Глава 6

Квар­ти­ра встре­тила аб­со­лют­ной ти­шиной, тем­ны­ми ком­на­тами и из­на­чаль­ным, до все­ления гос­тей, ви­дом. Толь­ко мои ве­щи в спаль­не в сум­ке и ос­та­лись, да на кух­не, под связ­кой клю­чей ле­жал под­пи­сан­ный кон­тракт. Чер­тов, дол­банный кон­тракт!
Ну и где мне его ис­кать? Пер­вым де­лом поз­во­нил в гос­ти­ницы, но там, ни его, ни Па­ши не ока­залось. На вок­за­ле, нем­но­го про­мучив­шись с объ­яс­не­ни­ями и уго­вора­ми, уз­нал, что по­езд на Мос­кву ушел еще нес­коль­ко ча­сов то­му на­зад и пас­са­жиры с нуж­ны­ми мне фа­мили­ями би­леты ни на не­го, ни на сле­ду­ющий, не бра­ли. Пос­ледней на­деж­дой умер­ла та, что Вер­ский мо­жет ока­зать­ся в дет­ском до­ме но­мер че­тыре. Где еще ис­кать мое се­рог­ла­зое на­важ­де­ние, я не знал.
Всю ночь я про­дол­жал вес­ти с его об­ра­зом раз­го­вор, во­роча­ясь с бо­ку на бок и прис­лу­шива­ясь к ти­шине квар­ти­ры. Да, бы­ла у ме­ня сла­бая и иди­от­ская на­деж­да, что он вер­нется. Пусть да­же для то­го что бы мне на­бить мор­ду, но вер­нется! Не вер­нулся.
Дож­давшись ут­ра, под­нялся. При­няв душ, вы­пив рас­тво­римо­го ко­фе и опо­лос­нув чаш­ку, я про­верил, все ли свои ве­щи соб­рал и, взяв кон­тракт и клю­чи, зах­лопнул за со­бой дверь.
Вре­мя бы­ло ран­нее, пеш­ком от сня­той квар­ти­ры до офи­са чуть боль­ше по­луча­са. Я брел ни­куда осо­бо не то­ропясь и, все рав­но, у ка­бине­та ше­фа приш­лось про­тор­чать еще с час. Ну, есть в этом и по­ложи­тель­ные сто­роны. Я ус­пел на­писать нес­коль­ко за­яв­ле­ний. Отор­вался по пол­ной. Са­мая при­лич­ная из фор­му­лиро­вок при­чин, бы­ла «в свя­зи с тем, что мой шеф – ко­зел». Нет, ко­неч­но, и нор­маль­ное за­яв­ле­ние я на­писал, но уже пря­мо пе­ред при­ходом оно­го.
- О, Са­вель­ев! – Вплыл этот са­мый ко­зел в при­ем­ную и ра­дос­тно рас­плыл­ся в улыб­ке аку­лы. – Знаю, знаю! Мне уже зво­нили! Вче­ра, меж­ду про­чим! Идем. – Поз­вал за со­бой в ка­бинет. Ус­тро­ив­шись в крес­ле и по­ер­зав, в ожи­дании ус­та­вил­ся на ме­ня. – Ну, да­вай!
- Под­пи­шите. – Я по­ложил пе­ред Эдич­кой за­яв­ле­ние. Бег­ло оз­на­комив­шись с на­писан­ным, он удив­ленно вски­нул бро­ви.
- Это что, Са­вель­ев?
- За­яв­ле­ние, по собс­твен­но­му.
- С ума со­шел? Я что, по­хож на иди­ота, те­рять та­кого цен­но­го сот­рудни­ка! Ты та­кое де­ло про­вер­нул! Та­кой кон­тракт под­пи­сал! – Ви­димо что-то от­ра­зилось у ме­ня на ли­це, по­тому как шеф, под­жав гу­бы, не на дол­го за­мол­чал.
- Под­пи­шите.
- Глеб… ты на­вер­ное ус­тал… да вон и кру­ги под гла­зами и блед­ный… а да­вай-ка я те­бе сей­час пре­мию вы­пишу? И от­пуск на две не­дели дам! Сле­тай ку­да-ни­будь, от­дохни. Вер­нешь­ся с но­выми си­лами и…
- Эду­ард Ар­сень­евич, - тя­жело вздох­нув, я по­дошел к шре­деру и про­вел по не­му ру­кой. – А не пош­ли бы вы в дол­гий, пе­ший, эро­тичес­кий по­ход.
