Дневник и фото - 1987

15 января 1987 г.
Анатолий Эфрос своей жизнью заплатил за приход на Таганку. Куда и соваться  ему было нельзя: чужой дом, чужие люди, откровенно вытиравшие об него ноги.  И то, что он подписал коллективное письмо за возвращение  Юрия Любимова в  его родной театр, положение не исправило, если не ухудшило: от того и инфаркт – от осознания грядущей бездомности.

23 января 1987 г.
Как и подозревал, Залыгин продержал текст три недели и вернул с резолюцией: «Всё это дело закрыть! Если есть нужда – надо начать всё  сначала».
В «ЛитРоссии» радостно вздохнули: отвергнуть текст главного редактора «Нового мира» не с руки по табелю о рангах, а выступать реакционерами уже становится скучно. И опасно – сегодня никто не предскажет, как аукнется то или иное слово.

19 февраля 1987 г.
«Секретариат правления Союза писателей отменил постановление президиума правления Союза писателей СССР 1958 г. об исключении Бориса ПАСТЕРНАКА  из членов СП СССР». Две строчки, казённая формулировка. А исключавшим – им как? не стыдно? душа не болит? по-прежнему спокойно спится по ночам?.. «Мы поимённо вспомним всех, кто поднял руку», – это не угроза, но приговор.

1 марта 1987 г.
Прошла информация, что за прошлый месяц из мест заключения выпущены  полторы сотни диссидентов. А где информации о том, с какими последствиями   для них сопряжено это возвращение:  реабилитированы? возвращены на свои прежние рабочие места? в случае снятия судимости – официальные извинения  им принесены?.. Наивные вопросы, ответ на которые заведомо известен.

7 марта 1987 г.
«ЛГ» публикует кусочки из стенограммы заседания комиссии по литнаследию Пастернака.  Даже тут не удержавшись от менторского тона: «пусть та тяжелая история с Пастернаком – (позорная писательская травля, ага) – своим примером удержит от повторения подобного в будущем».
ВОЗНЕСЕНСКИЙ говорил о необходимости издать ВСЁ, включая «Доктора Живаго» и эпистолярное наследие, и о том, что наконец в Переделкине пора сделать музей. Причём именно дом-музей Пастернака, а не лит.музей  переделкинских писателей вообще, на чём настаивает СП СССР. Пошутив, что каково было бы устроить литмузей в Ясной поляне, выгнав оттуда Льва Толстого.
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ настаивал на восстановлении БЛП в Союзе писателей и Доме-музее.
КОРОТИЧ готов использовать библиотеку «Огонька» для издания книг Бориса Леонидовича (уже делается), предложил свою полиграфическую базу, а также поднял вопрос о снятии запрета с использования наследия поэта на ТВ и в школьных программах.
КАВЕРИН заметил, что спешка тоже плоха – нужно готовить издания Пастернака     с научными комментариями,  для чего нужно проводить пастернаковские чтения.
АНТОНОВА готова устроить в своём музее выставку «Мир Пастернака» и отдать залы Пушкинского музея под литературные вечера.
Кроме них, говорили Кушнер, Абашидзе, Озеров, Амлинский, Лесневский, Данин и др. То есть появились шансы – что-нибудь да получится.

8 марта 1987 г.
Краем глаза посмотрел полуночную телепередачу Владимира Молчанова. Очень доверительно и интеллигентно сделана.  Теперь будет выходить ежемесячно.

11 марта 1987 г.
После воспаления лёгких у Ники начались проблемы с бронхами, врач выписал zaditen,  который есть только в Швейцарии. Написал Гене Русакову в Женеву –   вчера лекарство привезли. Что бы мы делали, не будь друзей?

13 марта 1987 г.
У Аронова наконец-то вышла книжка стихов – первая, долгожданная (в 53 года). Саша даже ещё не осознал произошедшее в полной мере – даря мне «Островок безопасности», натужно шутит: «Про историю этой книжки скажу замечательной пословицей: как ни болела, всё же умерла!» Явно обескуражен нынешним своим положением – много лет ходил в непечатавшихся поэтах,  а теперь предстоит  обживаться в новом статусе:  «Тебе это тоже грозит,  когда осенью свою книгу получишь: целый кусок жизни остаётся за спиной...  Я о прозе не очень много знаю – я про стихи всё знаю. В стихах нельзя делать две вещи: врать и говорить правду, в смысле банальные истины. Наверное, это же и к прозе относится...»

