Волшебные пёрышки дивных птиц, сказка

1.
В большой старинной книге жила-была птица ФЕНИКС, птица мудрая, неземная, чудо-чудное, диво-дивное. Жила она сказочно богато, а всё потому, что знала она силу волшебных красок.  И было у неё другое имя - Жар-птица. Летала Жар-птица из сказки в сказку, обжигала она своим красным огнём всякого, кто к ней приближался, и никого не щадила.

А чуть поодаль, в одном размахе птичьего крыла, жили птички-синички, птахи совсем не сказочные, питались чем попадёт, вили гнезда, где понравится, а как наставал вечер, окунали они свои пёрышки в бездонное небо и раскрашивали свои мечты синей акварелью.

Так год за годом летели дни, годы и века. Но настал момент, когда Жар-птица устала от своего богатства и славы и задумалась: почему она так одинока? Почему рядом нет никого, равного ей? Почему на земле несметное множество птиц, а ей не с кем даже словом обмолвиться, не то что песню спеть. И решила Жар-птица, что всё дело в её перьях, палящих огнём всех, кому она попадёт на глаза.

- Надо остудить мои перья! – решила Жар-птица. – Тогда я смогу найти себе суженого и жить счастливо, а не только богато.

Но как это сделать?

Рядом ворковали канарейки и орлики, журавушки и зяблики, голуби и филины. Каждая птаха была занята собственными делами и не обращала никакого внимания на Жар-птицу, будто её и не было вовсе.

- Надо же! – удивилась Жар-птица. – Они меня нисколько не опасаются. Что бы это значило?

Жар-птица попыталась поговорить с зябликом, но он её не услышал.
Она кинулась к ворону, но он так методично и целенаправленно щёлкал орехи, что ей пришлось отступиться от своей затеи.
Она пыталась достучаться до филина, но он был глух.
Она слетала к орлу, но он так величественно держал царскую корону, что Жар-птица поняла – пытаться говорить с орлом бессмысленно.

Жар-птица опустила свой взгляд на землю и заметила вороньи перья. Их было много, так много, что она стала протирать глаза. Но ничего не менялось. Вороньи перья лежали на земле целыми охапками, а вороны с воронятами и галки с галчатами лепили из чёрных перьев самые настоящие узлы и верёвки.

Жар-птица забилась в тревоге: не сон ли это? И спросила у галок:

- Зачем вам столько перьев, узлов и веревок?

Но это не был сон. И галки ответили:

- Чтобы тебя поймать, связать и продать!

- Зачем? За что? – забеспокоилась Жар-птица. Её ещё ни разу никто не ловил, то есть одно дело, когда тебя пытается поймать сказочный Иван-царевич, и совсем другое – когда её хотят поймать такие же птицы, как она сама.

- Ты не такая как мы! Ты не должна жить среди нас! Поэтому мы тебя спеленаем!

- Но я тоже живая!

- Ну и живи в своем мире! Зачем ты прилетела на землю? Возвращайся назад, в свои книги и сказки!

- Но я хочу быть счастливой!

- Ты не можешь быть счастливой, потому что в мире очень много зла!

- Что мне от того? Я ведь не делаю зла?

- Если ты не делаешь зла, сама полезай в сети, они приведут тебя в тот мир, в котором живёт только зло.   

- Но что я буду там делать?

- Ткать веревки и вязать узлы!

- Зачем?

- За тем, что так живут все птицы!

- Неправда! Я слышала, что все птицы вьют гнёзда, высиживают птенцов и поют песни.

- Если умеют… А что умеешь ты?

Жар-птица задумалась. Что умела она? Воровать молодильные яблоки в чужом саду. Сидеть в золотой клетке. Чистить свои перышки перед зеркалом.

- Я умею быть бессмертной, - сказала Жар-птица. – Я когда-то была Фениксом. И скоро им стану снова.

- Вот тогда и пригодятся тебе наши узлы и веревки. Полезай в наши сети!

- Ни за что! – возмутилась Жар-птица. – Они такие чёрные.

- Чёрные не значит грязные! Запомни это, и никогда не летай сквозь пустое пространство. Лучше чёрное, чем ослепительно-сверкающее, лучше грязь, чем пустота, лучше галки с воронами, чем голуби с филинами.

- Уф! Что-то жарко стало от ваших речей!

- Раз так – лети обратно, твой час настал. Птица Гамаюн тебя уже заждалась. Возьми для неё подарок.

Жар-птица не успела оглянуться, как черная как ночь воронья стая растворилась в пространстве, а перед ней аккуратным слоем лежал чёрный плед, связанный чёрными птицами.

Долго ли коротко ли летала Жар-птица, никто не знает. Но настал час, когда она, отчаявшись найти птицу Гамаюн, развернула подарок. И ахнула. Плед был красивее, чем она могла себе вообразить. На оборотной стороне пледа по чёрному фону разбегались в разные стороны цветы, звенели ручьи. Яркой солнечной нитью опускался закат. Картина была столь красочной и объёмной, что поражала воображение своей роскошью и переливом красок. И снова Жар-птица подумала: не сон ли это?

- Нет, не сон, - ответила ей птица Гамаюн. – Ты же знаешь, лицом к лицу лица не увидать. А в твоей ослепительной роскоши и свете изумрудных фонарей тебе трудно было различить искусство и подделку. Поэтому и понадобилось многослойный труд галок и воронов, чтобы не притупить твой блеск, но высветить яркость таланта в одном подлинном цвете.

- Как ты меня нашла? – спросила Жар-птица.

- А я и не искала вовсе. Я просто всегда знаю, где ты. И лечу следом.

- Зачем?

- Слепа я стала. Вот и пользуюсь дополнительным светом. Не обессудь.

- Что ж ты ни разу со мной не заговорила?

- Ради чего? У меня своя дорога, у тебя своя.

- Вдвоем-то, поди, легче пробираться по жизни?

- Как знать. Сказки-то у нас разные были до сих пор. А какими впредь будут – кто его знает.

- Мне галки с воронами наказ дали. Зло связать.

- Вот и свяжи ...венок из своих перьев и сказок. А за подарок от них спасибо. Теперь и я стану зреть...