На дежурстве

Время было уютное, застойное. Институтская - собственная - охрана была вооружена и в меру дисциплинирована. Офицерские семизарядные наганы образца 1893 года с самовзводом, ежемесячные зачетные стрельбы в подземном тире военной кафедры. Поощрения и наказания. Даже надбавки к зарплате для старших стрелков.

Проколы, правда, случались. Имея, почти бесконтрольно, в распоряжении всю ночь, бойцы помоложе искали развлечений. Складывались партнерства - по картам, по выпивке, просто пары. Подбирались ключи к неопечатанным кабинетам.

На роскошном черном дерматиновом диване кафедры Высшей математики, заведующий Кацман поутру обнаружил использованный презерватив. Замок сменили вместе с дверью.

На майские, трое приятелей выцедили "на закуску" весь сироп из автоматов с газ.водой в фойе второго корпуса. Собственно, цедили сироп и раньше, но потихоньку. Надо только было аккуратно вынуть цветное стекло из окошка и покачать сколько надо поршень. Я, обычно, качал двойную порцию и разбавлял газировкой, замыкая контакт шомполом от нагана.

Но тут все совпало: техник зарядил автоматы сиропом вечером, в аккурат к закрытию. В праздники, институт три дня не работал. А в первый же день с утра, емкость с сиропом оказалось пустой. Какие-то жлобы не поленились жаловаться - из-за трех копеек. Скандал. Собутыльников уволили.

Признаться, я тоже как-то вляпался в эту "газировку". Подвела любовь к сладкому. Была зима, холодно. Скинув теплую куртку и засучив рукав свитера, я по локоть засунул руку в узенькое окошко автомата - покачать сироп. И как-то неудачно повернулся - попал на 220.

Сырой цементный пол. Несмотря на шерстяные носки и пластиковую платформу ботинок, трясло ощутимо. Мышцы свело, вытащить руку сам я уже не мог.

Черт, как удачно, что правая. Если бы петля тока шла через сердце...

На крик прибежала дура Дуська с "десятки". И пока я втолковал ей, что надо отключить автомат на стене... и пока, наконец, она его выключила... душу из меня вытрясло окончательно. Интерес к халяве - тоже.

Правила пишутся для того, чтобы их нарушали. Дождавшись обхода начальника караула, обычно, в середине смены, приятели с соседних постов сходились, коротая остаток ночи вместе - повторный обход был почти невероятен.

Сегодня мне выпала "пятерка" - длинный холодный неуютный аппендикс, пристройка закрытого факультета к новому институтскому зданию. Чернота за высокими окнами и столик вахты в дальнем углу коридора, у самого входа в пристрой - чувствуешь себя одинокой рыбкой в большом аквариуме. Только идиот мог расположить пост в такой незащищенной позиции.

Колька пришел задолго до обхода, еще до полуночи. Рожа у него была кислая. Я решил, что у него болят зубы. Оказалось - душа. Сил дождаться обхода у него не хватило - требовалось выплакаться. Я позвонил на "десятку": - Леночка, это я. Маякни, пожалуйста, как начальник выйдет.

Фамилия у Кольки была простая, но не вполне благозвучная. Я как-то раздумывал над этим, потому что он собирался жениться. Традиция обязывает женшину брать фамилию мужа. С римских, еще, наверное, времен: раб получал фамилию хозяина. Интересно, какая у нее фамилия? И стоит ли ее менять на такую?

Оказывается, с женитьбой он ко мне и пришел. Разумеется, волновала его не перемена фамилии.

- Он узнал... Ну, в общем, случайно... Стал читать ее записную книжку... Его девушка... Он думал, что она его девушка... С его другом...

Мда. И что его дернуло читать чужую книжку? Дневник, наверное. Что такого криминального он мог вычитать в обычной записной книжке? Телефон друга? Признание в стихах?

- В общем, она призналась... Она... С ним...

Я был ненамного, но старше. Иначе, он не пришел бы советоваться. Господи, какие глупости кажутся важными в двадцать один год. Я как-то видел их вдвоем. Но совершенно не мог ее припомнить - ни лицо, ни фигуру. Просто, девушка в пальто. В самом ли деле, это была случайность? Может она и подсунула ему эту книжку - или что там он называет этим словом, - именно в расчете, что прочтет и узнает? Впрочем, могла быть и, действительно, случайность: зашел неожиданно, не успела убрать.

Как, порой, опасно излишнее любопытство: "Во многая знании, многая печали..."

Коротко звякнул телефон на столике. Леночка - молодец. Колька слинял на свой пост. Сегодня дежурил Александров - мужик молодой и въедливый.

Добравшись, наконец, до меня, он обошел этаж, рассматривая печати на дверях, посветил фонариком, проверяя задвижки форточек и шпингалеты - здесь сто лет никто ничего не открывал, - и даже, отодвинув шторку, пересчитал образцы пропусков за стеклом. Я терпеливо следовал за ним. Закончив ревизию, он проследовал дальше.

Через час где-то - я дремал у телефона - Колька появился снова. У меня к этому времени уже сложился план разговора. Неважно, случайно или намеренно было это сделано. Факт, что разрыва отношений она не хотела и боялась. Выстраивалась цепочка: дело к свадьбе. В первую ночь все откроется. Но как признаться? Посредники невозможны. Написать и подсунуть! Иными словами, она надеется на прощение.

Издержки христианской морали. Разве непорочность и девственность - это синонимы? По большому счету, не о чем говорить. Случайное увлечение. Или, даже, вовсе случайность. Его друг... Перебрала где-нибудь в общей компании. А потом уже поздно было что-либо предпринять. Или кричать постеснялась. В патриархальных общинах виновата всегда женщина: "Сучка не захочет, кобель не вскочит".

- Коль, - спрашиваю я его, - ты ее любишь? Он кивает. - Да, любит. Даже сейчас. После всего этого.

Замечательно.

- Она ведь повинилась перед тобой, - продолжаю я. - И она любит тебя. Конечно, решение за тобой. Это твоя девушка. Но если ты ее сейчас оттолкнешь - она пойдет по рукам. Тебе не будет жалко ее потерять?

Он сопит. Жалко, конечно. Терять всегда жалко. Девушку - особенно. Но и обида не может оставаться без отмщения. Невозможно вот так простить... Ни ей, ни другу.

- Понимаешь, говорю я, - если ты ее сейчас пожалеешь, она будут тебе всю жизнь признательна. Будет чувствовать себя обязанной. Будет благодарна, что ты не бросил ее...

Говорили мы еще долго. Светает. Пора расходиться. Мы пожимаем друг другу руки. Он поворачивается, уходит. Надеюсь - к ней.