Десять чужих стихотворений

Десять стихотворений давно и недавно умерших поэтов.




1. ТИЦИАН  ТАБИДЗЕ.

***
Брат мой, для пенья пришли, не для распрей,
для преклоненья колен пред землею,
для восклицанья:
— Прекрасная, здравствуй,
жизнь моя, ты обожаема мною!
Кто там в Мухрани насытил марани
алою влагой?
                Кем солнце ведомо,
чтоб в осиянных долинах Арагви
зрела и близилась алавердоба?
Кто-то другой и умрет, не заметив,
смертью займется, как будничным делом…
О, что мне делать с величием этим
гор, обращающих карликов в дэвов?
Господи, слишком велик виноградник!
Проще в постылой чужбине скитаться,
чем этой родины невероятной
видеть красу и от слёз удержаться.
Где еще Грузия — Грузии кроме?
Край мой, ты прелесть
                и крайняя крайность!
Что понукает движение крови
в жилах, как ты, моя жизнь, моя радость?
Если рожден я — рожден не на время,
а навсегда, обожатель и раб твой.
Смерть я снесу, и бессмертия бремя
не утомит меня… Жизнь моя, здравствуй!




2. КОНСТАНТЫ  ГАЛЧИНСКИЙ.


БОГОМАТЕРЬ ПЛЕННЫХ

Зима уже наступала, но ветер, южный, пахучий,
дышал, как девичьи ленты, над лагерем, талой лужей.
Как ноты, чернели буки за проволокой колючей.
Она из-за буков вышла и тихо сказала: – Слушай.

Я неразлучно с вами и горести ваши знаю.
Останься сильным и нежным, любовь и доблесть нетленны.
Я ваша мольба ночная, и ваша борьба дневная,
и золотистое облако. Я Богоматерь пленных.

Я знаю, как одиноко и как безответны письма,
бессонные знаю ночи и гиблую дней трясину.
И Я все горести ваши сбираю, ныне и присно,
сплету венком шелестящим и кину под ноги Сыну.

И Он им отыщет имя, склонясь над каждой слезою,
оставив царские знаки, сойдя с небесного трона,
одну наречет рубином, другую же – бирюзою,
а ту, что горчайших горше, – могучей зеленой кроной.

Я знаю, как нестерпимо, и Я неразлучно с вами,
Я след ваш на снежной хляби и раннее утро в зоне.
И всем, кто молчит и терпит со стиснутыми зубами,
на плечи, как дождь на травы, ложатся Мои ладони.

Я ухожу, до встречи. Спешу Я к угнанным женам.
Им легкие сны навею о днях, когда все вернется,
о розовых распашонках, о городе несожженном.
И зацвету калиной над теми, кто не проснется.




3. ХУАН РАМОН ХИМЕНЕС.

***
Я просто сказал однажды -
услышать она сумела, -
мне нравится, чтоб весною
любовь одевалась белым.

Глаза голубые вскинув,
взглянула с надеждой зыбкой,
и только детские губы
светились грустной улыбкой.

С тех пор, когда через площадь
я шел на майском закате,
она стояла у двери,
серьезная, в белом платье.




4. САЯТ  НОВА.

***
Как безобразен я.
Всю боль возьму твою
Себе, душа моя.
Печальные глаза,
Любимых губ кармин..
Как птица в небесах
Ты над плечом моим.
Я безобразен, да,
Но тёплый свет прольют
Пускай мои уста
Теперь на грудь твою.
Тебя покинет грусть,
Усталость и тоска.
И для меня ты, пусть,
Как прежде далека,
И ангелы поют,
Как безобразен я...
Всю боль возьму твою
Себе, душа моя...




5. ДАНИИЛ  ХАРМС.

***
Дни летят, как ласточки,
А мы летим, как палочки.
Часы стучат на полочке,
А я сижу в ермолочке.
А дни летят, как рюмочки,
А мы летим, как ласточки.
Сверкают в небе лампочки,
А мы летим, как звездочки.




6. ИГОРЬ-БОГДАН АНТОНИЧ.

ЗАБУТА ЗЕМЛЯ.

Село вночі свічок не світить,
боїться місяця збудити,
що жовтим без наймення квітом
цвіте в садах, дощем умитий.
Густа вода спливає з гребель,
де обрії спинились в леті.
У бурих кублах побіч себе
звірята, люди і комети.
Забута земле під дощами,
під оливом рудого неба!
Ця пісня серцю наче камінь,
а все ж її співати треба.




7. ГЕОРГИЙ  ИВАНОВ.

***
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно...
Какие печальные лица
И как это было давно.

Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны —
Наследник, императрица,
Четыре великих княжны...




8. АЛЕКСЕЙ ШАДРИНОВ.

* * *
Холодный воздух - хрупкая слюда -
Кладет на волны радужную млечность.
Понять ли мне, о чем поет вода,
Куда она змеится бесконечно...

К чему весной утиный хоровод
Заводит песню, звонкую, как трубы,
Вода поет, и жизнь пока идет,
Всё никуда и всё из ниоткуда.

Рыдают гуси, клином размежив
Поля небес, изрытых облаками.
Моя душа над родиной летит,
Обняв ее бесплотными руками...




9. ВЕНЦЕСЛАВ  КРЫЖ.

***
На улицах шумели тополя,
Светило солнце, в небе пели птицы,
И расцветала матушка - земля,
И становились радостнее лица.

Горела прошлогодняя трава,
Дым от костров струился над садами,
И прошлого немая пиета
Незримо исчезала с облаками.

А мне опять весенний шум и гам
Напоминал, как быстро мчится время,
И призрак счастье с горем пополам
Воспоминаньем держится за стремя.




10. МИХАИЛ  ГЕНДЕЛЕВ.

***
Не перевернется страница
а с мясом вырвется «ах!»
в мгновенном бою на границе
у белого дня на глазах
с прищуром тем более узким
чем пристальнее устремлен
Господь наш не знает по-русски
и русских не помнит имен.