Из темноты к свету. Часть 1. Глава 21

         - Доброе утро, Любаша, - заговорила хозяйка со своей новой молоденькой квартиранткой, одиноко сидевшей на кухне за столом с кружкой чая.

         - Доброе утро, Галина Алексеевна, - ответила Люба и попыталась улыбнуться в ответ, устремив на неё свои грустные глаза.

         - Ты очень рано встала, поспала бы ещё, только начало шестого, - посоветовала женщина, по-матерински проявляя заботу.

         - Ой, Галина Алексеевна, мне что-то совсем не спится, - произнесла Люба с явной грустью.

         - Это потому, что ты сегодня замуж выходишь. Стало быть тебе не спится от переживаний, - сказала хозяйка, остановившись рядом с Любой.

         - Как-то тревожно у меня на душе... Мы только вчера из дома приехали, а такое ощущение, что дома я уже лет сто не была.

         - Что-то не нравится мне твоё настроение. Ну-ка, выпью и я с тобой чайку, - сказала Галина Алексеевна, доставая кружку из шкафчика, висевшего над столом, - посидим немного, поболтаем, всё равно уже не спится.

         - Больше всего я переживаю за своих родителей, сколько же хлопот я им преподнесла... Вы знаете, Галина Алексеевна, а ведь Серёжкины родители не хотят этой свадьбы, не нравлюсь я им. Мама сказала, что они всё равно не дадут нам жить, обязательно разведут нас.

         - Так вот почему ты такая грустная, - с пониманием произнесла хозяйка, наливая в кружку заварку из заварочного чайника. - Ты не думай сейчас об этом, у вас в одиннадцать часов бракосочетание, вот о чём думать надо. К часам десяти тебе нужно уже полностью собраться. Отсюда до ЗАГСа ехать максимум минут двадцать, но лучше выехать заранее и немного на месте подождать, чем опоздать, мало ли чего случиться может.

         Хозяйка присела с противоположной стороны стола и сделала из кружки несколько глотков, поглядывая на Любу, вид у которой был совершенно безрадостным и очень усталым. Чтобы как-то оживить свою квартирантку, она сказала:
         - Сегодня у тебя важный день и ты должна быть на высоте. Приглашены гости, как они будут веселиться, если невеста будет угрюмой и на ней лица не будет? Забудь всё, что тебя волнует. Сегодня твой день, веселись и радуйся всем врагам на зло. А что будет дальше, поживёшь - увидишь. Всё поняла?

         - Да, поняла, - ответила Люба, мило улыбнувшись, и продолжила: - У моего  Сергея родная сестра есть, старше его на восемь лет. Он рассказывал мне, что мать не давала ей встречаться с парнем, не нравился он ей, потому что был из простой семьи и работал водителем на грузовой машине. Что она только не делала: следила за дочерью, запирала на ключ, даже избила её куском шланга. А когда мать кинулась, было уже поздно, оказалось, что её дочь беременная от этого шофёра. Чтобы избежать позора, быстро кое-как собрали свадьбу и поженили их. Получается, что Сергей им тоже сюрприз преподнёс, как и его сестра.

         - Я замуж и по любви выходила, и по согласию, и всё равно ничего хорошего из этого не вышло, - тяжело вздохнув, произнесла Галина Алексеевна. - Работала я воспитателем в детском саду, а он работал на заводе и заочно в институте учился на инженера. Стал постепенно отдаляться, всё чаще на работе задерживаться. Оказалось, что у него любовница есть. Сейчас мы в разводе, но продолжаем жить в одной квартире, у него своя комната, а у меня - своя. Мы стали друг другу полностью чужими людьми, даже не смотря на то, что у нас несовершеннолетний сын растёт.

         Люба замерла от услышанного, ведь об этом она даже и не подозревала. Ей вдруг стало очень жаль эту добрую и простую женщину. Любе захотелось утешить свою хозяйку, сказать ей слова поддержки, но она не успела, так как Галина Алексеевна опередила её, сказав:
         - Пойду, всё же прилягу, а ты начинай готовиться, время так быстро пролетит, что и оглянуться не успеешь.


         Оставшись на кухне одна, Люба стала строить в голове план действий: "Для начала, пока Сергей спит, нужно принять лёгкий душ, чтоб взбодриться, потом накрутить волосы на термобигуди, затем накрасить ногти и лишь после всего этого заняться макияжем".

