Утро

Андрей быстрыми глотками допил чай и глухо стукнул  железной кружкой по деревянному столу. Потом значительно поднес ладонь ко лбу и глянул на брезентовый тент над  головой: «Что-то солнца не видать. Чтоб я сдох! Работать еще рано». – важно проговорил он.

Сидящие вокруг историки первокурсники – практиканты археологической экспедиции - дружно захохотали. Солнце давно разлилось по опушке июльского леса, над красавицей рекой и живописной дорогой. Руководители двух других бригад уже собрали свои группы, готовясь выступить на работу. И только Андрей – веселый да бородатый – как всегда  тянул с началом дня, нежился в лагере.
Однако, пока не припекла июльская жара, нужно спешить, и бородач начал быстро отдавать указания.

- Женя! Ты сегодня на теодолите. Кого на рейку ставишь? – Обратился он к шустрому улыбчивому юноше в клетчатой рубашке.
- Маринку. – Выпалил Женька и бросился собирать технику.
- А, чтоб ты сдох! – Одобрительно  ругнулся Андрей, разыскивая взглядом ладную первокурсницу.
Девушка натягивала верх купальника прямо у палатки, небрежно отвернувшись от нескромных глаз.
- Чтоб я сдох! – Восхищенно прошептал Андрей, оглядывая короткие шорты девчонки. – Женя толк знает!

Лешка! – Оторвался от созерцания красотки он. – Возьми ведро, на ферме молока купим к вечеру.
- О-кей. – Вяло отозвался  пухлый парнишка и побрел к хозяйственной палатке.
- Чего?! – Возмутился бородатый руководитель ему вслед. – О-кей? – Он возмущенно покрутил головой. -  У нас – ладно - говорят! Ла- дно! Ла-ду-шки! Бестолочь! Чтоб ты сдох!
Андрей в сердцах пнул лавочку: «Пиндосы хреновы! Когда только их след совсем пропадет? Вот народец. Нагадили в мире так, что до сих пор воняет!   Все. Выходим». - И зашагал к палатке, чтобы взять папку с документами.
- Лопаты готовы? – Рыкнул он на двух пареньков, что, зевая, мялись у костра. Те согласно закивали, а начальник махнул рукой девчатам, у палатки . – Оксана! Ты с Машей на планах сидишь сегодня, иди карандаши точи. Чтоб я сдох!
Скоро небольшая группа запылила по  проселку.
Идти до раскопа около километра. Молодежь весело перепирается, острит и козлит. Андрей соблюдает  начальственную важность. Свысока улыбается на проказы студентов. Ребята веселые, остроумные.
- Глянь, Борода, зверюга какая! Саранча.  – На прутике чуть не под самый нос Андрею  сунули гигантского кузнечика – сантиметров пятнадцать в длину, жирного, квелого.
- А! -  Равнодушно поморщился  начальник, - биомасса, чтоб ты сдох. – И щелчком отправил чудище в полет. – Не саранча это – кобылка. Чего говорят-то? – Легонько  треснул он ладонью по затылку,  шагающего рядом парнишку в наушниках.
-Новости слушаю. – Отозвался тот.
- Ну? – Заинтересовался Андрей.
- Да, все тоже: В Штатах – гражданская война. Обе стороны воюющие протестуют против российской, и китайской интервенции не смотря на санкцию ООН.
- А наши чего?
- Как всегда. Долдонят о защите ядерных объектов – оправдываются зачем-то…
Вот! – Паренек поднял указательный палец вверх, призывая к тишине, и включил звук. Раздался голос диктора: «Впервые за последние пятнадцать лет дали о себе знать  псевдо-исламские фундаменталисты. Пресс служба ФСБ сообщила о результатах совместной работы по  раскрытию первичной ячейки террористов в   Афганской провинции…».
- Чтоб ты сдох! – Злобно выругался Андрей. Ну, как тараканы! Вроде всех вывели, а нет, да и появится пакость какая-нибудь.
«По итогам  первого квартала две тысячи тридцать пятого года Российскими ай-ти компаниями заключены контракты на  пятьсот миллиардов рублей…» - продолжил диктор.
- Андрей,  - обратился к руководителю другой паренек. – Тебе сколько - за сорок?
- Ну. – Хмыкнул в ответ Андрей.
- Наверное, еще помнишь, как у нас дикий капитализм был?
- Смутно. – Нехотя отозвался  бородач.
- Везет. – Мечтательно проговорила  красавица Марина. -  Видел капитализм – все равно, что  царство Кащея, и как Евразийский Союз создавался. Даже крах международной финансовой системы на себе испытал. Ты – герой.
- Я? – Андрей удивленно покрутил головой. – Шутите? Герои сейчас там – он кивнул  куда-то  в сторону горизонта, - остатки  буржуев добивают. А мы – в прошлом копаемся, тому и рады. Чтоб я сдох!