- Че­го? – Ус­та­вил­ся на ме­ня шеф. Я в от­вет под­нял на не­го гла­за и, гром­ко и раз­дель­но про­гово­рил:
- Я ска­зал – шел бы ты на ***, Эдич­ка! – И опус­тив этот гре­бан­ный кон­тракт в шре­дер, на­жал кноп­ку, не об­ра­щая вни­мания на по­бурев­ше­го на­чаль­ни­ка.
- Да ты… да я… те­бе ко­нец, Са­вель­ев! – Раз­ро­дил­ся мой, те­перь уже, быв­ший шеф, ки­да­ясь к из­мель­чи­телю. – Те­бя ни в од­ну фир­му не возь­мут! Груз­чи­ком бу­дешь ра­ботать! – Я, не слу­шая, нап­ра­вил­ся к две­ри. – Что б к ут­ру квар­ти­ру ос­во­бодил, тварь! – Бы­ло пос­ледним, что я ус­лы­шал.
Вы­ходя из офи­са я да­же улыб­нулся. Эта глу­пая дет­ская вы­ход­ка, ко­торая мне еще ой как а­ук­нется, слов­но ски­нула с ду­ши не­имо­вер­но тя­желый ка­мень. И да, я по­нимаю, что пос­ту­пи я так рань­ше, и, воз­можно, у ме­ня был бы шанс… но сей­час вряд ли. Я не знаю в го­роде ли Вер­ский или все же уже нет… не знаю, ког­да он вер­нется, а он вер­нется! Нет, не ко мне, в го­род, в свой под­шефный дет­ский дом… не ду­маю, что он за­хочет ме­ня ви­деть пос­ле все­го… и от это­го боль­но. Очень боль­но. Так боль­но, что да­же ды­шать тя­жело. Но кое что я все же по­нял – за эти три дня… все­го за три дня… как та­кое во­об­ще воз­можно?.. Вер­ский бук­валь­но врос в ме­ня! Черт…
В кор­по­ратив­ной квар­ти­ре, где я про­жил пос­ледние нес­коль­ко лет, ме­ня встре­тила Але­на, по­вис­нув на шее и что-то при­читая. И сно­ва я не слу­шал. Да и за­чем? Но точ­ки над «Ё» рас­ста­вить нуж­но.
- Але­на, я уво­лил­ся. Мы рас­ста­ем­ся. Квар­ти­ру на­до ос­во­бодить до зав­тра. – Имен­но так. Ко­рот­ко и по су­щес­тву. По­пут­но со­бирая свои ве­щи в еще од­ну спор­тивную сум­ку, толь­ко боль­ше­го раз­ме­ра.
- Что ты сде­лал? Глеб! Как ты мог? А как же я? Ты обо мне по­думал? – Под та­кое соп­ро­вож­де­ние я и соб­рался. На­пос­ле­док ог­ля­дев жи­лище, так и не став­шее мне по-нас­то­яще­му до­мом, за­кинул на пле­чи обе сум­ки и вы­шел.

Ни­чем не при­меча­тель­ная пя­ти­этаж­ка. Вто­рой подъ­езд. Тре­тий этаж. Но­вень­кая, же­лез­ная дверь. Ее я ус­та­новил чуть боль­ше по­луго­да на­зад. За­пах до­маш­ней еды чувс­тву­ет­ся еще на под­хо­де к квар­ти­ре. Вхо­жу как мож­но ти­ше. Ма­ма что-то го­товит на кух­не. Став­лю сум­ки, раз­де­ва­юсь и про­хожу на кух­ню. Она сто­ит ли­цом к пли­те, не за­мечая, как я к ней под­хо­жу.
- Глеб? – Обо­рачи­ва­ет­ся ма­ма. – Ты че­го не поз­во­нил? Я бы пи­рож­ков на­пек­ла… - она за­мол­ка­ет. Она всег­да чувс­тву­ет, ког­да мне пло­хо.
