Хроники русской бани 3ий акт

ТРЕТИЙ АКТ
   
Чекист с Майором заходят в предбанник, видно, что они давно встретились и чрезвычайно возбужденно продолжают говорить. 
Чекист: - …Мне тут ребята с работы стишок дали почитать прикольный. Про Ющенку с Тимошонкой.               
Майор: - Эт которая с хлебом на голове? Так она ж вроде в колонии сейчас отдыхает. – Закрывает входную дверь. - Или после того, как Яныка народ от золотого батона отодрал, ее таки выпустили? Ну, давай, продекламируй, ради прикола…               
Чекист (встает в позу чтеца и начинает нараспев):                - «Как Инь, сливаясь ночью с Янь,               
выходят в мир единым утром,               
так Ющ, потомок древних укров,               
весь слился в Юль. – С ехидной улыбкой, назидательно поднимая указательный палец: - Но вышла дрянь!»                Майор: - Да у вас там в банке, я смотрю, одни поэты работают!    
Чекист: - А то! Заслуженные артисты спецслужб все через одного.                Майор: - А артисточки  в штате имеются?               
Чекист: - Хоть пруд пруди! И все такие патриотки, что за страну ничего не пожалеют. Так прямо в офис ко мне заходят и предлагают всю себя без остатка, во имя Отчизны! Даже график дежурств пришлось вводить для упорядочения процесса.  Майор (с плохо скрываемой завистью): - Ну, это бы и я составил…                Чекист: - Ты о чем вообще подумал, старый ты пердун? Я тебе про патриотизм толкую, про рассвет национального самосознания и подъем великорусского духа, а у тебя одни юбки на уме. Или, точнее - что под ними! Так что ли, педрило?       Майор: - Ой, да ладно! Прям я те так и поверил: «рассвет сознания», да «подъем духа». Если у тебя что и поднимается на работе среди такого окружения, так это отнюдь не духом зовется!               
Чекист (без смеха): - Слушай сюда, престарелый любитель клубнички: я со времен развала Союза не испытывал такого чувства гордости за страну. А тут ррраз - и в дамки! Вернули разбазаренное ошалевшим от фарта Никитушкой имущество. – Делает решительный загребающий жест. - Щас еще коридор по берегу моря от Мариуполя до Приднестровья проложим, и пущай тогда «майданутые» и дальше своего боевого гопака под госдеповский оркестр на Крещатике отплясывают! Под Изварино и Саур-Могилой вон уже так наплясались, что даже голландский пассажирский борт с перепугу грохнули - за военный транспорт его приняли, салоеды в вышиванках!     Майор: - Да уж, здорово вся операция была проведена – без сучка и задоринки! Я бы, будь помоложе, тоже поучаствовал, тряхнул стариной. – Расстегивает штаны и чешет яйца. - Приросла Россия-матушка территорией без единой капли крови. Правильно Александр Македонский говорил: главное в сражении – скорость и внезапность!                Чекист (раздеваясь): - Это когда он тебе такое сказал? После третьей бутылки коньяку?!   Майор: - Он не мне сказал, дружище. Он вообще сказал. Для анналов истории.               
Чекист (уже начав смеяться): - Это ты, что ли, у нас анал истории? Вроде всегда Инженер этим делом на ковре у начальства баловался! Пошли, давай за стол, а то щас на сухую глотку ты не только Сашка Македонского вспомнишь, а всю Камасутру мне здесь перескажешь. От первого действующего лица! – Друзья проходят в гостиную, открывают сумки и начинают выставлять пиво и закуски. Ко входной двери в это время подходят Инженер и Цеховик.
 
Цеховик (продолжая разговор): - Я-то ладно, одним адреналином отделался, когда ОМОН стал наиболее активных из первых рядов выхватывать… А вот те ребята, которые физически сопротивлялись, уже давно в СИЗО на нарах клопов подкармливают. А некоторым вообще уже реальные сроки, кому по «трешечке», а кому и все четыре годика, припаяли. Вот так-то вот!                Инженер: - Н-дааа… «Пусям» по «двушечке» за не благословленный отцами-основателями клубов владельцев спорткаров концерт, твоим «болотным» - по «трешечке» за несанкционированный скол эмали зубов представителя власти, а румяной ром-бабе Женечке Васильевой  – домашний арестик и кофеек с рогаликами в постель! Лихо сработано, ничего не скажешь. Всем сестрам по серьгам!            Цеховик: - Нет, ну, а как еще было реагировать на эту «рокировочку» нашего бессмертного тандема?! Эти клоуны во главе с директором цирка Чуровым тебя реально послали в пешую сексуальную прогулку, а я должен, типа, утереться и заверещать от верноподданного восторга, так, что ли? А ху-ху не хо-хо?! У нас в деревне, помню, если тебя посылали при всем честном народе, то никто долго-то и не раздумывал – сходу в пятак обидчику выписывали. И вся недолга! – Замотавшись в полотенце, открывает дверь в гостиную. Там Чекист вертит настройку приемника и находит «Как ты ни крути, но мы не пара, не пара. Вот такая вот у нас запара, запара…» Потапа и Н.Каменских.
 
Инженер (отдуваясь, заходит в гостиную и подпевает): - Мы тАндем, мы тАндем!!   Майор, хлопая себя руками по коленям: - Опять он вместо «здрасьте» пургу какую-то несет! – Все здороваются за руку. – Ты чего это нецензурными словами выражаешься в кулютурном обществе, а? Заумью с порога в друзей бросаешься. Заработался?! У народа есть опасение, что с тобой может случиться то же, что и с Профессором. Как он там, кстати?               
Чекист (игриво): - «Еще ли не сломил безмолвия печати?"
Майор: - Ась?               
Инженер (усмехаясь, вынимает пиво и закусь из сумки): - Да нормально, я с ним регулярно созваниваюсь! И в Москве в командировках встречаюсь. В «Колбасоффе». Помню, вот Мундиаль вместе там смотрели, когда португальцы корейцам 7:0 наваляли…               
Цеховик: - Ну, вот, а нам когда-то обещали, что мы Португалию скоро догоним!    Майор (разливая пиво по стаканам): - Ну, а что – не догоним?! Мы, например, щас стали более лучше одеваться! И вообще… – Инженеру: - Так как там наш Профессор?    
Инженер: - Каждый раз говорит, что придет в следующую баню обязательно!         Майор (выразительно глядя на Чекиста): - Но почему-то не приходит…         Инженер: - Но не приходит! – Выпивает стакан пива. – Говорит, весь в работе. По самое глубоко-научное «не хочу».               
Чекист: - И правильно! И пусть работает! На благо родной страны. Назло мировой «закулисе» во главе с «пиндосами». Обама – чмо! – Вытирает ладонью рот. – Кстати, о Мундиале…. Вы про Раймона Доменека, тренера «лягушатников» слыхали? Как ему вся его черномазая команда истинных французов отлуп дала по полной программе? Нет?? Тогда я вам сейчас про них балладу расскажу. Сегодня в офисе дали почитать… - Выпивает еще пива, встает и достает из своей сумки несколько листов бумаги.

Читает: «Баллада о Южноафриканском Мундиале и о французском трали-вали».