1 апреля 1987 г.
В «ЛГ» репортаж Юры Роста о трагедии в Сванетии и его рассказ о том, про что не написал. Надо знать характер сванов, чтобы понять, какова для них эта драма:  они ведь и в низину не переезжают, поскольку их дома – в горах, а теперь этих   домов нет. А с гибелью родных смириться вообще невозможно...

5 апреля 1987 г.
C 4-го номера «Дружба народов»  начинает публиковать роман «Дети Арбата». Снова делать интервью с Анатолием Рыбаковым? Нет уж, увольте.

11 апреля 1987 г.
Через 65 лет эмиграции в Россию вернулась ученица Гумилёва Ирина Одоевцева. Литературный её дар был и остался весьма скромен, а воспоминания о жизни на берегах Невы и Сены хороши разве что информацией.  Тем не менее, сам факт возвращения «осколка» серебряного века оценен цехом очень высоко.

17 апреля 1987 г.
Рассказ Рощина «Тренер» дал возможность наконец познакомиться с Михаилом   Михайловичем, пьесы которого мог оценить только в постановках – их же нет  в напечатанном виде:  написанную четверть века назад пьесу «Седьмой подвиг  Геракла» прочитал лишь теперь, «Перламутровую Зинаиду» – в прошлом году в машинописи, да и то благодаря давним своим театральным связям.

1 мая 1987 г.
В Россию возвращается НЭП. В любом случае, меня это не коснётся: нет у меня   никакой коммерческой жилки, наличием которой, равно и тягой к авантюризму,   может похвастаться половина моих знакомых.

10 – 30 мая 1987 г. / Абхазия, Гульрипш
Гроза на море – зрелище величественное и страшное: пять-семь молний  одновременно били по волнам на кромке горизонта. Чудовищной силы ветер срывал крыши, валил заборы. Всю ночь не мог заснуть, а утром встал с дубовой головой – с предчувствием, что дома что-то случилось. Позвонить в Москву не смог (все провода оборваны), пешком отправился в Сухуми (дороги завалены деревьями).
Отстояв на почтамте часовую очередь, дозвонился – жена сказала: «Случилось – у Поздняевых новорожденный сынишка умер». Не думал, что мы с Мишей близки настолько, что я ощутил его боль за сотни километров.
–––––
Поскольку в Гульрипше сейчас из литцеха никого нет, а Римма Фёдоровна без общения чахнет, я произведен в пажи. Ежедневно после обеда мы совершаем пешие забеги от моря до шоссе, в Агудзеру и вдоль берега обратно.
Скорость, с какой Казакова перемещается в пространстве, неимоверна – еле-еле за ней поспеваю. Говорим, конечно, о стихах, и говорит большей частью Римма Фёдоровна. Сильно ревнует к Ахмадулиной:
– Белла абсолютно непонятная – душевного слова в простоте не скажет: всё с вывертом, с надрывом. Образы громоздит так, что к смыслу через них не продерёшься. А вот читателей у неё куда как больше, чем у меня. Странно: я ведь такая простая, такая доступная...

28 мая 1987 г.
19-летний пилот Маттиас Руст средь бела дня посадил свой игрушечный самолёт возле Храма Василия Блаженного. Уже смешно, а если добавить, что перелетел  границу в День пограничника, то это уже не комедия, а социальная сатира:  всё прогнило в нашем Королевстве.

1 июня 1987 г.
Перестали глушить «Голос Америки», а я себя поймал на том, что уже сто лет его   не слушаю – смысла нет:  любая информация сейчас доступна. И если срочно не закрутить в СССР гайки – передача просто умрёт за ненадобностью: Как Русская служба Би-Би-Си, которая уже отдыхает с января.

6 июля 1987 г.
Открылся очередной Московский кинофестиваль. Впервые я не купил ни одного абонемента:  видеомагнитофон убил азарт киномана – кажется, всю мировую классику я посмотрел, а новьё появляется на видеокассетах чуть ли не сразу    после премьеры любого ожидаемого фильма.

