Пульхериада-8. Беглянка

Грязь забилась под ногти, вымазала волосы. Пульхерия смотрела на запачканные руки, но не видела, а лишь чувствовала недавнюю теплую плоть на них. Перед внутренним взором стояли удивлённые девичьи глаза готовые вот-вот потухнуть и ещё недавно искрящиеся неожиданным высокомерием. Вокруг раскинулся смешанный хвойно-лиственный лес. Под хмурой ёлкой и нашли своё последнее пристанище бывшая княжна и её бывшая служанка. То, что их роли в прошлом Пульхерия поняла в первую же ночь, когда они убегали прочь от огненного зарева Ниместии. Языки пламени высоко вздымались ввысь, длинные тени прыгали по озарённому великим костром лесу. Пульхерия по началу заблудилась, упала споткнувшись об корень и если бы Тита её не нашла то скорей всего так и осталась бы лежать на сырой земле, решив отдаться судьбе.

- Поднимайте свой княжеский зад, - приказала ей Тита.

Не оправившись ещё от потрясения, Пульхерия молча повиновалась. Оставшуюся  ночь и всё следующее серое утро до полудня девушка шла впереди. В конце концов, они пришли к поросшему тиной пруду, плотно окружённому деревьями.
 
  - Воды, - взмолилась Пульхерия.

- Иди и возьми, если надо, - ухмыльнулась Тита.

- Как ты смеешь?! – не выдержала Пульхерия, хотя уже осознала своё положение.

- Вот она княжеская благодарность. Я её спасла, вывела из этого огненного ужаса, а она ещё и огрызается. Всё! Ваше высочество, теперь я для вас госпожа, а вы моя служанка. Так-то! – победно разглагольствовала Тита. – А не нравится, прошу назад.

Пульхерия хотела, было вцепиться в её тонкую шею ещё тогда, но испугалась, что одной ей из чащи не выбраться. Пол дня они провели в этого пруда, пытаясь привести себя в порядок. Тита не оставляла возможности уколоть свою бывшую хозяйку, вспоминая все её придирки и открыто рассуждая сколько ей заплатят если она её сдаст.

- Пять тысяч или десять. Не, думаю больше. А, как ты думаешь?
Сколько за тебя дадут? Наверное, много. Я таких чисел и не знаю. Ха!

На это Пульхерия лишь отмалчивалась. Ей предложить было нечего.

До первых звёзд они пробирались вдоль ручья впадающего в пруд, кормя гудевшую мошкару. Открытые рукава стали теперь самой большой проблемой.
Отмахиваться сил быстро не осталось, и Пульхерия обречённо предоставила свои руки и лицо на съедение в надежде где-нибудь поскорее укрыться. На ночь решено было отойти от ручья и устроить ночлег под злополучной елью. Бывшая правительница никак не могла уснуть. Она слышала то вой волков, то писк комаров.

- Ну что ты никак не успокоишься?! – огрызнулась Тита. Её миловидное лицо исказило крайнее раздражение и злоба. – Лежи смирно. Не надо было тебя спасать, умерла бы там и всё. А теперь мне забота. Дура!

- Замолчи, - прошипела Пульхерия.

- А то, что? – повеселела Тита, поднявшись на колени.- Ну что ты можешь? Что? Нет у тебя теперь ни твоего дорогого Родоакра, ни старика Кау, ни даже жирного Хиллеса! А без них ты ничто!

Негодование переполнило Пульхерию. Она приподнялась и плюнула бывшей служанке в лицо.

- Ха! Не в первой, - утёрлась она. – Сейчас я тебе волосы-то повыдёргиваю.

Тита бросилась на Пульхерию сверху вниз, но она явно не рассчитывала, что та окажется такой прыткой. Женщина вскочила, ударила головой в живот и повалила на землю. По весу Пульхерия была тяжелее миниатюрной Титы, поэтому без труда прижала к помятой траве. Ногти девушки вонзились ей в щёку, струйки крови потекли вниз. Руки сами дёрнулись к молодому горлу, сдавив его со всей силы. Пригвожденная княжной на груди Тита извивалась что есть мочи, хрипела, а Пульхерия всё давила и давила. Страх перед смертью овладел служанкой, перед тем как её глаза закатились. Это последнее выражение глаз убитой не давало покоя Пульхерии всю ночь, пока она сидела, прислонившись к стволу, вдыхая прохладный воздух. На утро бездыханное тело стало таким бледным, холодным и пугающим, что убийца не стала долго здесь задерживаться. Оправила потрёпанное одеяние и повернула к ручью.