Жил-был на свете Малуда,               
Стряслась с ним в Африке беда:               
Его товарищ, Анелька,               
Нагнал на тренера слегка,               
Сказав ему: пошел ты в ж…               
А Доменек там был уже,               
Поскольку вместо игроков               
Привез команду… чудаков,                Где всяк за бабки жопу рвал,               
Да на других втихую срал.               
Но тут Раймон уж не стерпел                И коршуном с небес слетел:               
- Ах, ты, унылый черножоп!               
Давно ль богатство ты огреб?               
Давно ль в крутые начал лезть               
И вместо жаб лягушек есть?!               
Твоя мамаша, гамадрил,               
Не помнит, кто твой папа был!                Ты оглянись себя вокруг -               
Из джунглей вышли все вы, друг!                И в джунгли ты вернешься, слышь?               
Мяч сдал и – в северный Париж!!               

Какой галдеж тут поднялся!               
Как взорвалась команда вся:               
Не комильфо, мол, не шарман -               
Смотреть на жопу и в карман!               
Не выйдем завтра на газон,               
Играй сам, старый мудозвон!!
Остыли парни, пыл прошел…               
Тут Доменек к ним подошел,                Сказав:  - Должны мы, пацаны,               
Зарыть в газон топор войны               
И хорошенько затоптать.               
А если кто, ядрена мать,                Сболтнет о нашем рандеву -                Тому я лично пасть порву!               
А бледнолицый Рибери                Голубоватому Анри               
Шепнул на ушко: - «Поутру               
Ты на себя бери игру,               
А то, пока в запасе ждешь,                Ни в клуб, ни в клип не попадешь!»               
Но Малуда наш, сукин сын,               
Решил, что шанс такой один                Судьба дает. И по ковру                Пропрыгал, точно кенгуру,               
Он к телефону. Позвонил,               
И эту инфу прессе слил! 

Проснулся Коля-президент,               
А тут – криктический момент!               
«Париж потерпит ли позор?!»               
Газет международный хор                Заулюлюкал, засвистал….               
Тут Саркози совет собрал               
И так сказал: - Вы шо, братва,               
Как артишочная ботва               
Зависли на своих постах?               
Я, што ли, должен на местах               
За наш футбол душой болеть               
И тех болванов отыметь,               
Что только бабки из казны                Сосут на «ви-он-роз», козлы?!               
Мадам министр Розелин!               
Вот от «Роша» Вам вазелин.               
Такси - аэропорт – ЮАР!               
Снять поприличней будуар                И «анельковщину», как суть,                Нагнуть, промыть и, смазав, вздуть!                Зверинец в спорте прекратить!               
И в парандже баб запретить!                Ну, а Иуде-Малуде               
Штрафной навесить по елде!                Шоб знал, стервец, чей первый кнут!                Манделе, кстати, мой салют.               

«Отвувузелил» Мундиаль,               
Исчезла с женских лиц вуаль…               
Но не исчезла боль елды                Афрофранцуза Малуды!               
И снится некий ему рай,                Где хоть играй, хоть не играй -                Дадут тебе «бабла» копнуть,               
Родню пристроят где-нибудь,               
За Мундиаль не попрекнут,                Ванкувер в морду не воткнут,                Болельщик не засветит в глаз…               
Но это уж другой рассказ.   

