Памяти красноармейца Корнева Ивана Григорьевича, н

Утром 8 ноября крупные силы противника при поддержке авиации, танков и артиллерии прорвали оборону 417-го стрелкового полка 156-й стрелковой дивизии на участке Палкино, Лобок. К 10 часам утра враг овладел деревнями Овнище, Нива, Блинки, Шеляхово, Борок, Петрухи, Студенец и вклинился в северо-восточном направлении встык 3-й и 4-й ударных армий. В 7 часов 30 минут части 16 стрелковой дивизии были подняты по тревоге. Перед дивизией была поставлена задача: совместно с частями 47-й и 117-й стрелковых дивизий контратаковать наступающего врага и восстановить прежнее положение. 
   Выдвинув передовые отряды, дивизия начало наступление в направлении Щепиха, Борок, Блинки. В разгар боя за деревню Борок, несмотря на сложность обстановки на передовой, части дивизии посетили наши шефы — делегация трудящихся Чувашской Автономной Советской Социалистической Республики. Гости привезли воинам праздничные подарки. В расположении 156-го стрелкового полка под непрерывный грохот боя состоялся короткий митинг дружбы. Делегаты, в частности, рассказали, с каким огромным вниманием трудящиеся Чувашии следят за боевыми делами воинов подшефной дивизии. Бойцы поблагодарили чувашских товарищей за заботу и заверили их, что и впредь будут беспощадно бить врага.
   9 ноября бои разгорелись за деревни Терпилово, Блинки, Борок, за высоту 191,6.  167-й стрелковый полк с 1-м батальоном 156-го стрелкового полка вытеснили противника из деревни Борок. Командир 1-го батальона 167-го стрелкового полка капитан Пятрас Римкявичюс погиб вместе со своим заместителем по политчасти и начальником штаба батальона 17 октября 1943 года при попадании снаряда в блиндаж. 2-й батальон 167-го полка с 1-м батальоном 156-го полка продолжали наступать на Блинки. В этих боях враг потерял до 900 солдат и офицеров, 3 танка, 23 пулемета, несколько самолетов и другую боевую технику.
    Утро 10 ноября 1943 года выдалось снежное с ветром. Сколько дней напряжённых и непрерывных боёв с большими потерями и для гитлеровцев, и для наших бойцов. Иван Корнев за прошедший почти год привык к непрерывному грохоту нескончаемых взрывов, бомбёжкам и наступлению вражеских солдат и танков. И всё-таки чувствовалось, что немцы уже не те, что были в июне 1941 года. В короткие минуты, когда немцы приступали к еде, Иван писал письма домой. Как там Люба? Конечно, она устроилась работать на автозавод.  Только вот кем ей придётся работать? Она ничего кроме крестьянской работы не знает. Ничего, устроится и будет работать как все. Любимой доченьке Диночке, скоро исполнится семь лет? Нынче в школу пойдёт. Иван Корнев знал, что дочка живёт в Мурашкино у бабушки Насти. Вроде бы и времени прошло всего-то ничего, а Иван изменился, на лице появились морщины, и на висках пробилась седина. Не узнает Люба, когда вернусь домой. Ничего, дай только Бог разбить врага, отомстить за разрушенные деревни и города, за гибель наших людей. Сколько товарищей потерял Иван за прошедшие месяцы. Он помнил первый бой, когда дивизия прямо с колёс, вступила в бой. Это было 21 февраля 1943 у Алексеевки в 50 км к юго-востоку от Орла.
Поддавшись общему порыву, Иван машинально бежал, падал, вставал и снова падал. Снег по колени, впереди немцы с пулемётами. Это было 27 февраля 1943 года. Страшно было? Да, страшно! Страшно и сейчас, хотя вроде и привык к нему. Нет, к страху трудно привыкнуть. Но преодолеть его можно. Только нужно быть осторожным. А как быть во время атаки, когда враг непрерывно обстреливает их из пулемётов, автоматов и миномётов? Но бойцы его, 167 полка и 156 стрелкового полка по глубокому снегу неустрашимо шли на врага. Никто не струсил, но, сколько погибло бойцов в первом бою. Не знаю, - подумал Иван, - правильно ли поступил командир дивизии, положив столько замечательных парней. Не знаю, может быть и правильно, враг должен почувствовать, что мы жизни положим, но свою землю не отдадим, не позволим врагу топтать землю святой Руси.
