Злость

Я буду писать это во второй раз, и этот второй раз будет совершенно иной, потому что по своей забывчивости я удалю первое произведение, думая, что уже сохранила. И буду злиться еще сильнее, чем когда закатывала шары три партии подряд. Злилась отчаянно, не зная, куда деть себя, вспоминая твое теплое «привет» и глубокое спокойствие карих глаз. Первый шар пойдет в лузу на воспоминании, как ты запрыгнул на шины и закурил, второй со всей силы пройдет абриколем на воспоминании о фразе «спасибочки». И буду злиться еще сильнее за то, что так зависима от этих грамматически неверных и измененных слов. Да, я злюсь, истязая правое поврежденное плечо, снимая кольца перед партиями, потому что мешают, злюсь, смотря на свои пальцы-пауки с лаком темнее, чем мел, которым я обрабатываю наклейку кия.
У любого удара, даже самого сильного, должна быть цель. В этих трех партиях ее нет. Мой учитель, которого я встретила десять лет назад и благополучно забыла о бильярде на столько же, сказал бы, что у моих партий нет цели. Никаких, кроме желания расколоть все шары. И это правда. В эти удары я вкладываю всю оставшуюся силу вперемешку со злостью. Злостью на себя и ситуацию, ощущение и осознание, что ты ушел, оставил, бросил, сделал свой выбор – называй, как хочешь.
Киксов будет немного. Только когда солнце слишком ярко ослепляет глаза, но это не останавливает. Я лишь раззадорюсь сильнее, что мы так и не съездили поиграть на бильярде вместе. Что мой день рождения я буду встречать без тебя. На мысли, что ты останешься там, где ты есть, а я там, где я, проведу триплет с холодным комментарием вслух «cool». И чем чаще я буду вспоминать, тем больнее буду делать плечу, чем жестче буду скреплять шар с наклейкой той силой, которой нет, злясь, что ничего не могу изменить. Беситься от бессилия и рычать, считая себя виноватой во всем.
Через час не отпустит, через два тоже.
Шары будут кататься по столу с такой скоростью и частотой, что наблюдающие будут в восторге, не понимая истинной причины происходящего, не зная, что внешнее спокойствие – это ложь. Что с каждым закатанным шаром в моей голове возникает кусочек тебя и это раздражает. Сделал хотя бы вид ради приличия, что ты спокоен, без этой красивой улыбки, без этих искрящихся глаз. Именно они злят меня, делая податливой, прощающей и понимающей, готовой быть, не понимая, что происходит.
Через три часа и десять удачных партий придется накрыть стол покрывалом, распрощаться с любопытными зеваками и вернуться обессилевшей в тот мир, где воспоминания не приносят таких результатов. Где злость на саму себя вновь будет копиться до следующего воскресенья, когда память ослабнет, но не станет легче и спокойнее. Когда единственное, что мне останется – это не надумывать, не придумывать, а заставлять себя отпускать.
Шары заходят мягко только под конец всех партий, когда твоя улыбка больше не ранит, а подавляет всякое желание действовать, притупляет боль и исчезает, как исчезал Чешир. И вместе с этим исчезает все.

Дописав прозу, останусь довольной. Она будет другой. Совершенно, но моей. Но тебе. Не разрывающей, а констатирующей факт, что жить без тебя я не умею. Что все эти игры не спасают от цунами эмоций и непонимания. И невозможно будет выдворить ощущение, что злоба на саму себя останется со мной навсегда.

27/3/16
Россия, СПб

Редактор: Настя Шварц