Все (кроме Цеховика): - Браво, браво!               
Цеховик: - А кто это написал?               
Чекист: - А хрен его знает! Мало ли у нас поэтов по пивнушкам, да по рюмочным со времен Баркова слоняется? За стакан портвейну на опохмел еще не то напишут! Такие перлы выдадут – сам Лука Мудищев от зависти повесится на собственной елде! – Допивает пиво. Цеховику: - А тебе что, не понравилось? По-моему, очень так живенько описано. Как будто бы сам там в Африке побывал!                Цеховик: - Да я не про Африку. И даже не про Европу  –  пусть они сами свой мульти-культи теперь расхлебывают… Я про нас хотел сказать, уникальных всегда и во всем, но так и не понятых остальным миром. Про спортивные и банкетные достижения наши отечественные в том же Ванкувере.               
Чекист: - Ну, и чего про Ванкувер? Что там такого особенного было-то? Ну, съездили, оттянулись, выступили, обосрались. Первый раз, что ли? Эка невидаль! Но ведь все же на Родину вернулись? Вернулись! Оргвыводы сделали? Сделали! Вон гляди, какую Олимпиаду в Сочах забабахали! Весь мир на уши поставили!
Инженер: - Ага, «орден моченосцев» разве терь кто забудет?!                Чекист (как бы не слышит и осушает еще один стакан, заботливо налитый Майором): - А вот, к примеру, Банкир наш как слинял к своим азиатским пидорам, так и носа домой второй год не кажет. Как будто ему, жирафу изысканному, местных не хватает! – Все, кроме Цеховика, смеются, выпивают и закусывают. Приемник поет «У нас на районе! Вася, шо ты гонишь?» Потапа и Н.Каменских.          
Цеховик (вздыхая): - Ты прав - своих отечественных здесь, к сожалению, хватает… Дышать реально не дают последнее время. То налоговая, то пожарники, то санитарники, то черт лысый с бабой-ягой в казенной ступе – откуда они только все повылазили по наши души?! Такое впечатление, что простых работяг в стране в два, а то и в три раза меньше стало, чем чиновников…               
Чекист: - И правильно! Осваиваем информационные технологии и удаленный доступ!  Цеховик (саркастически): - Ага, доступ нам уже удалили! К дешевым кредитам. – Размышляя: - Я вот, грешным делом, стал задумываться: а, может, стимуляция повышения рождаемости материнским капиталом у нас как-то избирательно проводится и представителей рабочих профессий не затрагивает? В общем, не знаю, но ощущение такое, что расплодились в стране российской чиновники, да еще вот силовики с охранниками сверх всякой меры. Что твои опарыши в выгребной яме!     Чекист (зловещим вороном): - Это для тебя Россия что ли выгребная яма, хорек ты дешевый?               
Цеховик: - Нет, это из лексикона культурного министра нашего, тушканчик дорогой. Что, неужели не слыхал про «Рашку-говняшку»?                Чекист (медленно ставя стакан на стол): - Ты это что сейчас прогнал?! А ну - повтори!                Цеховик (досадливо): - Сядь, расслабься! Чай, не на боевом задании! – Подливает себе пива. - И все они поголовно, от мелкой конторской козявки до самого верховного стерха – «орла нашего дона Рэбы», жрать хотят за наш, реального сектора, счет! Не знаешь, когда и работать успевать – одни сплошные объяснения, да пояснения, да справки с отчетами. А результат один – предприниматель всегда крайний! – Отпивает пива. - Вызвал тут меня один, фу-ты ну-ты, аж целый министр оообласти по инновациям и производству! Мол, почему второй год подряд у вас все те же объемы выпуска продукции? Почему увеличения зарплаты в соответствии с майскими указами президента не обеспечиваете? Ну, что тут скажешь?!        Инженер: - Скажи, как есть на самом деле!                Цеховик: - Напомнить ему, как из-за филькиных грамот, натягивавших показатели «устойчивого развития» всего и вся, Советский Союз развалился? Так он старше меня намного, и сам все про это прекрасно знает и помнит. Показать на примерах девальвации рубля, как рост закупочных цен на импортное сырье и комплектующие увеличивает себестоимость продукции и подъедает инвестиции в новое оборудование и в фонд зарплаты? Так он это сырье не покупает, а зарплату ему так индексируют, что он и не замечает хроническую ущербность и пьяную походку «деревянного». Рассказать о засилье монополий на внутреннем рынке? Так это он им операционные разрешения сам и выдает, да еще и землю под ТРЦ за малую толику от 10 до 50 процентов, смотря от объема на выходе, выделяет! Я ему говорю: мы никогда, крыса ты кабинетная, друг друга не поймем потому, что я в бизнесе, образно говоря, как потопал, так и полопал, а у тебя на государевой службе - гарантированная зарплата пятого и двадцатого. И хоть трава летом не расти – ты свое получишь полностью и вовремя!               
Чекист: - А тебя что ли жаба душит, что я у себя в банке вовремя зарплату получаю, и она постоянно растет? Лопнуть от зависти, как та надутая слоном мартышка, не боисся?!               
Цеховик: - А с каких это щей она у тебя растет? От выросшей производительности труда? Или от плодов диверсификации экономики? Благодаря так долго и сладострастно обсасываемому твоими хозяевами слезанию с нефтяной, газовой и прочих игл. У вас, что, скажешь, никаких дыр в капитале банков после всех этих потешных саммитов АТЭС, показушных Олимпиад и стремительных блицкригов на Украине и в Сирии не наблюдается? Или не по этой причине вы, кровососы, нам ставку по кредитам выше Останкинской башни задрали? Денег из бюджета на закрытие собственных дыр от последствий «эффективного менеджмента» по-российски не вы ли просите миллиардами? Помяни мое слово, как только «нефтячок» с заоблачными ценами закончится, запоете вы Лазаря и начнете с нас, реальных, а не дутых производителей, да еще с бесправных пенсионеров и бюджетников не три, а все десять шкур драть! Потому, что жрать вы за тучные годы уже привыкли в три пуза, а производить ничего, кроме мертворожденных директив и проектов смены часовых поясов, отлитых в граните, не способны!!                Чекист (сощурив глаза): - Так, так… Где-то я эти  текстА уже слышал. Не иначе как ты, мил человек, уже с утра свежую порцию агитпропа от «пятой колонны» в темечко получил. – С плохо скрытой угрозой: - Ты с чьего камертона петь-то так спроворился, соловей заморский? На печенюшки вашингтонского обкома давно ли подсел?? – Из приемника звучит «Снова стою одна, снова курю, мама, снова!» Елены Ваенги.
Чекист кивает: - Вон, слышь, подпиндосник обделанный, как по–настоящему, а не по-забугорному люди за свою Родину и за ее духовные скрепы страдают? То-то! Уважай это, перевертыш! – Вкрадчиво: - А теперь скажи нам все же чистосердечно - ты у каких это мастеров своим трелям обучался?                Майор (ехидно): - Да это все Банкир, безвременно покинувший нас после короткой, но  тяжело действующей на мозги болезни. «Черепицею шурша, крыша едет не спеша» называется! Вот зараза эта капельно-половым путем и передается. Милуется щас, наверно, со своими новыми знакомцами по семь раз на дню. Про море и думать забыли, ныряют друг в дружку без устали. С****айверы, ети иху мать! Тьфу!!      Чекист (хлопая ладонью по столу): - Точно, командарм! А я-то все вспомнить пытаюсь, с какой пластинки это дивное соло прозвучало! С какого такого либерастического «Эха Москвы» знакомой импортной плесенью повеяло. А он-то, вот-он он, рокфор, тттвою мать, зеленый! Ну, теперь, понятно… - Отхлебывает глоток. – Так ты, соловушка забугорный, не доволен, что тебе наша власть заработать и даже разбогатеть позволила на наемном труде бесправных рабочих? Тебе мало, что ли этого показалось? Решил критикой заняться на старости лет? Может, и на митинги с Лешенькой Анальным ходить уже начал? Тот, фраер хлипкий, лес со всеми муравейниками и ежами у государства скоммуниздил и даже картину с забора во Владимире содрал вместе со скотчем, и ты туда же? Ты не стыдись, (обводит рукой стол) не стыдись пацанов  –  покайся прилюдно. Мы тебя поймем, поможем, и на поруки, ежели чо, всем миром возьмем. Может, даже скидка тебе, овце, то есть, прости - барану заблудшему, в нашем суде…                Майор (обрадовано перебивая): - Самом гуманном в мире, между прочим!            Чекист: - …выйдет. А я после вступления приговора в законную силу, так и быть, по старой дружбе персонально похлопочу, чтобы тебе в камере местечко кайфовое выделили. Подальше от параши. Хоть от тебя и так смердит, как от камамбера. – Майору: - Пошли париться, служивый! А то что-то здесь мне запах перестает нравиться… - Уходит первым, не дожидаясь реакции. За ним поспешно, дожевывая что-то на ходу, уходит Майор.               
