Дневник Вацлава Дьяментовского. 1606 г

Перевод наиболее интересных фрагментов из «Дневника» сотрудника польского посольства Вацлава Дьяментовского,  свидетеля последних дней жизни первого российского Императора Дмитрия I .


Источник: Dyaryusz Waclawa Dyamentowskiego (1605-1609). - W: Polska a Moskwa w pierwszej polowie wieku XVII. Zbior materyalow do historyi stosunkow polsko-rossyjskich za Zygmunta III. Wydal Aleksander Hirschberg. T. III. We Lwowie: Nakladem zakladu n. im. Ossolinskich, 1901. S. 1-166.


Фрагмент первый содержит дословно документированный спор об императорском титуле Дмитрия Ивановича с послами польского короля - шведа по происхождению Сигизмунда (Зигмунта, Жыгимонта) III Вазы. (S. 36, 38-45).


************************************************

Год Господа нашего 1606.
…………………..

Мая 13 дня. Сим утром Господам дружественным Послам было назначено время аудиенции с Царём, которая имела место быть в том же самом дворце, в присутствии Сенаторов московских, согласно дворцовому этикету.
…………………..

Они прибыли, и при входе в большие палаты окольничий Георгий Иванович встретил Их Милостей на пороге и проводил до залы, войдя в которую, этот Боярин обратился к Царю с такими словами:

«Светлейшему и Могущественнейшему Государю и Самодержцу Димитрию Ивановичу, Божьей милостью, Императору и Великому Князю всея Руси и прочих татарских Царств и многих иных Государств, подвластных московской Монархии, Государю, Царю и Обладателю, Светлейшего и Великого Государя Жыгимонта III-го, Божьей милостью Короля Польского и Великого Князя Литовского и прочая, прочая, прочая, Послы Николай Олесницкий и Александр Госевский бьют челом Вашему Царскому Величеству».

Отдав поклон, Господин малогожский от имени Его Королевской Милости произнёс следующие слова:

«Светлейший и Великий Государь Сигизмунд III, Божьей милостью, Король Польский, Великий Князь Литовский, Русский, Прусский, Жмудский, Мазовецкий, Киевский, Волынский, Подольский, Подляшский, Лифляндский, Эстонский и прочая, наследственный Король Шведский, Готский, Вандальский, Князь Финляндский и прочая, изволил послать нас, Послов своих: меня — Николая Олесницкого из Олесницы, Кастеляна малогожского, и Господина Александра Корвина Госевского, Секретаря и Дворянина своего, Старосту велижского, Держателя имения конюховского, дабы мы от имени Его Королевской Милости, Милостивого Государя нашего, Дмитрию Ивановичу, Светлейшему, Божьей милостью, Государю всея Руси, Великому Князю Владимирскому, Московскому, Новгородскому, Казанскому, Астраханскому, Псковскому, Тверскому, Югорскому, Пермскому, Вятскому, Болгарскому и прочая, братский поклон передали и о здравии Вашей Милости Государя разузнали и убедились, и со счастливым царствованием в столице предков Вашей Государевой Милости вас поздравили, и о желании Его Королевской Милости, Милостивого Государя нашего жить в братской любви с Вашей Государевой Милостью поведали».

После этого он отдал грамоту в руки Дьяка Афонасия Ивановича Власьева, который, приняв её, подошёл к Государю и негромко зачитал титул, где отсутствовало слово Император, а Государь сообщил, как ему — Афонасию следует ответить. Тогда, подойдя ближе к Господам Послам, он произнёс такие слова:

«Николай и Александр мне, Светлейшему и Непобедимому Самодержцу, передали грамоту от Светлейшего Жыгимонта III-го, Короля Польского и Великого Князя Литовского, в титуле которой Императорского Величества не имеется, но к некоему Князю всея Руси обращение, а не к Императорскому Величеству. Здесь нет никакого Князя всея Руси, лишь Его Царская Милость Дмитрий Иванович всея Руси и преславных своих государств. И вы эту грамоту возьмите назад и передайте её своему Господину и Государю».