- Иван, дай закурить, - попросил сосед. -  Что-то немец сегодня злой, злится, что потерял Борок.
   Солдаты закурили.
- Как думаешь, Ваня, отобьемся? Патронов мало. Должны бы подвезти. Да, и пожрать бы не мешало.
- Подвезут, ты, главное, не переживай, Степан. Насчёт жратвы не беспокойся, легче будет, если ранят в живот.
-  Да, Ваня, правильно говоришь. После ранения тяжко мне пришлось. Врач сказал, что мне повезло, потому как ранение выше живота.
   Степан недавно вернулся из госпиталя, куда попал после тяжёлого ранения под Курском.
-  Я полагаю, Ваня, что на этих рубежах начинается одно из тяжелейших сражений.
-  Почему так думаешь?
-   Как же! Курско-Орловский выступ. Говорили в госпитале, что он немцам покоя не даёт. После поражения под Москвой им не сладко приходится.
-   Нечего было лезть на нашу территорию! А что говорят разведчики?
-   То и говорят, немец собирает силы,  стягивает войска. Эсэсовцев нагнали.
-   Мы тоже не лыком шиты. Жалко будет, если победу не сможем увидеть! А до Победы, ой как, долго придёт-ся идти! Так что, Степан, не думай!
     Иван вспомнил первые занятия по политической подготовке в Балахне после призыва, которые проводил замполит полка Мичуда. Иван хорошо запомнил историю 167 стрелкового полка, в котором ему приходится воевать.
    История дивизии начиналась в далёкие годы гражданской войны. Сформирована была по распоряжению Высшей военной инспекции от 31 мая 1918 года в районе Тамбова, как дивизия внеочередного формирования из отошедших с Украины после заключения Брестского мира отрядов красногвардейцев, революционных солдат и интернационалистов активным участником гражданской войны Киквидзе, который и стал её командиром. Изначально называлось дивизей В.И. Киквидзе, приказом войскам Южного фронта N 26 от 14 октября 1918 года ей был присвоен 16-й номер. В 1919 году в неё вошли части расформированной 15-й стрелковой дивизии формирования конца 1918 года, 12 февраля 1920 года в неё, кроме того, вошли части расформированной 31-й Туркестанской стрелковой дивизии. Дивизия (изначально около 900 человек) проводила карательные акции против донских казаков. 19—20 июня 1918 года дивизия подавила вооружённое восстание в Тамбове. Восставшие (около 300 человек) были расстреляны. Потом дивизия провела карательные акции в Козлове, Кирсанове, Борисоглебске. С июня 1918 по январь 1919 года она входила в состав 9-й Красной армии, направленной против войск генерала П. Н. Краснова. Для боевых действий Киквидзе получил от своего командования три бронепоезда, интернациональный батальон и роту китайцев. На обычных красноармейцев он опереться не мог, так как они отказывались участвовать в карательных операциях против казачества.
   На 22 июня 1941 года 16 дивизия дислоцировалась в Таллине. Она держала противодесантную оборону на побережье на участке Палдиски, Хаапсалу, Пярну. 156-й стрелковый полк дислоцировался в Таллине, а 167-й стрелковый полк — в Пярну, 249-й стрелковый полк одним батальоном в Хаапсалу, а двумя — на острове Хиума Моонзундского архипелага (где они и погибли в сентябре-октябре 1941 года). Насчитывала более 14 тысяч человек личного состава, 78 полевых орудий, 54 орудия ПТО, 66 миномётов, 16 лёгких танков, 13 бронемашин.    
    Дивизия должна была быть переброшена в Литву, однако из-за нехватки эшелонов осталась на месте. На 23 июня 1941 года дивизия заняла рубеж в 10-15 километрах южнее Таллина. 9 июля 1941 года форсированным маршем дивизия проследовала к Марьямаа, где с 13 июля 1941 года вступила в бой, атаковав опасно прорвавшегося к Таллину противника, в результате чего враг был отброшен на 30 километров. Затем была сосредоточена в Рапла с задачей быть готовой к отражению высадки морского десанта противника, а также к отражению его ударов на Тюри и Пайде.