- Мам…
- Что слу­чилось? – Об­ни­ма­ет ме­ня и я пос­лушно уты­ка­юсь ей в шею, как в детс­тве, толь­ко тог­да я при­жимал­ся к ее гру­ди, а сей­час… сей­час я го­раз­до вы­ше, при­ходить­ся на­гибать­ся, но это та­кие ме­лочи… - с Але­ной по­ругал­ся? – Ей ни­ког­да не нра­вилась Ален­ка, но, я же го­ворил, что она у ме­ня муд­рая жен­щи­на, ни­ког­да ма­ма не вме­шива­лась в на­ши от­но­шения.
- Мы рас­ста­лись…
- Ну ни че­го. Ми­лые бра­нят­ся, толь­ко те­шат­ся. По­мири­тесь еще… а, ес­ли и нет, то дру­гую де­вуш­ку встре­тишь…
- Мам… я та­кой ду­рак…
- Ну что ты… ко­неч­но ду­рак. Мой ма­лень­кий боль­шой ду­рачок. – Лас­ко­во гла­дит она ме­ня по го­лове.
- Я влю­бил­ся…
- Так че­го же ты та­кой? Это же хо­рошо! Или она те­бе вза­им­ностью не от­ве­ча­ет? Так не сда­вай­ся! Жен­щи­ны лю­бят, ког­да их до­бива­ют­ся! – Мо­таю в от­вет го­ловой.
- Мам… - под­ни­маю на нее гла­за. Да, мо­жет и не сто­ит го­ворить, но, черт, как же боль­но… - ма­ма…
- Ну что ма­ма? – Взды­ха­ет она. – Рас­ска­зывай, мне да­же ин­те­рес­но, ка­кой дол­жна она быть, что бы мой сын стал та­ким… - ма­ма про­водит ру­кой с за­жатым по­лотен­цем свер­ху вниз.
- Это не «она», мам… - смот­рю ей в гла­за. – Это «он».
Я сел за стол и при­нял­ся рас­ска­зывать. Я рас­ска­зал все. Аб­со­лют­но все. Ма­ма слу­шала мол­ча, не пе­реби­вая. Ког­да я за­мол­чал, она по­дош­ла и об­ня­ла ме­ня. Не знаю сколь­ко прош­ло вре­мени. Сколь­ко я про­сидел, при­жав­шись лбом к ее пле­чу.
- Все бу­дет хо­рошо, сы­нок. Все обя­затель­но бу­дет хо­рошо.

Че­тыре ме­сяца. Прош­ло уже че­тыре ме­сяца, а мне все так же боль­но. За это вре­мя слу­чилось мно­го все­го и в то же вре­мя ни­чего су­щес­твен­но­го. Пер­вый ме­сяц я ста­рал­ся ус­тро­ить­ся в ка­кую-ни­будь фир­му на ра­боту, но быс­тро по­нял, что быв­ший шеф свое сло­во сдер­жал. Нет, груз­чи­ком я ко­неч­но не ра­ботаю, ох­ранни­ком ус­тро­ил­ся. Ага, на сто­ян­ку. Два ме­сяца уже вот… со ста­рыми друзь­ями, с ко­торы­ми и преж­де-то не очень об­щался, сей­час и вов­се не ви­жусь. За­то об­за­вел­ся но­вым. Сер­ге­ем. Да, тот са­мый Сер­гунчик. Во­об­ще он ока­зал­ся до­воль­но неп­ло­хим пар­нем. Я его слу­чай­но в ка­фе уви­дел, где он офи­ци­ан­том ра­бота­ет. Мы по чаш­ке ко­фе вы­пили, по­бол­та­ли, да так и на­чали об­щать­ся с час­то­той раз в две не­дели.
Пер­вые па­ру встреч, он пы­тал­ся стро­ить мне глаз­ки, за­бав­но бы­ло это наб­лю­дать, но быс­тро все по­нял. Вот с тех пор и дру­жим. Он стал той единс­твен­ной, еле за­мет­ной нитью, свя­зыва­ющей ме­ня с Вер­ским Ар­та­миром Вик­то­рови­чем. Этих встреч я жду как ман­ны не­бес­ной, да­же не смот­ря на то, что пос­ле них, чуть при­тих­шая боль, вгры­за­ет­ся с но­вой си­лой. На­вер­ное я ма­зохист, но ни­чего не мо­гу с со­бой по­делать. Пы­тал­ся за­быть­ся, пы­тал­ся зна­комить­ся с де­вуш­ка­ми, но… и толь­ко по но­чам, во снах, ря­дом со мной на­ходить­ся мой се­рог­ла­зый кош­мар, и я не хо­чу про­сыпать­ся.