1 августа 1987 г.
К своему 36-му Дню капусты я подхожу усталый  и ничего не хотящий. Жизнь моя, казалось бы, упорядочена, а радости нет. На работе всё тьфу-тьфу-тьфу – за  семь лет службы в «ЛитРоссии» я настолько обжился в писательском цехе и так хорошо заполнил свою  телефонную книжку, что без особого труда  обеспечу редакционный портфель добротной прозой на полгода вперёд. Свою собственную книжку кое-как выпустил, а никаких новых планов и замыслов нет. Записные же книжки Андрея Платонова, которые освещали несколько лет моей жизни светом  великого Мастера,  закончились – осталось сделать из них отдельный сборник,  если представится удобный случай...
Моя личная жизнь меня удручает:  устал разрываться между двух женщин, при  том, что обе мне не дороги. Сейчас я в пятницу после работы еду на «Правду», где на даче живут «законная» жена и любимая дочь (мама моя там перестала появляться), провожу с ними всю субботу, а поздним вечером еду в «Болшево»  (спасибо случаю, что станция «Мытищи» здесь пересадочный пункт, не надо  бежать с вокзала на вокзал), где меня ждёт милая, носящая под сердцем моего ребёнка, которого мне только предстоит полюбить. А утром в понедельник – ни только не отдохнувший, но ещё сильнее, чем в субботу, вымотанный – тащусь на работу... И сколько так может продолжаться?

6 августа 1987 г.
Театр Сатиры осиротел: умер Анатолий Папанов.

7 августа 1987 г.
Абсолютно рыжий день, когда ничего не хочется. Полудремал в конторе, когда в дверь вдруг заглянул поэт Николай Тряпкин. Спросил, где Бобров или кто-нибудь   из отдела поэзии «ЛР». Сказал, что никого нет, и не могу ли заменить. Оказалось, Николаю Ивановичу просто хочется выпить, а не с кем. Так за чем дело? – пошли   за угол в «Нарву» и там душевно выпили.  На прощанье Тряпкин подарил свою «совписовскую» книжечку «Огненные ясли» (оч. хор., вышедшую два года назад).

16 августа 1987 г.
От кровоизлияния в мозг умер Андрей Миронов. Позавчера потерял сознание на сцене Рижского театра – на своём коронном спектакле «Женитьба Фигаро», и врачи  ничего не смогли сделать. Чудовищная потеря – на 9-й день после смерти Папанова. Но если с уходом Папанова Театр сатиры осиротел, то без  Миронова   он просто перестаёт существовать, как Театр на Таганке умер без  Высоцкого.

4 сентября 1987 г.
Маттиасу Русту дали 4 года исправработ за издевательство над нашими ПВО. По-правде, и это много и незачем – нужно просто вернуть пацана домой.

5 сентября 1987 г.
Центральный детский театр открывает сезон пьесой Щекоча «Ловушка № 46, рост второй». Хотел взять у Юры контрамарку, но вдруг спохватился, что на самом-то деле смотреть этот спектакль не хочу. Хотя и знаю: какую бы графоманскую чушь  не написал Юра, моё отношение к нему не переменится.

8 сентября 1987 г.
Сегодня «свежей головой» носился с полосами по коридорам, надолго завис в отделе проверки и в корректорской. В это время в редакцию заглянули  Гриша Кружков с Маришей Бородицкой, с полчаса прождали в моём пустом кабинете и ушли, оставив на столе записку:
               Однажды к свежей голове / пришли ещё примерно две.
               Точней, примерно полторы /  (подсчёт закончим длинный),
               поскольку это был Кры Гры / с своею половиной.
Нынешние молодые поэты совсем не умеют шутить, каламбурить, писать стихи «на ветер» – играючи сорить рифмами, как Пушкин, Маяковский, Мандельштам.
Гриша Кружков – из последних могикан. Его же:
               В Орехово-Борисово не встретишь чёрта лысого.
               Ни Пушкина, ни Чехова в Борисово-Орехово.
               Но там живёт Аронов – поэт для миллионов,
               кружок его дружков, дружок его Кружков.

12 сентября 1987 г.
В «МК» заметка о том, что если раньше Тарковского резали худсоветы и цензура, то теперь его режет прокат – администрация кинотеатра «Октябрь» решила втиснуть «Страсти по Андрею» в 2 часа 40 минут  (даже «Андрей Рублёв» на кассете укладывается в 185 мин.:  1-я серия – 86, 2-я – 99)

2 октября 1987 г.
В «ЛР» вышел мой текст про уроки Бориса Слуцкого – порезанный на треть, хотя  места на  развороте было достаточно. Как и подозревал, Лейкин до редактората  проблему  доводить не стал – всё сделал заранее: «Вам нужен этот кусочек про  суд над Пастернаком? В зубах навяз – у всех одно и то же. В своей книжке потом  опубликуете, если захотите. Но я бы и там не советовал…».