    22 июля 1941 года противник нанёс удар в полосе 11-го стрелкового корпуса, прорвал оборону и таким образом рассёк дивизию надвое. 156-й стрелковый полк оказался на таллинском направлении, 167-й и 249-й — вместе с частями корпуса прижат к Чудскому озеру. Последние два полка с тремя дивизионами артиллерии получили задачу с 24 июля 1941 года наступать из района мызы Тапику, Аиду. В общем направлении на Муствэ, понесли большие потери, частично попали в окружение, затем пробивались на северо-восток к Нарве, ведя бои в течение 20 дней. 15 августа 1941 года остатки дивизии, вышедшие из окружения в районе Йыхви, переформированы в 463-й стрелковый полк и включены в состав 118-й стрелковой дивизии.
   В то же время, 156-й стрелковый полк оборонял Таллин, с 6 августа 1941 года вёл бои в районе Кехра (вместе с 42,44,45,46 отдельными строительными батальонами Балтийского флота) и отступал к Таллину, откуда частично был эвакуирован, но в основном попал в плен. Дивизия официально расформирована 27 декабря 1941 года.
-   Так что, товарищи бойцы, - сказал проводивший занятия замполит полка Мичуда, - история нашей дивизии имеет давние корни. Вот вы спрашиваете, страшно ли было? Скажу честно, да, было страшно. Были и паникёры. А как вы думаете? Немец навалился всеми своими силами. Как видите, части нашей дивизии попали в окружение, и войска выходили с большими боями. Куда ни пойдёшь, кругом немец. Сверху, тоже немецкие самолёты. Командный состав и бойцы в такой войне не принимали участие. Сейчас мы будем говорить о том, что врага нужно разбить и выиграть войну. За нами наши дети, жёны и родители. Вот почему наша дивизия так комплектуется и хорошо обучается. Мы должны выйти на передние рубежи хорошо подготовленные и обученные. Сейчас осень, на фронте идут тяжёлые бои. Наши бойцы стоят насмерть! Своими жизнями они дают нам возможность хорошо подготовиться и заменить ослабленные войска. Поверьте, даже сейчас мы уже выиграли войну. Немецкий фашизм потерпел поражение под Москвой, созданы партизанские отряда, бригады. Весь советский народ поднялся на борьбу с фашизмом, и мы победим. Но ещё много наших солдат и офицеров погибнет. Многие из нас не смогут увидеть победу. Гибнут и солдаты, и офицеры, и генералы. Смерть не страшна. Она приходит внезапно, и человек не успеет даже подумать о ней. Страшное дело идти в атаку! Какая пуля или снаряд попадут в тебя. Здесь не увернёшься, не знаешь, куда и уворачиваться….
   По траншее пробирались командира полка В. Мотеку и его заместителя по политчасти А. Мичуду.
-   Как, ребята? Сдюжим?
-   А как  же? Трудно будет, но сдюжим!
-  Дядя Ваня, - спросил Ивана молодой солдат Александр Рыбаков, уроженец села Рождественное Больше-мурашкинского района, - скажите, как понять слова “За Родину”?
-   Ну, ты даёшь, Александр!
-   Нет, я понимаю, что Родина – это мой дом, моя деревня, мои родные, папа, мама, сестрёнки и братишки…
-  Не только. Родина – это ещё вся наша огромная страна, это все мы, сидящие в окопах и стреляющие и иду-щие в атаку, живущие и погибающие. Есть ещё чувство Родины. Это когда мы делаем всё хорошее и всё плохое. Я люблю себя и других, когда хорошо работаю и хорошо воюю, когда стреляю и убиваю врагов, бросаю гранату и убиваю немцев. Но я ненавижу себя и других, когда у нас это плохо получается. И не только у меня, но и у других. Сейчас мы почти научились хорошо воевать, но ещё не у всех это получается.
-   А когда мы совсем хорошо научимся воевать?
-   Когда мы все, и молодые, и… ну все… научимся ненавидеть врага сильнее своей смерти.