Се­рега, ка­ким-то об­ра­зом, дос­тал мне но­мер те­лефо­на Вер­ско­го, но я так и не ре­шил­ся ему поз­во­нить. Да и за­чем? Не ду­маю, что он во­об­ще ме­ня пом­нит. Я на­де­юсь. Что у не­го все хо­рошо, что он встре­тил ко­го-то, кто не ока­жет­ся сво­лочью… и в то же вре­мя от мыс­ли, что он бу­дет с кем-то еще, от злос­ти и бес­силь­ной рев­ности, ме­ня, бук­валь­но вы­вора­чива­ет на­из­нанку. Ма­ма го­ворит, что это прой­дет, и я ей ве­рю, ведь она у ме­ня муд­рая жен­щи­на.

А се­год­ня у ме­ня вы­ход­ной, бу­ду весь день ле­жать пе­ред те­леви­зором и ни­чего не де­лать… ну это в пла­нах, по­тому как ни­чего не де­лать у ме­ня тер­пе­ния не хва­та­ет, мыс­ли на­чина­ют одо­левать. Но до обе­да, точ­но до­лежу! Тем бо­лее что ма­ма уже что-то го­товит, зна­чит не­дол­го ос­та­лось ждать.
- Глеб! Ты что, не слы­шишь? В дверь зво­нят, от­крой! – Хм, на­до же, и прав­да не ус­лы­шал.
Крех­тя, как ста­рый дед, пол­зу от­кры­вать дверь и за­мираю. На по­роге, счас­тли­во ска­лясь мне, сто­ит…
- Па­ша? – Од­ни­ми гу­бами про­из­но­шу я, чувс­твуя, как внут­ри на­чина­ет все вык­ру­чивать.
- Встре­чай гос­тей! – Про­пел ко­лобок, яв­но ожи­дая от ме­ня ка­кой-то дру­гой ре­ак­ции. – Так, по­нят­но. Еще один, на мою го­лову, пси­хичес­ки нес­та­биль­ный. – Па­ша про­тяги­ва­ет ру­ку ку­да-то за пре­дела­ми две­ри и, со сло­вами – да от­липни ты от сте­ны, прик­ле­ил­ся, как клещ к зад­ни­це оран­гу­тан­га, - втал­ки­ва­ет в двер­ной про­ем, впе­реди се­бя… Вер­ско­го! – Вот. Сам ка­шу за­варил, сам рас­хле­бывай! А я, умы­ваю ру­ки! Сил мо­их боль­ше нет…
Я стою, смот­рю на не­го, чувс­твуя, что еще нем­но­го и у ме­ня но­ги под­ко­сят­ся, и ни­чего не мо­гу ска­зать. Ко­лобок, тем вре­менем, под­талки­вая хму­рого Каш­танку в спи­ну, зас­тавляя ме­ня по­пятит­ся, зак­рыл за со­бой дверь и вы­дох­нул.
- Глеб, кто там? – Не до­жида­ясь от­ве­та, ма­ма вы­ходит в ко­ридор.
- Ой, а Вы, на­вер­ное, ма­ма Гле­ба? – Ус­певший раз­деть­ся и ра­зуть­ся Па­ша, хва­та­ет мою ма­му за ру­ку. – А ме­ня Па­вел зо­вут.
- На­талья Пет­ровна. – Об­во­дит она на­шу ком­по­зицию взгля­дом.
- На­талья Пет­ровна, а где у вас кух­ня? Там? А пой­дем­те, я вам ко­фе сва­рю! Я ва­рю прос­то пот­ря­са­ющий ко­фе! – Ко­лобок утас­ки­ва­ет в нуж­ном нап­равле­нии мою ма­му.