Цеховик (вдогонку): - Сердюкова с Васильевой иди пугай, и себе лучше местечко потеплее подбери! Заранее!! - Мечтательно: - Будь моя воля, я бы отправил всю эту чиновно-силовую шайку-лейку, слившуюся в экстазе распила бюджета, в Донбасс воевать! Вместо «вежливых человечков», ряженых казаков и романтиков-добровольцев с промытыми Кисель ТВ мозгами. А если, не дай Бог, грохнут кого – прислал бы обратно в запаянном цинке, как с Афгана, и запретил родным указывать на могиле, кто похоронен и откуда гроб приехал!               
Инженер: - Зря ты так… Все-таки свои ребята, сколько лет уж сюда вместе ходим, паримся, общаемся. Давай-ка я тебе лучше пивка налью!               
Цеховик: - Да не хочу я с ними пить! - Молчит секунду. - И в стране одной жить не хочу. Да и не моя это уже, по сути, страна!                Инженер: - Так они же париться ушли! Или тебе и со мной за одним столом сидеть и пить из одной бутылки противно?               
Цеховик: - Ты вот только дурь-то не пори! Ты же ведь рабочий человек, даром, что на высоком посту у себя в Институте… – Берет протянутый Инженером стакан и отпивает глоток. - А если бы ты другой был, то давно уже куда-нибудь на хлебное место пристроился. Как тот же Чекист. – Кивает в сторону парилки. – Или как хитроумный Троцкий. Как он там, кстати, в Москве, не вышел еще в дамки, проныра? Ты же каждый месяц на совещания, да на согласования туда ездишь…   Инженер (вздыхая): - А чо толку что езжу? Позвонил ему пару раз, мол, давай встретимся в «Колбасоффе»… - Разводит руками. - Но он такой занятой стал после назначения в Управделами президента, что я больше уж и не смею его высокопревосходительство по пустякам беспокоить.               
Цеховик: - Вот то-то и оно! Из грязи – да в князи! Наворовали себе на хоромы боярские, да на яхты царские, а прислужникам своим, типа Чекиста, костей с барского стола кинули и все – считай, жизнь состоялась. Народ за себя постоять разучился, только по пьяни кулаками машет, да жен метелит вместо того, чтобы этих кукловодов смести. Дай-ка я музыку, штоль, какую поставлю, а то, чую, сдаст меня при первом же шухере наш банный друг за мои прокламации … – Встает, крутит настройку, звучит «Что же с нами такое сталося, все по пенису, и до фаллоса!» Сергея Шнурова. Инженеру: – Вот, люблю я этого матершинника за правду-матку! Еще с тех пор зауважал, как он спел про думские выборы и четко так (показывает кулаком, как именно) обозначил самую суть наших депутатов.          Инженер: - Ааа, ты вон про что! Так это сексуальная ориентация, ядрёнать!       Цеховик: - А вот и не фига подобного! Сексуальная ориентация – это в хорошем смысле, а Шнур поет про продажность. Они же там на 90 процентов купленные! И ценники на все ихние услуги давно утверждены, и прейскуранты потенциальным клиентам розданы. Как в настоящем борделе!               
Инженер (усмехаясь): - А ты-то откуда знаешь? Сам их услугами пользовался, что ли?               
Цеховик: - Да куда уж мне с моими ресурсами до их потаенных (опять показывает на пальцах) входов! А у этих, с позволения сказать, избранников народных, такие расценки, что они себе потом дворцы и поместья приобретают не меньше княжеских. Под шубохранилища залы целые используют! Одной прислуги по десятку человек у каждого. Ряхи так расперло, что щеки уже в телевизор не влезают. Так-то вот!    Инженер: - Да откуда ты-то это все знаешь?!               
Цеховик: - Так Троцкий еще когда знакомствами своими хвастался. Да и штука такая сейчас есть – Интернет называется, слыхал?                Инженер (нетерпеливо мотая головой): - Да это все понятно… Я сам часами могу по Интернету в игры играть или, там, девок всяких сисястых разглядывать, а ты вот…               
Цеховик (перебивая): - Во-во, кому что!               
Инженер (отмахиваясь): - Нет, ты скажи, откуда ты про ценники, да про дворцы с яхтами и шубо- как там? – хранилища знаешь? Может, это специально нашими врагами подобрано и через продажные сайты опубликовано!                Цеховик (с минуту в упор смотрит на Инженера, прежде, чем ответить): - Ты что, впервые слышишь про это? Только вчера на свет народился? А сегодня в Россию на полу мифической «Ангаре» прилетел??               
Инженер (насупившись): - Ты иронию-то свою поубавь… Особливо про «Ангару». Я ведь тебя серьезно спрашиваю: нам что, все эти годы…                Цеховик: - Проснись, паря, двадцать первый век на дворе! Ты «погугли» для интереса, набери имя любого депутата, крупного чиновника или директора госкорпорации, и все сам своими глазами увидишь. Где, чего, сколько, размеры, координаты, описание, фото, правоустанавливающие документы, в том числе на иностранную недвижимость, и все такое прочее. Только стаканчик перед этим просмотром обязательно хряпни, а то, неровен час, сердечко не выдержит осмыслить, сколько эти воры за последние пятнадцать, а то и больше, лет к рукам своим липким прибрали.               
Инженер (угрюмо): - А мне-то это зачем? Мне на жизнь вот так (проводит ребром ладони себе по шее) хватает! И заработал я это как раз таки за последние пятнадцать лет.               
Цеховик: - Да, и на здоровье! Только вот нюансик один есть…              Инженер (осклабившись): - Это, типа, как у Василь Иваныча с Петькой? – Цеховик молчит. - Ну?               
Цеховик (решительно поднимаясь из-за стола и собирая вещи в сумку): - Когда через пару-тройку лет все это изобилие закончится, бюджет лопнет от воровства и неуемных амбиций власть предержащих, а ваше учреждение вместе с сотнями других по стране начнут сокращать…                Инженер (зло): - А вот это не надо! ВПК у нас никогда не тронут!! Мы – опора страны!!!
Цеховик: - Это народ – опора страны, а вы – опора режима! И то только до тех пор, пока у режима есть бюджетные, читай - нефтяные, деньги для вашего содержания! Как и для содержания вон тех ребят. – Показывает большим пальцем за спину, на парилку. – Ты думаешь, все ваши танки-самолеты и подлодки-ракеты нужны для защиты России-матушки от коварного НАТО? Да вообще от Запада, этакого Кощея бессмертного во плоти? А вот хрена лысого!! – Делает неприличный жест рукой. - В наше время величие страны определяется экономическим потенциалом, создаваемым, прежде всего, ее народом, а не грудой военного металла и даже не наличием у правителей этого народа ядерной дубины. Все эти локальные войнушки и аннексии затеваются только с одной целью  – отвлечь внимание населения от ускоряющегося сползания страны в экономическую жопу. Типа, а вот мы какие крутые, целый мир нам не указ, чо хотим – то и воротим: Америку на «Булаву» нанизали, а Европу на газовой трубе вертим! Ай, хорошо, ай, здорово!! Красава!!! – Поет и приплясывает чечетку. - Но помяни мое слово: холодильник, пусть и не сразу, а хоть и в двенадцатом раунде все равно выиграет у телевизора. И вот тогда-то этот псевдопатриотический угар из промытых пропагандой мозгов смоет у всех, даже у кормящихся с руки государства бюджетников, как поток воды смывает дерьмо в унитазе. И скажи на милость (только не ври ни мне, ни себе!), что тогда ты, умный человек с руками, которые сами умеют и урожай собрать, и автомобиль починить, что ты будешь делать, когда однажды утром проснешься в стране, которую эта кучка узурпаторов отбросила на сто лет назад в своем развитии и (в который раз!) обрекла народ не на процветание, а на обнищание?!               
Инженер (пыхтит, пытаясь сформулировать мысль, и нервно елозит по скамье): - Так ты что, хочешь сказать, что пора брать оружие в руки и идти на баррикады? Так, что ли?! 
Цеховик (застегивая сумку): - Какие те, на фиг, баррикады на Пресне? Что ты на них отстаивать-то будешь, страдалец особорежимный?    
Инженер (недоуменно): - Как что? А о чем мы сейчас говорили тогда??           Цеховик (уже из предбанника): - Вот то-то и оно, что это не мы говорили, это - Я говорил! – Натягивает брюки. – Чувствуешь разницу – Я! А не ты. До тебя пока это еще не дошло. Ты, по тысячелетней народной традиции, вместо того, чтобы сесть и подумать, сразу кол из изгороди готов выламывать и за вилы хвататься. А у нас, дружище, 2017 год скоро, а не 1917. Ощущаешь разницу? Не надо нам больше никаких революций – лимит в двадцатом веке был исчерпан! Больше страна таких экспериментов просто не выдержит.                Инженер (совсем ошарашено): - А что же тогда? Ты что, меня развел, что ли?!     Цеховик (застегивая рубашку): - Развели тебя давно, но не я, а другие. Вот когда ты дозреешь до того, чтобы понять, кто эти персоналии, дойдешь своим собственным, а не телевизионным, так сказать, умом, тогда и лозунги у тебя настоящие появятся, и отстаивать ты их будешь спокойно и уверенно. Хоть на демонстрациях, хоть на работе, да хоть и на (не приведи, господь, конечно!) баррикадах! А до той поры  –  желаю приятно провести оставшееся время в теплой во всех смыслах компании. Прощай! – Уходит.