Преступный зуд в руках всё никак не оставлял её. Даже укусы насекомых казались не столь болезненными, как это странное ощущение.

«От такого уже не отмоешься», - повторяла Пульхерия про себя.

Берега ручья заросли кустарником, идти вдоль русла возможности не стало, а удаляться в лес не хотелось, поэтому Пульхерия подобрала подолы и вступила в мелкую воду. Малюсенькие рыбки ринулись прочь, водомерки беспокойно задвигались. Ремешки сандаль крепко обхватывали ногу, княжна не боялась, что они соскользнут. Через некоторое время её затрясло, несмотря на палящие солнца. Однако возможности выбраться из воду и обсушиться не было.

Постепенно ручей расширялся и углублялся, несколько раз безрассудно шагнув, Пульхерия провалилась выше колена. На её счастье поблизости кустарники, наконец, расступались. За ними располагалась небольшая опушка. Высокие сосны обрамляли её край. Умыв лицо и стерев грязь и ил с лодыжек, княжна обессилено легла на траву, не обращая внимания на докучавшую мошкару. Стон полный отчаяния прокатился по окрестностям, который тут же сменился надрывным, но коротким плачем. Мысленно за пару мгновений Пульхерия вновь проделала путь от простушки, выданной отцом за старика к возлюбленной самого отважного мужчины государства, ставшем ей мужем, счастливой матери, полной надежд и планов на своё чадо и саму себя, просвещённой правительнице, восстановившей целостность державы, и в конце к беглянке и убийце, преданной всеми. Слёзы высохли быстро, боль понемногу стала отступать, освобождая голову для насущных проблем.

Первым дело предстояло выбраться из леса. Далее же бежать. Как можно дальше от Ниместии, от Ондара, от Сатенрикса. Путь на юг, где как она надеялась, местные правители Андрот и Роксана, ставшая ей подругой, ещё сохранили свою верность, был теперь заказан. Если у супругов хватит ума, они подчинятся маршалу без лишних промедлений, хотя Пульхерия всё-таки лелеяла надежду, что Югондария поднимется на борьбу. Но ради чего?

«Ты проиграла, а за проигравшими никто не последует. Единственный выход – бежать»

Но куда? На восток в Анарию или на север в горы?

Полакомившись красными лесными ягодами, которые как надеялась Пульхерия, не окажутся ядовитыми, и, омыв волосы так, что они вновь заискрились бронзой на солнечном свете, княжна продолжила путь вдоль ручья теперь по суше.

- Духи не оставьте, духи направьте, - бормотала Пульхерия при каждом шаге.

Одеяние со временем высохло и перестало липнуть к ногам, однако былого великолепия вернуть уже было невозможно. Золотая тесьма оторвалась от тёмно-синего бархата, каменья, украшавшие ворот отлетели, вышивка на груди истрепалась на столько, что сюжет не возможно было узнать. Через час ходьбы ручей впал в поросшую камышом ручку. Преодолеть её не было никакой возможности, и Пульхерия пошла вдоль против течения. На другом берегу раскинулось колосящееся поле, по правую руку громоздился сосновый бор. Такой счастливый и безмятежный в летнем свете.

Когда впереди послышались голоса, Пульхерия на секунду остановилась. Пригнувшись, она осторожно пошла дальше. К мужскому возрастному голосу добавился молодой женский, потом ещё один с писклявыми нотками. Вскоре Пульхерия поняла, что второй голос принадлежит ребёнку. Если там есть дети, то вряд ли это солдаты, рыскающие по дорогам и разыскивающие двух беглянок. Скорей всего нападавшие решили, что она мертва. Что ж, это возможно наилучший из вариантов. Пульхерия подкралась поближе. На дороге стояли две повозки, гружённые толстыми мешками. Мужчина лет сорока с длинными волосами в хвостике ходил вокруг передней и осматривал колёса, изрыгая время от времени проклятья. Отвечавшая ему девушка-подросток в белой тунике из грубой материи сидела выше на краю повозки и болтала ногами. Мальчик лет десяти стоял поодаль и поглаживал морду лошади, тащившей вторую повозку. На нём была та же туника, что и у остальных, только меньше и подпоясанная как у мужчины. Понаблюдав за ними немного, Пульхерия решила, что о лучших путниках она и рассчитывать не могла.