- А как же…
- А маль­чи­ки по­ка по­гово­рят…
Ага, как же, по­гово­рим… да я и сло­ва ска­зать не мо­гу! Стою, смот­рю на не­го… а он на ме­ня. И тут я вдруг по­нимаю, что это тот са­мый шанс, пусть не до­бить­ся про­щения, но хо­тя бы… хо­тя бы по­пытать­ся объ­яс­нить. Шанс, на ко­торый я уже да­же и не на­де­ял­ся, и ес­ли сей­час не за­гово­рю, то точ­но все прос­ру! Слов­но под­тверждая мои мыс­ли, Вер­ский на­чина­ет раз­во­рачи­вать­ся к две­ри, и то, что внут­ри скру­чива­лось, ме­шая го­ворить, ло­па­ет­ся, как мыль­ный пу­зырь.
- Я не из-за кон­трак­та. – Он за­мира­ет, а я су­дорож­но пы­та­юсь выс­тра­ивать мыс­ли, но в ито­ге по­луча­ет­ся не­пой­мич­то. Но я не хо­чу, что бы он так и ушел, и по­тому не­су весь этот бред, чувс­твуя, как уте­ка­ет вре­мя, слов­но во­да сквозь паль­цы. – Да шеф гро­зил, и я спер­ва… но по­том… Але­на, я с ней со­вето­вал­ся… но это еще до те­бя бы­ло… этот чер­тов кон­тракт… я не со­бирал­ся… прос­ти… я не из-за кон­трак­та, кля­нусь. На­до бы­ло рас­ска­зать… я ду­рак… да я во­об­ще не по­нимал… а ты… ты… я не знал как… да я ду­мать о нем за­был… - я уже и сам не по­нимал, что не­су, по­это­му, глу­боко вдох­нув, ска­зал единс­твен­ное, что чет­ко би­лось в го­лове все эти че­тыре ме­сяца. – Я ды­шать не мо­гу без те­бя. – Он обо­рачи­ва­ет­ся и смот­рит мне в гла­за. – Мир, по­жалуй­ста, прос­ти ме­ня. – Я ни­ког­да его не на­зывал так, толь­ко по име­ни от­чес­тву…
Один шаг. Он де­ла­ет все­го один шаг, тол­кая ме­ня к сте­не. Уда­ря­юсь спи­ной, но это со­вер­шенно не важ­но, по­тому как в сле­ду­ющий мо­мент я чувс­твую вкус его губ, чувс­твую об­ни­ма­ющие ме­ня ру­ки, и сам вцеп­ля­юсь в не­го, при­жимаю к се­бе так силь­но, как толь­ко мо­гу. По­целуй вы­ходит злым, аг­рессив­ным, и я на не­го от­ве­чаю. С кух­ни слы­шать­ся го­лоса, спер­ва ма­мин - «они что, де­рут­ся?», за­тем, спус­тя па­ру се­кунд, хмык и го­лосом ко­лоб­ка – «нет, На­таль Пет­ровна, раз­го­вари­ва­ют». Все это где-то на са­мом краю соз­на­ния, по­тому, что нет ни сил, ни воз­можнос­ти, ни же­лания осоз­на­вать что-то еще, кро­ме то­го, что сей­час ря­дом Мир.
Да­же ра­зор­вав по­целуй мы еще дол­го сто­яли об­нявшись, слов­но бо­ясь, что сто­ит рас­це­пить ру­ки, и все ока­жет­ся сном. И толь­ко спус­тя ка­кое-то вре­мя, Вер­ский очень ти­хо и глу­хо про­из­нес мне в пле­чо:
- Ни­ког­да боль­ше… слы­шишь, ни­ког­да боль­ше не смей ТАК ухо­дить.
Эти сло­ва ска­зали мно­гое. И то, ка­ково бы­ло ему, ког­да я, как пос­ледний трус, смыл­ся на «по­думать». И то, ка­кой я сам де­бил – ведь ос­тань­ся я в тот день и по­пытай­ся объ­яс­нить и, воз­можно, не бы­ло бы этих вы­маты­ва­ющих ду­шу ме­сяцев.
- Прос­ти… за это то­же прос­ти… - ме­ня тряс­ло. Тряс­ло так, буд­то в ли­хорад­ке.
- Ну что там? – Ти­хо спро­сила ма­ма на кух­не.
- Ка­жет­ся, по­мири­лись. – выг­ля­нул в ко­ридор ко­лобок.
- Паш, - хрип­ло вы­дох­нул я. – Она все зна­ет. И… спа­сибо.
- Что зна­ет? – Тут же раз­да­лось с мо­его пле­ча.