Из парилки, вытираясь, не спеша выходят Чекист с Майором, отдуваются, вытирают пот, усаживаются за стол и разливают пиво.                Майор (выпив стакан и оглядываясь): - А ты чего один? Чо-то, как не вернешься из парилки, народу все меньше и меньше становится! Прям, вымирание деревни какое-то!   
Инженер (задумчиво): - Ушел мой приятель. И песню унес…                Чекист (тоже осушив залпом стакан): - Что, захотел сибаса, птица- говорун? А и хрен бы с ним!! Баба с возу – коню легче. – Инженеру: - Прааально я говорю, дружище?!    
Инженер (помедлив): - А у нас тут где-то ведь гитара была, нет?            Майор: - Да ты, никак, спеть для пацанов решил? Ай, молодца!! Щас я достану ее, вроде под кроватью прошлый раз видел… - Встает, достает гитару, сдувает с нее пыль, пытается взять на ходу какие-то аккорды, бросает это дело и возвращается к столу. Передает Инженеру: - На, сотвори чудо рукотворное. Шоб душа вначале развернулась, а потом в обратку свернулась!                Инженер: - Я, конечно, со времен студенческих походов забыть уже половину репертуара успел, но вот одна уж больно мне нравится. – Подстраивает гитару. – Называется эта песня «В мирУ животных». Одобрена, между прочим, самим Булатом Шалвовичем Окуджавой!  – Прочищает горло и поет: -               