   После первого боя и первой атаки Иван Корнев, хотя никогда не курил, стал курить. Когда после первой в жизни Ивана атаки отошли, руки Ивана дрожали. Он плохо помнил, как бежал по глубокому снегу, как падал и вставал. Бежал, как все, поднятые командой командиров. Командиры первыми поднимались, и на них был обращены первые выстрелы, первые пули. С той атаки прошло девять месяцев. Иван стал настоящим солдатом. Он привык, нет, не привык, а научился зарываться в землю, знал, в какой момент немец пойдёт в атаку, знал, куда упадёт бомба. По звуку летящего снаряда, знал, куда он упадёт, стоит ли прятаться или нет. Выдержка и спокойствие характера помогли Ивану прийти в естественное состояние после того, первого памятного боя. Иван Корнев помнит воздушные бомбёжки автозавода 1941 года. Но нынешние бомбёжки страшнее тех, автозаводских. Вой самолётов и бомб выворачивали кишки наизнанку. Думал ли Иван о смерти? Как не думать, но со временем Иван почти привык к свисту пуль, вою самолётов и бомб и о смерти думал, когда она придёт, её не почувствуешь – наступит темнота и всё. И всё-таки к страху привыкнуть нельзя. Его можно преодолевать. Приобретя боевой опыт. Иван Корнев стал настоящим солдатом. Иван видел наших обгоревших и изуродованных солдат, попавших в плен. И когда он вспоминал их, а они всегда стояли у него перед глазами, в душе поднималось чувство ненависти к немцам, фашистам, чувство страха пропадало.
   10 ноября с раннего утра наши подразделения вновь атаковали противника, продвинулись на несколько сот метров, но были остановлены ударами вражеской авиации и шквальным огнем. Все контратаки врага были отбиты, но в конце дня гитлеровцы нанесли несколько ударов с воздуха, провели мощную артподготовку, бросили в бой до полка пехоты с танками.
   После успешной утренней атаки наших бойцов немцы собирали силы для возвращения утерянных позиций. Установилось затишье, которое грозило перерасти в предстоящее наступление немцем. Командование полков и дивизии готовилось к отражению наступления немцев. Бойцы получили подкрепление, боепитание и еду. Закурив, Иван Корнев написал домой письмо, подготовился к предстоящему бою и задумался…
   … Война началась внезапно. Никто не ожидал войны. Иван собирался на работу. Не смотря на выходной день предстояло завозить материалы строящемуся цеху автомобильного завода. Иван Корнев работал в автоцехе производственного управления автомобильного транспорта, расположенного рядом с 6 проходной ГАЗа.
    В 24 года, в 1934 году, Иван Григорьевич окончил курсы шоферов Горьковского отделения ”Трансэнерго-кадры” и через три месяца, по окончанию курсов работал шофером в Большемурашкинском районном Управлении НКВД. В книге № 162 инв. № 15 (п/п 1018) Автозаводского военкомата Горького значится, что Иван Григорьевич Корнев родился в 1910 году.
    С 1929 года началось строительство Горьковского автогиганта. Тётка Ивана уехала на строительство автомо-бильного гиганта. В конце тридцатых годов тётка с мужем собрались уезжать на Дальний Восток. По её пригла-
шению приехал на строительство горьковского автозавода. Жить Иван Григорьевич с семьёй остался в квартире № 8 барака (или, как он назывался доме № 68) по 6 линии. В 1936 году в рабочем посёлке Большое Мурашкино родилась дочь, которую назвали Диной. А в 1940 году, в Горьком, родился сын Юрий. Юрий в 1941 году скончался от токсической диспепсии.
   На работу Иван Григорьевич устроился в автоцех автомобильного завода. В то время машины постоянно находились в работе. Шофера работали по сменам. Напарницей Ивана Григорьевича была девушка Женя. Работы было много. В 1932 году официально ГАЗ начал выпускать автомобили. Но завод продолжал строиться, Поднимались новые цеха, завозилось оборудование. Не считались со временем, шофера, наравне со строителями и монтажниками, строили завод. И вдруг началась война. О начале войны Иван узнал на работе. И вскоре немцы начали бомбить ГАЗ. Работали сутками. Многие рабочие и инженерно-технические работники направлялись на строительство оборонительных сооружений. Работы по перевозке материалов для строящихся укреплений и восстановления повреждённых цехов было много. Завод необходимо было восстанавливать. Фронту требовались автомобили. К тому времени было организовано производство танков, аэросаней и самоходных установок. Быть может, потому  Иван Григорьевич был призван только в 1942 году.
