Теория забвений. Акт первый. Как начинался путь

«Существует поверье, что мир, поделен на две равные по силе и размеру стороны. Две части, что граничат между собой, поделённые бесконечной непроницаемой, но тонкой, толщиною лишь в нить, чертой, пронизывающей насквозь саму суть мироздания. И эти две половины безуспешно стараются заполонить стороны друг друга, под действием всепоглощающего желания стать единственным их обладателем. Но, лишь поворачивая непреступную границу, они, как противоположно направленные стрелки циферблата, вращаются вокруг своей оси, а мир наполняет то свет, то тьма.
Вопреки всему выше сказанному никакой нити, границы или пустоты, что разделяет противоположности, попросту не существует. И, как в каждом из нас, идеи и даже мысли могут быть обращены в любую из возможных сторон, краски на круглом холсте, словно живые, просто симметрично перетекают, частично или полностью меняя нечёткие очертания. Вот только, как и все цвета, как бы это ни было сложно для обычного хода вещей, чёрный и белый также могут смешаться. И, будто по цепной реакции, всё полотно медленно покрывается серым и невзрачным пятном, не имеющим ни границ, ни углов.
В таком мире логика вещей расплывается, а мораль становится сумбурной и неразборчивой. И как же жить, если не знаешь, что можешь делать, а что нет? Когда перед тобой открыты все двери, нет никаких пределов и оков. Это может свести с ума. Воображение каждого разума просто ограничено стенами и законами окружающего его мира, измеряющими и регулирующему возможности и даже чувства. Но что же произойдет, если эти границы падут?.. Тогда наступает свобода. Полная свобода, что дарует безграничную силу, начинающую струиться через край, выливаясь за свой внешний круг. А в конечном итоге такой мирок встречает на своем пути точно такую же, неограниченную ничем силу, что стремится к аналогичной эгоистичной цели. Так появляется новое полотно, новый циферблат, и крутится он до тех пор, пока попросту вновь не потеряет свои стрелки…».
Это - строки из книги, лежащей на постаменте у монумента потерянной памяти. «Теория забвений» была написана первым человеком в истории, которую те люди знали.  Сам же монумент стоял прямо перед стеной с именами тех, кто отдал свою жизнь ради великой цели. Каждый ученик, читающий строки из этой книги, запоминает хотя бы пару предложений, более всего впечатавшихся в его разум. Они оставляли след, которой он или она пронесёт через свою невозможно долгую для обычных людей жизнь.
«Мезмеро» - имя первого человека в ордене, записавшего слова самого Основателя их дома - законы, возлагающие ответственность за поддержание нужного «оттенка» третьего мира. Ибо однажды он уже был изменён, что чуть ни привело к угрозе для всех.  И единственным благом, оставшимся после тех событий, стал тот ужасный и одновременно безгранично прекрасный, достойный пример того, что каждый, подобно целому миру, может выбирать свой собственный путь. Что он может стать по-настоящему свободным.

;
«Любое создание ищет смысл своего существования. Но порой он приходит к нам сам. Вопреки всем ожиданиям и даже полностью меняя представление о сущем».
Первая заповедь «Теории забвений»

Акт первый
Как начинался путь.

  Такие тёплые дни очень радуют в середине осени. День проходит быстро и легко, а ночь наступает медленно и не расторопно. И, когда подходит вечер, и уже смеркается, за окном тёмной маленькой комнаты, в которой горит огонек ночника, осыпаются такие же пламенно жёлтые листья. Свет попадает на деревянную тумбу, стоящую у стены, а также на кровать, на который под одеялом лежит маленький мальчик. Обои в серых тонах, большой махровый палас, лежащий перед кроватью, по которому очень приятно ходить босиком, картина, висящая на стене, и комод приблизительно в тех же цветах, что и стены - вот так выглядят комнаты здешних учеников школ. Старая, на вид, как древний кусок свитой коры, дверь открывается медленно и без единого скрипа, и в неё входит тёмная невысокая фигура.
- Деда! - Радостно сказал мальчик. – А я, как раз, тебя ждал!
- Вот и я, мой дорогой. - Старец, вошел и, закрыв за собой тихую и почти невесомую дверь, присел на угол кровати. - Сегодня тебе исполнилось десять лет, и ты станешь полноправным учеником нашего дома.
- Стану, ведь я же сам так решил. Так ты расскажешь мне эту сказку? Ты говорил, что расскажешь!
- Конечно, мой мальчик. - Он поправил пареньку одеяло и начал свой рассказ. Говорил он, как почти все взрослые члены ордена, в старой традиционной манере, от которой очень сложно избавиться, однажды привыкнув: - Изначально не было ничего. Лишь только разум и воля Всеотца, обитали в пустоте. И в мудрости своей он создал то, что её заполняло. Так появился свет, и был он безграничен, поглощая всё без остатка. Но по сути своей ничего не изменилось, ведь пустота лишь обрела другой оттенок. Тогда Создатель подарил жизнь тьме, дабы та стала преградой на пути света… Со временем Всеотец понял, что обе сущности, сотворенные по велению его воли и разума, могли также формировать жизнь. Из сияния вышли существа необыкновенной красоты и ума. В то время, как тьма породила противоположных: мерзких мрачных бездумных бесов, что действовали лишь по своей воле. Светлейшие же, в свою очередь, подобно первому творению, были полностью лишены её. Творец, вглядевшись в эти создания, понял, что не это хотел узреть в своих детях, и возвел из пустоты третий мир, что населили существа, наделённые сразу двумя эссенциями мироздания: разумом и волей. Они были настолько на него похожи, самостоятельны, что отец возгордился. И тем самым совершил первую свою ошибку. Открыв дорогу светлейшим в мир людей, дабы увидели они совершенство, он поставил третий мир под удар этих могущественных, но безвольных созданий. Существа из чистого испепеляющего света, следуя указу, заглядывали за каждый камень, что попадался их взору, вводя мир в разрушение. Последствия этой ошибки, заставили творца впустить в мир и бесов, чтобы усмирить разбушевавшийся свет, но, как и в первый раз, плодов это не принесло. Тогда творец убрал олицетворения и света, и тьмы из третьего мира, навеки запечатав там, где им и место.  А далее в отчаянии решил уйти сам, дабы не совершить более ошибок. Только покинуть этот мир полностью не смог. И оставил он после себя хранителей разума своего и воли, чтобы не дать детям повторить его ошибок. Соединив сущность светлейшего, эссенцию разума, с телом обычного смертного, создал он ангелов, наделённых знаниями и полномочиями защищать целостность Третьего мира. Но не оставил без внимания и венец своего творения. Взяв сущность беса, эссенцию воли, и соединив ее с телом и душой смертного, он сотворил демонов, имевших и разум, и волю. И предписал он им следить за родом людским, наставлять на путь истинный, учить и наказывать, если они того заслужат...
- Ну... - Перебил его маленький мальчик. - Я всегда хотел, чтобы ты мне рассказал больше о нашем мире! Но я не понял большую часть из всего того, что ты мне рассказал…
- Обо всем ты начнешь узнавать уже совсем скоро, но, увы, уже не от меня. Цель моего же рассказа - донести смысл.
- Дедуль, о чем ты? Мне же всего десять… как я…?
- Когда вырастишь и вспомнишь эту сказку, вот тогда-то все и поймёшь.
- Ну хорошо. - Вздохнул он и перевернулся на правый бок.
Старец улыбнулся и продолжил, проведя рукой по его волосам: - Итак, на чем же я остановился, память уже моя не та...  Ах да. Столетия шли по плану создателя. Демоны следили за людьми, наставляли их, поощряли и карали, если потребуется, показывая примеры другим. А ангелы спокойно следили за мирозданием. Но в один день, в рядах хранителей рода людского появились те, кто вняли совершенно иной идее. И идея та была проста и гениальна, но в тоже время некоторым умам не поддавалась. По всему Третьему миру неслась весть, что они - последние творения создателя, и этот мир должен существовать для них. Что не следует им кому-либо служить, а тем более людям. Хранители забвений, темниц для духа, в которых изгонялись пороки самых закоренелых отступников, приняли новою суть, а все им подчиненные, разумеется, последовали за ними. А могучие ангелы не имели права противостоять их замыслу, ведь не было угрозы для Третьего мира в целом. И, когда изменения были уже почти завершены, один из владык отвернулся от своих собратьев. Благодаря его собственным непреклонным идеалам он пришёл к воинству светлому и направил их по другому пути. Во имя сохранения дарованного им отцом первозданного мира начался поход. Владыка-отступник призвал ангелов принимать собственные решения, объединиться, ибо только так можно было спасти оставшиеся жизни. Побеждая в одной битве за другой, армада закончила войну, а еретики были разбиты. Однако, стерев свою семью с лица третьего мира, герой остался один, поэтому решил построить новую. Так был создан наш дом. Он дал ему название, дал смысл жизни и заповеди, по которым мы живем и по сей день. А завтра, Виктор, ты станешь одним из нас. Станешь одним из мезмеро.