Его Милость Господин малогожский, приняв грамоту назад, сказал:

«Мы забираем эту грамоту Его Милости Короля нашего и, будучи его благодарными слугами, принимаем её назад. Ещё ни от одного христианского Монарха такого пренебрежения к Его Милости Королю, Государю нашему и нашей Речи Посполитой не случалось, какое ныне от Вашей Государевой Милости случилось, ведь Его Королевская Милость — и ранее в государствах своих свою великую приязнь Вашей Государевой Милости демонстрировавший, ныне вновь оную желая подтвердить, с каким великодушием нас сюда послал! С какой радостью мы сюда ехали! А приехав, едва от дорожной пыли успели себя отрясти, как нам к Вашей Государевой Милости идти было велено. С великой радостью отправились мы на встречу с Вашей Государевой Милостью, а ныне — какую награду мы получили! Сверх всяких ожиданий, видим мы пренебрежение Вашей Государевой Милости к грамоте Его Королевской Милости, которую вы и распечатать не пожелали. Титулом высшим, чем у Его Королевской Милости, который испокон веков признан всеми Монархами, вопреки всякому праву, именовать себя велите, что было бы оскорблением не только Престолу Его Королевской Милости, нашего Милостивого Государя, но и нам — Послам Его Королевской Милости, и прочим, что стоят перед очами Вашей Государевой Милости, и всей Речи Посполитой, отечеству нашему».

Царь на это:

«Не бывало такого, чтобы Монархам, сидящим на троне, с Послами договариваться, но нас вынуждает к этому пренебрежение Короля Польского к нашим титулам. Мы уже заявляли Королю Польскому через Посланников наших и Старосту велижского, который в недавние времена был у нас Посланником Короля Польского и ныне вновь прибыл Послом, с которым и ранее аналогичные разногласия об использовании нами наших титулов мы имели, как и с вами, что мы никакой ни Князь, ни Государь и ни Царь, но Императором являемся в своих обширных государствах, и держимся за этот титул, который мы имеем от самого Бога, и пользуемся этим титулом не на словах, как некоторые, а на деле, ибо ни ассирийские, ни мидийские Монархи, ни римские Цесари с большим, чем мы, правом и справедливостью этот титул не носили, ведь мы не только не являемся ни Князем, ни Государем, но сами — не только Князей и Государей, а, Божьей милостью, и Королей под своим скипетром имеем, которые служат нам, и никого, равного нам в правлении в этих северных странах нет, и никто нами не повелевает, ибо выше нас один Господь Бог, а после него — мы сами. Уже все Монархи этим титулом к нам пишут, только один Король Польский нам в этом противоречит».

Снова Господин Посол:

«Ваша Светлейшая Государева Милость начать свою речь изволили с того, что не бывало такого, чтобы Монарх, сидящий на троне, с Послами договаривался. Это правда, но также не бывало такого, чтобы Послам, вопреки инструкциям, поступать. Однако же, Ваша Государева Милость, коль вы сами меня на это подталкиваете, я, хоть и не являюсь столь способным, чтобы о подобных вещах говорить без подготовки, обязан Вашей Государевой Милости отдать должное, всё же я Поляк, человек свободного народа, и привык говорить свободно. Пусть Ваша Государева Милость вспомнит или прикажет посмотреть в канцеляриях польской короны, литовских и своих московских или даже спросит у тех своих Думных Бояр, людей старых, какими титулами предки Вашей Государевой Милости себя именовали. Не только Их Королевские Милости, Государи наши, этого титула императорского, который вы, Ваша Государева Милость, узурпируете и приписываете себе, не писали, но и сами предки Вашей Государевой Милости никакой Империи себе не присваивали, а сами себя именно тем титулом, который Его Королевская Милость в доставленной нами своей грамоте к Вашей Государевой Милости пишет, и никаким другим, с древнейших времён не называли. Его Королевская Милость, наш Милостивый Государь, уж как Вашу Светлейшую Государеву Милость в государствах своих возлюбил, такое желание оказать помощь великую в возвращении Вашей Светлейшей Милости Государю отечества вашего продемонстрировал, и вновь без устали дружбу свою великую к Вашей Светлейшей Государевой Милости доныне всё более и более доказывает, что Ваша Светлейшая Государева Милость не словами, но конкретным делом Его Королевской Милости, Государю нашему, это признать обязаны. А чем вы, Ваша Светлейшая Государева Милость, взамен платите, это каждый легко одним взглядом ока увидеть может. Быстро вы, Ваша Светлейшая Государева Милость, забыли, что чудом, с помощью Божьей и милости Его Королевской Милости, Государя нашего, а также с помощью народа нашего, который кровь свою проливал ради Вашей Светлейшей Государевой Милости, посажены были на этом (указывает рукой) престоле, и вместо благодарности неблагодарностью, вместо дружбы явной неприязнью нам платите, желания и дружбу Его Королевской Милости, Государя нашего, презираете и повод великий к кровопролитию людскому по причине своего себялюбия давать изволите. Очень скорбно видеть нам подобную неправду в отношении Государя нашего; перед самим Богом, и Вашей Светлейшей Государевой Милостью, и этими Думными Боярами, мы заявляем, что не по вине Его Королевской Милости, Государя нашего, но по вине Вашей Светлейшей Государевой Милости создалась весомая причина для разрыва дружеских отношений с Его Королевской Милостью, Нашим Милостивым Государем, и с Речью Посполитой. Итак, мы готовы с этим возвратится к Его Королевской Милости, нашему Государю».

На что Царь отвечал:

«Мы знаем, какими титулами наши предки себя именовали; мы могли бы показать вам эти грамоты, однако, не место здесь для этого. Но когда мы Боярам своим Думным повелим говорить об этом, они покажут вам, и мы сами вам покажем, какими титулами наши предки себя именовали. Но то, что ныне Король Польский не признаёт наших титулов, которыми мы себя называем, это не только для нас, но и для самого Бога и всего Христианства оскорблением быть может. Мы уже заявляли Королю Польскому, что он имеет в нашем лице такого соседа, брата и друга, какого до сих пор Корона Польская не имела, а выходит, что ныне нам Короля Польского больше остерегаться следует, чем какого-либо языческого Монарха издалека».

Новый ответ Посла:

«Я не хотел бы того, чтобы кровь христианская пролилась за титулы, и Ваша Светлейшая Государева Милость не имеете причин быть оскорблёнными, ибо такой обычай, что Монархи о вещах важных сообщать привыкли, сопровождая это упоминанием своих титулов. Передавать или не передавать то предыдущее распоряжение Вашей Светлейшей Государевой Милости, это было в компетенции Господина Старосты велижского, который и прежде был посланником Его Королевской Милости к Вашей Светлейшей Государевой Милости, но Ваша Светлейшая Государева Милость сами должны были отправить своих послов с тем ходатайством на Сейм к Его Королевской Милости, ибо решать такие вопросы это дело сейма. Вашей Светлейшей Государевой Милости должно быть известно, что Его Королевская Милость правит в свободной Речи Посполитой, в которой без согласия всех сословий ни в каком случае ничего не решается, принятые обычаи ни изменить, ни отменить не выйдет. Мы теперь не Сеймом сюда посланы, я был во время рассмотрения предложения лишь на одном заседании Сейма».

Царская реплика:

«Я знаю, что Сейм уже закончил работу, знаю, что вас отправили по поручению Сейма; известно мне и о задержке с отправкой в Орше; и то мне ведомо, что некоторые из ваших советуют Королю Польскому, чтобы мне титулов тех не давать — и всё это, тем не менее, не ставит нас на путь открытой конфронтации с вами. Господин Олесницкий, я спрашиваю вас, если бы было кем-нибудь адресованное вам письмо, на котором бы не было вашего благородного титула, приняли бы вы его или нет? Я, будучи сам в государствах Его Королевской Милости, знаю и ведаю, что вы нам во всём добра желаете, потому мы вам, не как Послу, но как другу нашему в государствах наших, хотели бы продемонстрировать знак нашего уважения. Проследуйте к нашей руке, не как Посол» — протягивает руку, желая его приветствовать.