3 октября 1987 г.
После того,  как в июне перестали глушить «Голос Америки»,  наше ТВ решило бороться за молодёжную аудиторию. Для начала – ночью с пятницы на субботу – информационно–развлекательная передача Лысенко и Сагалаева, ведут Листьев, Любимов, Захаров, Вакуловский. Достоинство: отсутствие утверждённого заранее сценария и прямой эфир,  что как бы исключает цензурное вмешательство, но и ведущие из проверенных яслей: отцы Любимова и Захарова – кадровые гэбисты, сгоревшие резиденты-разведчики.

8 октября 1987 г.
День рождения мамы. Подарочек ей приготовил нежданный – утром у неё родилась вторая внучка. Услышав новость, мама выпила рюмку валокордина, потом рюмку коньяка. Спросила: «Родительницу я когда-нибудь видела?»  Когда уезжал от неё, сказала: «Боюсь, моей любви на всех твоих детей не хватит...».
Восьмого февраля пошли с Катей в «Россию» на «Покаяние». Билетов в кассе не было, в толчее купили с рук один и до начала сеанса искали второй, а когда не нашли – разыграли свой билет с другой парой, у которой тоже был один  на двоих, и они выиграли.  Погода была слякотная, поехали ко мне домой...
Так что до появления Шурочки на свет оставался ещё целый месяц, но звёзды зачем-то сошлись так, чтобы жизнь бабушки и внучки началась с одного дня.

23 октября 1987 г.
Нобелевская премия Иосифу Бродскому – пятый русский писатель. А мы молчим: хоть бы кто порадовался вслух!

25 октября 1987 г.
Вражеские голоса поведали, будто в Англии прошёл ДОЖДЬ ИЗ РОЗОВЫХ  ЛЯГУШЕК!  После того, как сэр Конан Дойл записал в дневнике, как он смеялся, прочитав, что два человека разговаривали друг с другом в разных домах, между которыми была  протянута верёвка (это про телефон), я тоже ничего смешнее не слышал.

4 ноября 1987 г.
«МН» вспомнили, что новости их профессия, и сквозь зубы упомянули нашего (не нашего!) при-нобеля Бродского.

7 ноября 1987 г.
Вспоминали, какие замечательные фильмы появились к юбилею Великого Октября под сурдинку «социального заказа» за какие-то пять лет – с 1967-го по 72-й:
«Белое солнце пустыни» В. Мотыля,
«Служили два товарища» Е. Карелова, Ю. Дунского и В. Фрида,
«В огне брода нет» Г. Панфилова и Е. Габриловича,
«Бег» А. Алова и В. Наумова по М. Булгакову,
«Седьмой спутник» А. Германа и Г. Аронова по Б. Лавренёву,
«Искремас» / «Гори, гори, моя звезда» А. Митты, Ю. Дунского и В. Фрида,
«Шестое июля» Ю. Карасика по М. Шатрову,
«Николай Бауман» С. Туманова,
«Адъютант его превосходительства» Е. Ташкова,
«Начальник Чукотки» В. Мельникова,
«Операция "Трест"» С. Колосова по Л. Никулину,
«Даурия» В. Трегубовича,
«Достояние республики»  В. Бычкова, А. Зака и И. Кузнецова,
«Опасные гастроли» Г. Юнгвальд-Хилькевича,
«Бумбараш» А. Народицкого,
«Седьмая пуля» А. Хамраева
«Неуловимые мстители» Э. Кеосаяна,
«Свой среди чужих, чужой среди своих» Н. Михалкова.

То есть за какие-то 5–7 лет были сняты два десятка очень качественных картин (а половина из них так просто шедевры!) и даже очень сильное вмешательство цензуры их не испортило: сегодня они уже входят в золотой фонд советского кино  и будут смотрибельны не одним поколением будущих зрителей.
Добавим сюда скандальный фильм «Комиссар» с великой Мордюковой, Быковым и Шукшиным, за который режиссёра выгнали из партии и про который говорили, будто негатив вообще смыт (снявший его Валерий Аркадьевич Гинзбург сказал, что плёнка оказалась в архиве Сергея Герасимова, фильм реставрировали и м.б. выпустят в следующем году). И слава богу, что фильм Г. Полоки «Интервенция» с Высоцким и с его песнями наконец-то снят с полки и выходит в прокат. То бишь  и они со временем будут в том же списке.  А что выдающегося сделано нынче – к 70-летию Октября?  Повторная экранизация «Тихого Дона», которую нам только  обещает Сергей Бондарчук?