- Не могу дождаться... - сказал мальчик свозь сон, закутываясь в одеяло.
- А теперь спи, завтра у тебя будет насыщенный день.
 Старец поднялся с постели, затем выключил ночник. Подойдя к двери, тихо открыл её и произнёс: «С Днём Рожденья, мой мальчик, да исполнится твоя самая заветная мечта». Он вышел за дверь, а та медленно и тихонько затворилась. Легкий ветерок бесшумно подул в еле заметную щель, вынося за собой последние мгновения уходящего дня.

А тем временем в обычном городе уже горели огни, люди прогуливались по улицам. Одни просто гуляли, другие же праздновали окончание рабочей недели весёлыми компаниями. Вечерние заведения были давно открыты и ожидали посетителей. Сложно предположить по проходящим мимо людям, чем они намеривались заняться этим вечером. Раньше по элегантному наряду, гордому стану, и многим другим признакам можно было понять, что тот или иной человек идёт на вечерний бал, или же на другое социальное мероприятие, а в настоящее время «бальные» черты присущи всем и каждому, и куда бы человек не собирался, он думает, что величественнее и прекраснее торжества не было и никогда уже не будет. Куда ни глянь все заняты своими делам. Дамы тихо гуляют со своими кавалерами, шумные компании бегают и кричат по центральной площади, и непонятно как их не задерживают полицейские, сидящие в машинах, припаркованных на этой самой площади. Видимо все устали под конец недели и просто хотят отдохнуть, как только могут. Всё это неизменно, как и то, что ни одна живая душа никогда не заходит в глубь ноябрьского парка. Одни говорят, что это запрещено по каким-то причинам, другие что там странная погода и туман, и даже ходят слухи, что тот, кто зайдет туда, обратно никогда уже не вернется. Хотя люди в этом городе совершенно несуеверны и достаточно скептичны. Никто не верит даже в истории о призраках, и, если перед кем-то появится дух его прабабушки, который начнёт рассказывать про великие сокровища, закопанные на заднем дворе дома, тот просто пройдёт мимо, да ещё и с таким видом, что вся эта информация давно уже была опровергнута. А многие из молодежи, забегающие в парк, никогда не делятся впечатлениями, будто никто о них и не помнит.
Один приезжий в город турист удивился наличию этого места, которого нету ни в одной брошюре, карте и даже справочнике, хотя невооруженным глазом заметна проходящая туда проводка, трубы, и тусклый свет, что мерцает где-то в глубине. Деревья, в свою очередь, такие ухоженные широкие и высокие. Кажется, что этому лесу тысячи лет, и кто-то определённо следит за ним. Поддавшись своему любопытству, он отправился на поиски, и, спустя какое-то время, его прервала непонятная невидимая стена, взявшаяся из неоткуда прямо перед его носом. Из неё вышли какие-то люди в элегантных темно синих или сиреневых костюмах, взяли его под руки и вывели из леса, причём мужчина не мог при этом вымолвить ни слова, а уж о сопротивлении даже и не задумывался. А, выйдя за территорию, мысли о недавно случившемся не долго задержались у него голове, ведь стоило оказался за пределами парка, они попросту исчезли, как и те неизвестные… осталась лишь одна идея. Тщательно порывшись по карманам, он обнаружил брошюру с картой города и продолжил свой поход по неизвестному ему ночному городу. Не зря же он всё-таки сюда приехал.















;









***
Утро выдалось как обычно неудачным. Виктор проспал, запамятовал куда положил часы, а, пока искал, забыл почистить зубы, и было уже слишком поздно, так как раздался стук в дверь. Она отварилась и в комнату вошёл Алтейский, молодой офицер, исполняющий должность протокольного дежурного, чтобы забрать вчерашнего именинника на завтрак.
- Доброе утро, Сергей, - сказал он, высовывая руку из-под стола, - я сейчас, одну секунду.
- Виктор, уже пол десятого, а ты ещё даже не по форме! И не говори, что у тебя её нет, я сам лично её вчера тебе отдал. - Пробормотала сильно педантичная фигура, стоящая в дверном проёме. Под словом «сильно» понимается то, что, как бы все члены ордена не были бы рады носить почётную тёмно-фиолетовую мезмерскую форму, Алтейский отличался высокой степенью гордости, и она выражалась в совершенных мелочах. У этого человека форма была всегда как новенькая. - Думаешь, что если ты сегодня герой дня, то тебе положен особый подход? Никак нет! Сегодня у тебя великий день! День твоей инициации…
Но неожиданно его прерывает радостно выбегающая из-под стола фигура Виктора, кричащая: «Нашёл, нашёл…». Мальчишка резко влетел в старинный шкаф, а, прошуршав там несколько секунд, выбежал уже в штанах и накинутой рубашке. Всегда отличавшийся ловкостью даже для своих малых лет, он, добежав от одного конца комнаты до другого, уже застегнулся и встал перед лейтенантом.
- Готов! - Радостно сказал он.
- А как же галстук?! - С противным акцентом спросил Сергей, но в ответе отпала любая нужна, когда паренёк быстро достал его из кармана и завязал на шее. - Ну, думаю, ты готов... пора.
- Давно пора, сэр. - Весело сказал мальчик и, обойдя офицера сбоку, зашагал вдоль длинного коридора, заполненного утренним светом.
Двое шли по залу, выполненному в старом средневековом стиле, и, хоть и казалось, что он совсем новый, от стен веяло стариной и мудростью, будто они повидали всю историю человечества. Оба в тёмно-фиолетовой форме, единственное, что у Виктора не было сюртука, ведь тот могут носить лишь полноправные члены ордена. Выглядит он, как плащ или пальто, только толще первого и тоньше второго, с широко разделённым длинным задним подолом как у фрака.  Пройдя коридор, они распахнули двери и вышли во двор, где уже всюду ходили люди. Огромный замок, залитый слепящим светом и белые колонны, отражающие его ещё ярче, предстали пред ними. Слева торговая площадь, или Перекрестный рынок, как его называют жители, где можно было приобрести от всяческих вкусностей до совершенно невиданных вещей. Люди приходят сюда с потребностями любого вида и сорта и почти всегда находят то, что искали, даже если, скорее всего, это было практически невозможно. Справа же находился штаб ордена, вместе с академией офицеров и другими структурами, связанными с защитой всего Третьего мира. Все дела внешнего круга проходят через них. А ещё правее обосновалась школа для детей. С шести до десяти лет все дети дома мезмеро, не зависимо от того, были ли они рождены в пределах внутреннего круга, либо обнаружены и изъяты из внешнего, учатся именно в ней. Там за ними наблюдают, выявляют способности и таланты, а затем, по полученным данным, предлагают выбор, направление будущего пути, по которому каждый из малышей должен будет направится. И, хотя, предполагается, что ребёнку предоставляются самые подходящие ему варианты, на самом деле, выбор абсолютно свободный. Принимается даже его отсутствие. В таком случае ребёнок остаётся учиться дальше в школе ещё год, и так далее, пока каждый не поймёт, чего хочет сам. А, если уж решился, то всегда есть время и передумать. В самом центре площади стоит здание совета дома - огромное белое строение из колонн и стен их соединяющих. Через главный вход попадаешь сразу в зал, слева от которого находится храм, а посреди него мемориал памяти, с именами всех когда-либо почивших, и заповедями, начертанными самим основателем много столетий назад. Из центрального холла можно также попасть в зал заседаний суда, совета, и в покои его членов. В Совет входят представители из всех сословий, выбранные в каждом из них, а возглавляет его старейшина - мудрейший и древнейший из всего народа. Там обсуждаются все дела без исключения: мир и спокойствие граждан, их благополучие, планы на ближайшее и далёкое будущее, всё, касающееся внутреннего круга, проходит через их палаты. А жилые дома вместе с заведениями вроде ресторанов, театров и других расположены хаотично по всей площади замка, так как хозяева могут их передвигать по своему желанию.
- Ты знаешь куда мы сейчас направляемся? - Спрашивал Алтейский у паренька, закрывающего лицо от света руками.
Мальчик неуверенно ответил: - В штаб ордена?
