Попутчики-2

Бензоколонки сменялись дачами, напоминавшими крепости с водонапорными башнями, похожими на минареты. То тут, то там возвышались вышки мобильных операторов. Смотреть, по большому счёту, было не на что, разве что уловить взглядом купол церкви, плывущей вдаль, словно в лодке, среди этого «циркового представления». Честно говоря, не трогает сердце современное покрытие куполов – отдаёт синтетикой. Это уже не сусальное золото.

Они стали слишком вычурными, сверкают на солнце, как шары на новогодней ёлке. Разве нужда людям в этой позолоте, когда души их пусты? В храмах появились электрические свечи, напоминающие ночные лампы над кроватями. В результате, купола церквей золочёные, а дороги к ним не подведены. Наверное, думают, что старушки по праздникам и так дойдут с Божьей помощью, а если кто из района пожалует, то для их джипов эти лужи не помеха.

Невольно охватывает чувство грусти, когда наблюдаешь, как величественные храмы теряются на фоне современных городских нагромождений. Среди безликих кирпичных коробок, где окна порой напоминают бойницы, готовые к отражению воображаемых врагов, теряется вся прелесть и величие природы.

Непонятно, в чём тогда смысл жизни среди природы, если её не видно из окна своего дома? Вместо живописных пейзажей — стена идентичного коттеджа, и хорошо, если хозяйственные постройки скрыты от глаз. Лужайки с аккуратно подстриженной травой выглядят одинаково, и в этом стремлении к единообразию теряется их индивидуальность.

В выходные дни механический гомон мотокосилок нарушает тишину, заставляя задуматься: стоит ли ехать из городской квартиры, чтобы оказаться в месте, столь похожем на неё? Где дома отличаются разве что решётками на окнах и заборами с колючей проволокой.

Всё это вызывает чувство тоски по чему-то настоящему, по возможности увидеть и почувствовать природу во всей её красе.

Вот так и наполняется моя родная земля склепами новых построек. Куда делись мои любимые ромашковые и васильковые поля? Пшеница уже не отливает золотом на фоне лазурного августовского неба, подсолнухи не желтеют, не заполняют пространства и не превращают всё вокруг в золотой ковёр.

Вместо этого — вывески «ПРОДАЁМ». Кто кому продаёт? По какому праву? Что происходит с землёй, на которой я провёл своё детство? Неужели мы будем жить на асфальте, который проложат узкими полосками, указывая нам путь и место обитания?

Деревенские прудики, которые раньше блестели на солнце, теперь превратились в болота, покрытые тиной. Хорошо, если их не используют для сброса мусора. Впрочем, даже если и используют, то потом всё можно закопать. Но разве это дело?

Вспоминаются слова о том, что в Москве целые районы стоят на бывших свалках. Неужели и наша земля может превратиться в нечто подобное? Неужели мы допустим, чтобы красота и величие природы были заменены серыми бетонными коробками и загрязнёнными водоёмами?

Неужели мы не сможем сохранить то, что имеем, и передать это будущим поколениям в первозданном виде? Неужели наша земля будет лишь объектом купли-продажи, а не источником вдохновения и силы для каждого из нас?

— Александр Сергеевич, что-то вы приуныли и замолчали… Прилипли к окну, будто чего-то там новое хотите увидеть. По-моему, всё как было, так и осталось. Одно слово — большая стройка! Растём, так сказать. Поели бы чего-нибудь, оно и веселее станет, — предложил мой водитель.

Алексей вынул из сумки беляш и протянул мне.

— Возьмите, не стесняйтесь. Замученный вы какой-то, словно не я, а вы вместо меня второй день подряд баранку крутите. Я прав?..

Алексей многозначительно покосился в сторону беляша, которому, наверняка, пошли уже вторые сутки. Я отрицательно помотал головой.

— Слушай, а хочешь, я тебе расскажу, как мы раньше жили, чем питались, например? — спросил я.

Глаза у водителя загорелись, и он заулыбался.

— Давайте, послушаю с большим интересом. Говорят, раньше кроме тушёнки и сгущённого молока ничего и не было. Да водка — два рубля восемьдесят семь копеек стоила.

— Продукты совсем другие были, не то что сейчас, войти в магазин боязно. Выбор вроде огромный, а не знаешь, что взять, как бы не отравиться. Вот раньше, если колбаса — это и есть колбаса, настоящее мясо, а не колбасный продукт из сои и добавок. Времена были иные, и вкус был другой, — сказал я, вспоминая прошлое.

Повертев в руках   беляш, я понюхал, хотел откусить, но передумал. Положил на место и продолжил:
    
- Отец у нас в семье был единственный кормилец. Мы жили на те деньги, которые он приносил в дом, но мама не сидела без дела, работала по дому не покладая рук. Чем могла, старалась помочь, усердно занимаясь домашним хозяйством.

В те времена у нас было много живности: я помню и гусей, и кур. Вот ты, например, знаешь, что такое настоящее свежее яичко, снесённое курочкой прямо у тебя во дворе? Аромат и вкус этих яиц ни с чем не сравнить. Я помню их цвет, помню, как они пахли.

Эти воспоминания согревают душу. Как будто вчера я слышал их нежное квохтанье и видел, как они важно расхаживают по двору, а затем несутся, чтобы порадовать нас своими яйцами.

