Почтальон

1. Почтальон

- Томас Ди? Простите, Вы же Томас Ди?
- Эй, Том, эта красотка уже с четверть часа окликает тебя, - шепнул мне бармен через стойку: - Обернись хотя бы.
- Уф-ф, к чертям красоток, - еле проворочал языком я: - Плесни-ка ещё.
- Том, кредит закрыт.
- Фил, ты вонючка. Ты…, - но меня перебил назойливый голос за спиной.
- Почтальон!
На этот раз я обернулся. Слева от меня сидела девица и улыбалась. В полумраке казалось, она освещает своей улыбкой весь бар.
- Что ты сказала?
Она молчала и улыбалась ещё шире.
- А, - сообразил я: - Показалось. Слушай, у меня нет денег, так что со мной у тебя облом, милая. Переключайся на тех парней у гальюна.
- «Почтальон» - это первый Ваш рассказ и с тех пор вы стали подписывать так все свои произведения.
- Откуда ты знаешь про «Почтальона»? Я его никогда не публиковал. И даже никому не показывал.
- Его опубликуют потом …, ну он будет первым в Вашем полном собрании сочинений, - она была явно довольна собой, сияла и говорила, будто отвечала на школьном экзамене.
- Чего, чего?
- Я обожаю Ваши рассказы! Я так мечтала Вас увидеть!
- Ага, ясно, ну вот, увидела. Если хочешь мне отдаться, то толку сейчас от меня мало, хочешь меня порадовать, лучше заплати за выпивку.
- Заплатить? – Она удивлённо подняла брови: - Ах, да, конечно!
Она пошарилась где-то в своих штанах достала несколько бумажек:
- Хватит? – неуверенно вопросила она.
Глазки Фила жадно пробежались по банкнотам, он быстро спрятал их в карман, налил мне:
- Леди не наливаю, леди нет ещё двадцати одного.
Я жестом показал, что против этого факта возражать сложно и выпил.
- И бутылку оставь, Фил. Оставь, оставь.
Фил пошевелил носом, но оставил.
- Итак, благодарю, мисс, если могу быть Вам чем-то полезен ещё, то…
Тут я упал. Прямо к её ногам. Она зажмурилась и втянула голову в плечи.
Фил уже поднимал меня, она заботливо помогала ему, меня понесло:
- Ничего, ничего. Не падал тот, кто никогда не поднимался…
Они тащили меня к выходу.
- Бутылку прихвати, малышка, за что уплачено, должно быть съедено. И высрато.
Помню, как Фил сажал нас в такси, она обещала отвезти меня домой, сказала, что знает мой адрес.
- Когда мы с Эпикуром встретились в курилке публичного дома, он сказал мне: «Том, чтобы сделать человека счастливым, не умножай его богатства, уменьши его потребности»…  А Хемингуэй ненавидел Фолкнера, за то, что тот всю жизнь писал никуда не выходя из дома об одном заштатном городке  и ему дали Нобелевскую премию, пока тот прыгал с винтовкой по всему миру. А успокоился, только когда ему её всучили за его «Старика», господи, какой дерьмовый рассказ! Ну, ты читала, ты знаешь… Куда мир катится! …котов венчают в Винздорском соборе и королева лично им даёт звание сэра! … Какая ты красивая…». Потом я начал петь «Один из нас». Потом…