С силой, оторвав остатки золотой вышивки, она поднялась во весь рост и вышла из-за зелёного раскидистого куста. Троица на дороге один за другим уставились на неё.

- Прошу, помогите! – сказала Пульхерия.

- Ты кто? И откуда? – спросил старший, выйдя вперёд.

- Меня звать Тита, я служила госпоже Домне Варон, на нас напали в окрестностях Ниместии, - сказала Пульхерия заготовленную ложь. Она попыталась скопировать речь бывших служанок.

- Рабыня?

- Нет, - покачала головой Пульхерия. – Смотрите, на мне нет клейма.

- Ха, клеймо не каждому рабу бывает, ставят, милая.

- Я говорю правду, - настаивала Пульхерия. - У моей госпожи я заведовала провиантом, а сама родом из Ондара. Моя семья там ремесленники.

Тут из-за второй повозки неожиданно вышел юноша лет семнадцати с оголённым коротким армейским мечом.

- Дед, кто это? – спросил он, не спуская глаз с оборванки.

- Пока не знаю, Филипп, - ответил мужчина с хвостиком.

- Прошу не бросайте меня, я брела по этому проклятому лесу дня три, - пожаловалась княжна.

- Говоришь у дворца на тебя напали…. Ну, ну, я слышал в Тихире там какая-то шумиха намечалась. Мы люди от этого далёкие, я не стал расспрашивать, что да как. Кто напал-то?

- Разбойники, наверное, я не спрашивала, - пожала плечами Пульхерия. – Госпожу Варон схватили, а мы кто куда.

- Врёт она! – неожиданно сказала девушка на повозке. Её подозрительные глаза на задорном лице сверлили Пульхерию. – Поехали, деда, пусть сама разбирается.

- Пожалуйста, нет!

Мужчина задумался. Юноша был в шаге от него, однако меч к тому времени убрал в ножны на поясе. Мальчик спрятался за гнедой лошадью и посматривал оттуда.
- Мы едем на север в Абидонские горы, можем подбросить тебя до Реминии, оттуда до Ондара есть дорога, или иди по этой дороге, если не боишься, разный народ по ним шастает, в другом направлении к Тихиру. Там сейчас много солдат, может, чего выяснишь про свою госпожу, если не врёшь, - наконец произнёс он неуверенным голосом.

Девушка тут же запротестовала, но дед разом её угомонил.

- Спасибо, добрые люди. Я отработаю.

Конечно, в столицу Пульхерия возвращаться не намеревалась. Север так север.

- Хорошо бы, - глава семьи ухмыльнулся, - однако всё же покажи руки и спину. Мало ли, вдруг у тебя всё-таки есть клеймо. Марга осмотри её.

- Нет! – воскликнула девушка.

- Быстро, девочка, - шикнул дед.

Марга спрыгнула на пыльную землю и подбежала к Пульхерии. Та уже выставила перед собой руки, испытав чудовищное оскорбление самолюбия. Девушка грубо повернула запястья, так, что княжна чуть не вырвала свои руки из её длинных пальцев с грязными неровными ногтями. Впрочем, и у неё самой теперь были не лучше.

- Сядь-ка, - сказала Марга.

Мужчины отвернулись, а Пульхерия сдерживаясь из последних сил, присела на колени. Марга одёрнула ворот и оглядела лопатки, где обычно ставят рабам клеймо.

- Чисто, - недовольным голосом сообщила она своим спутникам.

- Ты и вправду на рабыню не похожа, - сказал мужчина. – Слишком тонкая, хе. Воды хочешь? Есть? И переодеться тебе не мешало бы. Возьми у внучки. Тихо, Марга!.. Кстати, меня Рексом зовут. Вообще-то Артарексом, но это слишком помпезно для меня. Остальных Филипп, Маргарита, а младшего Кир.

«Вот и ещё один Артарекс на моей дороге», - про себя ухмыльнулась Пульхерия.

- Спасибо, господин Рекс. – слегка поклонилась она.

- Без господинов, - отмахнулся новый знакомый. – Сейчас наладим ось и поедем. Напомни имя своё?

- Тита.

Княжна-регент Пульхерия Ондарская, её муж маршал Сатенрикс, их сын Птолем, её брат князь Селевкид II и прочие, прочие остались позади. Дальше им в жизни женщины назвавшей себя именем покойницы, как бы той не было больно, теперь вряд ли найдётся место. Впереди была полнейшая неизвестность, что всегда раздражало княжну, однако  беглянке вполне могла сойти.