         Люба осторожно пробралась в комнату, чтобы не разбудить Сергея и, взяв необходимые принадлежности, отправилась в ванную комнату. Затем она стала действовать согласно выработанному плану.

         Сергей проснулся, когда Люба завершала делать причёску. Взглянув на будущую жену, он нежно ей улыбнулся и стал довольно потягиваться.

         - Серёжка, вставай, уже половина девятого. Через час нам нужно быть готовыми, - сказала Люба, стоя перед большим зеркалом, вставленным в дверцу шифоньера.

         - Всё, Любчик, встаю, - снова потянувшись, ответил Сергей и решительно  встал.

         Галина Алексеевна тоже забегала по квартире, готовясь к приёму Любиных гостей, которые уже были в пути и совсем скоро должны были подъехать за женихом и невестой. Она даже подумать не могла, что своих квартирантов под венец отдавать будет.

         Каждый был занят своим делом, готовясь к предстоящему событию. Сергей уже одел свой тёмно-синий костюм, белую рубашку и бардовый галстук, расчерченный пересекающимися белыми линиями, образующими рисунок в виде ромбов.

         К свадьбе он был красиво подстрижен. Люба лично просила парикмахера не подстригать ему волосы сильно коротко. Причёской будущего мужа она осталась довольна. Ей хотелось, чтоб её Сергей был самым красивым и чтобы все видели, каким неотразимым он может быть.

         - Ну, Серёжка, пожалуйста, выйди из комнаты, оставь меня одну, теперь и мне нужно одеть свой наряд. Но только не подсматривай! - просила Люба, стараясь одновременно улыбаться.

         - Я уже подсматривал, когда ты примерку делала. Твоё платье мне очень понравилось. Ладно, ухожу, не буду тебе мешать.
    
         Сергей вышел, и Люба осталась в комнате одна. Она подошла к платью, которое весело на двери шифоньера на вешалке и расстегнула на нём боковую молнию, вшитую в области талии. Осторожно, чтобы не поломать причёску, она стала переодеваться. Застегнув молнию, она заглянула в зеркало шифоньера и, положив руку на живот, несколько раз провела по его поверхности, осторожно поглаживая.
   
         "Уже почти три месяца беременности, но живота, кажется, пока не видно", - облегчённо вздохнула Люба.

         Затем она надела белые лакированные туфли уже не первой свежести, но неплохо сохранившиеся, и подумала: "Хорошо, что Сергей подарил мне именно белые туфли, как раз пригодились. Они очень подходят к этому платью".

         Внимательно рассматривая себя в зеркале, она вдруг начала придираться к себе, и чем дольше она в него смотрела, тем сильнее придиралась. "Нет, платье просто ужасное, оно совершенно не красивое... И сама я тоже какая-то страшная", - еле сдерживая слёзы, чтобы не разрыдаться, ужасалась Люба.

         Осторожно, двумя руками, она приподняла над головой фату и, аккуратно уложив, закрепила её к волосам невидимками. Продолжая переживать, Люба снова оценивающе взглянула на себя в зеркало и снова разочаровалась, подумав: "У меня самый бедный и невзрачный наряд. Мне будет стыдно появиться в таком виде перед людьми, и будет стыдно стоять рядом с Сергеем".

         В последний раз взглянув в зеркало, Люба подошла к двери и распахнула её. К ней в комнату сразу же вошли Сергей и Галина Алексеевна, терпеливо ожидавшие этого момента.

         - Тебе очень идёт это платье, даже и не скажешь, что ты его сама сшила, - сказала хозяйка. - Достойно выглядишь, только грустная ты какая-то, а ну-ка  улыбнись!

         - Любчик, ты будешь самой красивой невестой из всех невест, я горжусь тобой! - радостно воскликнул Сергей и поцеловал свою будущую жену в щёчку.

         Любе ничего не оставалось как отогнать от себя все плохие мысли, поэтому она сразу же улыбнулась, распахнув своё сердце любимому человеку, которому готовилась посвятить всю свою жизнь.

         Вдруг раздался долгожданный звонок в дверь, и Галина Алексеевна пошла открывать, чтобы встретить прибывших гостей. Сердце Любы мгновенно отреагировало и от волнения её сразу же бросило в жар. Оставаясь стоять в своей комнате, она не решилась выйти, стесняясь того, что все начнут её рассматривать, поэтому Сергей вышел один.

         Как только Галина Алексеевна открыла дверь, в длинный коридор вломилась огромная толпа людей. Шутки и прибаутки потекли рекой, на которые Сергею пришлось отбиваться в одиночку. Из толпы отделились несколько человек и направились в сторону комнаты жениха и невесты.