2. Имя

Я проснулся дома. В постели. Одетый. Передо мной сидела девушка и смотрела на меня. Как щенок, ей богу! Казалось, будь у неё хвост, она бы им завиляла.
- Уф-ф.  Ты девчонка из бара? Ты извини, я вчера… Мы же вроде с тобой не… Ты живая вообще? Что всю ночь вот так тут просидела на стуле что ли?
- Когда мы зашли, Вы сказали: «Садись здесь и жди!», погрозили пальцем и легли.
- И ты сидела?
- Да.
- И ждала?
- Да.
- Всё с тобой ясно… А что я ещё говорил?
- Ну, про колонизацию человечества инопланетными сверхдержавами, про глобальную вынужденную миграцию макрели из северных морей, про мисс Линду и её большие…
- Ладно, ладно… Ты в туалет хочешь?
Она стиснула губки и закивала.
- Иди. Первая дверь направо.
Её как ветром сдуло. Я проверил содержимое карманов. Пусто. Значит, ничего не пропало. Телефон. Телефон где-то оставил. Ну и бардак в квартире. О! На письменном столе стояла чуть начатая бутылка скотча. Ай да малышка! Спасла - таки младенца от злого дяди Фила, умница! Только я собирался приложиться с горла, как из ванной комнаты раздался душераздирающий крик. Я кинулся туда. Моя гостья сидела на полу и держала в руках книжку.
- Ты чего?
- Это, это же «Лунный день», Ваш «Лунный день» с изображением половины лица красивой женщины на чёрно-белой бумажной обложке! В таком хорошем состоянии! Я видела её только в Национальной библиотеке, где хранится единственный экземпляр, но никогда не держала в руках.
- Какой ещё библиотеке! Вон их триста штук в коробках, - я сел рядом с ней и взял в руки свою книгу:
- Мои первые рассказы. Вот на что я истратил папашины деньги, которые он копил мне на колледж. Продал только одну. Филу бармену.
Она опять удивлённо уставилась на меня.
- Поверь, я не продешевил. Полпинты хорошего можжевелового джина – хорошая цена за это…, - я потряс книжонкой: - За эти… слюни. Никому не интересные слюни. Ты что? Вставай, пошли-ка в комнату. Тебя как зовут вообще?
Она сказала.
- А лет тебе сколько?
- Девятнадцать.
- Уф-ф, молодо выглядишь, а ведь уже почти старушка, - попытался сострить я.
Она смущённо опустила тёмные глаза.
- А можно Вас спросить?
- После всего, что было между нами прошлой ночью, тебе можно всё! – на её непонимающий взгляд я пояснил: - Я шучу, спрашивай.
- А как Вы это делаете, то есть, как это у Вас происходит?
- Это? У меня? Ну…
Она опять смутилась:
- Я имела в виду, как Вы пишите?
- А-а.., - выдохнул облегчённо я: - Это… знаешь, это бывает по-разному. Первый раз, я просто сел перед пустым листом и полилось как-то само собой. Это, то складывается в голове, когда я иду по улице, иногда ночью, перед тем, как заснуть, иногда утром, когда я ещё не проснулся. Если бы я знал, откуда это берётся. И знаешь, я иногда чувствую себя плагиатором, или переписчиком чужих историй и мыслей. Это всё странно… И непонятно… Но, самый кошмар, пойми, именно кошмар, когда нет ничего!
- Ничего? – она испуганно и участливо уставилась на меня. Я стал передвигаться по комнате, спотыкаясь о пустые бутылки, грязные подштанники, какие-то бабские причиндалы:
- Мозг хочет писать, а в голове пустота. Вакуум! Это подобно наркотической ломке. Наверное, конечно же. Уж этой дряни мне удалось миновать.
Я огляделся:
- Имя, а ты не видела, где мои сигареты?
- Что?
- Под диваном, скорее всего. А, да. Ой, как я давно не говорил, а только писал. Если б ты знала. Никто не слушает мою болтовню, никто не читает мою писанину.
- Вас?! – её глаза были полны настолько неподдельного удивления: - Вы, Вы..,-  чуть не задыхалась она, я понял, что пора разрядить атмосферу.
- Имя, а не хочешь со мной выпить?
- А можно? – господи, казалось, это для неё было великой честью.
Я разлил два по пол стакана:
- Пей, – и опрокинул свой.
Она залпом опрокинула свою порцию, огромные глаза стали ещё больше и прекраснее, ротик стал изображать рыбу.
- Закрой рот, - скомандовал я: - Не дыши, теперь медленно выдохни, можно зажмуриться. Где-то сок томатный был.. Умница. Ну, как?
- Ах, ах, это и есть эликсир вдохновения? – она продолжала рыбьи манипуляции.
- Эликсир вдохновения? Гениально! Верлен не придумал бы лучше! Да ты и правда, чудо! Где же ты была раньше, моя маленькая Фея, а?
- Я?
Далее произошло неожиданное.

3. Боже, храни королеву!