- Нет, сначала мы идём доложить совету и подписать акт о переходе в ряды кадетов. Должен сказать, ты, как и я в своё время, досрочно выбрал учёбу в академии, и я всецело это одобряю! Также… - говорил с поднятой головой Сергей, совершенно не заметив, что будущий кадет уже направился к дому совета, прошёл улицу и почти подошёл к двери. Но тут, почувствовав, что никто его не слушает, офицер опустил голову, открыл глаза и увидел Виктора, тянувшегося к ручке огромной для его небольших габаритов входной двери. В этот момент Алтейский вывел одну руку вперёд и в этот же миг исчез в сиреневом облаке из зеркал и дыма, что упали, не оставив и следа, а через долю секунды он появился прямо перед мальчиком, хватая того аккуратно за руку: «По правилам я должен войти в зал первым и представить тебя старейшине. Если это пройдёт не так, могут подумать, что я плохо выполняю свои обязанности.» Виктор сразу же осознал свою оплошность и вежливо извинился. Тогда офицер распахнул дверь, и они оба вошли в огромный зал. Улыбчивый морщинистый мужчина в белом плаще, больше похожим на рясу, с короткой стрижкой и седой бородой обернулся.
- Доброго вам утра, господин Закрин. - Учтиво приклонил голову офицер.
- И тебе, Сергей. А вы, молодой человек, я так понимаю, за разрешением явились. - Дёрнул густой бровью старейшина.
Мальчик улыбнулся и ответил, не понимая с кем имеет честь вести беседу. - Так точно.
Но Закрин, не смотря на свой высокий чин, всегда был человеком добрым и рассудительным, и был рад видеть молодое поколение, которое ещё даже не знает о его существовании. Мужчина шагнул вперёд и очутился буквально в двух шагах от левой двери: - Прошу за мной, господа.
Казалось, что следующая комната соткана из цельного куска материала. В ней не оказалось ни окон, ни щелей, но помещение было освещено, при отсутствии какого-либо источника света. Пройдя по полу, Виктор заметил, что и тени у него, собственно, так же нет, и вот тут он не удержался от вопроса: - А как это? - Раздался детский голосок.
- Это храм баланса, мой мальчик. - Объяснял Закрин, направляясь прямо к монументу, даже не поворачивая головы, точно зная о чём тот спрашивает. - Здесь нет ни теней, ни света, тут мы скрыты от сил обеих сторон. Да где же оно…- Торопливо, но осторожно листал он страницы книги на постаменте. - Ах вот. Держи. Прочитай и подпиши. Это акт о твоём зачисление в ряды кадетов мезмерской академии.
Старейшина передал листок бумаги Виктору. Он медленно и вдумчиво всё прочитал, взял ручку и поставил подпись.
- Не смеем вас более тревожить, сэр. - Сказал Алтейский, и вместе с мальчиком они попрощались с Закрином и направились к выходу.
Покинув залы совета, двоица пошла прямиком в школу, на сей раз, чтобы отписать Виктора от числа учеников, а также, чтобы тот мог покушать в привычной ему обстановке, ведь негоже оставлять именинника без завтрака. Паренёк спокойно пришёл в столовую, сел за стол и приступил к еде. Алтейский в это время ждал того у входа. Поговаривали, что он не очень любил это место, а с годами оно ничуть не изменилось. Расправившись со всем, что было на тарелке, паренёк поднялся, отнёс её на поднос и, попрощавшись с хозяйкой кухни, направился к выходу:
- Слава основателю. - Слегка расстроенным голосом сказал Сергей.
Мальчик подумал, что он опять в чём-то виноват: - В смысле? Разве я сильно задержался?
- Нет, нет, ты тут не при чём. Просто мне было очень тяжело покидать это место в первый раз, и я не могу понять, как ты так легко и спокойно к этому относишься. Ну… - Подумал тот вслух. - … у всех свои впечатления, не хочу, портить настроение в такой значимый день. Может у тебя просто очень крепкие нервы, мне вот, честно сказать, с этим не повезло.
Виктор слегка задумался: «О чем это он?» - С чего бы моему настроению испортится? 
- Ну, неужели у тебя не было там друзей?
- Были.
- И ты вот так легко можешь их покинуть?
- Да я и не задумывался об этом во так…
- Как это так? - Удивленно спросил Алтейский и слегка замедлил шаг, но паренёк не знал ответа на данный вопрос:
- Как-то … так. Я же иду на встречу своей мечте. Им со мной оказалось не по пути…
Резкая черствость такого на вид активного и дружелюбного ребёнка немного смутила младшего лейтенанта, но он всё же подумал, что это не его дело: - Нам направо, кадет. - Поправил он мальчика, уже поторопившегося вперёд.
Виктор развернулся на месте: - Ах. Ну да. Точно. - И проследовал по нужному пути.
Пока они направлялись дальше, пошёл медленный крупный снег, продлившийся всего пару минут, но успевший оставить грязь на земле, которую Сергей Алтейский не любил также, как и не проглаженные рукава своей формы. Наверное, потому что та портила его безупречно начищенные чёрные туфли, ну или потому что Виктор зазевавшись наступил в лужу и расплескал капли на штаны офицера. В итоге путь до академии оказался полон непредвиденных сюрпризов, но до момента, как те добрались до проходного пункта, Сергей умудрился всё почистить так, будто ничего и не было. А возле стены их встретил смотрящий. Затесанный прямо в сам камень, он сидел на лавке перед стеной, нижнюю часть его тела обвивал куст винограда, а из рук росли редкие веточки с маленькими полупроросшими листьями.
- А где дверь? - Спросил будущий кадет, разглядывая высокую кирпичную стену, пытаясь избежать взора странного каменного человека.
- Добрый день. - Поздоровался сторож, окинув обоих недоверчивым взглядом.
Лейтенант ему ответил: - День добрый. Сергей Алтейский, протокольный дежурный. Веду нового кадета на церемонию посвящения.
 - Добро пожаловать, господа.
Виктор захотел спросить: «А куда идти?», но каменная стена перед ними раздвинулась прямо как ворота, и они оба аккуратно и не оглядываясь вошли в академию. Выглядела она неописуемо, с виду как дворец внутри замка, даже зал совета не мог бы с ней потягаться. Все здания выполнены в стиле восемнадцатого века, с присущей элегантностью и великолепием архитектуры того времени, сохранившейся идеально настолько, что казалось, они прошли буквально сквозь время. Сад из прекрасных, ухоженных деревьев тянулся до фонтана, расположенного рядом с двумя полукруглыми лестницами, ведущими к центральному входу главного административного здания. Слева от него находилось ещё одно двухэтажное строение, но чуть меньших размеров, из него были слышны множество разнообразных звуков музыки и голосов, а из одноэтажного здания, кажущегося круглым, словно огромная пилюля, шли вибрации, распространяющиеся по земле прямо до их ног.  Все это предавало невероятную насыщенную жизненную окраску этому великолепному месту, и маленькому мальчику показалось, что тот попал в новый мир.
- Слева расположен дом культуры для кадетов, - пояснял Сергей Виктору, - там ты сможешь заниматься практически всем, чем захочешь, ну и, конечно, чем разрешено в пределах этих стен. А вот это здание справа, некоторые называют «таблеткой», и не только из-за формы. На самом деле оно просто идёт этажами вниз, и там расположены пункты медицинской помощи, а также это главный полигон для практического обучения. Некоторые вещи могут быть опасны и поэтому их лучше держать под землёй во избежание лишнего шума и других неприятных вещей. А вот это, - демонстративно обводил он рукой главное здание с фонтаном, - Административных холл. Здесь вам будут преподавать теоретическую часть всех наших наук: культуры, истории и понимания мира, и даже теории забвений. - Было сразу заметно, что эту речь Сергей говорит не в первый раз, ведь Виктор далеко не первый новобранец. А также ту гордость за это место, с которой лейтенант изъяснялся, можно было ловить ложкой прямо у его рта и замешивать в салат. Мальчик от увиденного потерял дар речи и стоял, разглядывая целый новый мир. Всё это - именно то, чего он так давно хотел, и вот, ему осталось всего лишь сделать один последний шаг на встречу мечте.
- Так, ну, думаю, краткая инструкция проведена. Теперь же нам сюда. - Произнес заключительную фразу Алтейский и направился вперёд к Административному холлу, а Виктор вновь спокойно проследовал за лейтенантом. Они начали подниматься вверх по круговой лестнице, ступеньки которой оказались настолько высокими и широкими, что маленькому пареньку было непросто по ним подниматься. Но, взобравшись наверх и подойдя к дверям, которые тут же сами по себе распахнусь, офицер с мальчиком вошли внутрь. Попав в длинный коридор, их внимание привлекли огромные окна с резьбой в виде веток деревьев, простиравшиеся по всей правой стороне, делая его наполненным светом и грацией. Две колонны курсантов всех возрастов по краям огромного темно-красного ковра приветствовали их, будто персон королевских кровей. Дойдя до самого конца, ребят встретили улыбчивые лица:
- Добрый день, лейтенант, молодой человек. - Сказал мужчина в очках на вид лет тридцати, стоящий посередине. - Меня зовут Альберт Греций, я - глава академического холла. Мы рады приветствовать столь целенаправленного новобранца в рядах наших кадетов.