Мой знакомый многодетный Крокодил               
Со слезами мне недавно говорил,               
Что втирает нам очки любой болван, держит нас за обезьян.               
Я сказал ему: «Старик, ты видно пьян!               
Вот, к примеру, из дирекции Ротан,               
Он, по виду, хоть и вылитый баран,               
Раздувает жабры не за просто так.
В жабры дуть ведь – не пустяк!               
Он, быть может, и болван… Но не дурак!»

Мой знакомый одинокий Гамадрил               
С отвращеньем как-то днями говорил:               
«Наш зверинец  –  это грязная тюрьма, пресмыкающихся  –  тьма!»                Я сказал: «Старик, ты так сойдешь с ума!                Вот, к примеру, твой сосед Орангутанг,               
Что с Дроздовым ездил фильм снимать на Ганг,               
На просмотрах в грязь нырял не просто так. Грязь ведь тоже – не пустяк!    
Он гад ползучий, может быть… Но не дурак!»

Спорить больше нет ни времени, ни сил.                Червь сомненья мне друзьями скормлен был.               
Чем иначе объяснить сей скорбный факт: мой запудрен мозготракт.
Не иначе, провели они теракт!               
Я Медведю челобитную подам:                мол, звереем не по дням, а по часам!               
Что ж, и вправду, лучшей доли не видать, лишь кривляться, пить, да жрать?!     Да, боюсь, залег Медведь на даче спать… 

Кто ж протянет красну нить -               
Как достойно жизнь прожить?               
И как лапы на себя не наложить?               
Как не наложить в штаны                В день очередной войны?!               
Но, видно, людям мои «как» и не нужны…
   
Инженер долго выдыхает, выбирается из-за стола и несет гитару на место. Пока Чекист с Майором переглядываются, он с трудом садится на корточки и засовывает ее под кровать.               

Майор (откашлявшись): - Недурно, кхм, весьма недурно… Вот только слов чо-то больно много в твоей песне. Я ж те говорил еще когда – проще надо быть, проще. А в остальном ничо, даже зашибись!                Чекист (скривив губы): - И мне тоже понравилось… Особенно про то, как в «грязь нырять не просто так». Я себе сразу Банкира на Пхукете представил. Нырки его глубокие и продолжительные. – Отпивает пива. - Сам написал? Или научил кто по старой дружбе?               
Инженер: - Не, не сам… Знакомый один с параллельного курса… - Смотрит на Чекиста, но ничего не добавляет. – Сам я давно уже только технические обоснования для датчиков температуры пишу. Даже уже и не пишу, а только утверждаю. Но скоро, чувствую, и этот этап моей карьеры закончится…        Чекист (с хитрым прищуром): - Да? А чо так? – Откусывает кусок лосося, смачно обсасывает ребрышки и говорит нараспев, подражая мотиву песни: - Што ты, молодец, не весел, буйну голову повесил?                Инженер (устало и задумчиво): - Да что-то давление последнее время за сто пятьдесят заскакивает… Даже парилка (кивает в ее сторону) не помогает.      Майор (разливая пиво): - А ты лупани пивка с пацанами! Рыбкой красненькой закуси! Анекдот свеженький хошь расскажу?!                Инженер (смотрит в потолок): - Нет, не буду. Разонравился мне красный цвет. Слишком уж наши прошлые звезды и знамена напоминает. Как будто кто-то большой и злобный их специально в людской крови вымочил и для пущей издевки народ носить заставил.               
Чекист (выпивая очередной стакан): - А мне вот красный цвет всегда нравился! И вино красное тоже. И еще удостоверение мое. Я его и сейчас всегда с собой ношу. А чо? Показал гайцу какому-нибудь, если остановили, и он тебе не только штраф не выпишет, а еще и под козырек возьмет!                Инженер: - Да, хорошо иметь козырек. Или удостоверение. А еще лучше – и то, и другое.
Чекист (беззлобно): - Ты на что намекаешь, бюро конструкторское?               Инженер: - Да какие уж тут намеки? Итак все ясно.                Майор: - А что тебе ясно? Я вот ничего не понял.                Инженер: - Дак тебе и не надо! Зачем зря волноваться? До следующих президентских выборов тебе ничего не угрожает. Дети уже взрослые, жена приветливая, запасов в доме столько, что на ядерную зиму хватит, пенсию будут продолжать индексировать, пока твой голос нужен – что еще надо, как говорил Абдулла Таможне, чтобы встретить старость? Так что живи, пока живется, ваше благородие.                Майор (пожимая плечами): - Опять ничего не понял! Знаешь что? Ну тя к лешему с твоими заморочками! Пойдем лучше попаримся в последний раз, да и по домам.    Чекист: - Погоди, погоди… Может, чел выговориться хочет. Облегчить, грубо говоря, душу чистосердечным признанием. Ну, давай, колись, военспец  – кому чертежи с грифом «сверх секретно» загнал, и за какую валюту!            
Инженер (выразительно): - Надоел ты мне, ваше нЕблагородие, с твоими под…тырками! Сколько здесь людей перебывало за эти годы, и никто тебя долго выносить не мог. – Начинает складывать вещи в сумку. - Так что пей ты сам твое пиво, ешь свою рыбу и брызжи своими ядовитыми слюнями. Но не на меня! Вон на него можешь, - кивает на Майора - если ему так нравится. А я пошел домой. Чертежи датчиков на продажу иностранной разведке готовить. Сколько с меня за сегодня?                Чекист: - Сколько не жалко, изменник Родины! Но тыщонку положи, положи… Мы тебе сдачу, если чо, переведем. Не боись! Переводы даже на зону можно делать.     Инженер (залезая в карман брюк и вытаскивая деньги): - Сдачу оставь себе на чай! С гексогеном. Или полонием! Что там больше тебе по вкусу.             Майор (недоуменно): - Я не пооонял! Мужики, вы чо взъерошились-то?! Шуток не понимаете??                Инженер (выходя в дверь): - Да все я прекрасно понимаю! Потому и ухожу. Счастливо оставаться! - Закрывает за собой дверь. Майор медленно опускает руки и смотрит на Чекиста. Тот усмехается и продолжает пить пиво.                Майор: - Ну? И чего терь делать будем?               
Чекист: - А то же, что и раньше! – Откусывает кусок колбаски и смачно жует. – Хотя, можно и посерьезней чего накатить!               
Майор: - А у тебя, что ли, есть?                Чекист: - В Греции все есть! – Лезет в сумку и достает оттуда бутылку водки. - Даже когда денег Евросоюз не дает! Посуду достань из буфета. – Майор поспешно достает два стакана, дышит внутрь, протирает собственным полотенцем и ставит на стол. Чекист разливает водку.               
Чекист (поднимая стакан): - Ну, что, по «соточке», брателла? За нас с тобой, за Родину, за президента нашего дорогого! Дай бог ему подольше поцарствовать!     Майор (чокаясь): - Давай, за них, давай, за нас!                Чекист (выпив и занюхивая колбасой): - Ага! И за Сибирь, и за Кавказ!           Майор (ставя пустой стакан и выдыхая): - Хорошо пошла, стерва!             Чекист: - Вторая еще лучше пойдет!               
Майор: - Почему?               
Чекист: - Потому, как первая уже дорогу проторила! – Разливает еще по полстакана.                Майор (дожевывая): - А мы не торопимся? Особенно после пива-то… Уже литра по три, чай, оприходовали. Как бы энтот «ерш» нам по мозгам не дал!             Чекист (поднимая стакан): - Ну, это у кого мозги есть! – Усмехается. - И вообще, кто мне всегда про залог успеха Александра Македонского песни пел? Про быстроту и стремительность натиска. Не ты ли, о храбрый вождь всех чукчей и камчадалов?                Майор: - Ну, то про сражения… Хотя, ладно, давай еще по маленькой. – Чокаются.  Чекист: - И я про сражения. И про победы. Прошлые и грядущие. Вот давай за победу и выпьем.               
Майор (слегка заплетающимся языком): - Ну, за п-победу, кто ж не выпьет? Давай, д-дружище! – Выпивает, но не так быстро, как первый раз. Опускает стакан, с трудом проглатывает водку, весь передергивается и ищет чем закусить. Чекист протягивает ему еще один кусок колбасы.                Чекист: - Да, брат, стареешь ты, стареешь… Раньше тебя и литром было не пронять, а сейчас, вон, гляди - с двух стаканов повело! Пора тебе, начальник всея Чукотки, на кефирчик переходить.               
Майор (уже начиная икать): - Хрен тебе! Йогуртом обойдесся! Ик!!               Чекист: - Во! Уже икота началась! На, вот, пивком запей, чтобы прошло. – Наливает ему пива в тот же стакан, пододвигает. Майор медленно выпивает. – Ну, что, полегчало?          
Майор (поднимая на Чекиста окосевший взгляд): - А то! Еще налей! Еще полегчает. И так до самой нивр- рваной… Нирв – враной… нирванной, вот!                Чекист: - Эээ, да тебе на воздух пора освежиться! Давай, по последней - и одеваться!               
Майор: - Двай! – Поднимает указательный палец. - Но не по псленей - по препсленей!  - Разглядывает пристально свой палец, то отодвигая, то придвигая его к носу.               
Чекист: - Ты чего, хочешь себя на предмет опьянения протестировать? До кончика носа, типа, пальцем достать? Тогда прежде глаза закрыть надо.                Майор: - Хощу и дстану! Хоть пльцем, хоть пистлетом! Есь пистлет?               Чекист: - Какой те, нах, пистолет, рыло поросячье?! Одевайся, давай, пока на ногах еще стоять можешь! Или, вон, иди воды холодной себе на голову из шайки вылей – может, протрезвеешь немного. А то с тобой таким на улицу, блин, стремно даже выходить!               
Майор (порывисто поднимаясь и сбивая посуду со стола): - Есть, товарщ плковник! Иду трзветь! - Чекист поддерживает его и направляет в сторону парилки с бассейном.