Девушка повисла на мне как полотенце на вешалке, блаженно закрыв глаза:
- Я так хотела, я так мечтала увидеть Вас, поговорить с Вами. Когда я прочитала «Почтальон», рассказ о двух людях, мужчине и женщине, которые виделись лишь однажды, а потом писали друг другу письма, долгие годы. А почтальон, молодой парень, тайком читал их переписку и рос вместе с их историей. И вот в один и тот же день он отправляет его последнее письмо ей и доставляет последнее письмо ему. Будучи уже стариком. Любовь в чужих письмах…
Я тряханул её за плечи:
- Эй! Птичка! Да откуда ты знаешь всё это? «Почтальона» не читал никто, понимаешь, никто!
Её глаза раскрылись и смотрели на меня в упор, источая эйфорию.
- И что ты там плела про библиотеку, единственный экземпляр и собрание сочинений, что за ерунда?
- Я не могу Вам ничего говорить, но меня ещё нет. Я буду жить много-много лет после. После… Вас.
- Ага… Ты – девочка из будущего?
- Ага…, - хихикнула она.
- И примчалась через тысячу лет, чтобы повидать меня?
Молчаливый кивок с улыбкой до ушей.
- А переспать тебе со мной не надо, значит? Ну, там, чтобы родился ребёнок, который потом станет президентом каких-нибудь штатов и предотвратит ядерную катастрофу, нет?
- Неа.
- Уф-ф, да ты же уже пьяная в стельку. Как тебя развезло с рюмки. В твоём возрасте я был поустойчивее. Знаешь ка что, приляг на этот диванчик. Тебе надо поспать. С пьяну и мне всякое представляется. Эликсир эликсиром, но пишу я исключительно по трезвому уму, хоть и не всегда находясь в твёрдой памяти.
Она послушно легла. Часы пропикали шесть утра. Я подошёл к бутылке и хорошенько приложился. Затем посмотрел на полупустой сосуд, на причмокивающую во сне девчонку.
Чёрт, Макс предупреждал, что этим может кончиться. Неужели конец, допился и мне пора в психушку? Нет, галлюцинации такими не бывают. Просто фантазёрка или чей-то розыгрыш. Может даже тот же Фил решил подтрунить надо мной. А почему, собственно и нет? В конце концов, не такой уж я хреновый писака, и почему бы мне не быть знаменитым хоть бы и через тысячу или пятьсот лет? Национальная библиотека! Эх, жаль папаша мой не доживёт. Впрочем, и я, пожалуй, тоже.
Моя уверенность в реалиях происходящего и будущего росла обратно пропорционально  объёму убываемой жидкости в бутылке, и когда она опустела, я был абсолютно и непоколебимо убеждён, что вскорости ко мне будут отправлять целые экскурсии из будущего и будут даже проводится межвременные конференции и «Литературные вечера с Томасом Ди, мастером короткого рассказа, классика две тысячи первого века»…

Стоя на стремянке я шарился по верхним книжным полкам:
- Чёрт! Дружище Пристли, я так рассчитывал на тебя, - отбрасывал я на пол очередную выпотрошенную пыльную книгу: - Джойс! Даже заглядывать в тебя не стану! Генри, и у тебя пусто? Не ожидал, подвёл ты меня. О! Мистер По, уж Вы то меня не разочаруете. Есть! – я вынул из стихов Эдгара Алана По пятидесятифунтовую купюру: - Эврика! Ох, ё!
Когда я повернулся, чтобы слезть на грешную землю со своей добычей я увидел Имя, сидевшую на диване и внимательно и с интересом наблюдавшей за моими манипуляциями. От неожиданности я оступился и оказался на полу, за мной последовали потревоженные  Скотт, Моэм, Фицджеральд и примкнувшая к ним Портер, прицельно попавшая мне в голову.
- Вы не ушиблись?
- Я? Не-е, ой, ни в коем случае, ой, всё чудесно! Но самое чудесное сегодня – погода! И пусть они называют наш Альбион туманным, но лично я за свои тридцать лет наблюдал в Лондоне туман только дважды, - я наткнулся на её улыбку и поправился: - Ну, трижды. Однако, моя юная леди, время ланча, поэтому предлагаю умыться, привести себя в порядок и отправиться похмели.., то есть перекусить. Сегодняшний день я посвящаю Вам.
Она смотрела так, что казалось, сейчас взлетит на Луну. Я потряс бумажкой с портретом моложавой  Виктории:
- Гуляем, мисс!

