В поисках кайфа. Адам второй. Глава 16

В то время как Лиля и Олечка  разбираются в  своих чувствах к  Адаму, сам объект их желаний сидит на изогнутом стволе, в безопасности, как он думает, и размышляет, как жить дальше. В голове у него бродит одна, довольно дикая мысль: податься на заимку и укуриться там еще раз. Так сказать от чего заболел, тем и лечись. Ползком ли, на карачках, но миновать  человека-сторожа, которого он не видел и который пообещал его убить, и укуриться. Может он попадет в еще больший кошмар, а может,  найдется выход из той безнадеги, в которой он очутился. Может он, вообще пребывает в галлюцинации? А может, и заимки никакой нет? А может?.. Стоп, сам cебе говорю! Хотя бы ради того,  чтобы избавиться от сомнений, стоит туда податься…
    Идти двадцать с лишним километров пешком Адаму не улыбается, поэтому он постукивает себя по карманам. Что-то там бренчит. Он выгребает мелочь: на автобус хватит, если конечно по ходу пьесы он  не превратится в коричневый туман, или...  в тень!? Длинная тень тыкается в адамов кроссовок.  Адам  поднимает глаза и монеты со звоном падают в траву.  Наверху, на откосе низины, стоит знакомый кагэбэшник с сумасшедшими глазами и с портативной рацией в руке.
     – Ну что, отбегались, гражданин Адамов? – говорит  он, бегая глазами.
    За спиной слышится шуршание. Двое рослых молодых людей в рубахах с короткими рукавами молча подходят к нему, крепко подхватывают под руки и почти несут из низины наверх.
    Минут через десять Адам оказывается на гравийной дороге рядом с вишневыми «Жигулями-четверкой» и по-прежнему в цепких объятиях стражей государственных интересов.
    - Ну что, обрадуем товарища полковника? – говорит сумасшедший и, картинно облокотившись о служебную «жигу»,  жмет на кнопки «уоки-токи». Но кнопки, прощально пискнув, проваливаются внутрь и рация, синхронно с автомобилем, осыпается коричневой пылью. Сумасшедший, потеряв равновесие,  рушится в коричневую пыль,  бултыхается там, махая руками, выпрыгивает оттуда и бежит через дорогу в кусты. Какое-то время слышен удаляющийся шум, потом становится тихо, затем слышится приближающийся шум, кусты раздвигаются и кагэбэшник возвращается назад. Он отряхивает брюки, пиджак, поднимает глаза в сторону Адама, по-прежнему пребывающего в тренированных лапах амбалов и говорит, ловя дыхание.  – Это... психологический тренинг... такой. – И вдруг, без перехода, кричит. – Говори сейчас же, сука, как ты это делаешь! Сейчас же! Иначе!..– он сует руку под пиджак, но вспоминает, что ствола у него нет еще с ночи. – Иначе... иначе они сделают тебе больно! Очень больно! Роман!..
        - Не надо мне делать больно. - говорит Адам, соображая что надо себя спасать любым способом. - Я все скажу.  – он обводит взглядом всех троих. - Делаю я это усилием воли.  – тут он решает, что наглость города берет и добавляет. - При очень большом желании могу растворить и вас. Если очень доставать будете.
    Он закрывает глаза и тужится, как в туалете.
    Сумасшедший перестает  дышать. Адам открывает глаза и по очереди глядит вправо-влево, в глаза своих тюремщиков. – Вы поняли? Стоит мне поднапрячься и я вас рас-тво-рю. Как эту тачку.
    Держальщик, тот что справа, вопросительно смотрит на сумасшедшего капитана, тот что  слева - невозмутим.
    - Прикажите им отпустить меня.
    - А? – не понимает кагэбэшник.
    - Скажите им, чтобы меня от-пу-сти-ли! - по складам повторяет Адам.
    Как бы в поддержку Адама, штаны вопросительного держальщика начинают сползать и он, что бы поймать брюки, поневоле освобождает пленника.
    - Ну, что я говорю. Усилие воли и все дела!
    Сумасшедший, не обращая внимания на адамовы слова, пристально смотрит на брюки второго тюремщика. И они не заставляют себя долго ждать. Но второй ловит сползающие брюки одной рукой, другой же продолжает держать Адама, окаменело глядя куда-то вдаль.
    - Ну так что? Растворять?   -   Адам решает идти ва-банк. – Считаю до трех! Оди-ин, два-а, два с полови-иной, два с че-е…
    И тут твердокаменный держальщик ослабляет хватку и, закатив глаза, падает в обморок. После минутного замешательства  сумасшедший подскакивает к лежащему и шипит. – А ну встать сейчас же! Про присягу забыл! Кому говорю! Вста-ать! Организацию не позорь!..
    - Товарищ капитан, - робко подает голос второй держальщик. – Он вас не слышит.
    - Молча-ать!
    - Ладно, я пойду. – говорит Адам.
    - Как это пойду? – изумляется кагэбэшник.
    - Так. Возьму и пойду.
    - А как же… А что я скажу полковнику?
    - Скажите, что у вас нет технических возможностей задержать меня. Я ж, типа волшебник. А вы - просто человек. Что вам очень жить хочется. Что у вас семья и дети, если они у вас есть, ну и все в таком роде… - Адама несет на всю катушку.
    Он обходит останки автомобиля и быстрым шагом идет по гравийке. Сумасшедший собачкой бежит за ним и скулит. – Ну, погоди. Давай поговорим. Найдем приемлемое решение.
    - Интересно, какое это решение? Посидеть у вас немного, что ли?
    - Да нет же. О сотрудничестве договориться.
    - О каком сотрудничестве?
    - Ну, вот как ты это делаешь?
    - Я ж говорю: усилием воли.
    - А-а. Ну, правильно. Усилием воли.
     Сумасшедший вдруг улавливает какую-то мысль и  перестает клянчить.
    – Так что отвалите от меня со своим полковником! –  отрезает Адам и  ускоряет шаг.
    - Усилием воли, говоришь, - бормочет сумасшедший, не отставая от Адама. – Так значит усилием воли. – Его лицо озаряет недобрая улыбка. Он резко нагоняет Адама и тренированным ударом в правый бок валит его на землю.
     – Ну и где твоя воля? А? Пойдет он! Я т-тебе пойду, хиппи недоделанный! И технические возможности как раз под твой случай нашлись…  – торжествует капитан, стоя над поверженным врагом.
    Склонившись, он переворачивает Адама на спину, поднимет веко. Вырублен!  Он машет подчиненному, тому, что в здравом уме и твердой памяти склонился над приходящим в себя товарищем. – Сюда, быстро!
    Тот подбегает, придерживая спадающие штаны. – Хватай его на горбушку и потащили. Будет подавать признаки жизни – вырубай.