Майор уходит шаткою походкой, еле попадая в дверной проем, а Чекист выливает себе остаток водки из бутылки и выпивает. Закусывает. Слышен сильный всплеск из бассейна от падения в него человеческого тела.               

Чекист (дожевывая и крича): - Подлодка погрузилась в штатном режиме? Смотри, перископ свой на поверхности не забудь оставить! Пусть он у тя заместо пистолета торчит – ворон распугивает. – Через несколько секунд, не дождавшись ответа: - Слышь, что ли, Аника-воин? – Прислушивается. - Эй, командир?! – Встает из-за стола и, отряхивая руки, идет в парилку. – Ну, тттвою ж дивизию!! – Слышно, как он кряхтит и как стекает вода с вытаскиваемого из бассейна тела. Показывается в двери спиной к залу потому, что тащит Майора ногами по полу, обхватив руками за грудь. Подтаскивает к кровати, кладет на нее. Наклоняется, слушает сердце. Плюется, идет к своей сумке, достает телефон, набирает номер, говорит: - Алё, скорая? Человеку с сердцем плохо. Как? Ну, как-как, совсем плохо, говорю! Вырубился. Что? Да, нет, никогда не жаловался. Этта… случилось минуты три-четыре назад. Где случилось? Да в бане, в бассейне! Сколько выпил? А почему сразу - выпил? Ну, немного, скажем, в меру… Вы вообще приезжать-то собираетесь? Или по телефону только опрос проводите?! Давайте! Ждем с нетерпением! Как понять – «мы тут недалеко живем»? Але!! – Бросает трубку в сумку. – Ну, и «скорая» у нас стала! Не дай бог, вот так где прихватит – только на похороны и успеют приехать! И что это еще за прикол про «живем недалеко»?! – Подходит к столу, наливает пива и выпивает весь стакан. Возвращается к кровати, где лежит Майор. – И как тя угораздило, брателла? Вроде все нормуль было, все как всегда… А теперь вот нате – хрен из под кровати! – взял и кони двинул. Да еще у меня под самым носом, считай. И что мне со всем этим дерьмом теперь делать прикажешь? Еще товарищ назывался! Друг закадычный! Ласты склеил, а меня единственным свидетелем оставил. Оно вот мне надо?! - Идет к столу, наливает еще пива, пьет. Ко входной двери подходят два санитара в белых халатах, в белых шапочках с красным крестом и с носилками. Это переодетые Банкир и Профессор. Стучат громко в дверь. Из приемника звучат первые такты 5-ой симфонии Бетховена.               
Чекист (вздрогнув от неожиданности): - Ихто там?                Профессор: – Почтальон Печкин!                Чекист: - Кто?!               
Банкир: - Кто, кто? Ангелы инкогнитО! Открой дверь, сын мой, не противься воле Господа нашего!               
Чекист (обалдело разглядывая свой пустой стакан): - Чего, чего? Кого нашего?!  Профессор: - Кого надо нашего! Отверзи двери, блудодей окаянный!             Банкир: - У нас тут акция в небесном банке: оплати одно покаяние кредитной картой «Виза» или «Мастер кард» и получи второе за полцены.                Чекист (нюхая с недоверием горлышко бутылки из-под водки): - Чего вы орете, как оглашенные? Там открыто. – Выливает последние капли из бутылки в рот и пробует на вкус.               
Профессор Банкиру, заходя: - Да чтоб мне свариться в геенне огненной! Ты только погляди, отче: ентот грешник до чертиков допился! – Подходит к лежащему Майору, раздвигает ему веки. – Второй клиент, по ходу, уже у врат чистилища...         Чекист (грозя Профессору пальцем): - Ты про гиену-то не очень… того. - Выкручивает кистью руки всякие фигуры. -  Мы тут в России, а не в Южной Африке на каком-нить, там, Мммудиале. Мы тут больше к белочкам привыкшие. На крайняк, если белочек на всех не хватает, то к бурундучкам. Патриоты мы! Понял, херувим ты пархатый?! – Бьет кулаком по столу. Посуда звенит.            
Банкир (подходя к бездыханному Майору и доставая стетоскоп): - А вот мы сейчас это и проверим! Проконстатируем, так сказать, к чему приводит ваш квасной… (оценивающе смотрит на стол)  да нет, пожалуй, скорее – пивной патриотизм. – Слушает сердце. Пожимает плечами и скорбно вздыхает. – Пациент скорее мертв, чем жив. - Профессору: - А, кстати, напомните-ка мне, коллега - куда они с этим патриотом на бюджетном  содержании себе все трубку так любили вставлять? Может мой стетоскоп ее на время заменит?!               
Чекист (переходит на изумленный шепот): - Ребят, вы чо, в натуре?! Прикалываетесь?               
Профессор (вытянув указательный перст, внушительным басом): - Приколят тебя, грешник, еще здесь, на Земле, в гербарий сатанинский после суда страшного гаагского! – Вращает глазами, как жених-бербер. - Если до той поры не покаешься в сущности своей мерзопакостной и не раздашь нуждающимся нажитого неправедным трудом! Уразумел, исчадие адово?!  – Опустив палец и смягчив тон. - Мы же, посланники небесные, занимаемся спасением душ заблудших токмо при помощи чудес нерукотворных… – Наклоняет голову, как ангел на иконе Рублева: - Так будешь каяться, что ли, аспид?               
Чекист: - Я че-то не понял… А в чем мне каяться-то?               
Банкир (с ехидцей): - Так уж и не в чем? – Сурово: - А если хорошенько подумать?!       
Чекист: - А че тут думать? Не был, не состоял, не участвовал!           Профессор (усевшись за стол и подперев лицо кулаком): - А может тебя, порождение ты ехиднино, кадилом для начала по башке благословить? Ну, чтобы память вернулась?   
Чекист (дерзко): - Не имеете право!                Профессор (улыбаясь и потирая руки): - Еще как имеем! Хошь – проэкспериментируем?!               
Чекист (заслоняясь руками): - Нет, не имеете! У вас в вашей небесной Конституции, то есть – Библии, совсем про другое написано!                Банкир (усмехаясь): - Эк хватил! Так это и в российской тоже много чего написано. Например в самом начале, в Главе первой, про народ, как носитель суверенитета и единственный источник власти в стране!               
Чекист: - Ну, и чо? Все правильно написано!                Банкир (сердито): - Да где та власть и где тот народ?! Ты зайди во дворец депутатский, а потом в дом любой деревенский. Сравни, так сказать, размах и убранство. Посмотри еще на предмет и смету госзакупок, к примеру, бронированных лимузинов для чиновников и на какое-нибудь «выполнение работ по организации мест полоскания белья в зимний период» в райцентре Буй Костромской области. Самому-то не смешно?!               
Чекист (разводя руками): - А я тут при чем? Я в Думу на работу на лимузине не езжу и во дворце с пятьюдесятью комнатами не живу. В прорубь, правда, лазаю раз в год на Крещение. А так… Ну, есть машинешка полноприводная, коттеджик какой-никакой… Но я ведь сам его построил! На свою зарплату.               
Банкир (отмахиваясь): - Тебя не про это спрашивают! Стройся на здоровье на свою зарплату и живи достойно - никто тебе слова противного никогда не скажет. Ты лучше поведай нам, как это так вышло, что всего лишь за четверть века после прихода частной собственности один процент населения страны завладел половиной ее богатства?               
Чекист: - А мне-то откуда знать?! Когда эти богатства, ну, то есть - недра, там, заводы и фабрики прихватизировали в девяностые, я, между прочим, террористов ловил! Наверно, этот один процент ушлых оказался, как говорится, в нужное время в нужном месте. Естессный отбор, ядренать! Эволюция!               Профессор: - Ага, ты еще скажи, мурло твое бесстыжее, что ты и твои коллеги вообще не при делах были! Кто тогда, если не вы, всю эту власть воровскую за подачки с барского стола оберегал от гнева праведного? Кто по судам и прокуратурам предпринимателей обобранных душил, а «своих» рейдеров отмазывал? Кто без вазелина пролезал на хлебные места, обрастал учеными степенями и полезными знакомствами, а других оставлял без куска хлеба, если они под вас не прогибались? Кто это все делал, исчадие ты адово?!                Чекист (указывая пальцем в зал): - Они!               
Профессор (изумленно): - Что?!               
Чекист: - Они, зуб даю!! Им так всегда было удобнее: моя хата с краю! Молчаливое большинство, короче.               
Банкир, прохаживаясь вдоль рампы, как на лекции: - А вот почтенный академик Павлов – он у нас, кстати, на бесенятах сейчас лабораторные опыты ставит, некоторые потом вполне приличными херувимчиками становятся! – так вот он еще при жизни земной доказал, что живое существо обладает не только безусловными рефлексами. Что и условные у него вполне можно выработать, если делать это последовательно и терпеливо. Даже на протяжении одной жизни. А уж тем более, если говорим о нескольких поколениях. – Разводит руками, поясняя, о скольких поколениях говорит. – Я тебе больше скажу: открытия генетики, которую наши «великие» ученые, типа Лысенко, долгое время пытались заменить псевдо наукой и шарлатанством, наглядно продемонстрировали, что если человека постоянно угнетать годами, десятилетиями, и, тем более - веками, то у него просто «выключаются», за ненадобностью, некоторые гены. И даже может измениться сама структура рибонуклеиновой кислоты, которая является частью ДНК. Слыхал про такую? – Чекист молчит, насупившись. - В общем – изменением генетической памяти называется такое явление. То есть, следующее за угнетаемым поколение не из собственного жизненного опыта, а уже с молоком матери впитывает господствующие в социуме поведенческие установки.                Профессор (обращаясь к Банкиру и тяжко вздыхая): - Сдается мне, коллега, что до нашего подопечного постулаты  твои доходят, как до чукчи китайская грамота. Помилосердствуй  –  разжуй грешнику черствую просфорку просветления! Он ведь, сирый, окромя денег, ничего более в последние пятнадцать лет не делал!        Банкир: - Ну, хорошо, хорошо! Попробую. – Откашливается. - Так вот, возвращаясь к нашим баранам, то есть – к населению России. В этой стране, к сожалению, до сих пор выживают лишь те, кто может приспосабливаться, унижаться, некритически мыслить, подчиняться чужой воле, а во всем мире…                Чекист (нетерпеливо перебивая): - А во всем мире просто царство справедливости и равных возможностей! Так, что ли?!               
Банкир: - Терпение! Нам у мира нужно хорошее перенимать, а не плохим ему пенять! В своем огороде порядок перво-наперво навести, а потом и про остальных судачить на завалинке. – Откашливается и продолжает. - Вот академик Павлов, помню, все сокрушался о крайней неразвитости, незрелости, что ли, ума своих соотечественников. Об их упорном нежелании анализировать факты, разбираться самим во всем, а не слушать вдохновенное вранье очередного «всенародного избранника», дорвавшегося до власти. Будь то лысый сифилитик или усатый таракан.                Чекист: - Это ты кого тараканом назвал, дят.. санитар леса?! Человек, между прочим, страну с сохой принял, а оставил с атомной бомбой. Весь мир вот так держал! – Показывает сжатый кулак.               
Банкир (спокойно): - Я и повторяю вслед за Чуковским – тараканище! Они, да еще мухи с крысами весь мир вот так, как ты показал, держат. Потому, как по численности популяции только микробам уступают!               
Чекист (зло): - Сам ты микроб болезнетворный! Бледная спирохета заморская! Эбола и денге, блин, в одном флаконе!!               
Профессор (приподнимаясь на кулаках): - Эк тебя разобрало, отродье сатанинское! Начитался буклетов в диспансере венерическом?! А ну-ка - молчааать!!! – Замахивается.                Чекист (глядя снизу вверх на Профессора и прикрывая рот ладонью): - Молчу, молчу…                Банкир (поморщившись): - Вот, пожалуйста! Типичный аргумент неразвитого интеллекта –  на личности переходить. Ты по существу затронутой темы сказать что-нибудь имеешь?               
Чекист: - А какая у нас сегодня тема?               
Банкир: - Ты только дурака-то не включай! У нас в стране сейчас точка бифуркации подоспела: или потихоньку продолжаем загнивать, отгородившись по собственной воле и дурости от мирового прогресса, или меняем нашу одряхлевшую систему управления в корне. И тема у нас всегда одна: воспитание народа путем выработки у него условных рефлексов трудолюбия, не стяжательства, критичности мышления и оценки, ответственности за судьбу своей семьи и своей страны. Включение «спящих» покуда генов этих полезных качеств и выключение генов лени, зависти, злобы, жадности и равнодушия. И все это, заметь, на обязательном личном примере всех без исключения власть предержащих.                Чекист (улыбаясь): - Да ты, как я погляжу, у нас сказок большой любитель! – Оглядывается по сторонам. – Оно, конечно, в ваших заоблачных краях там так все и устроено, наверно… Но здесь, на Земле, правило всегда было одно: вали ближнего, дави нижнего и будь на высоте! – Кивает головой в сторону зала. – Поди вон, объясни им, мессия долгожданный, что нужно от благ земных сегодняшних отказаться в пользу того, что ты только что проповедовал! - Усмехается. – Что, не пойдешь? Вот и я не пойду. Было у нас тут за пять тысяч лет много таких, как ты, учителей вдохновенных… Кого распяли, кого расстреляли, кого на лесоповал, да на урановые рудники сослали…                Банкир: - Но ведь вам же власть дана не просто ради бесконечного набивания карманов! У вас информации больше, чем у простых смертных, знаний, опыта, административных рычагов, наконец. Кто-то ведь должен сделать первый шаг из этого порочного круга! Или ни на что больше вас не хватает, как вцепиться в свои кресла мертвой хваткой и дурачить народ до самой смерти?!             Чекист: - Кто-то, может, и да! Но точно не я. Я – сошка мелкая, провинциальная. Там (показывает глазами на потолок) повыше меня есть. Вот, тот же Троцкий, например!               
Голос Троцкого с потолка: - Но-но, не балуй, пехотинец! Это мы как раз тут ждем, что народ на своем сходе скажет! – Молчит секунду. - А народ все никак не сойдется. - Голосом министра Лаврова: - Дебилы, бля…                Чекист: - Чего-чего про пехотинца!? Не расслышал я… Ты лучше скажи этому самому народу, когда индексация пенсий будет обещанная?               
Троцкий: - Когда рак на горе свистнет, и нефть вверх пойдет! - Голосом премьер-министра Медведева: - А сейчас денег нет. Так что держитесь там, ждите…      Банкир (махнув рукой): - Вот так, похоже, и будем ждать у моря погоды до морковкиного заговенья… - Профессору: - Пойдем, коллега, доставим новопреставленного в небесную лабораторию Павлова. – Берут носилки, подходят к кровати. - Одна надежда, что академик наш найдет-таки где-то, в заросшем паутиной чинопочитания  мозге русского человека, такой уголок, из которого еще можно будет извлечь на поверхность остатки собственного достоинства. – Обращается к залу: - Чтобы вышел тот достойный человек на трибуну и сказал громко и мощно на всю необъятную Россию-матушку: ну, все, ребятки, хорош! Покуражились над нами тысячу лет, и – будя! Кто хочет покаяться в пресмыкании и остаться здесь страну обустраивать – милости просим. Остальные быстренько собрали свои чемоданы с валютой и «брюликами», затолкали в спальные вагоны жен, любовниц и детей, преданных собак и породистых слуг, и – давай, до свидания! Вперед, в Лондон к особнякам и «Челсям», на Лазурные берега к яхтам и виллам, в Майями дышать океанским бризом и кубинским майонезом - да хоть к черту на кулички, только брысь отсюда! Оставьте нам страну, к которой вы присосались трубопроводами взасос, как к мамкиной сиське, а мы уж тут сами без вас разберемся!! Пусть медленно, как английский газон, но вырастим поколение, которое будет думать о благе Родины, больше, чем о своем кошельке. – Разводит в призыве руки. - Скажем это прямо сейчас, люди, иначе будет поздно – ведь семнадцатый год на носу!! – Ждет ответа. Опускает со вздохом руки. – Понятно… - Возвращается к кровати. Вдвоем с Профессором укладывают Майора на носилки. Поднимают и только собираются нести, как из приемника начинает звучать музыка из балета «Лебединое озеро» Чайковского.                Чекист (ехидно): - Народ безмолвствует. А музыка все та же… - Майора опускают обратно на пол.               
Профессор: - Н-дааа… Как грится: никогда такого не было – и тут вдруг опять!    Банкир: - Неужели все-таки опоздали?! Неужели опять всем…