4. Винтаж

Мы позавтракали в «Пол и Молли», она молчала и улыбалась, не сводя с меня глаз, пока я рассказывал ей всякую ерунду о том, как я продулся на подпольных черепашьих бегах. Она была восхищённо шокирована, что рассказ «Сверчок», (как оказалось один из её любимых, конечно же) я написал на спор за полчаса, и выиграл пачку сигарет. Хвастался, что в восемнадцать лет я составил двадцать две рифмы к слову «любовь». Как меня водила стезя по просторам королевства, сколько профессий я поменял. Произвела на Имя сильное впечатление история о том, как я подвыпив перепутал  в театре оперы мужскую комнату с дамской, и был вынужден просидеть там около получаса, слушая, как вошедшие особы королевской семьи почёсывая свои промежности разговаривали друг с другом отборным матом.
- Ей богу! Проститутки в портовом баре выражаются куда более изысканней, нежели наши принцессы и герцогини. С тех пор я не люблю оперу.
Её несколько удивило подобное резюме.
Мы бросали камушки с моста в реку. Гуляли по парку. Она с первобытным удовольствием заключила, что мороженное – это очень вкусно. Услышав на свой вопрос: «А что это?», мой ответ: «Большой Бен», она подумала и согласилась, что он и вправду… большой. С любопытством довольно долго наблюдала за неподвижным уличным мимом, и только когда он пошевелился, мы отправились дальше.
- Зачем он так?
- Это его работа, - пожал я плечами.
Зашли пропустить стопку в «Уэльский дом», попали на конкурс риверданса. Что произошло с Именем, я не знаю, но она запищала и выскочила на танцпол. Под звуки волынки в толпе толстушек и укуренных шмар она была восхитительна!
- Кто эта крошка, Том? – толкнул меня Буч.
- Это…, - я сделал глоток, не сводя с неё глаз: - Это моя Фея…
Она безоговорочно была признана победителем и награждена бочонком ирландского. Я намеревался было под шумок утащить заслуженный приз с собой, но он оказался слишком тяжёлым. Ограничились тем, что щедро угостили всех присутствующих, готовых носить Имя на руках. Она в буквальном смысле была на седьмом небе, когда наконец-то попала в мои объятья, и нам удалось выскользнуть на улицу, в «Уэльском доме» начался конкурс сисек.
Когда мы подходили к кинотеатру, меня окликнули:
- Эй, Том! Томми! – к нам бежали и махали ручками две размалёванные мамзели в чулках в сеточку, ещё и на винтажных резинках.
- Черт бы вас побрал, только вас и не хватало…
- Кто это?
- Это… это тоже поклонницы моего таланта… Только не из радостного будущего, а из сурового настоящего.
- Том! – бросились они на меня с поцелуями: - Ну, ты и устроил в прошлую пятницу в «Лагуне»! Ты зачем Уайту в глаз дал? У него такой бланж!
Я попытался вспомнить прошлую пятницу, кто такой Уайт и зачем я дал ему в глаз, но они заметили Имя и переключились на неё:
- О! – обступили они её: - Том, теперь понятно, куда ты пропал.
- Имя, это мои хорошие знакомые Сьюзен и Бэкки.
- Очень приятно.
- А нам-то как приятно! Но главное, чтобы Тому было приятно.
- Перестаньте, Имя вчера только приехала в Лондон и может не так вас понять.
Девки прыснули, чуть не сложившись пополам.
- У Вас очень красивые глаза, мисс Сьюзен, - сказала Имя.
- Что?
- А у Вас прекрасные вьющиеся волосы, мисс Бэкки.
- Хм…, - темнокожая Бэкки, зардела: - Да ладно.
- Мистер Ди пригласил меня в кино, вы не составите нам компанию, ведь вы его хорошие знакомые?
Сьюзен и Бэкки раскрыли рты. Редко кто мог поставить их в тупик.
- А правда, девчонки, пошли! С меня пиво!
- Ну, а чё за фильм-то?
Три часа мы смотрели «Том и Джерри», мой любимый мультфильм. Мои спутницы хохотали как дети, хватаясь за животики. Я потягивал пиво и наблюдал за Именем. Готов дать голову на отсечение, что она видела всё это первый раз в жизни.
- Ты классная девчонка, - прощалась Бэкки.
- Береги его, он слишком добрый, - шепнула Сьюзен.
- Хорошо, - как-то печально ответила Имя.
- Спасибо за пиво Том! Кино что надо!
- Они Вас любят.
- Нет, - сказал я глядя им в след: - Бекки любит свою маленькую дочь, чей папаша будет сидеть до судного дня, а Сьюзен младшего брата, которому надо платить за обучение. Однако, уже четыре пополудни, а значит, пора пропустить стаканчик и нагрянуть в типографию.
- Там печатают Ваши книги?!
- Нет, до недавнего времени я печатал там книги других людей.
- Здорово! – она обвилась вокруг моей руки.
Что она имела в виду этим «Здорово»?

