Вечер

08/08/16
Я сидела и смотрела на свои руки. Смотрела на чашку с чаем, зажатую в руках. Смотрела на стол и клеенку в цветочек, что лежала на столе. Вокруг меня разворачивал свои картины вечер, так непохожий на вчерашний и позавчерашний. Где-то за окном, в фиолетовых небесах, варились белые и лиловые тучи, и сквозь них садилось за крышу яркое оранжевое солнце. Ветерок лениво раскачивал оконные занавески. Мое сознание словно находилось в прошлом и в тот же момент уносилось в будущее: вот они, мои руки: в морщинах и одномоментно молодые. Ровные и смуглые пальцы, и узловатые, с шишками и короткими ногтями. Маятник качнулся: туда-сюда. Крыши ушедших времен: железные, покрытые облупившейся красной краской в обрамлении ржавых пожарных лестниц, и возникающий вдруг на их месте новодел,  радующий свежей зеленой волной и мансардными окнами. И солнце. Осенью каждый вечер оно просачивается на запад в узкую щель между двух домов, и яркий луч точно попадает в мое окно. И я неизменно жду это время с чашкой чая на кухне и, как всегда, тянусь по этому лучу вслед за солнцем.  Туда, дальше на улицу, в парк, полный яркой желто-зеленой листвы, затем к школе и за город, в вечернее небо, полное закатного огня и лиловых облаков, зеленых бликов и еще бледных и неясных вечерних звезд. Я распахиваю свою душу навстречу ласковым ветрам, поднимающим с земли легкие листья в теплый вечерний воздух. Вместе с припозднившейся птицей глажу концом крыла неповоротливое сырое облако и закручиваюсь вихрем в высоковольтных проводах. Я плыву под мостом с маленьким прогулочным теплоходом, где охрипший гид обращает внимание отдыхающей публики на прекрасные речные виды и развалины старого, давно покинутого насельцами монастыря. Мазнув на прощание болтуна по носу невидимой рукой, я ныряю в бывшие монастырские ворота и залетаю на разрушенную колокольню. «Бомм!» - поплыл вдоль реки тяжелый голос давно разбитого колокола. «Бомм!»- алое уходящее солнце скользнуло по кирпичным выщербленным стенам, заросшим вьюном. Каменные обломки внизу истаяли в фиолетовой глубокой тени. «Бомм!» - прощается с землей солнце. Стынет брошенная, лишенная тепла, речка. Из низин, сторожко раздвигая кусты, ползет липкий и холодный туман, отвоевывая себе все больше и больше места на земной тверди. Небо чернеет, звезды становятся все ярче, и вот узенький серп молодого месяца несмело выглянул из-за тучки. На горизонте алеет последняя закатная полоса. Еще мгновение – и пала ночь. Вздыхает утомленная дневной суетой вода. О чем-то своем шумит ночной лес. Я касаюсь рукой вершин елей. Они сердито качают головами: «Уходи! Ты – вечер, мы – ночь!». Я прощаюсь и скольжу сквозь туман и мрак к дороге, где теплые огни автомобильных фар отогревают покрытые инеем звезды . Эта яркая ночная река медленно и устало выносит меня к городу, электрическому свету и ненужным делам. Серой тенью сворачиваюсь в клубок на своем подоконнике. В черном провале окна начинает медленно проявляться моя кухня, разрисованная чашка и в ней давно остывший чай. А вот мои руки, крепко ее обнимающие. То старые, то молодые, а то и тающие тонкой кисеей тумана, оборачивающей в свой шлейф миллионы незнакомых созвездий, имя которым – жизнь.