Старик

    Каждое утро, ровно в восемь, по нему можно было проверять часы, он появлялся на пустыре, где выгуливали собак - высокий, худощавый  старик, в  осанке которого все еще чувствовалась военная выправка, хотя на вид ему было не менее восьмидесяти лет.  Он шел медленно, казалось, что каждый шаг ему давался с трудом,  а рядом с ним семенил маленький серебристый пудель. Он ласково называл ее Ирис, иногда, Ириска. Казалось, ей было столько же лет, как и ее хозяину. Когда то шикарная шерсть, теперь  была тусклой, местами свалявшаяся. Прекрасные, черные  глаза со временем затянулись пеленой, она плохо видела и часто спотыкалась. Одышка мучила ее, она часто садилась и отдыхала. Иногда она отходила от хозяина, чтобы сделать свои собачьи дела, а старик терпеливо ждал ее, когда она встанет и побредет дальше. А может быть, он также отдыхал рядом с ней.

    Они обходили пустырь, и так же медленно возвращались домой. Иногда, когда ей было особенно тяжело идти, он брал ее на руки, и,  прижимая к груди, шел дальше уже знакомым маршрутом.

    Когда то, лет пятнадцать назад, он вместе с женой и маленькой тогда еще Ириской, проложил этот маршрут. А теперь,  полуслепая собака шла по знакомой тропинке и как будто вспоминала, что вот здесь она играла щенком вместе с другими собаками, а хозяева смотрели на них  и смеялись над ее проказами.

    Уже давно нет хозяйки, жены старика, как нет и тех пекинесов, и мопсов, с  которыми  играла Ирис. Хозяйка  ушла в иной мир, взяв с мужа перед смертью слово, что он ни кому не отдаст их Ириску. В далекой Европе жила их дочь, она каждый год приезжала к отцу, уговаривала уехать вместе с ней. Ей горько было видеть, как дряхлеет ее отец, как силы покидают его, но он не соглашался, говоря, что ему здесь спокойно, да и куда он денет Ириску, она ведь теперь единственный член его семьи. И, видимо, ему  вместе с ней  доживать  свой век. Как будто неразрывная ниточка держала его в этой жизни, и  этой ниточкой была его собака.

    Однажды утром она не проснулась. Тяжело вздохнув, старик завернул ее в пеленку, уложил в коробку, взял из кладовки  лопату, которая осталась еще с тех времен, когда у них была дача, и весь как - то вдруг сгорбившись, пошел на пустырь, где столько лет выгуливал свою Ирис - Ириску. Под большим деревом, что росло около откоса, аккуратно снял дерн, выкопал по размерам коробки такую не обычную могилку, и,  все так же молча, как будто выполнял эту работу каждый день, похоронил собаку.

    Придя домой отправил дочери  короткое СМС - «Прилетай, я ухожу». Ниточка, что держала его в этой жизни – оборвалась.

    Его нашла вечером соседка, которая приходила каждый день. В чисто убранной квартире, побритый, в своем  новом костюме, он лежал на диване, а на лице застыла  улыбка - как будто в последние минуты своей жизни   представлял, что там, куда он уходит, его встречает жена, а рядом с ней   бежит  маленькая, серебристая Ириска.