В роддоме

Впервые попав в наш город и увидев длинное в несколько этажей здание у подножия огромной металлической телебашни, приезжий скорее всего подумает, что это телецентр.  И не угадает. Это роддом. Причем строить их начали одновременно. Почему архитекторы и медики 1960-х годов, согласовывая проекты, допустили такое сомнительное соседство, уже не дознаться. Пусть даже башня не упадёт (хотя и такую возможность здравомыслящие специалисты не должны исключать), ее сильное электромагнитное поле и радиоволновое излучение оказывают влияние на приборы и едва появившихся на свет малышей, на их иммунную систему.

Помню, когда у двух молодых сотрудниц расположенного рядом телецентра в один и тот же год родились мертвые дети, нас, их коллег, это шокировало. На запрос администрации роддома в Министерство здравоохранения по поводу опасности телебашни в ответ пришла телеграмма: «… вредное воздействие оказывает». Мы приуныли. Но скоро пришла вторая: «Извините, прошла опечатка. Вредное воздействие НЕ оказывает». Если с такой же небрежностью оценивался и побочный эффект телерадиоантенны…

И вот совсем недавно я узнала, что вокруг телевизионных башен должна существовать санитарно-защитная зона радиусом километр, в которой не место жилым домам и уж тем более детским учреждениям. И что электромагнитное излучение особенно пагубно для малышей и эмбрионов. Ну вот…

Башню уже не убрать, не демонтировать. Но почему бы не разместить в здании роддома другое учреждение, где бы находились только взрослые люди, причем не круглосуточно? Было и конкретное предложение от медиков – передать роддом медучилищу, а в строящееся для училища здание перевести роддом. Не вышло.

Все мы однажды прошли через роддом, кроме тех разве, кто умудрился родиться в борозде, и то в незапамятные времена. Можно, конечно, поспешить явиться на свет в поезде, самолете, такси, но и после этого тебя с особой тревогой и тщательностью примут и обследуют в роддоме. Ну а роды на дому – это отдельная тема…

Еще тема – роды у нас и на Западе. Чем там лучше, знают только те, кто через них прошел. Например, Кристина Орбакайте, которую мама к ответственному сроку появления первого внука отвезла в Лондон и стала бабушкой именно там. У наших врачей-акушеров своя школа: «Нас так учили, - говорят они,-  и мы трясёмся: только бы разрывов у женщины не было, лишь бы ребенок хороший в каждом отдельном случае…» Когда в начале 90-х гостила в Гродно делегация из Германии, зампред горисполкома имел неосторожность показать им наши лечебные учреждения. Больше всего потрясли немцев психбольница, располагавшаяся тогда в кельях старого монастыря, и роддом.

В тот день там 26 родов приняли, как на конвейере. А врачей-акушеров – всего 4 человека на два родильных зала. Одноразовых шприцов хватает только для новорождённых, для рожениц – извините. Шесть кувезов (инкубаторов для выхаживания недоношенных) получили из той же Германии, спасибо ей. Но по-хорошему надо бы 20. Ультразвуковой аппарат для диагностики плода – один на весь роддом, а должен бы быть на каждом этаже. И все это надо выбивать, выпрашивать, доставать. Когда же работать и принимать роды? Шесть тысяч в год.

- А вы видели в стране лучшие условия? – поинтересовалась я тогда у профессора кафедры акушерства и гинекологии местного мединститута В. С. Ракутя.

- Редко худшие видел, - признался профессор. – Представьте, впервые за 20 лет смогли закрыть роддом на санобработку, которую следует проводить ежегодно!..

Тогда по настоянию санэпидстанции роддом срочно и не без скандала эвакуировали в здание кардиологического диспансера. И символические 9 месяцев сражались с причинами сепсиса в родильном доме под телевышкой. Тем временем в новых стенах резко сократилось число гнойно-септических заболеваний, и снизилась детская смертность.

Ну а в старых стенах за год до этого умерла в родах женщина. Для кого-то девочка, дочка, 21 год. Родила хорошего малыша. Ей его еще показали: «Смотри, какой! Держись!» А она закрыла глаза. Лучшие врачи стояли над ней, бессильные чем-нибудь помочь. Они знали, что так может случиться, но до последней минуты не верили, надеялись… Чуда не произошло. У женщины был врожденный порок сердца, при котором рожать нельзя. Она знала, что идет на риск.