         Первыми вошли друг жениха Григорий и дружка невесты Алла, которая сразу же стала крутить Любу в разные стороны, чтобы рассмотреть наряд невесты и исправить недостатки, но обнаружить таковые ей не удалось.

         Родители жениха и невесты остановились у приоткрытых дверей комнаты, не решаясь войти. Но мать Сергея, оглядев Любу со стороны, всё же вошла в комнату и подошла к своей будущей невестке. Разжав кулак, она показала ей золотую цепочку, лежащую на ладони, с кулоном в виде кольца, внутри которого весела на подвеске белая жемчужина.

         - Это тебе от нас свадебный подарок, давай надену,- предложила Тамара Григорьевна и, приложив цепочку к шее, сделала всё необходимое, чтобы её зафиксировать.- Ну вот, цепочка идеально подходит к свадебному платью, именно её здесь и не хватало.

         В квартире стоял настоящий переполох. Гости шутили и веселились, предлагая Галине Алексеевне выкуп, без которого своих квартирантов она отдавать не хотела.

         Вырвавшись с Сергеем на свободу и спустившись со второго этажа, на котором находилась их съёмная квартира, Люба вдруг увидела у дома белую "Волгу-24", украшенную  кольцами, лентами и цветами. А рядом с машиной стояли в ряд два украшенных автобуса, на которых из Новой Каховки в Херсон приехали все желающие. Многие из них оставались сидеть в салонах, ожидая выход жениха и невесты.

         "Я даже и представить не могла, что у меня будет настоящая свадьба,- подумала Люба от нахлынувшего волнения.- Бедные мои родители, из-за меня на их голову столько всего свалилось".

         Дальше всё происходило, как в тумане, и только подъехав к ЗАГСу, Люба немного стала приходить в себя. Выйдя из машин и автобусов, все прибывшие собрались у входа, продолжая шутить и петь под баян весёлые песни. Но молодая пара выходить из своего укрытия пока не спешила, оставаясь сидеть в "Волге", чтобы не замёрзнуть раньше времени.

         "Сколько много людей приехало, очень многих я даже и не знаю",- думала Люба, сидя в машине и рассматривая через стекло прибывших гостей.

         - Серёжа, а с кем это твои родители стоят?- поинтересовалась она, обратив внимание на незнакомую интеллигентную пару в возрасте.

         - Женщина, что в белой шапочке - двоюродная сестра моей матери. Рядом с ней, огромный такой мужик, это её муж. Он большая шишка, работает министром водного хозяйства по Херсонской области. Живут они здесь же, в Херсоне.

         - Ничего себе, какие у тебя родственники!- удивилась Люба.

         - Ну да. Он ещё член Коммунистической партии. Мои родители именно у них останавливаются, когда в Херсон приезжают. У них дома хрустальная люстра с висюльками, две из которых я случайно разбил, когда с их дочкой дурачился. Кое-как мы их склеили, но они всё равно заметили и доложили моим родителям. После этого я к ним в гости больше не приходил.

         В этот момент к их машине подошёл какой-то мужчина, держа в руках фотоаппарат. Одетый в овчинный полушубок, с такой же шапкой на голове, он стал открывать дверь со стороны невесты.

         - Ну-ка, молодёжь, выходи из машины, сейчас фотографироваться будем!- скомандовал он задорно.

         Каким же было удивление, когда Люба вышла из машины и посмотрела на фотографа глаза в глаза. Им оказался тот самый Юрий, которого совсем недавно её Серёжка подобрал на улице и пьяного приволок в квартиру в бессознательном состоянии. В последствии, придя в себя, незнакомец оказался порядочным парнем, предложив Сергею свою дружбу. Теперь оказалось, что он ещё и фотолюбитель. 

         Из ЗАГСа стала выходить предыдущая пара, и одновременно подъехала ещё одна свадебная процессия. Спустя немного времени Сергей и Люба, вместе с родственниками и гостями, направились внутрь здания, поднимаясь на второй этаж по широкой крутой лестнице. Толпа людей, уже без верхней одежды, вошла в зал регистрации и все, кроме молодой пары, распределились вдоль стены, по обе стороны от входа.