   Уже после начала войны и гибели Ивана Григорьевича Корнева Любовь Михайловна, жена Ивана, получили квартиру по улице Школьной в доме № 14 в виде того, что барак, в котором они жили раньше пришёл в негодность.    
   По призыву Иван попал в 16 запасную стрелковую дивизию, в 167 стрелковый полк. В дивизию съезжались эвакуированные литовцы и литовцы, высланные ещё царским правительством в 1868 году. Формирование литовской дивизии началось на основании решения Государственного Комитета Обороны  от 18 декабря 1941 года. Создание дивизии преследовало пропагандистские цели и вместе с тем предусматривало концентрацию и проверку будущих партийных и административных кадров Советской Литвы. Впоследствии она получила название 16 Клайпедской литовской стрелковой дивизии. Формирование дивизии, уже побывавшей в боях, шло по тем временам долго. Формировалась дивизия в Балахне.
   Вспоминая прошлые события, Иван помнил о приезде жены с дочкой в Балахну. Шли занятия, когда приехала жена Люба. Он помахал рукой, а вскоре, на перерыве они встретились. Сели на брёвнышке и проговорили всё время, отпущенное на встречу. Это была их последняя встреча. 1 мая 1942 года воины дивизии приняли в торжественной обстановке военную присягу. Тем временем поступил приказ о ее передислокации в Тульскую область. С 15 августа в районе недавно освобожденной от гитлеровцев Ясной Поляны, а затем в Туле дивизия завершала боевую подготовку. В Туле дивизия встретила и ноябрьские праздники. В торжественной обстановке дивизии было вручено знамя.
К декабрю 1942 года дивизия была хорошо сколочена, обучена, полностью вооружена. 27 декабря 1942 года дивизия была отправлена на фронт…. 
    …В 18 часов 10 ноября 1943 года над позициями полка установилось затишье. Нет, немцы не смирятся с потерей своих позиций.
«Сейчас они бросят авиацию на наше расположение, а потом танки, - подумал Иван и, не успев докурить, услышал вой авиационных моторов. – Что же наших не видать»?
   Самолёты устремились в пике на наши позиции. Иван вжался на дно окопа и прикрыл каску руками. Земля тряслась и осыпалась от взрывов бомб. Одна волна немецких самолётов сменялась другой. С нащей стороны появились самолёты, и погнались за немецкими. Но вот показались немецкие танки, а за ними цепи немецких солдат. Иван насчитал их около тридцати. Он надвинул каску глубже не глаза:
-   Ну, давайте, сволочи! Пойдёте только через наши трупы. Иван уже не думал о смерти. Он давно привык к ней. Когда-нибудь это должно произойти, если не придётся выжить.   
Танки приближались. Степан Прянишников, сосед Ивана, со связкой гранат выбрался из траншеи  и пополз навстречу танкам.
-   Иван, сообщи жене…, - Степан не стал договаривать, что сообщить. Иван и так знал, что сообщить. Он сам не раз говорил товарищам эти слова.
    Непрерывные атаки пехоты, танков, бомбёжки с воздуха позволили противнику продвинуться на наши укрепления.  Непрерывные бомбёжки постепенно вывели из строя полевые и противотанковые орудия, немецкие танки то и дело прорывались в глубину позиций, подолгу ползали по нашим окопам, простреливали позиция вдоль окопов и траншей. Казалось, что немцы заняли позиция 167 стрелкового полка. Но стоило появиться пехоте, как окопы оживали и немцы откатывались. Одни танки без пехоты ничего сделать не могли.
За вечер были отбиты три непрерывно сменяющиеся атаки немецких войск. Пулемёт осетина Караева замолк, Иван посмотрел в его сторону, Караев неподвижно лежал, опрокинувшись назад. Корнев подполз к пулемёту:
-   Прости, друг!
