3 глава

Проблема отцов и детей уже много лет является актуальной. Старшее поколение не понимает младшее, а младшее, наоборот, не понимает старшее. Разные взгляды на жизнь, разное восприятие, разные люди. Если Девид в своё время не связывался с плохими компаниями, Валери же тянулась к ним. Она нуждалась в чём-то плохом в своей жизни, она нуждалась в том, чтобы её не жалели, а плохиши не жалеют: это всем известно, в том числе и ей самой. В жизни девушки были не только книги, с помощью которых она забывалась, но и вечеринки вместе с алкоголем. Но это в прошлом. Теперь остались только книги и попытки девушки воздержаться от своих желаний, которые не одобрял Девид и которые не одобрила бы Эстель.
Мистер Шарп считал Валери маленькой девочкой и долгое время не догадывался о её ночных вылазках, но ничто не идеально и однажды она была поймана с поличным. Тогда её ожидали долгие нравоучения, если бы не Миранда, отправившая племянницу спать, чтобы самой серьёзно поговорить с мужем. Вэл знала, о чём «мама» будет говорить с «папой», и от осознания этого ей становилось тошно. Она хотела, чтобы Дейв на неё накричал, но, увы, она снова получила порцию жалости к себе, к сиротке.

Сколько бы любви и заботы приёмные родители не дарили девушке, Валери всё равно чувствовала себя сиротой. Жалкой сироткой, которая потеряла родителей. Это чувство убивало её. А ещё её убивало то, что её отец бросил свою родную дочь. Свою кровь. Это убивало не только её, но и Девида, который знал, что племяннице больно, оттого что от неё отказался собственный отец. Но что он мог сказать девочке, которая стала ему дочерью? Уж точно не правду. «Ложь её ранит, а правда убьёт», — так говорил мужчина и был прав.

Говорят, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Возможно, но не для Валери.

Разборка всех чемоданов и коробок заняла у Девида и Валери пару часов. Благо, девушка догадалась провести уборку вчера, иначе бы она проторчала в компании отца до самого утра, а она не хотела выслушивать ещё тонну нравоучений, которые непременно бы были. К счастью, эти несколько часов прошли без происшествий и, закончив, они разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи.

Умывшись и переодевшись в свою пижаму, Валери залезла под одеяло и, обняв подушку, закрыла глаза и провалилась в мир грёз. Ей снилась та, кто полюбил её ещё до рождения. Её мать. Ей снилось, как она напевала колыбельную, как качала в своих руках маленькую малышку, которой, по всей видимости, была она.

***

Утром девушка кое-как разлепила глаза и еле-еле поднялась с постели. Шарп любила поспать, а мысли о том, что скоро в школу слишком сильно угнетали её, и она старалась не думать об этом. А если быть точнее, вообще забыть об этом. Вздохнув, Валери вновь легла и натянула одеяло. Всё-таки предстоящий учебный год слишком сильно пугал её.

— Валериии, — в комнату вошла миссис Шарп и раздвинула шторы. — Просыпайся, милая. Уже утро, — женщина подошла к постели дочери и попыталась стянуть с неё одеяло, которое русоволосая крепко держала. — Ви, так всю жизнь можно проспать. Просыпайся! — звонким голосом произнесла женщина.
— А можно? — из-под одеяла показалась голова девушки.
— Боже, — блондинка закатила глаза. — Нет, нельзя. Вставай. Жду тебя к завтраку через двадцать минут. И да, не забудь, что у нас сегодня барбекю. Ты и Алан пройдётесь по нашим соседям и пригласите их. Заранее предупреждаю, никаких возражений, — сказав это, Миранда вышла из спальни под страдальческий стон племянницы-дочери.

Выбравшись из-под одеяла, Валери подползла к краю кровати и хотела подняться на ноги, но запуталась и с громким стуком упала на пол.

— Чёрт!

***

Девушка вновь оглядела себя в зеркале и отметила, что очень изменилась. Нет, не внешне. Изменился ее взгляд. Он больше не выражал ту доброту, которая была присуще маленькой Шарп. Он выражал апатию, пугающая её саму. Она больше не видит в себе ту, кем была раньше.

«Да уж потрепала меня жизнь», — пронеслось в голове у кареглазой

Возможно, она не так уж и сильно страдала, как некоторые, но и счастливой тоже не была: мать умерла, отец бросил и, по сути, она была сиротой, которая скучала по настоящим родителям. Много раз она пыталась узнать у дяди об отце, но все попытки не увенчались успехом так же, как и попытки узнать что-либо о своей матери. Дейв понимал, что это неправильно, но ничего не мог поделать — он не хотел делать больно племяннице.