- Здравствуйте! Это большая честь для меня, вступить в ряды ордена нашего дома. - Поклонившись в знак уважения, сказал Виктор. Эту фразу он прочитал в какой-то книге и выучил на зубок, чтобы произвести хорошее впечатление.
- Подними голову дитя, - улыбнувшись произнёс Греций. - ибо тебе нужно всё чётко видеть. Сейчас я проведу небольшую экскурсию по холлу и, думаю, приму на себя обязанность рассказать тебе о смысле существования нашего ордена. На этом всё, офицер, благодарю вас, - обратился он к Алтейскому, - далее беру всё лично на себя.
- Да будет так. - Ответил ему Сергей и, попрощавшись с мальчиком, отправился к выходу.
Стиль разговора у главы был похож на тот, что Виктор слышал от дедушки Абрахама, поэтому счёл его присущим каждому из ордена. Но, отнюдь, он был не прав. Просто, как и маленький новобранец, Альберт тоже умел учить речи, и, даже больше, это была его основная обязанность. Официальный оттенок тона также исчез, стоило им уйти с глаз толпы. Пока они поднимались на тринадцатый этаж, где были расположены всяческие кабинеты сотрудников административного холла, Греций завел диалог:
- Мы о тебе уже слышали.
- Что? Разве вызваться вступить в академию ордена это такая редкость?
- Ну, вообще-то, не так много людей, по правде, хотят присоединиться к нам. Ты знаешь, что означает слово «Мезмеро»? - Взглянул Греций на мальчика.
- Да, конечно, это название нашего дома.
- Разумеется, это так. Но «Мезмеро», это не только название, это - имя! Имя человека, что когда-то был первым. Именно он получил дар от самого основателя, и теперь каждый называет себя его именем, словно говоря о профессии.
Осторожно пройдя мимо тех самых дверей, Альберт подошёл к своему кабинету. И обстановка в нём поражала расхождением со всем архитектурным стилем самого здания. Древний и прекрасный тон оборвался и резко сменился на современный офис, производя впечатление, что те вновь перешагнули через само время. Большой чёрный стол с непонятными инструментами, кучей бумаг, лежащих слегка в беспорядке, стеклянный шкаф с папками и другими офисными принадлежностями, белые часы над столом - такого мальчик ещё никогда не видел. Они присели на черный кожаный диван, стоящий рядом со стеклянным чайным столиком. Альберт поднял телефонную трубку и позвонил куда-то, чтобы им принесли обед по особому случаю и продолжил рассказ. А паренёк совершенно не понимал, почему тот разговаривает с пластиковой штуковиной, и как та ему отвечает. Так что он просто молча слушал.
- Но тот дар был и огромной ответственностью. Судьба всего Третьего мира, возможно, ляжет на твои плечи. И именно это зачастую пугает тех, кто подумывает вступить в наши ряды.
Поразмыслив немного Виктор задал другой вопрос. – А что происходит с теми, кто не вступает в наши ряды?
Альберт тут же задал встречный вопрос. - Ты был когда-нибудь на Перекрестном рынке, или в баре?... – Он посмотрел на юнца. - ...Странный, конечно, пример. – Сказал он, не отрывая взгляд от Виктора.
- Да, конечно. Я был на рынке. Все были.
-  Так вот, все те люди живут в пределах Внутреннего круга, но они не мезмеро. Все они когда-то решили не вступать в наши ряды. Они никогда не были внутри этих стен. – Альберт указал обеими руками на стены офиса. – И никогда не будут в Академии.
- Там так много людей… - Удивленно, но тихо протянул Виктор.
- Точно. Так теперь ты видишь, почему твой случай настолько редкий?
- Догадываюсь, что да…
- Так вот, наш Дом был основан великим лордом, сплотившим дух созданий света и даровавшим им свою волю, ради спасения этого мира. Он дал достойным людям частицу своей души, тем самым подарив способность подчинять пространство своей воле, как это делал он сам. Каждый из ордена может изменять всё вокруг себя по своему желанию, ну и, естественно, по возможностям. Чем крепче ментальные связи у отдельной личности, тем глубже он может вникать в суть вещей. И у тебя очень редкие показатели в таком малом возрасте. Тебе было предписано пойти в академию ещё до твоего решения, чем ты ещё более удивил людей, наблюдающих за тобой. И вот ты здесь.
Виктор удивленно спросил - Это же хорошо?
- Разумеется. - Широко улыбнулся Альберт в ответ. - Целью нашего ордена является нейтрализация любой потусторонней активности в Третьем мире. Это значит, что если люди окажутся в опасности из-за сил им неведомых, и которым они не смогут противостоять, то наша работа - защитить их. А это очень хорошо.
- Но ведь мы тоже люди…
- Да, тела наши смертны. Но у каждого мезмеро есть частица самого основателя, поэтому мы живем гораздо дольше обычных людей. Вообще все в пределах Внутреннего круга живут дольше. Но разум наш чище, однако, наши души более ранимы. Таков был порядок с начала времён, и, чтобы его не разрушать, мы держимся обособленно от внешнего круга. Ты же никогда не был за пределами стен Дома, не так ли?... Извини. Еще один странный вопрос. Конечно же ты не был.
- Нет, не был.
- Это потому что нам не разрешено вступать в контакт с миром обычных людей, ради собственной безопасности. Наши души разные и страдают совершенно по-разному. Способности мезмеро могут быть коварны и опасны, а люди вдобавок бояться того, чего не могут понять.
- Но, сэр… можно вопрос?
- Разумеется.
- А почему они сами к нам не приходят?
Альберт улыбнулся: - Просто они не знают о нашем существовании.
- Но ведь у нас же такой огромный Дом. - Показывал мальчик, широко разводя руками.
- Наши стены окружены сильными чарами, делающими его почти невидимым для глаз обычных людей, и, даже если они случайно натыкаются на него, то всё равно забывают о том, что видели. Это сделано ради нашей защиты, а также ради защиты их повседневной жизни. За свои сто пятьдесят лет я повидал очень многое, особенно развитие прогресса. - Со смехом сказал Греций, оглядывая свой офисный стол с компьютером.
- Вам сто с лишним лет? - Ошарашенно спросил его паренёк.
- Сто сорок пять, если быть точным, хотя по мне, наверное, не скажешь. - Широко он улыбался. - Я уже упоминал, что мы живём долго, хотя, скажу тебе по секрету, за все годы, проведённые в стенах замка, я пережил меньше приключений чем за пять лет за его пределами, изучая внешний круг. Мир людей огромен и очень быстр, не успеваешь даже подумать, как уже надо что-то делать. С этой точки зрения он прекрасен.
- Я бы тоже хотел его увидеть. - Улыбался Виктор в ответ.
- О, увидишь мой мальчик, в своё время.
Тут раздался стук в дверь, она открылась, и в кабинет вошли парень и девушка с двумя подносами. Они вежливо поздоровались с главой и мальчиком, поставили подносы на стол и ушли.
- Ну, вот и обед для нас принесли. - Подался Греций вперёд.
Виктор скромно глядел на поднос: - Мне первый раз в жизни приносят обед. А что это?
- Не знаю, давай посмотрим.
Альберт снял обе крышки с тарелок, и они принялись за прекрасные блюда. Виктор никогда ещё не пробовал такой еды. Всё было невероятно вкусно. Глава сказал, что это рецепт из внешнего мира, о котором он узнал, пока был в экспедиции. Ещё долго разговаривая с мальчиком по душам, Греций узнавал его, хоть и детское, но всё же личное мнение о разных вещах, потом сказал, что должен провести его по оставшимся частям административного холла, которые, по его мнению, были самыми скучными, таким как бухгалтерия, отделы кадров и безопасности, и другим, но, пожалуй, этого они делать не будут. Сам потом найдёт, если, упаси Основатель, вдруг, ему понадобятся.
Время уже подходило к вечеру, солнце медленно садилось, и Альберт, взглянул в открытое окно: «Ну вот, друг мой, похоже пора.». Двоица спустилась по лестнице во внутренний двор, где к тому моменту уже находились многие люди. Они стояли в тёмных балахонах с капюшонами, покрывающими их головы. Альберт и Виктор прошли к ним, и глава обратился к членам совета:
- Всё готово?
Они открыли лица. Советники во главе с Закрином в белом, спокойно стояли образуя полукруг. Подул слабый ветер, а в самом центре закружил фиолетовый туман. Буквально несколько секунд и на том месте образовалось некое строение, небольшое слегка вогнутое пространство, обрамлённое с четырех сторон малыми колоннами, похожее на алтарь. Старейшина медленно показал на него, слегка опустив вниз голову и закрыв глаза. Альберт тоже протянул руку вперёд, указывая путь: «Ступай, Виктор, встань на пьедестал лицом к старейшине». И тот сделал в точности, как ему велели.
- Положи руки на пьедестал, дитя, - сказал Закрин, и две передние колонны опустились до уровня рук мальчика. Он не колеблясь возложил на них свои ладони.