- Виталий Степанович, если роды проходят столь драматично, кого спасают в первую очередь – женщину или ребенка?

- Боремся за обоих, но если приходится выбирать – спасаем женщину. Здесь был другой случай…

- Слышала, что мужчины-акушеры более нетерпеливы, чем их коллеги-женщины, и быстрее решаются на кесарево?

- Нет-нет, это преувеличение. Только всё взвесив, обдумав, просчитав, врач решается на операцию.

- Пациентки не стесняются мужчин-акушеров?

- Никогда. Мне кажется, наоборот, доверяют больше, чем женщине.

А пока увольняется из роддома старшая медсестра детского отделения Елена Андреевна. 23 года на одном месте. Награждена орденом. Миловидная хрупкая женщина.

- Тяжело, - говорит она тихо. – Не выдержу больше ни физически, ни морально. Своей работой – организацией, контролем, обеспечением медикаментами – практически не занимаюсь. Медсестер не хватает. Всё сама.

Девчонки убегают туда, где легче, удобнее, хоть в поликлинику. А тут под твоей опекой 30 малюток! Каждого подмыть, перепеленать, шесть раз переложить с кроватки на тележку и отвезти на кормление. Потом – в обратном порядке. А каждый живой пакетик это 3 – 4 килограмма. Руки отваливаются!.. А смена - 24 часа. Ой, мамочки!..

А я вспоминаю своё… Конец 1970-х… Белая палата. Медленно кружатся за окном хлопья снега. Белым-бело на улице от свежей пороши. Осторожно спускаешься с каталки, еще не веря, что можешь это сама. Плюхаешься в чистую постель. Самое страшное позади. Где-то за стеной живет уже своей жизнью отделившееся от тебя существо. Блаженство…

А потом начинается. Гигиенических средств в роддоме не хватает, своими пользоваться нельзя. В туалете, углы которого забиты мешками с торчащим во все стороны измазанным кровью бельём, огромные очереди. Горячей воды нет, летом в сезон плановых отключений – по месяцу.

- Женщинки! – врывается в палату бодрый голос санитарки. – Готовимся к кормлению!

Благоговейная процедура надевания косынок и марлевых масок. В распахнутую дверь въезжает тележка с туго спелёнатыми гусеничками. Которая тут моя?..

Знаете, о чем думает женщина в первые минуты после родов? Она вспоминает, какое сегодня число. Отныне это день рождения ее сына. Или дочки. Несмотря на муки, грязь, неудобства, которые мы вынуждены терпеть, это необыкновенно счастливый день.


Рецензии
Тут никак не удержаться, чтобы не написать отзыв, уважаемая Таня.

Всё верно, до последней запятой.
И это так было в городских роддомах, а в районных центрах и того тяжелее. Акушерство, ведь это такая служба, где все случаи круглосуточно - неотложные. Сама работа крайне тяжёлая и физически и психически. Почти все мои коллеги, проработав а роддомах по 20 с лишним лет, страдают бессоницей + остальное "как у всех", у некоторых распались семьи из- за работы (бесконечных суточных, ночных) дежурств.
Ну и не трудно догадаться, как все озолотились на положенные государством деньги за труд из трудов.

Есть одна незначительная поправка, но Вы этого не могли , конечно ,знать:

( -Пациентки не стесняются мужчин-акушеров?

- Никогда. Мне кажется, наоборот, доверяют больше, чем женщине.)

только по самой крутой необходимости жещина врач- гинеколог обратится к мужчине гинекологу.

Хорошее произведение, Татьяна, мне понравилось.

С уважением Нина.

Нина Аманн   17.01.2017 19:45     Заявить о нарушении
Спасибо, Нина. От профессионалов принимать подобные отзывы особенно приятно. В вашей поправке не поняла: женщина-гинеколог сама не покажется коллеге, пусть и незнакомому? Или не обратится к нему за помощью ради пациентки? Видимо, первое?
Но почему? Да, я не знала этого. И сама объяснить не могу.
Понимаю, что тема щекотливая - может быть, ответите в сообщениях?
Желаю вам удовлетворения в вашем литературном творчестве.

Татьяна Никитина 7   17.01.2017 23:45   Заявить о нарушении