленную на них с берега трубу Стронга. Подтолкнув капитана, она что-то сказала ему на ухо. После чего, приложив руки рупором к губам, они что-то закричали в унисон. Что-то, адресованное, очевидно, лично мистеру Стронгу.
Но в этот момент грянула новая волна музыки. И вновь зазвучали слова песни о чудесном корабле, носящем имя восхитительной проказницы в короткой рубашонке. Казалось, эту песню пело само море:
Если мы с друзьями,
Если вновь над нами
Ветер раздувает паруса,
Значит, луч надежды
Светит нам, как прежде,
Значит, вместе с нами Катти Сарк!
И вот уже силуэт «Катти Сарк», постепенно уменьшаясь, оказался в самом центре круга, образованного объективом подзорной трубы. Здесь он и застыл на месте как некий гордый символ странствий, символ вечного и всегда недостижимого стремле­ния к счастью. А затем на этом сказочно прекрасном «романтическом» фоне появи­лись финальные титры. Последними, как и положено, возникли два всем хорошо зна­комых слова: КОНЕЦ ФИЛЬМА.
 

Официальный сайт Владислава Чеботарева www.ockham.ru