Старейшина вышел вперёд и встал перед ним: - Для каких целей, ты стремишься нести мир на плечах своих?
Паренёк, разумеется, задумался над таким резким вопросом. А с какой стати он собрался это делать? Он ведь просто хочет помогать, но никак не отвечать за целый мир: - Я хочу помогать людям… -  Сказал он то, что и пришло ему в голову.
Но колонны слегка завибрировали, и Закрин пояснил: - Многие хотят. Похвально. Но это не ответ на заданный мною вопрос. «Для каких целей ты стремишься нести мир на плечах своих?»
Виктор вновь задумался: «Разве должно быть что-то ещё благороднее, нежели желание помогать?»
- Мы наслышаны о твоём стремлении, но в данный момент нам важно не то, что у тебя на уме, а то, что у тебя в душе.
Старейшина дотронулся до головы мальчика, и тот моментально оказался уже далеко не на заднем дворе. Странное пустое место без какой-либо огранки красовалось вокруг, а в центре был лишь только тот самый фиолетовый еле заметный туман. Из дымки начали проясняться какие-то образы. Будто смотря через окно, Звонарь увидел самого себя сидящего за партой. Учитель тогда рассказывал что-то, но ему это было не так уж и интересно, он скучал, глядя в окно и размышлял о чем-то своём. Вот он уже видит себя в столовой. Обеденный стол, рядом с Виктором были другие дети, все весело о чём-то разговаривают. Все, кроме него. Виктор же, как обычно, задумался и его лишь изредка прерывали на разговор. Не понимая зачем, он смотрел на самого себя долгое время. Но внезапно его взгляд перефокусировался вдаль. Позади этого полупрозрачного зеркала он увидел Закрина, стоящего по ту сторону.
- Что же ты ищешь в мире фантазий, чего не можешь найти здесь? - Спрашивал у него старейшина.
- Даже не знаю, - ответил он, - думаю, ничего…
- Подумай, не торопись, здесь у нас много времени.
Увидев следующий образ своей памяти, где он читает книгу, которую ему дал дед Абрахам, Виктор начал размышлять в слух: - Я всегда знал, что есть вещи за гранью нашего понимания, поэтому мне и незачем было об этом думать. Всегда делаю все, как всегда, но постоянно возникает какое-то странное ощущение. Ни о чем я не мечтаю, просто погружаюсь куда-то, а затем и не помню для чего. Все кажется для меня не особо интересным или даже неважным. Все кажется таким…
- Пустым. - завершил его мысль Закрин.
- Извините, что?
- Как и ты я вглядываюсь в твою память и не вижу ничего. Кроме очевидной мечты вступить в наши ряды у тебя нету никаких целей, помыслов или желаний. Твой дух, внутренний мир огромен, - показывал он руками на окружение, - но внутри него пустота. И это именно она затягивает тебя снова и снова.
- Это звучит не очень хорошо, я так думаю…
- Не совсем. Оно лишь делает тебя восприимчивым. Как губка к воде, что втягивает ее всю.
Слова, которые сказал старейшина, не донесли никакого смысла для юного мальчика.
- Извините, я не понимаю.
- Я просто хочу взять с тебя обещание.
- Какое?
Старейшина обошёл образы в центре и подошёл к нему: - Пообещай заполнить свой мир. Найти то, что ты любишь и взрастить это в своем сердце. Иначе, эта пустота не позволит тебе понять, что значит быть живым.
Виктор моргнул и следом увидел, как Закрин отрывает пальцы от его лба.
- Что? ... Что это было?
- Я увидел, ответ. Алтарь показал мне всё, что я хотел узнать. - Он развернулся и начал отходить назад. - Я предлагаю тебе войти в мир невозможного, где реальность - всего лишь желание, погрузиться в мир фантазий и грёз, что тебе уже не в новинку, только здесь иллюзии твои обретут своё отражение. Я предлагаю ответственность за весь мир и возможность изменить его и себя самого, ведь, как всегда говорю: «настоящий мезмеро, рождается, умирая лишь дважды». Примешь ли ты мое предложение?
- Я принимаю, сэр. – сказал Виктор без каких-либо колебаний, однако его сердце готово было вот-вот вырваться из груди, а руки тряслись.
- Как первая заповедь нашего дома гласит: «Любое создание ищет смысл своего существования. Но порой он приходит к нам сам. Вопреки всем ожиданиям и даже полностью…»
- …меняя представление о сущем. – закончил предложение Виктор вместе со Старейшиной.
- Так и есть! И, хотя «мир всегда идет по одному пути, похожему на ствол векового дуба. А вот ветвь на нем, каждому уже дозволено выбирать самому». Так ты выбрал?
- Я выбрал.
- Тогда, клянёшься ли ты идти по этому пути и чтить законы ордена нашего?
- Клянусь.
- Клянешься ли ты чтить память и учение наше, во избежание прошлых ошибок?
- Клянусь.
- Клянёшься ли ты сражаться и, возможно, погибнуть за исполнение воли Основателя?
- Клянусь.
- Тогда да будет так! - Закрин сложил ладони, что сделали и все старейшины. В свете уже почти зашедшего солнца образовалось свечение, и оно окружило алтарь, превратившись в стекло, покрывшее пьедестал, как аквариум.
- Как только сойдёшь с этого места, прежним ты уже не станешь! Клятвы эти ты будишь чтить до последнего своего вздоха. Сегодня мы принимаем тебя, Виктора Звонаря, в ряды ордена, и даруем тебе частицу духа и воли нашего основателя.
Стекло обратилось в зеркала и казалось, что те пели, издавая звонкие переливчатые звуки, похожие на сотни инструментов, а густой фиолетовый туман медленно проникал внутрь, до тех пор, пока полностью не исчез. Солнце зашло и наступила тишина. Зеркала издали ещё один колокольный звон, треснули и рассыпались в пыль, которая бесследно развеялась, над землей.
- Открой глаза, дитя. - Сказал Закрин, всё также стоящему на алтаре Виктору. И лишь веки его поднялись, глаза блеснули темно синим светом и через несколько секунд погасли. - Добро пожаловать.
Вдруг, Закрин зевнул и, почесав затылок, медленно потянулся и добавил, скинув весь серьёзный настрой: - Ну вот и всё. Поздравляю, дитя мое. Теперь ты - мезмеро!
Старейшина медленно направился к Виктору, всё ещё стоящему на пьедестале алтаря, когда члены совета уже начали покидать внутренний двор. Альберт тоже решил подойти к Виктору, как все резко остановилось. В воздухе начало ощущаться напряжение, настолько сильное, что казалось, его можно схватить рукой. Члены совета начали оглядываться, а глава посмотрел на запад, увидев странный жёлтый свет. Он сказал, чтобы Виктор срочно шёл к нему, но тот стоял на месте как оцепеневший. Желтизна начала заливать весь двор, и все увидели, как солнце вновь восходит, а пьедестал окутал не простой дымок, а непроглядный фиолетовый туман. Закрин попытался переместиться чтобы успеть забрать оттуда мальчика, но его выбили из разлома новые уже сформировавшиеся из лучей света зеркала. Старик упал на землю, смотря на солнце, имевшее нечёткие искаженные лучи как на детском рисунке. Альберт переместился к нему и помог подняться: - Что это? Я впервые вижу такое!
- Я надеюсь, что ошибаюсь насчет этого. Но это, определённо, не часть ритуала. - Отвечал Старейшина, опираясь о его плечо.
- Что нам делать?!
Они все говорили громко, пытаясь перекричать звон, что начали издавать новые мистические зеркала. Члены совета вместе с Альбертом окружили алтарь, и принялись собирать энергию в ладонях, буквально скатывая пространство, словно нитки, создавая, тем самым, чистое искажение.
- Мы должны разбить барьер! ... На счёт три! ... Раз! Два! Три! - Скомандовал Закрин, и все ударили по цели вспышками сиреневой энергии со всех сторон, но зеркала лишь только потрескались, а в щели начал бешено засасываться густой туман.
- Это нужно остановить! Немедленно!
Все вновь начали собираться с силами, но, как только дым полностью проник за зеркала, они восстановились прямо у них на глазах и начали резонировать. Грохот буквально повалил их с ног, и старейшина, собрав все силы, что у него остались, сотворил купол вокруг алтаря отражающий этот ужасный звук. Но тот, продержавшись лишь несколько секунд, не выдержав давления, взорвался, а толчок от ударной волны стал последним, что запомнили в этот день члены совета и глава административного холла. Они пали без сознания под медленно утихающий звон колоколов, а глаза Закрина медленно заполонила черная, как смола, тень.
Альберт очнулся от того, что его кто-то тормошит. К его удивлению это был Виктор. Мальчик сидел перед ним на корточках с удивлённым видом: - С тобой всё в порядке?! -Ошарашено спросил его глава.
