Игра на вылет

Друф почти никогда не играл. Не потому, что не умел, просто дети не хотели с ним играть. Обычно Друф сидел неподалеку и часами наблюдал, как серые зверьки, название которых никто не помнил, купаются в грязной луже. Пересохшие корки от язв на горбатых спинках животных становились мягкими и отпадали, оголяя кровоточащие раны. Друф любил смотреть, как полуразрушенная труба крематория изрыгает липкий дым, оседающий на коже сладковатой копотью; слушать журчание канализации, вдыхая удушающее зловоние нечистот – единственный запах, который в силу своей остроты оказался доступен обонянию ребенка, страдающего хроническим гайморитом.

В игру Друфа приглашали в самом крайнем случае: если количество участников оказывалось чётным. Маленькое худое тело Друфа из-за огромной головы казалось непропорциональным и превратило его в объект постоянных насмешек. Редкие жирные волосы цвета соломы едва прикрывали недоразвитые уши. А широкие брови, срастаясь на переносице, подчеркивали асимметрию водянисто-зеленоватых глаз. Дети не любили Друфа и часто дразнили.
- Дружочек, дружочек, иди помой горшочек, - выкрикивал самый смелый из мальчишек, а девчонки давились смехом.

Закончив помогать воспитателям, Друф вернулся на площадку к своему корпусу. Он не сразу заметил, как появилась девочка. Друфу никогда не приходилось видеть ее раньше. Он наклонял голову то влево, то вправо, стараясь получше рассмотреть новенькую. Жадно втягивал широкими ноздрями воздух, тщетно пытаясь уловить запах ее кожи.
- Привет. Меня зовут Миала, а чем вы занимаетесь? - спросила девочка, и тоненький голосок-колокольчик зазвенел в голове Друфа.
Интересно, имя настоящее или она получила его, как остальные, в лагере? – подумал Друф. На вид он дал бы ей не больше одиннадцати лет. Друфу не терпелось узнать, сколько у нее сохранилось воспоминаний. Пока Друф размышлял, самый бойкий мальчишка по имени Свонг выступил вперед.
- Ты умеешь играть? Знаешь, что это такое?
- Нет, – призналась девочка и поправила рукой светлые кудряшки.
Миала смотрела на всех огромными голубыми глазами и так обворожительно улыбалась, что даже вечно задиристый Свонг смягчился и махнул рукой, приглашая новенькую присоединиться. Количество игроков стало четным. Дети спорили. Свонг поглядывал на Друфа, отрицательно махал головой, затем снова смотрел и вздыхал. Наконец, он пожал плечами и направился к Друфу.
- Эй, урод, играть будешь?
Свонг всегда называл Друфа уродом и никак иначе. Друф не обращал внимания А сейчас, когда в груди колотилось сердце, а легкие с трудом справлялись с дыханием, стало вовсе безразлично. Друф завороженно смотрел на Миалу.
- Да. Буду, – ответил Друф, и она одарила его улыбкой.
- Встанешь в паре с новенькой. - Буркнул Свонг и смачно сплюнул.
Друф почувствовал, как вспотели ладони. Пока Свонг объяснял Миале правила, Друф слегка касался оборок ее платья. В этот момент сердце то нервно постукивало, то замирало от восторга. Друф уже не думал об игре. Только о том, как Миала возьмет его за руку. Пусть это будет недолго, но именно в этот момент он ощутил, что по-настоящему счастлив. Друфу захотелось всегда быть рядом, держать за руку голубоглазую, ничего непонимающую девочку и любоваться ее светлыми кудряшками.

Дети встали в пары и взялись за руки, Затем, они подняли руки, создавая арку. Как всегда, игру начинал Свонг. Он прошел мимо первых трех пар, и Друф почувствовал, что сейчас лишится Миалы. Ехидная улыбка промелькнула на лице задиры. Свонг схватил новенькую девочку за руку и увлек за собой в конец импровизированного арочного тоннеля. Теперь Друфу предстояло водить. Он направился к первой паре и шагнул под арки рук. Друф решил, что хочет стоять только с Миалой и только ее держать за руку, но, по условиям игры, последнюю пару разбивать нельзя. Значит, следующим без пары должен остаться тот, кто точно выберет Свонга. Тогда Миала останется одна и, возможно, выберет Друфа. А если нет? Если все будут выбирать только Миалу и больше никто не разобьет пару Друфа? От этих мыслей, казалось, голова распухла еще больше. Друф схватил за руку долговязого Ханта и потащил за собой. Дальше все происходило, как в тумане. Все дети выбирали Миалу. А пару Ханта и Друфа никто так и не разбил. Друф настолько увлекся игрой, что совершенно забыл о времени. Впервые в жизни у Друфа появилась цель. Его больше не волновало, что происходит вокруг. Он хотел играть и терпеливо ждал, когда появится возможность выбрать Миалу. Но тут случилось самое страшное: появился Рон - закадычный приятель Свонга. И Друфа выкинули из игры.

Большей ненависти к детям, чем сейчас, Друф не испытывал с тех самых пор, как оказался в лагере. Раньше Друф, как и остальные, жил в другом месте. После войны, которую земляне проиграли, уцелевших детей люди решили спрятать. Никто из малышей и подростков не помнил родителей, дом, даже свое имя: последствия применения психотропного оружия. Те, кого находили в разрушенных городах, оказывались полностью лишенными воспоминаний о своем прошлом. Но только не Друф. До войны мальчик воспитывался в детском доме с похожими на него детьми. Все считали их неполноценными и недоразвитыми, но как же они ошибались. Непонятным образом психика Друфа не пострадала, он многое помнил и умел. Друф помогал взрослым присматривать за малышами: кормить, укладывать спать и стирать одежду.

Это именно он научил Свонга и его компанию играть. А теперь вынужден сидеть в стороне и смотреть, как играют другие. На улице заметно похолодало. Друф обхватил тело руками, пытаясь унять дрожь. Во что бы то ни стало надо придумать, как снова вернуться в игру. С этой мыслью он отправился в корпус.

Утром уборщик водрузил на тачку замотанный в грубый кусок ткани труп ребенка и отвез в крематорий. Никто так и не понял, что произошло с Роном. Иногда случалось, что кто-то из детей не просыпался. Видимо, отравление психотропным газом имело еще какие-то побочные эффекты. Разбираться никто не стал. Взрослые едва успевали принять и разместить новеньких. А Друф сидел на своем привычном месте, неподалеку от площадки, с восторгом ожидая, когда из трубы повалит дым. Совсем скоро появятся дети, и сегодня он точно будет играть. Отныне Друф будет играть всегда. Довольная улыбка перекосила лицо ребенка.