Баклан Свекольный - Глава 21

Предыдущая - Глава 20 - http://www.proza.ru/2016/12/19/222




Глава 21
В Данию!


Четверг, 7 октября 1993 г.
Время – 10:00.

Перед лабораторией международных отношений кучкуются 
молодые учёные. В десять начало собеседований. Ставки –
выше некуда: на годичную стажировку при Минэкономики
Датского Королевства отправятся двое счастливчиков,
самых талантливых и перспективных. К тому же, молодых:
ценз – до сорока лет.

Отбор – задача всегда непростая, а в нынешних
условиях – тем более: в науку молодёжь идёт
неохотно. В прежние времена попасть в НИИ
считалось за честь и благо, но в годы девяностые,
позднее названные «лихими», обнищавшее государство
лишило институты нормальной поддержки. Не то чтоб
совсем, крохи какие-то доставались, но прожить
на ставку сотрудника НИИ – м-м-м… можно, только
недолго. Те, кто постарше и к пенсии поближе,
терпят, деваться им некуда: никому они больше
не нужны. А молодёжи хочется не просто жить,
а – хорошо жить. Вот и уходят лучшие молодые
кадры если не в бизнес, то в проекты на
западные гранты. А в НИИ остаются далеко
не лучшие, хотя исключения бывают.

Институт предложил десять претендентов. В дирекции
список составили так, чтобы победа непременно
досталась назначенным фаворитам, надёжным
и удобным. Такими считались Анатолий Ерышев
и Павел Саврук. Ну, с Толиком понятно: ещё нет
и тридцати двух, а уже доктор наук, да ещё и
главный консультант министерства, плюс три книги,
сотни полторы статей.... А вот Паша Саврук, хоть
и младший научный, зато по «совместительству»
директорский сын. Тоже фактор.

У европейцев подходы свои. Условие конкурса – прозрачный
отбор по множеству критериев. И никаких блатов! «Совок»
закончился! Пора переходить на цивилизованные отношения.

Датчане попросили обязательно включить в список
Елену Овчаренко и Фёдора Бакланова. Кандидатура
Лены возражений не вызвала, хоть она и сильный
конкурент, особенно для Саврука-младшего.
А вот что касается Фёдора, в дирекции долго
крутили носом. Судили-рядили, да пришлось-таки уступить.

- Иначе стажировка будет отменена, - без обиняков
заявил руководитель делегации Педерсен академику Савруку.

Ровно в десять входит первый претендент. Один против
шестерых. По ту сторону стола – члены комиссии:
бородатый профессор Педерсен, доктор Янсен с пижонистыми
косичками, юная доктор Бента Ларсен, шатенка с белозубой
улыбкой, и столь же юная профессор Марефа Квист,
голубоглазая блондинка. От института в комиссию
включены завотделом внешних связей Виктор Шевчук,
бывший посол, и Вика Медведева, сопровождающая
датских гостей в качестве переводчицы.

Процесс идёт. Задаются вопросы, принимаются ответы.
Прямо никому ничего не говорят: решение будет принято
после заслушивания всех участников отбора.

Предпоследним заходит Фёдор Бакланов. В руках – блокнот,
книга в мягком переплёте и какие-то брошюрки. Его появление
радостно приветствуется датчанами, но сдержанно воспринимается
Шевчуком и Медведевой. Может, причина в одёжке?

Из претендентов только Бакланов одет фривольно, в любимые
джинсы с бахромой и клетчатую рубаху. На остальных – деловые
костюмы и галстуки, женщины – в строгих платьях. Только ведь
и по одёжке встречают по-разному: для европейцев свободный
стиль вполне приемлем, иначе к нему относятся выходцы из совка.
А может, разница в отношении вызвана не стилем одежды, а самим
Баклановым? За три дня он успел открыться гостям с выгодной
для себя стороны: блеснул языкознанием, обрывками сведений
об экономике. Но ведь коллеги знают его в разных проявлениях
и не всегда в лучших.

Заняв предложенный стул, Фёдор не может настроиться
на серьёзный лад. Его внимание отвлекает диван, тот самый,
отделанный итальянской кожей. На нём полгода назад свершилось
долгожданное возмездие. Всё помнится настолько ясно, что
у Фёдора возникает желание сорваться с места, сбежать –
и к чёрту стажировку! Но тогда зачем приходил? Нет, раз уж
назвался груздем, то и нечего из кузова дёргаться.
Сиди, слушай, отвечай.