- Да вы буквально содрали вопрос с языка. - Шутливо ответил он, оглядывая бессознательных старейшин. - Что тут произошло? Я же ничего не сломал? - Голос его был немного другим. После ритуала он стал звучать громче и ниже, пропал детский оттенок интонации.
- Ты? - Греций сначала задумался, а затем поднялся с земли и увидел, что с парнем всё прошло так как полагалось. - Я думал это мы… С тобою точно всё в порядке? Ничего странного не ощущаешь? Ничего не болит?
- А с чего бы? Я чувствую себя прекрасно. - Улыбнулся тот в ответ.
- Да нет, ни с чего… Давай всех поднимем и пойдём в дом. Нам ещё многое надо сделать.
На улице было темно, а значит утро всё ещё не наступило. Неизвестно сколько они пролежали вот так, но сейчас было не лучшее время об этом задумываться. Глава поднялся, и вместе с Виктором они привели в чувства всех членов совета, за исключением Закрина, который никак не просыпался. Пришлось вызвать медиков, и те незамедлительно явились, а уложив старейшину на образовавшиеся буквально из воздуха носилки, бригада поспешила удалиться. Альберт не знал с чего ему начать, или с кого. Единственное, что казалось ему очевидным, был тот факт, что жертвой здесь оказался маленький мальчик, которого требовалось доставить в его новый дом. Так что он решил закончить сперва с тем, что точно было ему по силам.;









***
Эту ночь все ощутили по-разному. Для тех, кто крепко спал в своей постели она прошла легко, как и для кадетов на ночных курсах по освоению закрытого от посторонних глаз. Старейшина Закрин, лежащий без сознания в палате лекаря, скорее всего вообще не ощущал времени, как и другие, ожидающие его пробуждения. И лишь только Альберт не мог сомкнуть глаз этой ночью. Он ходил по своему кабинету из стороны в сторону, снова и снова прокручивая все, что произошло несколько часов назад. За всю свою долгую жизнь он повидал, как сам думал, все, но такое оказалось за гранью его представлений. Впервые ритуал, проводимый самим Мезмеро из начала времён прошёл не так, как должно. Разумеется, иногда случались ошибки, но такое сложно прировнять к мелким недочётам. В голову шли мысли о том, что делать в данной ситуации, о невероятной силе, которую, возможно, мог получить ни в чём неповинный мальчик, ведь фиолетовый туман и есть те частицы духа, которые даруются новобранцу во время процесса инициации, а такое количество, такую концентрацию он не то что видел впервые, даже представить себе не мог. И, самое главное, парень словно и вовсе не заметил произошедшего, и это смущало главу ещё больше. И, хоть он понимал, что теперь правду откроет лишь время, а все его хождения из угла в угол совершенно бессмысленны, все же не мог остановиться. Всё это нависло над ним как меч, ведь в отсутствии старейшины именно ему придётся во всём этом разбираться.
Прошла ночь. В приоткрытое окно пробивался свет, медленно доходя до кровати, на которой, в страшном беспорядке спал Виктор. Одна подушка на паласе, вторая между ног, сам он лежал по диагонали с раскинутыми руками, а одеяло было наполовину скинуто на пол. Открыв глаза, мальчик обнаружил себя в совершенно неизвестной комнате. Вроде обстановка такая же: картина на стене, шкаф, ковёр… всё на тех же местах, но совершенно иное, другой эпохи с невероятно красивой древесной резьбой. Долго не оглядывая окружающую обстановку, он от души потянулся, поднялся с пастели и уже собрался одеваться как, в поисках рубашки там, где она должна была по идее быть, ещё раз убедился, что всё не так как прежде. Виктор не раздумывая подошёл к шкафу, открыл его и восторженно воскликнул: «Да!», ведь там, в шкафу на вешалке, висела его форма. Парень впрыгнул в неё за несколько секунд, а, застегнув сюртук, начал смотреть на себя в зеркало и не мог нарадоваться. Вот он, стоял в тёмно-фиолетовой форме ордена с белыми вставками по бокам, и она сидела на нём именно так, как он представлял: плечи в самый раз, ничего не стесняет, длинный сюртук ниже колен, тёмно-синие, почти чёрные туфли, натёртые до блеска, белая рубашка и чёрный тонкий галстук, всё это придавало ему совершенно новый вид. Он больше не просто какой-то мальчишка, теперь он - полноправный член мезмерского ордена!   
Поглазев на себя ещё минуту, повертевшись всеми сторонами, он вспоминал отрывок из стихотворения, что недавно учил.

Стрелка та уж раскрутилась,
Ожил разом циферблат.
Судьба его уже сменилась,
И ангелы над ним кружат.

Отныне сбросил все оковы,
Оставил будто позади,
Сменил он разом все покровы,
Забыл кошмарные все сны.

В висках пульсировала кровь,
Лились надежды через край.
Он знал, что смог гордиться вновь,
Той жизнью, ставшей будто рай.

Наконец он решил выйти из комнаты, чтобы увидеть дивный новый мир. Паренёк медленно подошел к двери, выдохнул и резко открыл её. И шум суетящихся людей залетел в его комнату, слегка оглушив его от неожиданности. Ведь внутри была абсолютная тишина, и кто бы мог подумать, что такая тонкая дверь может сдержать такой звук. Кадеты ходили по коридору, занимаясь своими делами. Кто-то переговаривался возле открытого окна, кто-то бежал на занятия, стуча каблуками туфель об пол, а справа даже практиковались в перемещении сквозь пространство.
- Давай же, Жок, ты сможешь! - Раздался смеющийся женский голос от дальней стены коридора.
Как понял Виктор, Жок - это коротковолосый молодой человек лет шестнадцати, стоящий дальше и чуть правее. Молодой человек приготовился бежать вперёд и уже встал в стойку, как олимпийский спортсмен.
- Да ладно, это же невозможно… - Говорил другой парень того же возраста сильно похожий на предыдушего.  Он стоял у стены прямо рядом с комнатой Звонаря, на которой, кстати, даже было написано «Звонарь Виктор 113А», что он сам ещё и не успел заметить. - Такой прыжок не под силу даже главе Академии.
- Да откуда тебе знать, что он может, а что нет? - Встал на защиту мистера Греция собеседник на вид по старше. - У главы полтора века опыта в отличии от нас.
- Ты же знаешь сколько энергии надо собрать в одной точке чтобы вырвать кусок пространства здесь и мгновенно переместиться в разломе куда-то… а теперь представь: что с тобой будет если ты попытаешься сигануть через полторы сотни метров без специальной подготовки ещё и в одиночку?
- Раз это так опасно… - Прервал их диалог Виктор. - … зачем тогда он это делает?
- О смотри-ка, новенький проснулся, да и прямиком на представление! - Воскликнул парень помладше, и на его лице появилась странная и немного смешная ехидная улыбка. - Привет, эм… - Он резко посмотрел на открытую дверь, - Вик…тор.
- А как ты узнал? - Удивлённо спросил его мальчик.
Улыбка на лице того не пропадала: - Так на двери же написано!
Виктор закрыл её и посмотрел: - Да, и в правду написано.
- Всё приходит с опытом. Кстати, я Жан Пуарье, а это Джип.
- Привет. - Протянули они руки мальчонке в знак приветствия.
 - А вон тот псих - наш брат Жок.
- Очень приятно познакомиться ребята! Вы первые, кого я успел встретить тут. - Улыбнувшись сказал Виктор и пожал обоим руки. - Так, а вы его не будете останавливать?
- Нет, поверь, это бесполезно. Он может учиться лишь на своих ошибках, и то не всегда выходит.
- Ну же давай! - Снова донёсся голос девушки из другого конца коридора. По Жоку было видно, что он уже вот-вот собирается сделать это. Люди, ходившие туда-сюда остановились, дабы лицезреть сие чудо. И вот на месте парня остался лишь голубой дым и зеркала.
- Аааа! - раздался непонятно откуда неожиданный возглас.
Посмотрев вверх, люди увидели его впечатанную в большую люстру физиономию. «Опять ты за своё Пуарье! Ничему тебя жизнь не учит!» - посмеялись они, и пошли дальше по своим делам.
 - Какая жалость! Всего чуть-чуть промахнулся! - Говорил он, свисая вниз.
- Да, метров так на сто! - Подбодрил его Жан. - Давай спускайся, брат, хочу тебя представить новенькому. - Жок кое-как выпутался из люстры, махнул рукой людям и соскочил на пол.
 - Вот, это Вик, наш новичок.
- «Вик»? – удивленно спросил Виктор.
- Не бери в голову, - промолвил Джип подойдя к троице. - Жан всегда выдумывает прозвища и всякую другую чушь - это его талант, прямо как прыжки у Жока. Не зря же они близнецы.