   Оттащив Караева, Иван улёгся за пулемёт.  В прорезь прицела Иван увидел немецкие цепи, которые в полный рост передвигались к нашим траншеям, укрываясь бронёй танка. Корнев дал очередь. Пули улеглись перед немцами.  Поправив прицел, Иван дождался, когда немцы поднялись в атаку, дал длинную очередь.
-   Что, сволочи, не нравится? Ну, давайте, давайте, топайте ко мне!
Пулемёт замолчал, кончились патроны.
-   Патроны, - закричал Иван. Но никто не ответил. Оглянувшись, Иван живыми никого не увидел. Немецкий танк надвигался на окоп Ивана. Он поправил последнюю связку гранат:
-   Ну, давайте, сволочи, кто кого!
   Иван знал, что танки необходимо отрезать от пехоты и уничтожать гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Смерть Степана потрясла его своей простотой и героизмом. Он взял связку гранат в правую руку и приготовился к встрече танка. Несмотря на свой рост и силу, он змеёй выполз из траншее и пополз навстречу приближающегося танка. Когда до танка оставалось около десяти метров, приподнявшись, Иван со всей силой бросил связку гранат под гусеницы танка. Что было дальше, Иван Григорьевич Корнев уже не знал….
   …Гитлеровцы при сильной поддержке вновь появившейся авиации, несмотря на потери, ворвались в Борок, но дальше воины 167-го полка их не пропустили. Только на этом участке враг потерял до 400 человек убитыми, 2 танка, 4 пулемета, 4 миномета. 167-й стрелковый полк отошел на окраину. Фашисты понесли большие потери, но и наших солдат полегло немало.
   Так закончился последний фронтовой день солдата, никогда не служившего срочную службу, уроженца рабочего посёлка Большое Мурашкино Горьковской области. В дивизию ушло донесение, что в боях за деревню Борок погиб Иван Григорьевич Корнев, 1904* года рождения, а 13 ноября 1943 года донесение подписал командир 16 стрелковой Клайпедской дивизии. А в начале декабря 1943 года вдова Ивана Григорьевича, Любовь Михайловна Корнева получила похоронку о гибели мужа. Горе не сломило Любовь Михайловну, она, проплакав день, вышла на работу. Надо жить, поднять на ноги дочку Диночку.   
     Павшие бойцы под деревней Борок похоронены в братской могиле. Светлая им память всего советского народа. Ценой своих жизней они до конца стояли на смерть и заслужили вечную память советского народа! Они уже никогда не узнают, что война продлится до мая 1945 года, что их больше никогда не увидят родные, жёны, дети и родители. Но вечная память о них будет долго жить в сердцах детей, внуков и правнуков, пока
будет жива память народа. Они никогда не узнают, что от их рубежей начнётся наступление советских войск, что советский солдат вступит на землю фашистов, что Берлин падёт под натиском советских солдат, что с Орловско-Курской битвы начнётся победоносное наступление советских войск. Начнётся Победа СССР над немецким фашизмом! Но ещё очень много погибнет советских солдат, офицеров и генералов.   
    В послевоенное время останки погибших воинов под деревней Борок и Лобок были перезахоронены на Братском воинском захоронении в дер. Лобок Лобковской волости Невельского района Псковской области. Имя Корнева Ивана Григорьевича, увековечено на второй стеле слева на вышеуказанном братском воинском захоронении.
   6 октября 2010 года Братское воинское захоронение дер. Лобок было торжественно открыто после реконструкции братьями Русланом и Вячеславом Караевыми из Северной Осетии Алании.               
   
   
   Жизнь сложилась так, что все фронтовые письма, фотографии и личные документы, кроме водительского удостоверения и профсоюзного билета Ивана Григорьевича не сохранились (они пришли в негодность после сильных дождей, заливших сарай, в котором они хранились во время ремонта дома), и выросшая дочь ничего не знала об отце. Память сохранила его сильные руки, поднимавшие её выше головы. Спустя почти полвека Дина Ивановна Кожина с мужем Владимиром Александровичем по едиственной копии похоронки с помощью властей Невельского района Псковской области узнали о месте захоронения отца. Любовь Михайловна Корнева так и не дождалась мужа и не узнала, где покоится прах Ивана Григорьевича Корнева. Таких, как она были сотни тысяч, если не миллионы.

По данным автозаводского райвоенкомата значится 1910 год рождения.