         Жених и невеста прошли на середину зала и стали на простеленное на полу  полотенце, узкое и длинное, на котором были нарисованы два свадебных кольца. Вслед за ними проследовали их свидетели, остановившись рядом. И хотя свадебная церемония не заняла много времени, у Любы в голове смешалось всё: и обмен кольцами, и подписи в журнале регистрации, и вальс Мендельсона, и шампанское, которое они пили из одного бокала, и свекровь в чёрном платье, вид у которой был такой трагический, словно она присутствовала не на свадьбе сына, а на его похоронах.

         И всё же обиду на свекровь Люба не держала, так как отчётливо понимала, что во всём виновата только она одна, потому что замуж выходила против воли этой женщины, которую теперь ей предстояло называть "мамой". Люба очень надеялась, что свекровь изменит о ней своё мнение, когда увидит, как она любит её сына и как заботится о нём.

         Торжественная часть подошла к концу. Все стали подходить и поздравлять молодожёнов. Выйдя из зала регистрации, Люба и Сергей подошли к той самой широкой и крутой лестнице, чтобы вместе со всеми спуститься к выходу. Перед спуском Сергей вдруг резко остановился и, подхватив Любу на руки, зашагал по ступенькам. Испуганная и скованная страхом, Люба цепко ухватилась за шею мужа.  Скрывая свои переживания, она изо всех сил старалась улыбаться.

         Она поняла сразу же, зачем он это сделал. Однажды, во время их очередного свидания, Сергей решил сделать для неё что-нибудь приятное, поэтому взял на руки и вместе с ней стал спускаться по лестнице со второго этажа, куда они забежали в подъезд жилого дома, чтобы отогреться от мороза. Спускаясь по лестнице с Любой на руках, Сергей вдруг оступился и упал вместе с ней. Тогда этот казус Люба перевела в шутку, несмотря на то, что у неё навсегда появился страх перед такой процедурой.

         Сергей решил исправить прошлую ошибку. Однако сейчас лестница была хотя и очень широкая, но настолько крутая и длинная, что свалиться на ней можно было в любую секунду. От ужаса Люба вошла в ступор, она боялась даже дышать.

         Спускающиеся по лестнице люди мгновенно расступились и замерли. Сразу же стихли все голоса, каждый из них переживал, глядя на происходящее. Лишь один  Юрка двигался перед ними вниз, делая на ходу фотоснимки на память. И только после того, как Сергей оставил за собой последнюю ступеньку и поставил Любу на ноги, все с облегчением перевели дух, восхищаясь такому его порыву. Сама же Люба подумала: "Я и так его люблю, зачем он так рискует? Но всё равно, он молодец, сделал то, что хотел, хоть и напугал меня до смерти".

         Все окружающие высоко оценили смелый поступок, которым доказывалась  искренняя любовь и чувствовался настоящий праздник любви двух обручённых сердец.

         Под свист и с песнями, распивая на ходу горячительные напитки, все гости стали занимать места в автобусах, чтобы отправиться в путь, к месту проведения торжества, до которого предстояло добираться часа полтора, под Новою Каховку, в посёлок Восточный.

         Однако попасть гостям за праздничный стол пришлось ещё не скоро, вместе с молодыми их повезли по всем местам под предлогом сфотографироваться на память, начиная с памятника Ленину в Новой Каховке и заканчивая "Легендарной тачанкой" в городе Каховка, чтобы за это время родители успели накрыть столы.

         Завершив экскурсию по знаменитым местам, свадебная процессия прибыла на улицу Железняка. Как только "Волга" с молодожёнами подъехала ко двору, сразу же раздалась живая музыка. Люба глазам своим не могла поверить, перед крыльцом вдоль стены, под небольшим временно смонтированным навесом, стояли двое молодых мужчин с гитарами в руках, а третий сидел за ударной установкой.
         - Серёжка, у нас настоящая свадьба! - радостно воскликнула она.
         - Я просто в восторге! - улыбаясь жене, ответил Сергей и первым вышел из машины.

         Как только заиграла музыка, молодых сразу же выбежали встречать родители, открывая настежь калитку. Люба с Сергеем ступили на зелёную дорожку, простеленную от калитки до самого крыльца, а уже за ними проследовала толпа гостей, человек шестьдесят.

         Подойдя к крыльцу, молодая пара остановилась. На самом крыльце заняли место их родители, а вместе с ними стояла и Серёжина сестра, держа в руках глубокий поднос, на котором лежали смешанные зёрна с монетами, согласно обычаю. Она взяла горсть этой смеси и бросила на Любу с Сергеем, произнося поздравления и осыпая их снова и снова.