...У нас был большой сад, в котором росло много различных деревьев, но главной культурой считалась чёрная смородина. Сколько кустов было у нас на участке – я не считал, но каждую осень я обрабатывал каждый кустик, а летом помогал собирать немалый урожай. Варили варенье, избытки – в Москву на рынок. Мать успевала и грибы собрать в то же утро. Конечно же, я ей помогал, хотя грибник из меня – тот ещё... Хожу сонный, под ноги не смотрю, грибов не вижу, только природой и любуюсь… Никто не знал тогда, что я художником стану…

...Раннее утро. Лес только пробуждается. Птицы устраивают такой концерт, что закладывает уши. Роса серебристым покрывалом окутывает траву вокруг. Кеды и так были дырявыми, но даже самые новые из них стали бы мокрыми, однако я не обращаю на это внимания.

Надо помогать матери, хоть что-нибудь отыскать в этой траве. У меня на дне корзинки несколько сыроежек, а у неё уже полное ведро белых грибов — шляпка к шляпке, ровные, аккуратные...

...Собирается в город – надо ещё гладиолусов с собой прихватить. Они на рынке хорошо идут. К вечеру приезжает. Те же корзины, но наполнены продуктами. Денег, которые она выручила от продажи, хватает накупить всякой всячины – детей побаловать, и мы прыгаем около неё от радости, в ожидании, что нас чем-нибудь угостят обязательно...

...Хлеб! Белый хлеб! По двадцать пять копеек с ребрёночкой внизу. Вдохнёшь в себя запах этого хлеба и закачаешься. Тут же отломишь горбушку, не дожидаясь разрешения и в рот, за что обязательно получаешь подзатыльник. Уминаешь за обе щеки, а сам с корзинки глаз не спускаешь, ждёшь, что там? 

...Колбаса! Нет, ты меня не понял, ливерная колбаса!.. Таким вилочком. Её обязательно ломаешь руками... И опять запах. Алексей, ты прости меня, что я так часто употребляю это слово, но куда от этого денешься. Никакую другую колбасу в то время мы и не знали. Я так и думал, что ливерная одна существует на белом свете...

...А что такое зельц, ты понятие имеешь? Я и сам по сей день толком не понимаю, что это. Я не очень любил его. Но кушать что-то надо — вот мы и ели. Ладно, поговорим о чём-нибудь вкусном. Пожалуй, о халве и шоколадном масле. Я ещё совсем забыл про вафельные трубочки сказать, у которых крем только на концах был, а внутренность вся пустая. Так ты эту трубочку не просто ешь, а по слоям разламываешь, чтобы до крема добраться… Ты потом его в рот запихиваешь и улетаешь…, размышляя, а живой ли ты вообще, или в сказку какую попал...

...Баранки, конечно, с маком. Конфеты — «Цитрон», кисленькие такие. Ой, Лёша, только не криви губы. Иногда была помадка и «Коровка», о них ты, наверное, слышал. А всё это можно назвать одним словом — вкуснотища. Потому что это было всё сделано из натуральных продуктов, да от души...

...Вот так прошло моё детство. При этом сад был полон яблок, крыжовника, малины, клубники и, конечно же, огурцов с помидорами, куда же без них. Представляешь, разломишь помидор, а внутри сахаристость такая, на солнце отливает. Немытым тащишь его в рот, а он весь на твоих щеках остаётся. А тебе радостно. Чего грустить, вся жизнь впереди. Вытрешь рукой щёки, на велосипед и айда к ребятам, те давно уже мяч на поляне гоняют. И так целыми днями...

- Александр Сергеевич, вы меня заговорили. Мы поворот на Каширу проскочили. Вот, блин...

Алексей от досады хлопнул ладонью по баранке.

- Алёш, не беспокойся, высадишь меня уже наверху, за рекой, где пост ГИБДД. Там недалеко, я дойду, не переживай ты так. Мне не впервой, я привычный пешком ходить. С людьми нормальными пообщаться можно. Наговоришься вдоволь. Откуда прикажешь вдохновение брать? В Москве за компьютером, не вылезая из-за стола, много ли напишешь? Вот я и мотаюсь своим ходом. Автомобиль мой на приколе теперь стоит, да и бензин стал дороговат для меня.

Мы проезжали по мосту через Оку, и сердце наполнялось радостью. Жива ты ещё, Россия! Это зрелище наполняло душу теплом и умиротворением. Солнце садилось где-то за спиной, щедро освещая высокий берег реки, и создавало неповторимую атмосферу.

Справа и слева открывались живописные виды: вдали сверкали купола старинного города, словно маяки для проезжающих. Они указывали путь, и сбиться с правильного пути было невозможно, пока они светились.

Фура пошла на подъём, пыхтя и кашляя, словно живое существо, преодолевая трудности. Наверху мы распрощались с Алексеем. Он долго жал мне руку, и она слегка онемела от его крепкого рукопожатия. Отъезжая, он дал длинный сигнал — попрощался. В этот момент я едва сдерживал слёзы, осознавая, что есть ещё люди на Земле, которые ценят простые вещи, которые делают этот мир лучше. А значит, и существовать эта Земля будет, пока хоть один из них живёт…

До СНТ сына я добрался уже в сумерках. Звёзды посеребрили небосвод, и казалось, что они спустились прямо с небес, чтобы осветить мой путь. Где-то там, далеко за горизонтом, находился вечный город, где ещё догорал закат, оставляя за собой полосу алого цвета.

— Бать, ну чего ты по ночам раскатываешь? Мы тебя раньше ждали… — причитал сын, открывая калитку. Его голос был наполнен волнением.

Дверь в дом была приоткрыта, и на пороге стоял внучёк, радостно жестикулируя руками. Он словно хотел сказать: «Дедушка приехал! Как же я рад тебя видеть!» По-моему, ради таких моментов и стоит жить.
 

                2016г *)*