5. И блеск ресниц

- О, какие люди! Неужели трезвый?
- Почти.
- Ты когда побреешься, Том?
- Сразу после тебя, Либи.
- Томас Ди!
- А, Линда. Познакомься, пожалуйста, это Имя, она из… Марчбола, гостит у нас в Лондоне.
- Очень приятно, Имя из Марчбола.
- А Вы мисс Линда? У Вас и вправду очень большие…
- Э-э…, Либи! Сделай одолжение, проведи мисс Имя экскурс в царство цветной и чёрно-белой печати, угости её кофе, ладно?
- Хорошо, - Либи безразлично пошевелила бровями и потянула Имя за руку:           - Пойдём к верстальщикам. Они там в чпокер режутся.
Имя послушно засеменила за ней.
- Ну? – пытливо и насмешливо уставилась на меня Линда.
- Что ну?
- Кто это?
- Это моя…
- Мне наплевать, кто это, забери свой телефон, ты его в пятницу у меня оставил. Макс всё разыскивает тебя. И вовсе не стоило бить морду Уайту.
- О, спасибо. Четырнадцать вызовов! Слушай, Лин, кто такой Уайт?
Она посмотрела на меня удивлённо:
- Ты издеваешься?
- Проехали. Алло, Макс? Да, нормально всё. Телефон я оставил в типографии. Слушай, я оценил твой розыгрыш, можешь считать, что мы в расчёте. Девчонка просто чудо! Ты вернул меня к жизни, так что ни вешаться, ни топиться, ни прыгать под трамвай я не буду. Одно только я не могу понять. Откуда ты узнал про «Почтальона»?... Что значит, не понимаешь? Хорош валять дурака! Кто? Да не Грин Милфорд почтальон, а рассказ так называется… А где ты? В Канаде? Третий день? Мои рассказы? Какого чёрта! А меня спрашивать не надо, что ли? Я был занят! Хрен с тобой, вернешься, поговорим. Да ни какая, всё. Прохвост.
Я сел в кресло:
- Ты представляешь?
Линда пристроилась мне на колени:
- Что такое?
- Эта скотина отправил мои рассказы в канадский «Квест», и сейчас там торгуется с ними.
- Ну, и что в этом плохого?
- Да, в общем-то, ничего…, хм, а может она и вправду… - вздохнул я, поглядел в улыбающиеся глаза Линды: - А ты веришь, что меня будут читать даже через тысячу лет?
- Никогда в этом не сомневалась! – мгновенно ответила она. Её лапки сомкнулись вокруг моей шеи.

- Мне пора.
- Как пора? Уже?
Она кивнула.
- Назад в будущее? - улыбнулся я.
Мы стояли на улице недалеко от метрополитена. Начало смеркаться, улицы светились фарами машин, тротуары неоновыми вывесками и витринами. С реки потянуло прохладой. Мы молча смотрели друг на друга. Затем она сказала:
- Вы так и не спросите меня ни о чём?
- А ты мне скажешь?
Она замотала головой.
- Вот. Да и что ты можешь мне сказать? Что у вас там нет войн и нет болезней? Есть, конечно. Что и спустя тысячу лет мои сопли будут читать романтические девчонки, а мой первый сборник по недоразумению попадёт в Национальную библиотеку неизвестно какой страны? Что я умру… Я и так это знаю. Слушай, я тут книгу свою тебе подписал, ну, эту «Лунный день» держи.
Она прижала книгу к груди, затем вернула. В глазах блеснули капли:
- Я не могу… Мне нельзя…
- Ну, ладно, ладно. Нельзя, так нельзя. Пора, так пора. Спасибо тебе за приятный день.
- Мне?
- Ты заходи, звони, адрес и телефон знаешь. Ну, ты чего? А?
- Вы такой…
- Какой?
- Милый.
Она стыдливо покраснела, развернулась и побежала к подземке, через секунду растворившись в толпе.
- Уф-ф, мда, ну и дела…, - почесал я макушку и направился к автобусной остановке.

- Эй, Фил, ты должен её помнить. Она за виски заплатила, она же помогала тогда тебе меня в такси впихнуть. Ну, тёмненькая такая…
Фил невозмутимо продолжал протирать стакан салфеткой:
- Том, если я буду запоминать каждую диву, которая оплачивала твою выпивку и с которой я тебя выпроваживал из бара, я с ума сойду. Вон, кстати, та красотка уже с четверть часа окликает тебя. Обернись хотя бы.
- Уф-ф, к чертям красоток, - еле проворочал языком я: - Плесни-ка ещё.
- Том, кредит закрыт.
- Фил, ты вонючка. Ты…, - но меня перебил назойливый голос за спиной.
- Почтальон!
Я обернулся. Слева от меня сидела девица и улыбалась. В полумраке казалось, она освещает своей улыбкой весь бар…


Этот рассказ я посвящаю самой удивительной девушке на свете, с которой я провёл лучший день в своей жизни. Я не помню, как её зовут, поэтому она навсегда останется в моей памяти как Имя, моя маленькая чудесная Фея из будущего, внезапно появившаяся в моей судьбе и также внезапно исчезнувшая из неё.

Томас Ди (почтальон)

25 февраля 2015