Все три брата начали одновременно переговариваться друг с другом, активно размахивая руками и подходя всё ближе и ближе. Тогда Виктор и заметил: «А ведь и вправду. Почти как две капли воды…» - Подумал он, глядя на близнецов. У молодых людей были совершенно одинаковые черты лица, прическа и, разумеется, одежда. Вот только говорили они, хоть и похожими голосами, но с совершенно разной интонацией. Также манера движения и повадки в аккомпанемент с ниспадающей улыбочкой одного из них, сразу давали понять кто есть, кто.
Следом он перебил их спор: - Ребят, извините, но у меня вопрос. - Троица резко замолчала и повернула головы. - А куда мне вообще идти?
- Не волнуйся.
- Сейчас мы тебе все тут покажем! - Воодушевляющее сказали Джип и Жан. Братья тут же бросили все свои распри, и все вместе зашагали вдаль по коридору.
Но, пройдя молча всего лишь десяток метров, Жок вдруг воскликнул: - Да ладно, ребята, я ведь почти справился!
- Да-да. - Спокойно ответил Джип.
- Ну, ты переместился на семь метров вперёд и на два вверх, так что можешь считать это своим личным рекордом. - Вновь съязвил Жан.
Как только несколько перекрёстков и залов уже были позади, ребята вышли на улицу, где уже стояла масса народа.
- Смотрите-ка, походу в честь нашего новенького была собрана вся академия! Что ты умудрился сделать в первый же день? – усмехнулся Жан.
Звонарь сначала раскрыл рот, но следом остановился, вспомнив, что Альберт строго запретил рассказывать о произошедшем. И, пока все четверо спускались вниз и глядели на собирающихся в линии людей, Джип подвел черту: - Ну, чтобы там ни было, видимо это серьёзно, иначе мистер Греций бы не устраивал всё это.
Как только в саду собралось достаточное, на его взгляд, количество человек, Альберт приступил к началу своего утреннего обращения: - Доброе утро, всем. Целью нашего сегодняшнего собрания является разъяснение нескольких вопросов и ситуаций, которые многие из вас уже могли заметить, а, если нет, то заметите в ближайшее время. Начнём с того что задний двор Административного холла закрыт для кадетов в связи со вчерашним происшествием, по причине которого старейшина до сих пор находится в ментальной коме. - Глава взял недолгую паузу, и, воспользовавшись моментом, по толпе пополз еле заметный шепот. - Других пострадавших к счастью нет. Но до полного выяснения обстоятельств, для вашей же безопасности, никому не следует входить на эту территорию. Так же, я хочу попросить вас проинформировать об этом всех тех, кто не присутствует здесь этим утром. Спасибо. Во-вторых, хотелось бы поприветствовать всех новоприбывших в академию курсантов и пожелать им дальнейших успехов и побед. Вся ваша жизнь полностью в ваших руках, так что не теряйте времени понапрасну и приступайте к занятиям, которые, кстати, начнутся сразу после этого собрания, а всех новичков проводят до аудиторий и классов. И наконец, в-третьих, я хотел бы объявить участников следующего академического турнира среди старших курсантов…
Виктор спросил у братьев: - Что за турнир?
- Это наши групповые и одиночные культурные мероприятия для поднятия боевого духа, так что…
- Короче говоря, - прервал Жок своего близнеца, - самые крутые ребята в академии красоваться и высмеивать друг друга всем на забаву.
- Нет, - продолжал Джип, - никто не собирается никого высмеивать. Турнир – это одно из грандиознейших представлений у нас в академии. Более того, если тебя выберут в качестве участника, это значит, что ты этого определённо достоин.
- Или если у тебя талант от самого основателя! - Самодовольно добавил Жок.
- Это ты про себя сказал такие лестные слова? Зря мы сняли его с люстры…
- Вообще-то, я слез сам! И у тебя тоже талант Жан! Быть клоуном!
- Разумеется, - разведя руки и закатив глаза, промолвил «клоун», - мне надо было ехать с бродячим цирком! Что я тут забыл с вами? Не понимаю…
Джип ткнул его локтем: - Да ещё не поздно, Младший.
Виктору сразу понравились братья, и даже не только потому что с ними весело. Хоть они вечно не могли найти друг с другом общий язык, ребята излучали некую теплую ауру радушия и спокойствия, и он чувствовал себя рядом с ними комфортно. Так собрание быстро подошло к концу и всех развели по аудиториям. К радости нашего новобранца всех Пуарье также завели туда, куда и его. Они были единственными курсантами, что стояли, облокотившись о правую стену. Само помещение представляло собой овальную комнату с серым матовым потолком, плавно переходящим в стены, пол ступенеобразно возвышался вверх и на каждом уровне стояли места для курсантов со столами и стульями. Треть места занимало пустое пространство впереди, лишь с одной стоящей кафедрой по левую сторону от двери и ближе к окнам.  Когда все расселись по местам, в аудиторию зашёл мужчина и закрыл за собой дверь. На вид ему было, как и Грецию, где-то лет тридцать, среднего телосложения, хотя под низким тёмно-фиолетовым сюртуком мезмеро всегда сложно было это понять, а тёмные волосы его были зачёсаны наверх.
Он быстро подошёл к кафедре и представился: - Здравствуйте ребята. От себя присоединяюсь к поздравлениям нашего уважаемого главы, и добро пожаловать. Меня зовут Леонард Краун, я - специальный лейтенант ордена, и сегодня буду вести у вас вводную лекцию по общей дисциплине. Также в аудитории присутствуют трое курсантов постарше. Я попросил братьев продемонстрировать на личном примере то, что я буду рассказывать, для большей эффектности и вашего понимая, что бы вы стремились в будущем овладеть такими же навыками, как и они. Разрешите представить вам Жана, Жока и Джипа Пуарье, они - одни из лучших курсантов шестой ступени.
Такого Виктор точно не ожидал. Ребята показались ему простыми, слегка безответственными, очень весёлыми лоботрясами, но никак не гениями. Это заинтересовало его ещё больше, и паренёк начал стараться уловить каждое слово и движение, происходящие далее.
- Поприветствуем их, выходите на середину. - Продолжал Леонард, и показал рукой на место, куда им нужно встать. - Итак, как вы уже все знаете, мы, способны по своему желанию искажать пространство вокруг при помощи фокусировки и глубокой концентрации, заложенной в нас духовной энергии. Но как это сделать? Как можно взять и, например, создать из воздуха слой плотной материи? Джип, продемонстрируй.
 Старший из Пуарье вышел чуть вперёд, согнул руки перед собой, и начал собирать воздух в плотно сжатые ладони. Сразу стали заметны линии голубой энергии, входящие в щели между его пальцами. Секунду спустя он начал раздвигать ладони и вытягивать полотно из прозрачного материала, переливающегося синим цветом под разными углами.
- Отлично! На ваших глазах он только что создал материю из пустоты при помощи своей энергии, прочность которой зависит, естественно, от вложенных усилий. Давайте все попробуем её разбить. Подходите, не стесняйтесь. - Дети с радостью столпились вокруг братьев и начали трогать стекло, созданное Джипом. Кто-то постучал по нему, но оно было крепкое. В то время как все налетели на демонстратора, Виктор просто стоял и молча смотрел. - Отлично, все убедились? - Спросил Леонард толпу, на что улыбающиеся дети закивали, давая положительный ответ. - А теперь следующий вопрос. Как можно взять и создать точную копию этого стекла, не создавая его тем же путём? Как можно просто скопировать эту материю? Жок, твой черед.
Он подошёл к стеклу, созданному Джипом, и, закрыв глаза, хрустнул пальцами, от чего те слегка засияли, а в следующий момент открыл светящийся синим правый глаз, обеими руками взялся за верхние углы стекла и раскрыл его как книжку, а затем разделил обе половинки. Держа свою копию в руках, он подошёл к первому столу и продемонстрировал её новичку. Тот постучал по переливающемуся копии и изумлённо посмотрел на лектора.
- Жок только что продемонстрировал вам «отражение» предметов. Это было очень просто, так как сам предмет был создан его братом, а вот сделать копию чего-то «настоящего» гораздо сложнее. Минус только один - если будет уничтожен оригинал, то и копия тоже исчезнет.
- Извините, сэр, а можно мне ещё кое-что продемонстрировать? - Обратился Жок к Крауну.
- Разумеется.
- Самое сложное - создать копию чего-то живого. - Повернул он голову к зрителям и начал вести будто собственную лекцию. - Это требует большого количества тренировок, духовной силы и предельной концентрации, а также…
- Да делай уже. - Прервал Жока брат близнец. - Мы знаем какой ты у нас профессионал.
Но, лишь улыбнувшись в ответ, тот закрыл глаза, а вокруг начала собираться синяя дымка. Края его тела засветились как контуры на рисунке, и, подобно чуду, пейзаж, ожил и отделился от Жока, шагнув вперёд. Затем внутри контуров образовалось всё, чего не хватало для полной картины. Перед аудиторией стояло уже не двое, а трое близнецов.