Троцкий (голосом Путина): - Всем, всем, всем! Работают радиостанции и телеканалы нашей безграничной во всех смыслах и горячо любимой во всех позах России! Правительственное сообщение для удаленных (от приближенных ко мне) пользователей! Не отвлекаться там, в пятом (в любом, где началось шевеление!) ряду - смотреть и слушать сюда!!! - Откашливается. - После тяжелой тысячелетней болезни, в результате отсутствия какого-либо внятного плана развития страны на ближайшее будущее, а также ввиду окончательной поломки в народном коллективном разуме последних духовных скреп и все более ускоряющегося бегства крыс и капиталов с корабля, государство вынуждено прекратить свою основную деятельность… и заняться регулированием в области банно-прачечного хозяйства. В связи с вышеизложенным приказываю: всем парильщикам страны, имеющим российские паспорта и постоянную прописку, немедленно покинуть жилые и административные помещения, сдать Конституцию, а также законы и подзаконные акты Государственной Думы в пункты переработки сырья на корм скоту и собраться в ближайших банях и саунах. Раздеться догола и париться до полного испарения вредной и крамольной мысли о своих возможностях и способностях поменять что-то в этой чудной, самим Богом избранной для назидательных экспериментов стране. Представителям законодательной и исполнительной власти, а также силовых, тыловых и прочих деловых органов прочитать тысячу раз «Собачье сердце» писателя Булгакова вслух, раскачиваясь, как правоверные иудеи при чтении Торы, а после этого принять по стакану водки без закуски и строжайшие меры, направленные на поголовное исполнение населением данного распоряжения. Приеду – лично проверю. С легким паром!               
                ЗАНАВЕС,
                полный и окончательный