Собеседование – или, как это чаще называют, интервью –
начинается с общих вопросов: кто да откуда, где учился,
чем занимаешься, семья и дети.

Фёдору приходят на память слова Карины о том, что у него
есть сын. «Сколько же ему? Лет семь, наверное?» - думает
Фёдор, отвечая, что холост. О родителях вопросы не задаются,
слава богу, а то бы он мог не удержаться и такого наговорить…

Дальше – вопросы о научных интересах. И что отвечать?
Заготовки у него есть, но смущает присутствие «туземцев» -
Шевчука и Медведевой.

«Вот это номер! Только её тут и не хватало», - в голове
Бакланова всё путается из-за неожиданного появления Ольги.
Выбитый из колеи, он старается скрыть замешательство и
начинает вести себя развязно. Умея во время разговора
держать руки при себе, Федя вдруг начинает широко
жестикулировать. В голосе появляются надменные интонации.

Такая перемена не остаётся незамеченной. На лицах гостей
удивление, пока не переходящее в разочарование. Иначе
реагируют «свои»: оторвавшись от бумаг, Шевчук бросает
на Фёдора возмущённый взгляд, Медведева только криво ухмыляется.

Ольга тихонько сообщает, что Шевчука срочно требуют
к директору. Попутным жестом просит Медведеву выйти
на минутку. Извинившись, оба покидают кабинет.

Федя не верит свалившемуся счастью: «туземцы» ушли!
Спасибо Выдре! Надо не упустить момент!

Какие же у него научные интересы? Сейчас он расскажет
и покажет. Из папки, дождавшейся своей очереди, на стол
перед комиссией ложатся ксерокопии журнальной статьи,
написанной вместе с Леной, экземпляр методических
рекомендаций, давеча вычитанных всем отделом,
и коллективная монография.

Датчане поочерёдно листают брошюру и восторгаются
формулами, графиками, прочими научными штучками,
так искусно моделирующими реальность.

Перевирает Бакланов название темы диссертации таким образом,
чтобы иметь основания для сбора данных за рубежом. Приводит
примеры, когда нужны материалы именно по датским фермерам.
И главное – даёт развернутое обоснование, что результаты
его стажировки будут невероятно полезны для украинского
аграрного сектора. А ведь это один из главных вопросов,
на который надо представить веский ответ грантодателю,
почему он должен выделить энную сумму именно для этого кандидата.

Грант не из частных фондов, а за счёт госбюджета, то есть
это деньги налогоплательщиков. От их имени и будет затребован
отчёт «грантоеда»: что же ты, мил человек, за год узнал
и усвоил и как ты поможешь Родине выбраться из кризиса?
Об этом Фёдору известно, да только его мало волнуют
последующие шаги. Хоть и шахматист, но будущие ходы
он не просчитывает. Для него главное – попасть за границу,
а в Данию – так совсем клёво: будет что порассказать
родычам, соседям, случайным знакомым.

Поразительно умение Фёдора излагать не столько свои мысли,
коих не так уж много, сколько чужие. Гостям недосуг отделять
зёрна от плевел, да и надо выслушать ещё одного претендента
и отправляться на встречу с министром.

Запас домашних заготовок подходит к концу. Ещё минуту-две
Фёдор, может, и продержится, но дальше…

От его внимания не ускользает, что Педерсен обращается
поочерёдно к коллегам, шепча им что-то на ухо и украдкой
показывая пальцем на Фёдора. В ответ каждый издаёт
приглушённое «м-гм» и делает одобрительный кивок. Марефа
с улыбкой помигивает Фёдору, которого осеняет смутная
догадка: решение по нему созрело, и такое, как надо.
А пока запас фоновых знаний неумолимо подходит к концу,
и Бакланов с ужасом думает, какой бред нести дальше.

Профессор Ийес Педерсен жестом останавливает его словесный
поток, после чего следует общепринятое «спасибо, что нашли
время для участия в конкурсе» - и неожиданное:

- Velkommen til K;benhavn! (Добро пожаловать в Копенгаген!).

«Ура-а-а-а!!!!» - ликующий внутренний крик едва не взрывает
Фёдору грудную клетку.

Крепкое рукопожатие, обмен комплиментами – СВЕРШИЛОСЬ!!!

На выходе из лаборатории Федя сталкивается лицом к лицу
с Шевчуком, не понимающим причины телячьего восторга
«неуча Бакланова».




Продолжение - Глава 22 - http://www.proza.ru/2016/12/20/77

*************************************************