- Впечатляюще! - Захлопал Краун, увидев такую прекрасную технику. - Нечасто увидишь, чтобы курсант шестой ступени смог материализовать полноценную свою копию.
- Спасибо лейтенант. - Поклонился в ответ выступающий.
- Поздравляю с достижением, ведь «самоотражению» начинают обучать только на восьмой ступени. Вы молодец, мистер Пуарье. 
«Отражениями» эти подобия копий или же клонов, как сразу заметил Виктор, называли потому, что вся внешность иллюзиониста была зеркально отражена.  У Жана и Жока есть слева над верхней губой небольшая родинка, в то время как у фантазма она была наоборот справа. Также и волосы, зачесанные в противоположную сторону, сразу выдавали фальшивку.
- А теперь вопрос номер три. Хотя здесь это скорее всего утверждение. - Продолжал вести занятие мистер Краун. - Вы видели, что можно создавать, но в основном мезмеро используют свои способности чтобы изменять мир вокруг себя. И, поверьте, это бывает далеко не проще. Жан, прошу.
Другой близнец прошёл чуть левее, со своей привычной ухмылкой вытянул правую руку и направил её на стекло. Медленно сжал кулак, вокруг которого стали заметны уже сиреневые сгустки энергии. Затем слегка взмахнул и то разлетелось в пыль. А, как только он разбил первое, само по себе исчезло и второе.
- Я уже говорил, если уничтожить оригинал, то копия тоже исчезнет. Но, думаю, с Жоком будет посложнее.
- Простите сэр, но демонстрировать это на оригинале своего брата я уж не буду… Мне с ним ещё потом жить. - Пошутил Жан, подходя к копии своего брата. Шутка понравилась аудитории и по ней тотчас же пронесся легкий смех, быстро прервавшийся вспышкой света, от которой копия Жока раскололась на горсть синих зеркал, упавших на пол и обратившихся в пыль.
- Способности искажения можно применять на настоящих предметах. - Продолжал Леонард, отходя от кафедральной стойки и показывая на неё рукой. - Снаружи она из дерева, а внутри металлическая. Давайте посмотрим, как Жан справится с такой задачей.
Улыбка тут же пропала с лица близнеца. Сиреневая энергия вновь заструилась вокруг его правой руки. Своим сияющим взглядом он будто вонзился в стойку на расстоянии. На ней стал чётко виден полупрозрачный разлом пространства в самом центре, который закручивался как вихрь. Чем сильнее Жан сжимал ладонь, тем сильнее становились завихрения. Дерево начало трескаться, а метал скрипеть. Под конец, когда разлом схлопнулся, кафедру переломило и скрючило пополам. Выполнив поставленную перед ним задачу, шутник снова приобрёл уже привычное выражение лица.
- Отлично, ребята, прекрасная демонстрация, больше вам спасибо. Думаю, и вам всем понравилось, не так ли?
Маленькие мезмеро хором ответили: - Да!
- Я так и думал. А теперь последний вопрос, и самый главный. Как им это удалось? - Краун выдержал небольшую паузу… - Используя силу, дарованную нам основателем, мы искажаем пространство вокруг себя, управляем связями между материями, создаём из пустоты почти всё что угодно. Именно этим и занимаются Создатели, и Джип - один из них. Видите ли, делать все одному мезмеро не по силам, есть несколько специальностей, и представителей трех из них вы сейчас видели. Как я уже успел сказать, первая из них - это создатели, к которым относится старший мистер Пуарье. В их деле главное воображение, количество ментальной силы и правильное управление ею. Вторая специальность - это иллюзионисты, как Жок. Их обучают копированию любой материи, и, как он успешно смог продемонстрировать, даже самих себя. Для этого нужна высокая точность, концентрация и гибкость ментальных связей, к чему их приспосабливают с самого начала обучения на данном курсе. А третья специальность - это проводник. - Сделал он небольшую паузу. - Все вы видели с какой лёгкостью Жан разбил стекла и отражение своего брата, им присуща возможность напрямую влиять на реальные объекты. Но, несмотря на всё, сами же они уязвимы и должны быть крайне осторожны в своих действиях. Четвертые - это чтецы, к которым я сам и отношусь. Специализация чтеца дает возможность слышать мысли других людей, а также ментально влиять на их наборы чувств и память. Все вы определитесь с тем, кем хотите стать, пройдя общую подготовку. Не волнуйтесь времени у вас хватит. Гораздо подробнее о каждой из специальностей я расскажу вам на следующих занятиях, а вводная лекция на сегодня закончена, думаю вам нужно много чего осознать после увиденного, и, если что, братья всегда ответят на ваши вопросы.
- Но, мистер Краун, вы забыли сказать о пятых. - дополнил Жок. И Джип толкнул его в бок локтем.
- Ах да… - Сказал он с недовольным выражением лица, и сделал небольшую паузу. - Дело в том, что представителей этой специальности не было уже больше пяти веков. И так много чего навалилось за раз. Оставим это на потом. Ещё ведь вся жизнь впереди. Ну все, дети, все свободы, жду вас завтра в этой аудитории в тоже время. Спасибо вам за помощь, господа.
- Были рады помочь сэр! - В один голос сказали братья.
Тем временим все уходили из класса, чтобы заняться своими делами, а Виктор подошёл к Джипу.
- Вот это да! - Воскликнул он. - Скорее бы научиться тому же что и вы ребята!
- Со временим сможешь. - Спокойно ответил ему старший.
Близнецы посмотрели друг на друга: - А мы его научим? - Спросил один другого.
- Да ты читаешь мои мысли, братец. - Они взяли Виктора буквально за шкирку и подошли к Леонарду. - Мистер Краун, мы решили кому станем наставниками.
Леонард стоял к ним спиной, что-то перебирая на столе: - И по какому принципу был отобран кадет?
Братья снова переглянулись, поразмыслив над ответом. Жок поднял правую руку, и, выставив указательный палец вверх, собирался что-то сказать, но брат, как обычно перебил его: - Да просто с виду хороший паренёк. Успели познакомиться ещё до занятий, да и, вроде, мы могли выбрать сами не зависимо от каких-то параметров…
- Это Вик…тор Звонарь, лейтенант, и мы берём его под свою ответственность, как и было велено всем курсантам начиная с шестой ступени. - Серьёзно произнёс Жан. - И на сей раз это не шутка.
- Что ж… это верно. - Подтвердил лейтенант и обернулся. Увидев Виктора, он вспомнил утреннее собрание для преподавателей и лейтенантов академии, на котором Альберт Греций раскрыл все обстоятельства вчерашнего происшествия, и где было велено следить за состоянием Звонаря и докладывать ему даже при незначительных отклонениях от нормы как в хорошую, так и в плохую сторону. Причина инцидента была не выяснена, поэтому нужно предпринять меры безопасности, а мальчик может оказаться нестабильным. - Хорошо ребята, будьте осторожны… Думаю вы сможете позаботиться о мальчике лучше всех.
- Так точно! - Хором сказали все три брата, и отдав честь потащили Виктора, которому не дали сказать ни слова, на выход.
Спускаясь по лестнице вниз и выходя из зала на улицу, они задавали ему кучу вопросов, ведь должны же были они узнать всё о своем новоиспечённом протеже. Мальчик рассказывал про свою жизнь и про мечту стать мезмеро, и с тех пор все свободное время Виктор и братья проводили вместе. Каждый нашёл в пареньке что-то своё: Жан приветствовал хорошее чувство юмора, Жок любил поучать Звонаря более, чем всех остальных, а Виктор, охотно его слушал. Джипа радовало открытое воображение мальчика, что давало ему хорошую возможность обсуждать новые идеи по созданию отражающих форм, предметов и чего угодно, с кем-то кроме Жока с его заумными фразами. Через несколько недель, пройдя вводные курсы по специальностям, начался фестивальный турнир в академии, где ребята несколько дней напролёт смотрели на лучших молодых представителей ордена, и все хотели стать такими же, как и они. После учебного времени четверо собирались в саду на открытом месте и показывали друг-другу, чего они смогли выучить и достичь.
Год пролетел незаметно, а Альберта перестала тревожить мысль о том, что с парнем может что-то случиться. Глядя на ребят из окна своего кабинета, проводящих время на траве в лесу неподалеку от административного холла, он улыбался, осознавая, что всё в порядке. Осталась лишь одна нерешённая проблема - Закрин. Не зависимо от того, что за ним ухаживают лучшие лекари ордена, он до сих пор не пришёл в себя. Греций приходил к нему два раза в неделю проверить изменения в его состоянии, но уходил ни с чем. Единственное что он знал точно, что тот жив, и рано или поздно «вернётся к ним и снова будет жаловаться на свой пожилой возраст и старые колени.» - с улыбкой думал он в очередной раз выходя из палаты.;