9 ноября 1987 г.
Поразительно, с какой яростью обрушились на фильм Юриса Подниекса  «Легко ли быть молодым?»  наши патриоты  Бондарев, Белов и Распутин, а что своей трибуной  они выбрали газету  «Правда», так это и вовсе низость – помнят же, как в прежние времена после таких доносов за жертвой приезжала «кровавая Маруся».

13 ноября 1987 г.
Наш Меченый не сдержался: «Товарищ Ельцин поставил личные амбиции выше интересов партии» («Бей его за резвость, сукиного сына!»). Отторгли ведь, так  ещё и добить нужно?  Как же я презираю  всё это провинциальное обкомовское дерьмо!

23 – 27 ноября  1987 г. / Рязань, Спас-Клепики 
Опять отправились за длинным рублём в культуртрегерский рейд на Рязанщину – с Аней Гедымин и тем же Толей  Овчинниковым. Обошлись без фабрик–заводов: средние школы в сёлах Гребнево и Мелешино (старая, бывшая церковно-приходская, где сегодня в 8-м классе лишь два ученика), автохозяйство, три общежития, Старожиловский конезавод...
Двадцать пять выступлений измотали нас настолько, что к концу недели у тихой поэтессы сдали нервы – за неуклюжую шутку выплеснула на меня стакан компота (в Москву возвращались в разных вагонах и мириться пока не намерены).

30 ноября 1987 г.
РПЦ вернула себе Оптину пустынь. Интересно только, найдёт ли сейчас церковь достаточное количество старцев, способных снискать этому мужскому монастырю прежний авторитет?

4 – 12 декабря 1987 г.  /  Белоруссия: Минск, «Ислочь»
Приехав в Минск, предложил Пете Паламарчуку посмотреть картинную галерею и пробежаться по букинистическим магазинам, и он согласился (в отличие от меня, хорошо знает город). С книжками тут не лучше, чем в первопрестольной, и цены в общем-то такие же. Зато магазины игрушек куда как богаче: самая роскошная кукла, конечно же, Раиса (Максимовна, ага?), как во времена Хруща – Нина, при Брежневе – Виктория и Галина. И только тут нашёл игрушку своего детства – лошадиную голову на палке–скакалке (увы – резиновую), а к ней – соответственно – суконную будёновку, каких в Москве я вообще не видел.
Подозрение, будто совещание молодых писателей специально устроили в Белоруссии, чтобы вернуть в опустевшую «Ислочь» постояльцев, быстро забылось:  радиацией тут совсем не пахнет.
Семинары идут по накатанной колее – в бурных спорах о талантах и бездарях, с раздачей соответственных ярлыков.
По вечерам Глеб Горышин с Георгием Семёновым пропадают в бильярдной, молодёжь шумно пьёт по комнатам. Только Сергей Николаевич Есин являет образец здорового образа жизни: не пьёт, не курит, лёгкой поступью свершает  вечерний променад. А по утрам – показательные макания в навозную речушку. Зазывает зрителей:
– Все идём смотреть,  как я голым моржую!
Трепетно, да: литгазетовская рубрика  «Неожиданный ракурс» отдыхает.

27 декабря 1987 г.
Американский журнал «Тайм» назвал генсека ЦК КПСС Михаила Горбачёва «Человеком года».

31 декабря 1987 г.
Проводил Старый год с Катей и за час до полуночи собрался,  чтобы поехать  к Веронике (болеет девчонка, а я ей обещал). Уже в дверях Катя сказала: «Ты понимаешь, что уходишь навсегда?»  Очевидно, что всё понимаю.


ФОТО:  ПрозаЕки  Есин  и  Елин в Доме творчества «Ислочь»  / Белоруссия, декабрь 1987 г.
Архив © Georgi Yelin / съёмка Георгия Семёнова

ФОТОАЛЬБОМ  к дневнику этого года – все 22 снимка привязаны к датам:
https://yadi.sk/a/FSq4qHMntQD05g


––––––––––