- Про те­бя зна­ет… про все… да и, она нас­та­ива­ла, что бы я вас поз­на­комил. – В от­вет мне до­нес­ся та­кой му­чени­чес­кий вздох, что я, не­воль­но улыб­нулся.
- Ты при­дурок, Глеб. – Вер­ский по­мол­чал нем­но­го и про­дол­жил, - и я при­дурок. И за все эти ме­сяцы я так и не смог по­нять по­чему?.. по­чему я влю­бил­ся имен­но в те­бя? – Да у ме­ня сер­дце чуть не уле­тело с на­сижен­но­го мес­та, ког­да я по­нял, что имен­но он мне ска­зал.
- По­тому что вы оба при­дур­ки. – Опо­вес­тил по­яв­ля­ющий­ся из кух­ни ко­лобок. – И да, Глеб, твоя ма­ма очень жаж­дет поз­на­комить­ся с… Ар­та­мир Вик­то­рович, а кем Вы бу­дите при­ходить­ся На­талье Пет­ровне? Зя­тем или сно­хой? – Ехид­но по­ин­те­ресо­вал­ся Па­ша.
- Са­вель­ев, - я пос­мотрел Каш­танке в гла­за. – А для зна­комс­тва с ма­мой… ну… раз­ве не нуж­ны там… цве­ты… торт… ви­но с шам­пан­ским? – Как-то сов­сем рас­те­рян­но про­из­нес он.
- Па­ша, от­вле­ки ма­му. Мы не на дол­го! – Улы­ба­ясь, как по­ло­ум­ный, при­нял­ся я од­ной ру­кой на­тяги­вать крос­совки. По­чему од­ной? По­тому что вто­рой, про­дол­жал при­жимать к се­бе Каш­танку. Ну не мо­гу я его от­пустить! Не мо­гу! – Мам! Не под­пускай Па­шу к го­тов­ке!
- Ой, мя­со же! – До­нес­лось с кух­ни и уже ког­да мы выс­ка­кива­ли за дверь, - а по­чему?
- Пот­ра­вит! – В один го­лос с Вер­ским, опо­вес­ти­ли мою ма­му.

- Мо­жет, все-та­ки на­до бы­ло шам­пан­ско­го? – Ра­зува­ясь в при­хожей, раз двад­ца­тый за пос­ледние де­сять ми­нут, спро­сил Вер­ский.
- Не на­до. Все нор­маль­но. Ус­по­кой­ся. У ме­ня ми­ровая ма­ма. – По­тянул его за ру­ку на кух­ню. – Мам, зна­комь­ся – это Мир. – Вер­ский про­тянул ма­ме охап­ку бор­до­вых роз (как не пы­тал­ся его убе­дить, что трех-пя­ти шту­чек бу­дет дос­та­точ­но, он все рав­но ку­пил здо­рову­щий бу­кет из двад­ца­ти се­ми штук). Я же, пос­та­вил на стол торт и бу­тыл­ку ви­на.
Ма­ма, взя­ла бу­кет, по­ложи­ла ря­дом с тор­том и прис­таль­но, при­щурив­шись, пос­мотре­ла на мо­его, блин, еще пол­го­да на­зад не ду­мал, что по­доб­ное ска­жу, пар­ня. А по­том по­дош­ла и об­ня­ла. То, ка­кие при этом гла­за бы­ли у са­мого Вер­ско­го, на­до ви­деть. Не удер­жавшись я за­улы­бал­ся еще де­биль­нее (хо­тя, ку­да уж боль­ше-то), и пов­то­рил ма­мин ма­невр, об­ни­мая их обо­их сра­зу.
- Блин, как это прек­расно! – На­иг­ранно всхлип­нул Па­ша и… - дай­те и я к вам при­со­еди­нюсь, что ли! – И, ведь при­со­еди­нил­ся! С дру­гой сто­роны, при этом меч­та­тель­но про­из­не­ся – те­перь мож­но и в от­пуск…
- Не дож­дешь­ся, Фун­тик ты мой, пу­пыр­ча­тый, нам еще тут фи­ли­ал от­кры­вать. – Об­ло­мал ко­лоб­ка Вер­ский. Но я-то знаю, что за эти­ми под­ко­лами он прос­то пря­чет свои чувс­тва.