— Можно войти? — послышался за дверью голос того, кто понимал Валери, как никто другой.
— Заходи, — в ту же секунду русоволосая увидела на пороге Ала. Они не очень ладят, но Шарп признает, что он единственный, кого она может назвать своей семьёй и кто всегда поймёт её.
— Что с тобой происходит? — девушка сразу поняла, о чем идёт речь, но не подала виду. Вэл не любила играть дурочку, но иногда это было нужно.
— Что ты имеешь ввиду? — взгляд изумрудных глаз пронзил Валери насквозь. С ним этот трюк не пройдёт: он слишком хорошо её знает. Лучше, чем кто-либо другой, ведь он всегда был её поддержкой и опорой, но, увы, сестра не всегда это понимала. Слишком сложно ей было осознавать, что она кому-то нужна. Не хотела привязанностей, не хотела больше терять, не хотела чувствовать боль. Она боялась этого как огня, но старалась не показывать виду.
— Ты в последнее время не подпускаешь к себе никого. Почему? — он посмотрел на сестру, но она отвела взгляд. Ей не хотелось кому-то раскрывать душу. Это личное, это её.
— Не твоё дело, Алан, — она та, кто не полезет за словом в карман. Она умеет за себя постоять, но чаще всего её лучшей защитой становятся сарказм и шуточки, которые она выдаёт, чтобы поддержать вид, что её ничего не гложет. Но на самом деле это очередная ложь. Очередная порция лжи для всей семьи, но это и не удивительно: Валери хорошая актриса. Это неизменно. Она носила, и будет продолжать носить маски, не позволяя себе открываться кому-нибудь. Слишком страшной ей быть преданной кем-то.
— Я же не лезу в твою душу, — добавляет девушка, пожав плечами.
— Знаешь, я бы сейчас возразил и сказал, что это моё дело, потому что мы семья, но это же не поможет, ведь так? Поэтому я просто уйду, а ты будешь подавлять в себе нормальные, человеческие чувства и качества, пока однажды не поймёшь, что осталась совсем одна. Без семьи, без друзей и без чувств.

Он ушёл и Валери, наконец, осталась наедине с собой и своими мыслями. Он в какой-то степени прав, но разве шатенка признает это? Никогда. Алан просто хочет показать сестре, что есть другая сторона медали, на которой Шарп может быть счастлива, но, увы, она упорно и упрямо не хочет заглядывать туда, даже одним глазком. Она не хочет избавляться от боли своего «сиротства». Она считает, что боль делает её сильной. Но всё-таки, сколько будет продолжаться это самобичевание?

***

Много раз Валери замечал на себе взгляды старшего братца. Они были то презрительными, то сочувствующими, то вообще умоляющими. Её это убивало. Девушке было плевать на чувства Алана, но ей не было плевать на то, что он её донимал лекциями о том, что надо двигаться дальше.

Слишком сильно её это бесило.

Девушка стояла поодаль от всех, попивая фирменный коктейль приёмной матери. Все веселились. Все, кроме неё. Она просто не могла позволить себе расслабиться — это дурной признак, по её мнению.

Валери смотрела на новых соседей и удивлялась, как можно быть таким счастливыми и беззаботными. Она никогда не была такой и, видимо, не будет — видимо, не судьба. Она обречена на страдания, ведь именно со страданий и началось её детство. Детство без матери и отца, на попечении дяди и его новоиспечённый жены. Они любили Ви, безусловно, но она не могла сказать того же. Она хотела их полюбить. Она желала этого всем сердцем, но что-то мешало ей это сделать. Слишком сильно девушка боялась быть счастливой.

Слишком сильно боялась потерять ещё кого-то.

Миранда суетилась вокруг гостей, стараясь каждому уделить внимание и подружиться с новоиспеченными соседями. Она всегда была общительной и дружелюбной, что и полюбил в ней Дейв, который обсуждал с соседями футбол и предстоящие матчи. Алан играл с младшим братом, который с весёлым визгом убегал от него. Никому скучать не приходилось, кроме одной особы. И эта особа — Вэл.

Шарп уже засыпала на ходу. Ей было скучно и единственной её мечтой на данный момент было найти хоть какое-то развлечение. Она осматривается и замечает симпатичного брюнета. Он стоит в окружении соседей, о чем-то увлечённо с ними разговаривая.

— Так, так, так. Да тут у нас голубоглазик, — прошептала Валери, прикусив губу. — Наконец, развлекусь, — она направляется к парню, предвкушая весёлые несколько часов, полные удовольствия, но, будучи погружённой в свои мысли, не замечает разъярённого взгляда отца, направленного на кого-то из гостей.

Валери этого не замечает, но это замечает Миранда, которая сразу увидела во взгляде своего мужа непомерную ярость, которая вызывалась у него лишь из-за одной вещи, а точнее, из-за одного человека.

— Девид? — Миранда осторожно подошла к мужчине и коснулась его плеча.
— Они здесь.