На это Господин малогошский ответил:

«Светлейший Милостивый Государь! За ту милость, которую Ваша Светлейшая Государева Милость моей персоне продемонстрировать изволит, я благодарен, но то, что Ваша Государева Милость меня, не как Посла, трактовать желает, этого я принять не могу».

Тогда Царь сказал:

«В таком случае, сделайте это как Посол».

После этого его приветствовал Господин Посол, а за ним Господин Староста велижский.

Затем Дьяк, взяв грамоту, прочитал её не спеша Царю, и, будучи проинформированный об ответе, обратился к Господам Послам:

«Хотя такой грамоты без титула Его Царской Милости от Государя вашего Короля не следовало бы принимать, но вы прибыли на свадебный праздник Его Императорской Милости, и на эту свадьбу Его Царского Величества послал вас Король, Государь ваш, и только по этой оказии Его Царская Милость согласен отложить в сторону свои претензии об отсутствии в письме его правильных титулов и эту грамоту Короля, Государя вашего, и его Послов согласен принять. Вам же, когда вы к Королю, Государю вашему, воротитесь, передать ему надлежит, чтобы впредь подобных грамот с отсутствием полного императорского титула посылать не велел, ибо Императорское Величество именно так вам передать наказал, что больше он ни от Государя вашего и ни от кого прочего никаких грамот без полного своего императорского титула принимать не будет. А теперь вы, какие имеете поручения от Жыгимонта III-го, Короля Польского, исполняйте своё посольство к Императорскому Величеству» 1).

1) Речи обоих послов содержатся в Дневнике посольства Николая Олесницкого, опубликованном в «Памятниках» Тургенева (Т. II, С. 102-103).

После передачи послания им было приказано сесть.

Затем Афонасий, царский секретарь, подойдя к послам, произнёс следующее:

«Николай и Александр, в послании от Светлейшего и Великого Государя Жыгимонта III-го, Божьей милостью Короля Польского и Великого Князя Литовского, Русского, Прусского и прочая, к Светлейшему и Непобедимому Самодержцу и Великому Государю Дмитрию Ивановичу, Божьей милостью Императору и Великому князю всея Руси, и прочих татарских Царств, и многих иных Государств, подвластных московской Монархии, Государю, Царю и Обладателю, вы говорили, что Светлейший Король Жыгимонт разрешил Ясновельможному Юрию Мнишеку, Воеводе сандомирскому, Ясновельможную дщерь его к Светлейшему и Непобедимому Самодержцу сопроводить и она — Её Милость Императрица, с Божьей милости, в добром здравии сюда приехала, за что Императорское Величество Королю, Государю Вашему, премного благодарен и вас своим императорским милосердием пожалует. И о том, что ты, Александр, говорил, будто Светлейший Жыгимонт, Король Польский и Великий Князь Литовский, вам, своим Послам, наказал с Думными Боярами Царского Величества о добрых делах переговорить, Его Царское Величество, по своему царскому милосердию с радостью даёт на это позволение и прикажет Думным Боярам в ответной палате с вами заседать и о тех государевых делах договариваться».

После этого сели Господа Послы и сказали Афонасию:

«Испокон веков существует такой обычай, что Государи московские о здоровье Его Королевской Милости, стоя, спрашивали».

Царь, услышав это, спросил о здоровье Его Королевской Милости, сидя:

«Его Королевская Милость, Государь ваш, в добром ли здравии?»

Господин малогожский ответил:

«Его Королевскую Милость, Государя нашего, мы, отправляясь из Варшавы, в добром здравии и в счастливом правлении покинули. Но Вашей Государевой Милости встать надлежало бы, спрашивая о здоровье Его Королевской Милости».

Царь ответил:

«Господин малогожский! У нас такой обычай, что лишь узнав о добром здравии, принято вставать».

Едва приподнявшись с трона, он сказал:

«Мы рады, что Король Польский, наш друг, находится в добром здравии».


http://kpbc.umk.pl:8080/zipContent/38421/