         Первыми за праздничный стол прошли молодожёны со своими свидетелями. Столы  накрыли буквой "П" в зале, в большой комнате, что выходила окнами на улицу. Затем стали рассаживаться и гости. Столы ломились от угощения: холодец, котлеты, жаренное мясо и рыба, колбасы...

         Тамадой на свадьбе был Любин дядя Витя, меньший родной брат её отца. Вообще их было четыре брата. Самого старшего из них звали Василием. Так как Люба в детстве мечтала быть артисткой, то всех окружающих она сравнивала с кем-нибудь из артистов. Дядя Вася был безумно похож на Сергея Филиппова и отличался от него лишь тем, что был блондином с голубыми глазами, чем он очень гордился.

         На свадьбу своей племянницы Василий приехал из Днепропетровска со своей второй женой по имени Мария. По такому случаю в ателье ему был сшит костюм-тройка из чёрной ткани, куплена белая рубашка и галстук, о чём он всех сразу же поставил в известность.

         Василий Иванович так развеселил  гостей, что эту свадьбу они запомнят надолго, рассказывая своим знакомым. Любитель хорошо выпить, он видно не рассчитал свои силы и уже к началу свадьбы был не очень устойчив на ногах. И вот, в самый разгар веселья, вдруг из коридора раздался жуткий рёв, разбавленный матерными словами. В коридоре явно происходило что-то странное, потому что рёв стоял такой громкий и резкий, что многих даже напугал.

         Выскочив в коридор и увидев причину переполоха, от смеха не возможно было удержаться. В углу, под окном, в сорокалитровой эмалированной зелёной кастрюле, задрав кверху ноги, барахтался дядя Вася, сидя на голубцах в своём новом костюме. Он никак не мог выбраться оттуда, единственное, что он мог, это кричать не своим голосом. Как его туда занесло, никто не мог понять, можно было только догадываться.

         К нему подбежали несколько мужчин и, схватив его за руки, стали вытаскивать из кастрюли. Вид у него был такой, что без жалости на него не возможно было смотреть. Несчастного стали обтирать полотенцами, однако костюм оказался полностью испорчен. Николай Иванович принёс брату свои спортивные брюки и свитер, чтобы тот переоделся. Заполучив грязный костюм, женщины стали его усердно застирывать, но положительного результата это так и не принесло.

         А ведь эти полуфабрикаты из голубцов специально были вынесены в коридор и накрыты крышкой, ожидая своего дальнейшего приготовления, чтобы позже их можно было подать на стол горячими. Но вместо этого их теперь вывалили на кучу на огороде, во временную загородку для кур, которых перегнали в другое место, а  вместо них туда привязали собаку, чтоб не лаяла на гостей. Туда же сваливались все объедки и остатки пищи.

         Неожиданно во двор откуда-то прибился маленький щенок, и кто-то из гостей закинул его в эту загородку с объедками, так как по нём отчётливо было видно, что он брошенный и голодный.

         Свадьба была в самом разгаре, молодым кричали "горько", произносили тосты, дарили подарки, пустив гулять по столу трёхлитровую банку с бантиком на горлышке, куда бросали деньги, кто сколько сможет. Сестра Сергея почему-то от всего их семейства подарила соску, которую тот очень долго разматывал из многочисленных газет, свёрнутых клубком, ещё - коробку со столовым набором ложек, вилок и ножей, и ещё зачем-то подарила кочан капусты.

         Но самым дорогим подарком из всех подарков для Любы окажется подарок от  бабушки Нюры, матери её отца, иконка Казанской Божьей Матери. Однако это осознание придёт к ней не сразу, а спустя много лет, потому что в доме родителей никогда никаких икон не было, в храмы никто из них не ходил, а Люба и её сестра даже не были крещены. Так получится, что эту иконку она сохранит и пронесёт через всю свою жизнь.

         В прихожую были внесены две огромные колонки, а вдоль стены тоже стоял стол с угощениями. Танцевали так, что краску на полу стёрли до самого дерева. Люба всё время боялась, что с её ноги снимут туфельку и тогда Серёжиному дружку придётся платить выкуп, а он - бедный студент. В противном случае Григорию нужно будет выпить полную туфлю водки.

         Сидя за столом, Люба вдруг ощутила, что он странно задёргался. Она сразу же догадалась, что под столом кто-то к ней подбирается, чтобы снять с неё обувь. Не дожидаясь нападения, она заглянула под стол, из-под которого  раздавался смех. Внизу Люба увидела, ползающих на коленях, свою сестрёнку Олечку и соседскую девочку.

