Кукушкин и я

               
     - Как же мне себя позиционировать? – спросил сам себя Асклепий Петрович Кукушкин, становясь в позу. Поза была неудобной, но полезной. Это Кукушкин узнал из журнала «Йога и ревматизм», который очень уважал.
     - Как придурка, - донеслось из-под кровати.
    Асклепий Петрович очень расстроился и принялся в тетрадку писать стихи, которые я очень люблю. Несмотря на их странность и примитивизм за ними скрывается глубокий изотерический смысл, понять который дано не всем. Например:
                Сидела лягушка в болоте
                Над нею летал соловей
                И белка сказала оленю –
                Олеша – ты больше не пей
    На первый взгляд – полная ерунда, но если прочитать это стихотворение наоборот – появляется смысл и замысел.
    С Кукушкиным я знаком уже три дня и за это время успел его полюбить, а он относится ко мне с неприязнью, отчего мне невыразимо грустно. Если я поселил у него под кроватью бабу Лену, которая торговала самогоном на вокзале, а теперь торгует тем же самым под его кроватью – разве это повод обижаться на человека, который спас бабу Лену от милиции. Правильно говорят – благими намерениями устлана дорога в ад. Интересно, что бы сказал Асклепий, если бы я разместил в его квартире роту солдат, которые пошли в увольнение? То-то. Я этого не сделал и Кукушкин должен быть мне благодарен по гроб жизни.
    Я тоже пишу стихи. Они хуже, чем у Асклепия Петровича, но некоторые попали в печать:
                Обсилен акриватур
                Ипупындым. Ха!
                Амур.
    Известный английский археолог принял мои стихи за древне шумерские и расшифровывал их до тех пор, пока не сошел с ума. Так ему и надо. Не нужно грязной лопатой выкапывать то, что я вынашивал несколько лет.
    Вернемся к Кукушкину, который, судя по выражению его лица, очень этого не хочет.
    Не хочет – так не хочет. Можно оставить его в покое, если он одолжит мне на две маленькие бутылки водки. Самогон бабы Лены я не пью по идейным соображениям.
    Одолжил? Одолжил. Я же говорю, что этот человек мне глубоко симпатичен. Моя симпатия пропорциональна моим долгам
     - Есть ли что либо святое для Кукушкина, - хочу я спросить. Судя по его дергающемуся глазу – ничего святого для него нет. А должно и нужно. Пускай Кукушкину будет стыдно до тех пор, пока он не сходит за пивом. После того, как он сходит, Асклепий должен не забыть покормить бабу Лену рыбой. Не может же баба Лена питаться одним самогоном, хотя может, судя по тому, как она выглядит в будние дни. На праздники баба Лена выглядит иначе, но я не буду это описывать. Вы испугаетесь и перестанете читать мои рассказы. Лучше предложу на ваше обозрение еще один стих:
                Забыто, что в море волнуясь
                Суда, капитаны и юнги
                Стремятся все к острову Пасхи
                А там их поставят на место
    Судя по тому, что Кукушкину стало плохо – стих удался. Еще бы. Он писал про оленей – а тут остров Пасхи и капитаны. Зависть сгубила Моцарта и еще многих художников импрессионистов. Почему Кукушкин не учитывает опыт поколений? Почему он вытаскивает бабу Лену из-под кровати, почему он выгоняет меня на лестничную площадку…
    Неблагодарный Кукушкин…