          В красивом красном платье в клетку, с воланом внизу, Оля выглядела уже достаточно взрослой и красивой, хотя ей было неполных одиннадцать лет. С этими девчонками Люба легко справилась, а вот с их соседом, дядей Володей, она справиться уже не смогла. Изрядно подвыпивший, он так схватил её за правую ногу, что туфля сама с ноги соскочила. Вообще, Люба всегда его побаивалась, уж очень вид у него был грозным.

          - Тихо! - поднимая своё мощное тело, громко крикнул он и, держа над своей головой белую туфельку, обратился к Григорию: - Выкуп давай! Не будет выкупа - полную туфлю водки налью! До конца пить будешь! Давай выкуп! Выкуп давай!

          Все мгновенно переключили своё внимание на происходящее.

          - Наливай! - скомандовал Гришка. - Выкупа не будет!

          И полилась водка, кем-то наливаемая в туфлю. У Любы от ужаса всё внутри похолодело. "Какой кошмар! У нас с Серёжей нет денег, чтобы Гришке подсунуть. Придётся бедному парню водку пить, - переживала Люба. - Ещё и туфли не первой свежести, уже не один раз ношенные". Но Григорий, взяв в руки туфельку с водкой, выпил всё залпом без остановки и передал её Любе.
 
          Снова заиграла музыка и, приглашённая Сергеем, Люба вышли потанцевать. Танцуя уже со своим мужем, ей казалось, что этому счастью не будет конца. Они смотрели друг другу в глаза и не могли насмотреться. Им не нужны были слова, они просто танцевали и радовались. "Свобода! - думала Люба. - Всё позади! Теперь меня ждёт настоящая свобода!"

          Люба обратила внимание, что Серёжины родственники не веселятся, сидят поникшие, поглядывая искоса на окружающих. А вокруг смех, песни, веселье, море водки, горы еды, даже потеря голубцов не стала помехой.

          Министра водного хозяйства постоянно одёргивала его жена и без конца  что-то шепча ему на ухо. Он долго терпел, но видно его терпению пришёл конец, и он выдал ей громким голосом, стукнув кулаком по столу:
          - Всё, хватит! Я казак вольный! Я приехал сюда веселиться и водку пить вместе со всеми! Наливай, сосед! Всем наливай, сейчас за молодых пить будем!

          Сидевший напротив мужчина, взял начатую бутылку и стал разливать водку по стопкам. Жена министра сразу же замолчала и как-то вся съёжилась. Вид у неё стал несчастный и растерянный, ведь они из высшего общества, а с кем они здесь собрались? С простолюдинами и пьяницами! Что у него с ними может быть общего? Ведь они приехали сюда, чтоб только родственников своих в горе поддержать.

          Но только этому министру по имени Пётр, как называла его жена, так понравилось на этой свадьбе, что с тарелки он ел прямо руками, и водку пил, и песни пел, и плясал. А ночью, проходя на улицу, когда уже все улеглись спать, он заглянул на кухню, где в полном одиночестве Любина мама перемывала горы посуды. Он не смог не спросить её:
          -  А вы что, одна всё это моете?

          - Одна, а что? - добродушно и с улыбкой ответила Валентина Ивановна.

          - Какое безобразие, давайте я вам помогу, - закачивая рукава рубашки, предложил высокопоставленный гость.

          - Ну что вы! Не волнуйтесь, я всё сделаю сама. Люди устали, пусть отдыхают, и вы тоже ложитесь, завтра снова гулять будем.

          - Какая вы удивительная женщина, и свадьба у вас замечательная. Давно я так не отдыхал и не веселился. Спасибо вам огромное за всё...

          А в это время Люба лежала вдоль шифоньера в доме своей дружки, родители которой временно отсутствовали, выехав в гости к родственникам. Алла  почему-то постелила молодожёнам на полу. Но больше всего Любу волновало не это, а то, что как только они легли, Сергей, не сказав ни слова, сразу же отвернулся от неё и уснул. "Откуда вдруг такое внезапное безразличие? - спрашивала она у себя самой. - Да нет, он просто очень устал".

         Люба лежала без сна, а по её щекам скатывались слёзы, но только те, которых она не могла удержать. Она снова ощутила над собой невидимую чёрную тучу, которая давила на неё, делая дыхание тяжёлым, и казалось, что ей не хватает воздуха...